Сознание покидало его. Миллионоголосый хор грянул громче, громче, и
падающий ничком в песок Вирга полностью оглох.

19
Откуда-то из глубин тьмы возникла рука и закружила над его лицом,
целясь выцарапать ему глаза. Вирга в отчаянье попытался отдернуть голову,
отвернуться, но не мог этого сделать. Он был словно пришпилен к земле,
лишен возможности защищаться. Он застонал и забился, пытаясь увернуться от
страшных скрюченных пальцев, которые, подрагивая, медленно приближались к
его открытым глазам. Рука постепенно разрасталась, делалась все шире и
жилистее, заслоняла от Вирги весь мир. Он заметил, как дрожат сухожилия,
предвещая острую боль в глазницах, которые вот-вот опустеют. С истошным
"Нет!" Вирга начал сопротивляться.
Рука вдруг вспыхнула. В считанные секунды она сгорела дотла и
рассыпалась пеплом. Он увидел очертания другой руки. Она легла ему на лоб,
и ее прикосновение успокоило Виргу, принесло блаженное избавление от боли,
с каждым вздохом разрывавшей все его тело. Он попробовал разглядеть, кто
это, но ему на глаза легла ладонь, и он забыл обо всем, кроме неги
отдохновения.
Незнакомый мужской голос произнес:
- Жара нет. Спите.
И Вирга провалился в сон, в котором он снова шел под парусом на
"Чарльзе", а рядом, крепко держа его за руку, стояла Кэтрин, и от нее
пахло корицей.
Когда он опять открыл глаза, ему почудилось, будто он наяву чувствует
запах теплого дерева обшивки, мягкую податливость реки. Но вокруг
по-прежнему царила тьма, и в первый момент Вирга подумал, что его сон
продолжается. Он лежал с открытыми глазами и прислушивался.
Вдалеке гудели насекомые; вспомнив о них, Вирга вздрогнул. Что-то
горело. Вирга слышал тихое потрескивание, чувствовал запах дыма. Он лежал
на раскладушке в палатке из козьих шкур. За откинутым пологом в маленьком
костре трещали палки и ветки. Была ночь, но сколько прошло времени с тех
пор, как он заблудился в пустыне, Вирга не знал. Попытавшись подняться, он
понял, что ему на руку наложена самодельная шина - несколько прутьев,
притянутых к кисти тряпичным бинтом.
Вирга осторожно откинул одеяло, встал и покачнулся, оглушенный
внезапным приливом крови к голове. Когда головокружение прошло, он подошел
к выходу из палатки. Снаружи стоял потрепанный джип с лобовым стеклом в
паутине трещин. Над огнем жарилось на вертеле не то мясо, не то какая-то
птица. Вирга хотел уже выйти из палатки, когда в его поле зрения появился
высокий худощавый человек в широкополой шляпе и охотничьей куртке с
множеством карманов. Он нагнулся и стал подкладывать в костер прутья и
ветки из принесенной им охапки, затем занялся мясом. Вирга прищурившись
смотрел, как он поворачивает вертел, чтобы мясо не пригорело, а потом
садится у огня, подобрав под себя ноги, и замирает без движения, устремив
взгляд на далекие костры, мерцающие на другом краю пустыни.
Человек этот, казалось, чего-то ждал. Выражение напряженного
спокойствия не сходило с его лица. Лет ему как будто бы было немного, но
точно определить его возраст Вирге мешал неверный свет костра. Незнакомец
был светловолосый, белокожий - вне всяких сомнений, не араб - и казался
даже хрупким, но у него были странные глаза. Они смущали, и Вирга
засомневался, сможет ли выдержать их прямой взгляд. Они блестели, отражая
огонь костра, и словно бы впитывали на миг золотистый отблеск пламени,
прежде чем вновь потемнеть, как будто не имели своего постоянного цвета.
Человек протянул руку к вертелу и при этом повернул голову на несколько
дюймов влево. Он посмотрел прямо на Виргу, как будто с самого начала знал,
что тот прячется за пологом палатки, посмотрел так внезапно и пристально,
с такой силой, что сердце у Вирги бешено заколотилось, и профессор
попятился.
Незнакомец поднялся. В нем оказалось больше шести футов роста, а его
худоба делала его еще выше. Заметив испуг Вирги, он притушил ярость во
взгляде, и ее постепенно сменил сдержанный интерес. Отвернувшись, он молча
занял свое прежнее место у костра.
Вирга стоял у входа в палатку. Он вдруг почувствовал, как болезненно
пульсирует его покалеченная рука. Незнакомец, казалось, не замечал его;
он, как и прежде, сидел, неподвижно глядя на огненные точки в черной дали.
От голода у Вирги подвело живот. Это заставило его пренебречь той
опасностью, какую мог представлять для него этот человек, и рискнуть.
Помедлив, он спросил распухшими губами:
- Вы собираетесь съесть это или сжечь?
Взгляд неизвестного метнулся к костру. Он снял вертел с огня, ножом,
висевшим на поясе, отрезал ломоть жилистого мяса и очень отчетливо
проговорил:
- Будьте осторожны. До сих пор, чем бы я вас ни кормил, вас рвало.
Вирга взял мясо и благодарно впился в него зубами. Вытерев жирные
пальцы о брюки, он с великим трудом опустился на землю напротив
незнакомца, загораживая лицо от огня: ему казалось, будто от жаркого
дыхания костра его покрытая волдырями кожа ссыхается и сморщивается.
- У вас начиналось заражение, - сказал светловолосый, глядя не
столько на Виргу, сколько куда-то сквозь него. - Я очистил рану и наложил
повязку.
- Благодарю вас.
- Я нашел вас в нескольких милях отсюда. Что вы там делали?
Вирга не знал, можно ли доверять этому человеку. Он отвел взгляд, но
это мало помогло. Он чувствовал, что незнакомец внимательно следит за ним.
"Меня там бросили", - пояснил он.
- Понятно.
Незнакомец вдруг вновь целиком и полностью сосредоточился на далеких
огнях. Оглянувшись, Вирга увидел огромный язык оранжевого пламени,
взвившийся к небу среди малых костров.
- Что это, взрыв? - спросил он.
- Они жгут книги, - негромко ответил незнакомец. - Со вчерашнего дня.
Сперва прочесали библиотеки, потом частные собрания. Скоро они перейдут к
другим вещам.
Вирга безнадежно вздохнул и опасливо потрогал подсыхающие волдыри на
лбу и щеках.
- Они зашли слишком далеко. Их уже ничто не остановит.
- Кто вы?
- Джеймс Вирга. Профессор теологии.
Незнакомец поднял бровь:
- Вот как?
- А вы? Хотелось бы знать, кто спас мне жизнь.
- Спас вам жизнь? Ничего подобного, я просто нашел вас в пустыне.
- Разве это не одно и тоже?
Тот помедлил с ответом, а потом сказал:
- Меня зовут Майкл.
- Вы тоже американец?
- Нет, - последовал ответ, - не американец.
Вирга принялся обгладывать кость. Жар костра заставил его пересесть
подальше. Он выбросил кость и сказал:
- Почему вы здесь? Почему вы не в городе?
Майкл со слабой улыбкой махнул в сторону джипа.
- Я ездил в город, - объяснил он, - но не смог пробиться через толпу
так... чтобы никому не повредить. Это было больше двух недель назад. И я
решил, что лучше будет расположиться здесь. В городе слишком быстро растет
волна насилия.
- Я никогда еще не видел ничего подобного. Никогда.
- В таком случае, приготовьтесь увидеть гораздо больше, - сказал
Майкл так резко, что Вирга вскинул на него глаза, оторвавшись от
очередного куска мяса. - Это только начало.
Вирга непонимающе уставился на него.
- Это далеко не самое худшее место, оно просто наиболее известно. На
Ближнем Востоке несть числа деревням и поселкам, которые были сожжены
дотла своими обитателями. А те, окончательно и бесповоротно покончив с
тем, что их окружало, в конце концов перебили друг друга. Аль-Ахмади,
Аль-Джара, Сефван, даже Абадан и Басра. Иран, Ирак, на очереди Турция... Я
знаю, потому что видел.
- Все это так неожиданно, - проговорил Вирга. - Никто и не
подозревал, что происходит.
- Неожиданно? - переспросил Майкл. - Нет, отнюдь не внезапно. Эта
отчаянная последняя схватка назревала с начала времен, там истоки этого
наследия гибели. Нет. Ничего неожиданного в этом нет.
- А Святая Земля?
Майкла скользнул по нему - сквозь него - быстрым взглядом:
- Скоро, - проговорил он.
- Боже мой, - охнул Вирга. - Если это безумие когда-нибудь занесут в
Америку...
Майкл некоторое время хранил молчание, наблюдая, как догорают мириады
понятий и идей. Потом сказал:
- Последние четыре дня вы пролежали в горячке. Сперва я подумал, что
вы умрете, но вы постепенно, понемногу стали пить. Все это время - четыре
дня - вы одной ногой стояли в могиле. Вчера жар спал, и вы на мгновение
очнулись.
- Четыре дня... - повторил Вирга.
- В пустыне мне время от времени попадались дезертиры, - сказал
Майкл. - Те, кто, неведомо как сохранив в этой свистопляске остатки
здравого смысла, пытаются покинуть страну. Но их мало. Полиция и армия
чудовищно ослаблены. Четыре дня можно считать очень долгим сроком; этой
стране осталось немного. Использовав ее до конца, Ваал отправится
куда-нибудь еще.
Услышав это гнусное имя, Вирга содрогнулся. Он вспомнил фигуру в
темноте за шахматной доской.
- Откуда вы все это знаете? - спросил он.
- У меня есть свои источники информации.
- Какие?
Майкл улыбнулся.
- Вы задаете слишком много вопросов.
- Но я хочу понять, - сказал Вирга. - Я должен понять... Боже мой,
д_о_л_ж_е_н_...
Майкл чуть наклонился вперед, пронзая Виргу взглядом:
- Вам больно от того, что вы увидели здесь, - небрежно констатировал
он.
- Да. Я увидел смерть и дикость. Я встретился с Ваалом и едва спасся.
Майкл, казалось, удивился. Он едва заметно прищурился:
- Вы виделись с Ваалом?
- У него мой коллега, доктор Нотон.
- Он его последователь?
- Черт подери, нет! - воскликнул Вирга и тотчас понял, что не знает
этого наверняка. - Вероятно, он узник... Не знаю. Но Ваал сказал мне, что
Нотон у него.
- Если он не погиб, - заметил Майкл, - то наверняка предался Ваалу.
Третьего не дано. Как же вам удалось сбежать? - В его голосе прозвучали
осторожные, недоверчивые нотки.
- Не знаю. Сам удивляюсь. У меня было распятие...
Майкл кивнул.
- ...и, покуда я держал его на виду, он не мог ко мне притронуться. А
ведь над его дверью, на самом видном месте, я тоже заметил крест...
- Но, - сказал Майкл, - наверное, перевернутый?
Вирга вспомнил:
- Да, верно.
Майкл, по-видимому, довольный, вновь выпрямился.
- Мне хотелось бы знать, - продолжал Вирга, - откуда вы столько
знаете об этом человеке?
Ожидая ответа, Вирга краем глаза заметил, что в небо вновь поднялись
оранжевые языки пламени.
Майкл сказал:
- Я давно уже охочусь за Ваалом. Я выслеживал его по всему миру и не
остановлюсь, пока не настигну его. Мне известно его прошлое и настоящее,
мной будет начертано его будущее.
- Чего вы хотите? Убить его?
Собеседник Вирги медлил с ответом, глядя по-прежнему настороженно.
- Нет. Я хочу остановить его, прежде чем болезнь безбожия поразит
главные центры человечества. Уничтожения вполне довольно, возможно, оно
даже оправданно, хотя об этом не мне судить. Но сдирать с творения покровы
разума и достоинства, как кошка сдирает шкурку с раненой мыши... нет, это
чересчур.
- А вы сами его когда-нибудь видели?
- Да, мы знакомы, - ответил Майкл.
- И вы полагаете, что его власть и могущество безграничны?
- Пока нет, но это вопрос времени. Они будут расти, и он в конце
концов сметет нынешние барьеры.
- Боже, - выдохнул Вирга. - Вы хотите сказать, что он еще не вполне
развил свои способности?
Майкл поднял глаза:
- Несомненно.
- Едва зайдя к нему в комнату, я ощутил его силу. До сих пор не
пойму, что это было - какой-то гипноз? Своего рода "промывка мозгов"?
- Да, - ответил Майкл. - Именно.
- Он чуть не сломал меня, - сознался Вирга. - Бог весть, что он
сделал с Нотоном.
- Помните эти минуты. Помните, что Ваал не знает жалости. Он
существует лишь для того, чтобы осрамить творение перед его Творцом.
Вирга снова отметил термин "творение". К нему закралось подозрение,
что перед ним фанатик.
- Если вы не убьете, - спросил он мгновение спустя, - как же вы его
остановите? Стоит вам подобраться к нему, и его присные растерзают вас.
Майкл словно не слышал. Он сидел у костра такой неподвижный, словно
был частью пустыни, кустом верблюжьей колючки. Потом, очень спокойно, он
сказал:
- Его влияние следует ограничить.
- Это не так-то просто сделать.
- Да. Не так-то просто.
Повисла сухая, напряженная тишина. Вирга ждал, что его собеседник
скажет больше, но внимание Майкла, казалось, было полностью сосредоточено
на книгах, горевших за много миль от их костра. Каждый новый столб огня,
вздымавшийся к небу, заставлял его неприметно вздрагивать.
У Вирги болела рука. Ему хотелось продолжать разговор, чтобы не
оставаться наедине с болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40