Вирга поблагодарил секретаршу и попросил оставить вечер
пятницы свободным от встреч и приглашений.
Час спустя он уже расхаживал по кафедре у доски, на которой его
крупным почерком прослеживалось вероятное происхождение Иова,
устанавливающее его тождество с Иовавом, вторым царем Едомским.
Студенты в аудитории-амфитеатре наблюдали за ним, то склоняясь к
тетрадям, то вновь поднимая головы, если Вирга подчеркивал свои слова
размашистыми жестами.
- Еще на заре своего осмысленного существования, - говорил он, -
человек вдруг стал задумываться над тем, почему, собственно, он должен
страдать. Почему? - Вирга воздел руки. - Почему я, Господи? Я не сделал
ничего дурного! Почему же страдать должен я, а не парень, который живет в
пещере на другой стороне расселины?
Послышались приглушенные вежливые смешки.
- Этот вопрос, - продолжал он, - совершенно, казалось бы, логичный,
люди задают себе и поныне. Мы не в силах понять такого Бога, который
предстает перед нами как добрый Отец и тем не менее не делает ничего - по
крайней мере, в нашем ограниченном понимании - чтобы избавить от страданий
невинные души. Возьмем Иова, или Иовава. Всю жизнь он придерживался
мнения, что он честный, порядочный человек, грешный, как все мы, но не
более того. И тем не менее в самом расцвете его поразила проказа,
осложненная тем, что сейчас мы называем слоновой болезнью. Его тело
страшно распухло, и при каждом движении кожа лопалась, а ткани рвались;
его верблюжьи стада угнали халдейские воры; семь тысяч его овец истребила
буря; десять его детей убил ураган. И все же Иов, зная себя, заявляет, что
невиновен. Он говорит: "Доколе не умру, не уступлю непорочности моей!"
Поразительна глубина его веры: даже испытание не отвратило Иова от
Господа.
Книга Иова, - продолжал он, - это прежде всего философское
размышление о неисповедимых путях Господа. Здесь же исследуются отношения
между Господом и Сатаной; Господь наблюдает за тем, как Сатана испытывает
силу веры Иова. В таком случае возникает вопрос: не является ли
человеческое страдание плодом вечного противоборства Бога и Дьявола? Быть
может, мы лишь пешки в потрясающей воображение игре, и плоть дана нам
исключительно для истязания?
Студенты на секунду оторвались от тетрадей и вновь стали записывать.
Вирга вскинул руку:
- Если это действительно так, то весь мир, вселенная, космос - все
это Иов. И мы либо терпим неизбежно приходящее страдание, взывая о помощи,
либо, подобно библейскому Иову, утверждаем _н_е_п_о_р_о_ч_н_о_с_т_ь_. Вот
философское ядро книги. Непорочность. Чистота. Мужество. Самопознание.
Он пообедал у себя в кабинете сэндвичем с ветчиной и выпил чашку
кофе, набрасывая план семинара по Распятию. Вернувшись с последней пары,
он уселся за недавно опубликованный труд "Христиане против львов",
пространное исследование на тему раннего христианства в Риме,
принадлежавшее перу его друга и коллеги, преподавателя Библейского
колледжа. В окно за его плечом светило послеполуденное солнце. Вирга
внимательно прочитывал страницу за страницей, браня себя за то, что стал
так небрежен с друзьями: он ничего не слышал о книге, а вот сегодня она
объявилась в утренней почте. Он решил завтра же позвонить автору.
В кабинет заглянула его секретарша:
- Доктор Вирга...
- Да?
- Пришел доктор Нотон.
Он оторвался от книги:
- А? Да. Пожалуйста, пригласите его сюда.
Нотону, высокому, худощавому, с пытливыми синими глазами, еще не было
сорока, но за три года, проведенные им в университете, его светлые волосы
заметно отступили от лба к темени. Человек тихий, Нотон редко бывал на
кафедральных обедах и чаепитиях, предпочитая в одиночестве работать у себя
в кабинете в конце коридора. Вирге он нравился своим консерватизмом,
который делал его спокойным, добросовестным преподавателем. Сейчас Нотон
занимался историей мессианских культов; необходимые исследования отнимали
огромное количество времени, и в последние несколько недель Вирга редко
виделся с ним.
- Привет, Дональд, - проговорил Вирга, жестом приглашая его сесть. -
Как дела?
- Прекрасно, сэр, - ответил Нотон, опускаясь на стул возле
письменного стола.
Вирга вновь раскурил трубку.
- Я собирался в скором времени пригласить вас с Джудит на обед, но,
похоже, в последнее время вы так заняты, что даже жена не может уследить
за вашими передвижениями.
Нотон улыбнулся.
- Боюсь, я увяз в работе. Я столько времени провел в библиотеках, что
начал казаться себе книжным червем.
- Мне знакомо это чувство, - Вирга взглянул через стол Нотону в
глаза. - Но я знаю, что игра стоит свеч. Когда я смогу увидеть черновой
вариант?
- Надеюсь, что скоро. Кроме того, я надеюсь, что, прочитав его, вы не
утратите ощущения, что работа теоретически оправданна.
- Как это?
- Видите ли, - сказал Нотон, едва заметно подаваясь вперед, - я
собрал обширный материал по поздним культам, с конца восемнадцатого века
до наших дней. Почти все эти культы имеют в своей основе поклонение не
деяниям очередного мессии, а его личности, способности обращать иноверцев,
привлекать их в свою паству; не провиденью, данному от Бога, а таланту
подняться над толпой. Поэтому самые поздние культы возникали вокруг
чрезвычайно волевых фанатиков, мастерски умеющих внушить свои убеждения
другим.
Вирга хмыкнул.
- Значит, вы угодили в этакое змеиное гнездо от религии?
- Именно что змеиное, - согласился Нотон. - Что бы ни двигало
"мессиями", неизменно прослеживаются два общих мотива: деньги и
сексуальное господство. В начале девятнадцатого столетия в Великобритании
преподобный Генри Принс объявил себя пророком Ильей и возглавил
религиозное движение, рассматривавшее всех своих последовательниц как
огромный гарем. Алистер Кроули выстроил замок на берегу озера Лох-Несс,
провозгласил себя "Великим Зверем" и сделал сотни женщин своими
наложницами. Френсис Пенковик, Кришна Вента, основал в долине Сан-Фернандо
Мировой источник и погиб впоследствии от рук взбунтовавшегося ученика.
Пауль Бауманн, Великий Магистр Метерниты, культа, распространенного
главным образом в Швейцарии, ратовал за очищение обращенных женщин
посредством полового контакта. Чарльз Мэнсон удерживал в повиновении свою
Семью угрозами сексуального насилия и убийства. Невероятно, но этот
перечень все пополняется.
От трубки Вирги поднимался голубой дымок. Нотон продолжал:
- Возможно, вам интересно будет узнать, что Кроули однажды посреди
званого обеда снял брюки, испражнился и приказал гостям сохранить его
экскременты, ибо, по его словам, они имели божественное происхождение.
- Человечеством управляют безумцы, - задумчиво промолвил Вирга. - Что
ж, Дональд, такая книга необходима. Боюсь только, люди сами рвутся пойти
за теми, кто трубит о своей божественности, но на деле божественны не
более, чем... дары господина Кроули.
Нотон кивнул. Умные серые глаза Вирги спокойно и зорко глядели на
него сквозь тонкую пелену дыма. Молодой человек в который уже раз
поразился тому, как мало по Вирге было заметно приближение старости.
Глубокие морщины у глаз, венчик седых волос вместо былой шевелюры - но ни
в выражении лица, ни в манере держаться не было и намека на непорядки с
головой или здоровьем, беду многих ровесников Вирги. Всегда сдержанный,
ясно мыслящий... Нотон очень уважал профессора Виргу. Вирга едва заметно
улыбнулся и уперся ладонями в крышку стола.
- Вы хотели встретиться со мной по какому-то конкретному поводу?
Что-нибудь срочное?
Нотон ответил:
- Да. Наш общий друг, доктор Диган из Центра Святой Католической
Церкви, последние несколько недель помогал мне обрабатывать данные.
- Да что вы? Как у него дела?
- Прекрасно; просил вас позвонить. Но я вот о чем: пару дней назад он
переслал мне отчет семьи миссионеров из Ирана. У них сложилось
впечатление, что кувейтские нефтяные магнаты финансируют нового мессию.
Они не смогли разузнать подробности, но доктор Диган утверждает, что в
столицу Кувейта хлынули огромные толпы паломников.
- Я ничего об этом не слышал, - сказал Вирга, - но, полагаю, лишь
потому, что я практически не отрываюсь от книг.
- Пока что миссионерам кажется, что это нелегальное движение, -
продолжал Нотон, - крайне мало или вовсе не афиширующее себя. Они сами
узнали о нем только тогда, когда крестьяне из их деревни отправились в
Кувейт. Бросили все свое имущество и ушли. Вот так.
- Не мне вам говорить, - заметил Вирга, - что история знает множество
подобных случаев. Некая влиятельная фигура получает финансовую поддержку и
заражает несчастных невежд своим религиозным пылом. Это не ново. Что же
проповедует ваш новоявленный мессия?
- Неизвестно, - ответил Нотон. - Миссионеры не сумели узнать даже
того, как его зовут или какой он национальности. Однако очевидно, что в
движение каким-то образом вовлечены дети.
- Откуда вы знаете?
- Наши друзья-миссионеры пишут, что в упомянутом районе наблюдается
неслыханный наплыв детей из Ирана, Ирака и Саудовской Аравии. Однако они
затрудняются объяснить, какое отношение дети имеют к движению. Впрочем,
они сами отбывают в Кувейт и в дальнейшем станут давать информацию
непосредственно с места событий.
- Что ж, - пожал плечами Вирга, - подобные субъекты и раньше
превращали детей в передовой отряд своей паствы, подражая Христу. Здесь
как будто бы видна та же схема.
- И тем не менее интригует полное отсутствие гласности. Вспомните,
совсем недавно очередной мессия откупил целую страницу "Нью-Йорк таймс"
под свою рекламу. А наш господин - если, конечно, это господин, а не дама
- предпочитает секретность.
- Да, - согласился Вирга. Он зажег спичку и поднес ее к трубке. - Да,
это весьма интересно. Это не вполне укладывается в обычную схему. Как
правило, когда "мессия" приобретает определенную власть над массой, по
стране внезапно прокатывается волна "духовного возрождения" и имя
"пророка" гремит, слетая с губ тех несчастных его последователей, которые
слишком поздно обнаруживают, что их надули.
Нотон откашлялся.
- До сих пор я хоронил себя в библиотеках, перерывая чужие труды ради
чужих наблюдений касательно мессианских культов. До сих пор я мог лишь
компилировать сведения, полученные из вторых рук. Сейчас я чувствую, что
мне выпала великолепная возможность лично собрать материал на интересующую
меня тему. Поэтому я хотел бы просить у вас разрешения отлучиться.
- Ах, вот как?
- Да, сэр. Я сам хочу съездить в Кувейт. Мне хотелось бы получить
ваше разрешение сейчас, чтобы успеть все уладить до отъезда.
Вирга подался вперед, блестя глазами. Он и сам не отказался бы от
такой поездки.
- А деньги у вас есть?
- Да, - ответил Нотон. - Джудит тоже хотела поехать, но я не
разрешил. Вдвоем получается чересчур дорого.
Вирга улыбнулся и повернулся в кресле так, что послеполуденное солнце
осветило его лицо. Небо за окном было мягко-синее, с розоватыми по краям
облаками.
- Я устрою так, что вас отпустят, - сказал он после минутного
молчания. - Прочь с земли, в небеса.
- Сэр?
- Мысли вслух. Если бы я мог, я бы поехал с вами. Мне нужен глоток
чужеземного воздуха. Но кому-то нужно присматривать за конторой. - Он
опять повернулся к Нотону. - Могу я попросить вас держать меня в курсе
событий? Мне очень любопытно, что вы там обнаружите.
- Конечно, - ответил Нотон, вставая. - Спасибо.
- Просто упомяните обо мне в своей работе, - отозвался Вирга. -
Хотелось бы, чтобы мое имя еще один, последний, раз появилось в печати.
Кстати, мое приглашение остается в силе: я надеюсь пообедать с вами и
Джудит до вашего отъезда.
- Хорошо, - ответил Нотон. - Созвонимся. - Он подошел к двери и
взялся за ручку. Вирга снова открыл книгу и откинулся на спинку кресла.
Нотон вдруг обернулся, и Вирга поднял голову.
- Вы знаете, сэр, я вдруг обнаружил, что мне не дает покоя вопрос,
которым люди задаются со времен Иисуса Христа. А что если этот мессия...
другой? Что если он настоящий? Что тогда?
- Если он лжец, - после минутного раздумья ответил Вирга, - то вы
посмотрите, как одурачивают народ. Ну а если он подлинный мессия, тогда, -
он улыбнулся, - в вашей книге будет сногсшибательная последняя глава,
верно?
Нотон несколько секунд стоял на пороге. Потом кивнул и закрыл за
собой дверь.

12
В грязном городишке посреди пустыни, окаймленном хибарками с
жестяными стенами, Нотону казалось, что он спит, что, когда машину резко
подбросило на ухабе и он вообразил, будто проснулся, он, наверное,
продолжал видеть кошмар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40