- Чуть не зажевала... - объяснил он, возвратясь. Глаза у него от
страха и восторга были совершенно круглые.
- Ш-шалопай!.. - сказал, как шаркнул по наждаку, Василий.
Устройство тем временем слизнуло последние молочно-белые осколки,
съело сброшенную Василием обувь и, укатившись в нишу, вплотную занялось
Ромкиными кроссовками. Затем выставило наружу слепое глянцевое рыло,
замерло, как бы принюхиваясь, и вдруг двинулось полным ходом к оголодавшим
путникам.
- Э! Э! - сказал Василий, на всякий случай расстегивая кобуру. Но тут
он обратил внимание, что стоят они уже втроем. Третьим был мохнатый
инопланетянчик. Собственно, он даже не стоял, а суетился, забегая то
справа, то слева, но все равно у Василия сразу отлегло от сердца.
Устройство осадило в метре от них. Затем последовала легкая вспышка,
как будто стеклянный корпус наполнился на миг молочным туманом, и
"мусорка" деловито поползла (потекла? покатила?) прочь.
Путники ошалело глянули под ноги. На полу лежали, лоснясь,
каплевидные пластиковые капсулы, граммов по сто пятьдесят каждая. Две
оранжевые, одна фиолетовая, остальные салатные.
Василий и Ромка вопросительно уставились на пушистого аборигена. Тот
ухватил одну из капсул и, почему-то отбежав, с урчанием впился в нее
мелкими зубками.
Переглянулись с сумасшедшей надеждой и быстро подобрали по капсуле.
Надкусили. Содержимое напоминало густой бульон - пряный и несколько
сладковатый.
- Спасибо... - растерянно сказал Василий. И, видя, что абориген
непонимающе таращит глазищи, на всякий случай перевел: - Данке...
Когда-то в школе Василий учил немецкий.

6
"Куда ты завел нас?" - лях старый вскричал.
Кондратий Рылеев
Поскольку единственный пригодный для сидения валун был уничтожен,
устроились прямо на полу, под самой большой и самой устойчивой глыбой -
той, что напоминала тазобедренный мосол.
- А ведь так, глядишь, и выкрутимся... - задумчиво говорил Василий,
выжимая капсулу досуха. - Другие нас за эту каменюку знаешь бы как
взгрели! А они - ничего... Пожрать вот дали...
- Ничего! - язвительно фыркнул Ромка. - А вчера?
- Ну, вчера... - уверенно начал Василий, но уверенности его хватило
как раз на два слова. Он смял в кулаке пустую оболочку и тяжко задумался.
- Ладно, - буркнул он наконец. - Пожрем - у хозяина спросим...
- Да он куда-то делся... - сказал Ромка.
Тут, как бы в ответ на его слова, поблизости раздалось гневное
чириканье, и из-за глыбы вылетел давешний знакомец с сильно похудевшей
капсулой в левой лапке. Нежная серебристая шерстка стояла на нем дыбом, и
он возбужденно указывал на что-то, располагающееся неподалеку от Ромки.
Тот взглянул и, вздрогнув, отпрянул. На расстоянии вытянутой руки к
полу припало еще одно точно такое же лупоглазое и пушистое существо. На
глазах у Ромки оно испуганно отдернуло шестипалую розовую лапку, с помощью
которой явно собиралось приделать ножки отложенной про запас капсуле.
- Брысь! - заорал Ромка, и мохнатый серебристый жулик мгновенно
юркнул за глыбу.
- Вась, - растерянно сказал Ромка. - Он у нас жратву стащить хотел...
Привскочивший Василий стоял теперь на коленях (в левой руке - кобура
с пистолетом, в правой - початая капсула) и, приоткрыв рот, смотрел на
закругление глыбы. Затем перевел взгляд на первого аборигена. Тот
пронзительно верещал вслед воришке что-то обидное и вообще ликовал.
- А этот его вроде как заложил... - ошарашенно пояснил Ромка.
Так ничего и не сказав, Василий снова привалился спиной к глыбе и
машинально поднес капсулу ко рту. Лицо у него было мрачное, глаза -
напряженные, размышляющие.
- Нет, - проговорил он наконец. - Это не хозяева...
- А кто? - жадно спросил Ромка.
- А я откуда знаю! Зверьки какие-нибудь... Ну, вроде как у нас
кошки...
- А хозяева?
- Слушай, отвяжись! - вспылил Василий. - Хозяев ему!.. Ты вон лучше
консерву эту поближе положи, а то в самом деле уведут.
Ромка отдал капсулу Василию, и некоторое время оба сидели с лицами,
одинаково недоуменными и встревоженными, видимо, пытаясь представить, как
выглядят хозяева.
- А вдруг они все уже вымерли? - упавшим голосом предположил Ромка.
Василий посмотрел на него с удивлением.
- Как же вымерли? - возразил он. - Мусорки-то ездят...
- Мало ли что... - сдавленно сказал Ромка и, встав, подобрал свою
кувалдочку, чем сильно напугал лупоглазого доносчика, с писком
шарахнувшегося от греха подальше.
- Да нужен ты мне... - горестно пробормотал Ромка и, волоча ноги,
пошел к причудливо изогнутой стене. Остановился, ссутулился. Стена
состояла из множества крохотных вертикальных стерженьков соломенного
цвета. Машинально подковырнул одну из таких соломинок и убедился, что
ломаются они на удивление легко.
- Вася, какое сегодня число? - шмыгнув носом, спросил он.
- Ты что там опять делаешь? - всполошился тот. - А ну отойди от
стены!
- Так я же не матом, - сказал Ромка. - Число только и фамилии.
Тяжело ступая, Василий подошел к Ромке и уставился в стену, из
которой было уже выковырнуто стерженьков десять.
- А чего? - с вызовом сказал Ромка. - Хоть память останется!
Василий крякнул и нахмурился.
- Ладно, - сказал он после тяжелейшей внутренней борьбы. - Только ты
это... Фамилий не надо. Василий, Роман... ну и число. И все.
Закончив надпись, отступили на шаг и с минуту молчали.
- Ну что? - вздохнув, сказал Василий. - Я так думаю, что днем нам
бояться нечего... Пойдем-ка, Ромк, на площадь... Давай только порядок
наведем сначала...
Он присел на корточки и принялся собирать в горсть выломанные
стерженьки.
- Да сами уберут! - попробовал урезонить его Ромка. - Что ты им,
дворник?
Василий насупился и не ответил.
- На вот, - сказал он, поднявшись, и высыпал мусор Ромке в ладонь. -
Пойди запихни куда-нибудь, чтобы видно не было... И пакеты по дороге
собери...
Чувствуя, что Василий от него не отвяжется, Ромка не стал спорить и,
недовольный, пошел к глыбам.
- Ну и что тут собирать?
Они оглядели пустое покрытие. Брошенные под глыбой скомканные
оболочки от капсул куда-то исчезли, не иначе, растворенные и усвоенные
стеклистым полом.
- Н-ну, понятно... - озадаченно вымолвил Василий. - А я думаю: что
это у них везде чистота такая?..
Ромка презрительно скривил рот и не скрываясь сыпанул стерженьки на
пол.

Странное дело: когда вчера ночью плутали в поисках ночлега меж
фосфоресцирующих небоскребов, молочно-белые валуны встречались куда реже и
все больше поодиночке. Теперь же, в какой проулок ни сверни, - везде нежно
сияли целые россыпи причудливых округлых разнокалиберных глыб.
- Да что они здесь, как грибы растут? - не выдержал наконец Василий,
обогнув очередную опору.
Сказано было метко. Скопление действительно напоминало выводок
гигантских шампиньонов.
- Интересно, они все такие хрупкие? - пробормотал Ромка, озабоченно
оглядывая ближайший экземпляр.
- Ты у меня дождешься!.. - пригрозил Василий. - Нет, ну что за народ
такой! Стоит куда прилететь - так либо сломает что-нибудь, либо похабщину
на стенке вырежет...
- Как будто они знают, где похабщина, где нет! - возразил Ромка, надо
полагать, имея в виду хозяев.
- А то не видно, что ли? - сказал Василий. - Ты вон лучше под ноги
смотри: тут тоже капканов полно...
Действительно, под одной из глыб разлегся, подстерегая, зловещий овал
неизвестно откуда падающей тени. Ромка прицелился и плюнул. Плевок с
легким треском исчез на лету.
- Работает, - с невинной физиономией сообщил Ромка нахмурившемуся
Василию.
Они обогнули уже опор десять, а площадь впереди все не показывалась и
не показывалась. И это было тем более обидно, что вчера они пытались
запомнить дорогу именно по глыбам, не предполагая, естественно, что наутро
этих глыб будет кругом - как собак нерезаных... Но в конце концов просвет
между опорами все же замаячил, правда, не впереди, как ожидалось, а
справа...
- По краю, короче, плутали... - с облегчением подытожил Василий.
Они повернули вправо и вскоре вышли на блистающую, как ледяное озеро,
площадь.
- Э! - сказал вдруг Ромка. - А где же?..
Пятиэтажки на площади не было. Василий в считанные секунды постарел
лицом лет на десять.
- Чего я и боялся, - угрюмо проговорил он.
- Куда они ее дели? - пораженно спросил Ромка.
- Никуда не дели, - буркнул Василий. - Площадь не та. Другая... Ну,
вышли, вышли мы не туда, понимаешь?
Ромка огляделся.
- Как же не туда? - возразил он. - Были мы здесь вчера! И надпись -
вот она...
Что правда, то правда: на выпуклой стене ближайшей опоры похабно
растопырилось глубоко вырубленное матерное слово. Озадаченный Василий
подошел и внимательнейшим образом изучил его.
- И надпись тоже другая, - сообщил он. - У той "У" прямая была, а у
этой, видишь, с загогулиной...
Осмотрел покрытие и, не обнаружив на нем и следа от выломанных
стерженьков, вынужден был прийти к мысли об относительной давности
преступного деяния.
- Руки пообломать!.. - проворчал он, глядя исподлобья на
обезображенную стену.
Ромка за спиной тихонько охнул, и Василий обернулся, встревоженный.
Его лопоухий стриженный спутник стоял, запрокинув голову, и, зачарованно
глядя ввысь, беззвучно шевелил губами.
Василий взглянул - и обмер. С невероятно удаленного льдистого
потолка, обращенная теперь к странникам крышей, свешивалась искомая
пятиэтажка. Верх и низ в сознании Василия поменялись местами, и ему
показалось вдруг, что он летит стремглав с чудовищной высоты. Присел,
словно желая ухватиться за гладкий пол, и довольно долго не решался
выпрямиться.
А тут еще к Ромке вернулся дар речи!
- Вась! - дрогнувшим голосом позвал он. - Слушай, Вась!.. А ведь это
мы на потолок вышли...

Всякое бывало в жизни Василия, но такого... Мало того, что
опрокинутое в зените здание само по себе являло весьма жутковатую картину,
- нужно было еще хорошо знать Василия, его простые, ясные взгляды на жизнь
и неистребимую любовь к порядку, чтобы оценить в полной мере всю глубину
его потрясения. Василий был смят, испуган, растерян...
Ромка же, напротив, восхитился увиденным безобразием до такой
степени, что вообще перестал чего-либо бояться.
- Не, по потолку я еще ни разу не ходил!.. - нервно смеясь, говорил
он. - Пацанам рассказать - заторчат!..
Они сидели, прислонясь спинами к испохабленной ругательством
бледно-золотистой стене, и, подняв лица, с содроганием смотрели на
прилипшую к потолку громаду пятиэтажки.
- Почему она не падает? - хрипло спросил Василий.
- Мы же не падаем!.. - пояснил Ромка, и Василия тут же омыло изнутри
жутким чувством падения, даже за стену взялся на всякий случай. - Почему в
Америке никто вниз не падает?..
Василий переждал неприятное чувство и отнял ладонь от стены.
- Не в Америке, а в Австралии, - сердито поправил он. - В Америке-то
чего падать? Америка-то, она - сбоку, а не снизу...
Ромка не слушая пялился на пятиэтажку.
- Не, тут интересно!.. - раскатав рот от уха до уха, повторял он. -
Бал-де-ож!..
На медном лице Василия набухли скулы. Поведение спутника раздражало
его, пожалуй, не меньше, чем перевернутый вверх тормашками мир.
- Мы вот тут сидим, - веско молвил он, - а туда, может быть, сейчас
тарелка прилетит...
- Ну и флаг ей в руки! - беззаботно отозвался Ромка.
- Дел, что ли, дома нету? - злобно спросил Василий.
- А какие дела?
Василий отнял взгляд от опрокинутого в вышине здания и с неприязнью
посмотрел на стриженого Ромку.
- Ты ж дома не ночевал! Родители, поди, с ума сходят!..
- Ага! Сходят! - сказал Ромка. - Им сейчас - хоть ночуй, хоть нет...
Василий вспомнил о семейном положении задержанного и крякнул.
- Ну все равно... Тебе вон, наверное, в армию идти!
Ромка заморгал и вдруг во все глаза уставился на Василия.
- Идти, - упавшим голосом подтвердил он. - В мае.
- В этом?
- В следующем...
Василий скривился и чуть не сплюнул.
- Защитнички...
Его мрачный взгляд упал на крадущегося по краю площади пушистого
лупоглазого зверька и несколько смягчился.
- Эй, чита! - позвал Василий. - Иди сюда! Иди, не бойся!.. - Он
чмокнул и призывно похлопал по коленке.
Существо уставилось на Василия, как рыба-телескоп, и, издав сердитую
трель, поспешно скрылось за соломенно поблескивающей опорой.
- А чо? Ништяк! - в озарении промолвил вдруг Ромка. - Спать можно на
полу, пожрать - дадут...
- Бредишь, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40