.. - со вздохом молвил
он. - Я ведь сюда, Вася, первым попал. Никого здесь еще не было, только
мартышки эти прыгали, камушки долбали... Ну вот представь: один! Ни души
кругом! И сам, можно сказать, голый - трусы да майка, я ж в окно от
участкового прыгал...
- А этаж? - поинтересовался Василий.
- Какой в частном секторе этаж! Первый...
- Что ж они под окном никого не поставили?
- Ну вот не догадались, значит. А тогда еще как назло пьяный указ
вышел, загребут - не отмажешься... Сбежал, короче. Вылез из тарелки: мама
родная! Куда занесло... - Пузырек выпил, не чокаясь, и долго качал
головой. - Ладно. Сообразил что к чему, тоже камушки долбать начал.
Долбал-долбал... Ну не может быть, думаю, чтобы в тюбиках у них одна
только жратва! Не-а, ни черта! Потом прикинул: а красные-то тюбики -
сладкие, стервы! Чистый сахар! Ага, думаю, теперь бы еще дрожжец... А жил
в "конуре". Один. Пустая она тогда была, гулкая...
- Пустая? - встрепенулся Василий. - А Маша? Ну, кукла эта...
- Маша - потом... - отмахнулся Пузырек. - Ты слушай... И вот сижу это
я однажды, как сейчас помню, в "конуре" один-одинешенек и думаю: эх,
змеевичок бы... Представляю его себе так, знаешь, подробненько... И вдруг
гляжу: мать честная, образуется! Представляешь - образуется! Прямо из
воздуха!..
- Кто?
- Да змеевик же! Я, понятно, испугался, решил - крыша поехала. Ну и
он, как бы это тебе сказать... Недоделанный, в общем, вышел. Опомнился я.
Дай, думаю, еще раз попробую... И получилось, Вась! С третьего раза -
получилось! Схватил я его, расцеловал... Эх, да что говорить!.. - Пузырек
расчувствовался и махнул рукой.
- У тебя там не перельется? - спросил Василий.
- Да нет, рано... Ты слушай... И с дрожжами выкрутился. Вон видишь,
проводки такие пушистые, слева? Серым светятся... По ним обычно эти
ползают... ну вроде улиток, только побольше. Налет счищают. Так вот улиток
этих погнать, а налет - соскрести... Я тебе говорю: лучше всяких дрожжей!
Бродит - как зверь!.. А с трубами я еще раньше приметил. Одни - горячие,
другие - холодные. Что еще надо? И вот выгнал я, Вась, первый литр... -
Голос Пузырька предательски вильнул. - Гордый хожу - как черт! Ведь куда
законопатили, ты подумай! А я и здесь гоню!.. В школе учил, небось?
Человек - это что? Это звучит гордо!.. Погоди, вроде пакет перекосило...
Он отложил колпачок в воздух над кабелем и зашлепал к аппарату.
Василий с невольным уважением оглядел многочисленные хитрые трубки и
змеевики, оплетавшие светоносную рощицу на манер повилики.
- Но одному пить, - вернувшись, сокрушенно продолжал Пузырек, - не
дело... Нет, не дело. Ну примешь, ну... Для себя, что ли, старался? Для
людей ведь всю жизнь, понимаешь, Вась, для людей! Мартышки эти не пьют...
Трудно было, чего там...
- Ну ты, я гляжу, мужик отважный... - Василий только головой
покрутил. - А вдруг отраву какую-нибудь выгнал бы вместо водки?
Пузырек помолчал, сложив губы в скорбной многомудрой улыбке.
- Рисковал... - признал он чуть ли не с удовольствием. - Конечно,
рисковал, чего уж говорить... Так а дома? Не рисковали, что ли?.. Помню,
работал это я на центральном рынке, и собрались мы раз в бендежке у
Борьки, у слесаря нашего... Была у нас на троих бутылка спирта. А
покупали, конечно, с рук... Во-от... Выпили мы, значит, по первой - и
стали слепнуть...
- Как? Совсем? - всполошился Василий.
- Ну, не то чтобы совсем... Спичку зажжешь, поднесешь к глазам -
огонек вроде видать. Хотя и смутно...
- А как же вы до телефона-то добирались? Вслепую?
- Да телефон - что телефон?.. Мы так подумали-подумали... Терять
вроде нечего? Нечего... Ну и добили эту бутылку наощупь.
- А потом?
- Ну, потом... - Пузырек шевельнул в затруднении пальцами. - Потом
вроде как развиднелось...
Помолчали, задумчиво свесив головы.
- Да, - молвил со вздохом Василий. - Это по-нашему... Ну а здесь-то
как? Не гоняют?
- Еще как! - оживившись, вскричал Пузырек. - Ты, Вась, не обижайся,
но надзорки эти вреднее вас, ментов, будут. Трех месяцев не проходит,
чтобы они мне аппарат не раздолбали! Выйду из дому, прихожу - все в
порошок... Даже порошка не остается! Ну я что тогда?.. Иду в "конуру",
опять бак соображаю, змеевичок... И по новой! Меня-то самого, понятно, не
трогают. Тут так: руки не распускай - и не тронут...
- И конкурентов нету?
- Где? Здесь? - Пузырек презрительно скривился. - Знаешь, честно
тебе, Вась, скажу: народ здесь подобрался... Настырности в них - ну
никакой! Велено долбать - долбают, и то через пень колоду...
- А сам не долбаешь?
- Вот еще! Когда мне долбать? Да и на кой пес? Я ж с них, с лодырей,
плату чем беру? Либо тюбиками, либо хреновину какую полезную где-нибудь
оторвут. Камушек вон удобный притащили...
- Ну и работенка тут у вас! - не выдержал Василий. - Не ломать - так
курочить...
- Ну это ты зря, - миролюбиво заметил Пузырек. - Дома таких работ
тоже полно. Лесорубы, шахтеры... Или, скажем, взрывников возьми...
- Так там-то - со смыслом!
- А вдруг и здесь тоже?
- Ну не знаю, - помрачнев, сказал Василий. - Не по мне все это...
"Хрущобы" на потолке, люди вверх ногами... Вот найду Ромку - и будем
как-нибудь отсюда выбираться.
- Не-а! - Пузырек решительно помотал головой. - Не захочет.
- Кто? Ромка?
- А вот попомни мои слова! Я людей насквозь вижу. Сколько их тут при
мне поприбывало - ни в одном не ошибся. Ромка - эт-то, знаешь, орешек.
Погоди, он еще тут всем даст прикурить... Э! А пакет-то! - спохватился он.
- Заварить - заварил, да так в кошелке и оставил...
Пузырек снова вернулся к аппарату, достал из висящей на растяжках
плетенки тугой прозрачный бурдючок и небрежным движением метнул его в
черный, зияющий посреди стены пролом. Судя по раздавшемуся из темноты
смачному шлепку, таких бурдючков там уже скопилась целая груда.
- А убежать, значит, так никто и не пытался? - спросил Василий.
- Ну а как тут бежать? Дальше потолка не убежишь. Ну сам подумай,
Вась!..
Василий подумал.
- А если скоком попробовать? Может, какой-нибудь наружу выводит?
- Так тебе домой или наружу? - спросил Пузырек, присаживаясь рядом. -
Наружу у нас все Клавка рвалась... Так что насчет скоков - это ты к ней.
Только не сейчас. Сейчас она на тебя в обиде...
- На меня?
- А то на кого же! - Пузырек тихонько засмеялся, покручивая головой.
- Она тебе: "Вва! Вва!.." - а ты за пистолет!.. С ней чуть родимчик не
приключился. Ну, в "конуре", когда пугали вас...
- Вон оно что... - пробормотал Василий. - А зачем ей наружу надо?
- Ну как... Чтобы, значит, хозяевам про все наши безобразия доложить.
А заодно и самим им чертей выписать... Все скоки, почитай, перепробовала.
Ну и сунулась однажды... - Пузырек снова засмеялся. - То ли грузовой он
был какой, этот скок, то ли просто испорченный, а только выскочила из него
Клавка - под ноль стриженная! Брови - и те выбрило! Теперь вот
обрастает...
Василий задумчиво подвигал челюстью.
- А в тарелке выбраться не пробовали?
Пузырек посмотрел на него с любопытством.
- Так ты что, серьезно бежать собрался?
Василий хотел ответить, но не успел, потому что к Пузырьку пришли.

11
Вошел: и пробка в потолок...
Александр Пушкин
Слава Богу, что колпачки в этот миг оказались пустыми, а то бы
Василий зелье расплескал наверняка. Сам он уже раза три, чтобы не соврать,
пользовался скоком, но пользоваться - одно, а вот наблюдать такое со
стороны... Вполне естественно, что Василий вздрогнул и отшатнулся, когда
неподалеку от световодов возник собственной персоной лопоухий стриженый
Ромка.
На ловца и зверь бежит!
Аналогичная простынка, перекинутая через плечо и перехваченная по
талии обрывком провода. В руке - бугристый, словно набитый картошкой,
серый пластиковый мешок. Физия у Ромки была очумелая и ликующая. Увидев
Василия, он замер - но лишь на секунду.
- А, Вася... - расслабленно, чуть ли не покровительственно молвил он.
- Ну ты как? Обживаешься?
Откуда-то вдруг взялись осанка и царственная, прах побери,
небрежность в движениях.
- Ну чего притащил, чего притащил? - добродушно заворчал Пузырек. - Я
ж тебе сказал: по первому разу всех пою бесплатно. Вот завтра - хренушки,
а сегодня - гуляй... Правило у меня такое.
- Правило у него! - надменно отозвался Ромка. - А у меня тоже
правило. На халяву не пью. Все. Точка.
- Во дает! - хмыкнул Пузырек и оглянулся на Василия. Тот сидел
набычась и закременев. Под железной щетиной гуляли страшные желваки.
- Я что? Каждый день сюда прилетаю, что ли? - куражился, по всему
видать, слегка уже поддавший Ромка. - Давай на все, сдачи не надо!
Пузырек взял мешок двумя руками, раскрыл и долго в него смотрел.
- Ну и куда тебе столько? Ты вон уже и так хорош.
- Почему мне? - обиделся Ромка. - Всем!
- А вот это ты зря, - сказал Пузырек. - Нечего приваживать. Ты-то,
может, на халяву и не пьешь. А вот лодыри наши... Вот попомни мои слова:
привадишь - ломом потом не отобьешь.
- Кто приваживает? - возмутился Ромка. - Я сразу сказал: сегодня всем
ставлю, завтра - фиг!
Тут он, должно быть, что-то вспомнил и захихикал.
- Во прикол! - осклабившись, сообщил он. - Леша этот ваш... Ты,
говорит, так все долбаешь, потому что у тебя колотушка такая. От летающей
тарелки. Я говорю: ну, на, попробуй... Он взял - тюкал-тюкал, бросил...
Дай, говорю, сюда. Ка-ак дал - камушек вдребезги!..
- Леша... - проворчал Пузырек. - Вот он-то главный халявщик и есть -
Леша...
С запасом перешагнул парящий в воздухе кабель и скрылся в проломе.
Оставшись наедине с Василием, Ромка гонору малость поутратил. В
наступившей тишине слышно было, как журчат и побулькивают трубки и емкости
Пузырькова агрегата. На изогнутых стенах лениво кривлялись цветные блики.
А Василий все держал паузу. Ах, если бы не дуреха жена, какой бы из
него вышел прекрасный следователь! Закати он такую паузу на допросе...
- Значит... - глуховато выговорил он и вновь надолго замолчал. -
Значит, так, да?..
Ромка вздохнул с облегчением. Молчащий Василий был куда круче Василия
говорящего.
- А чего? - с вызовом спросил Ромка.
- Того! - сказал Василий. - Возьму за шиворот да и запихну в тарелку.
Будет тебе тогда "чего"!..
Ромка осклабился.
- Ага! - сказал он. - За шиворот!.. А надзорки? Ты вон уже Креста
один раз за шиворот взял?..
Василий мысленно крякнул и насупился. Плохо дело. Ромка знал не
только о его поединке с Крестом, но даже и о том, что надзорки за
рукоприкладство карают в любом случае. Стало быть, угрозами тут уже ничего
не добьешься. Ладно, попробуем путем убеждения...
Василий усмехнулся, как бы дивясь Ромкиной глупости.
- Один вот тоже так... - презрительно молвил он, - от армии
прятался... Десять лет взаперти просидел. Ну не придурок, а? Десять лет!
По суду - и то меньше выходит...
- Так то взаперти, - возразил Ромка.
- А здесь тебе что? Не взаперти, что ли?
- Х-ха! - сказал Ромка. - Ничего себе - взаперти! Этак я и в городе
тоже взаперти был...
Вернулся Пузырек с двумя увесистыми бурдючками.
- На вот, - сказал он Ромке. - И гони ты их в шею... х-халявщиков!..
Однако ни Василий, ни Ромка его не услышали. Оба неотрывно глядели в
глаза друг другу. Пузырек хмыкнул и, переступив кабель, временно определил
бурдючки в причудливую похожую на человеческое ухо карликовую глыбу.
- Сравнил - город... - процедил наконец Василий. - Из города ты хотя
бы уехать мог...
- Уже уехал! - огрызнулся Ромка.
- Так... - сказал Василий. - Так... И возвращаться, значит, не
собираешься?
- Да на кой мне это надо? - удивился Ромка. - Чтобы опять менты
гоняли?
- Думаешь, здесь гонять не будут?
- Не-а, - окончательно обнаглев, отвечал ему Ромка. - Здесь тебя
гонять будут. Чтобы руки не распускал. Получил щелчка - и гуляй, Вася!
Василий сжимал и разжимал кулаки.
- Да ты же прикинь хрен к носу! - рявкнул он, весьма изумив и
позабавив Пузырька. - Может, в тебе талант какой сидит!
Ромка поморгал. Действительно, поворот был весьма неожиданный.
- Ну, - осторожно молвил он, тоже присаживаясь на кабель.
- Гну! Талант-то - развивать надо! А как ты его здесь, дурак,
разовьешь? Дома бы учиться поступил, работу бы нашел по специальности!..
- А я ее уже здесь нашел...
- Это ломать, что ли? - страшно раздув ноздри, спросил Василий.
- А ты пробовал? - Ромка взбрыкнул и перешел в наступление. - Ты хоть
один камушек здесь своими руками раздолбал? Вот раздолбай сначала, а потом
говори...
Тут уже и Василия сорвало с якорей.
- Значит, государство на тебя средства тратило, - задыхаясь от
злости, выговорил он. - В школе учило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40