Рот медленно закрылся, воздух был относительно тихо выдохнут.
Конечно, будь рядом свидетели, Клавка еще, пожалуй, и пошумела,
поерепенилась бы малость - марку поддержать. А так... Словом, когда Ромка,
устранив пару-тройку огрехов, снова поднял голову, Клавки на пятачке уже
не было.
Следующей, как ни странно, заявилась Лика. Что ее выгнало из дому в
такую рань - сказать трудно. Обычно она в это время еще нежилась в
гамаке... Остановилась, подождала, когда Ромка поднимет голову,
естественно, не дождалась и в недоумении обошла глыбу кругом,
приглядываясь к творящемуся на вершине.
Ромка уже заканчивал выкладывать третье кольцо.
- Доброе утро, Рома, - сказала Лика.
- Привет, - буркнул Ромка, головы по-прежнему не поднимая.
Лика, склонив голову к плечу, задумчиво и тревожно смотрела на еще не
завершенную, но уже уродливую композицию.
- И что это будет? - хрустальным голоском осведомилась она.
Ромка встал и вытер руки о штаны. С третьим кольцом было покончено.
- Фиг, - ответил он не без гордости.
- Прости, не поняла...
Он снисходительно улыбнулся и сложил для наглядности известную
комбинацию из трех пальцев.
- И... кому же ты его... адресуешь? - несколько оторопело спросила
она.
- А вообще!.. - И Ромка щедрым жестом объял необъятное.
Лика, право, не знала, что и ответить.
- Между прочим, - холодно заметила она наконец. - Фига, если хочешь
знать, женского рода, а не мужского.
- Это у тебя женского, - огрызнулся Ромка. - А у меня - мужского.
Лика оскорбленно вскинула плечики - и удалилась.
Потом публика повалила валом. Посмеиваясь, наблюдали, как Ромка,
упрямо отклячив нижнюю губу, раскатывает очередного масляно отсвечивающего
удава, рвет его натрое и выкладывает по частям следующий ярус. Задавали
вопросы. Чаще всего: "Кому фиг-то?" Сначала Ромка говорил: "Хозяевам!", но
потом озверел и начал отвечать: "Тебе!" Покручивая головами, отходили.
Дескать, чем бы дитя не тешилось - только бы кабели не перемыкало...
Приковылял Пузырек, поглядел скептически, почесал за ухом.
- Эх! - сказал. - Знал бы - ни за что бы менять не стал. Сколько
сырья загубил - страх подумать!..
Несколько раз в проходах между опорами появлялся хмурый Василий, но к
глыбе так и не подошел. Переживал издали.
Словом, первый день творения никого особенно не встревожил.

Загрузив мешки и сетку с капсулами в скок, Ромка шагнул вслед за ними
и невольно присвистнул. Пять надзорок на одном пятачке - не многовато ли?
Прямо целый патруль... Поволок первый мешок к пьедесталу - и сразу же
наткнулся на округлое акулье рыло.
- Ну чего, чего? - прикрикнул, выпрямляясь. - Иди вон алкашей своих
лови...
Такое впечатление, что надзорка колебалась. Дороги не уступила, но,
когда Ромка поволок мешок в обход, препятствовать тоже не стала. Хотя (был
такой момент) блики на чернильной гибкой броне метнулись зигзагами, и
показалось, что тварь сейчас сманеврирует и снова окажется с ним нос к
носу.
С одной стороны, все это Ромке очень не понравилось, а с другой, он
вдруг ощутил прилив сил и победное злорадство. Ишь, чувырлы гладкие!
Зашевелились?.. Почуяли?..
Уклоняясь от прямых столкновений, он в несколько рейсов забросил
мешки и сетку в седловину, после чего надзорки как-то сразу выпали из его
поля зрения. Теперь для него существовали только покатая вершина глыбы да
корявое волнисто вылепленное основание, похожее на обрубок печной трубы.
Ромка щелкнул по нему ногтем и звуком остался доволен. Схватилось...
Кстати, а который фиг лепить-то? Левый или правый? Сложил два кукиша,
сравнил... Правый. Наше дело правое...
Места вот только маловато... Ромка озабоченно огляделся и наконец
решил переложить мешки на вершину, сетку с капсулами бросить прямо в
трубу, а раствор замешивать в самой седловине. Все-таки выемка, поудобнее
малость...
К полудню еще пять колец легли одно на другое, и жуткое сооружение
достигло полуметра над уровнем глыбы - кривоватое, ребристое, как песок на
речной отмели, однако довольно прочное. Пока. А вот дальше... Ромка снова
сложил кукиш и окольцевал пальцами левой руки правое запястье. Замерил.
Затем повел пальцы вверх, и хватка разорвалось. Нет, пожалуй, так сильно
трубу расширять не стоит. Потом ведь еще смыкать...
- Рома!.. - продребезжал неподалеку встревоженный голос дедка
Сократыча.
Ромка вскинул голову и очумело огляделся. Пятачок кишел надзорками.
Их было штук десять, а то и больше. С высоты трех с лишним метров (Ромка
поднялся в рост) они до отвращения напоминали огромных черных тараканов,
бестолково суетящихся на светлом линолеуме.
Дедок Сократыч тоже боязливо озирался. Должно быть, ему потребовалось
немало мужества, чтобы приблизиться к Ромкиному пьедесталу.
- Рома, послушайте меня!.. - взволнованно заговорил он. - Поскольку
одна из моих гипотез подтверждается, увы, прямо на глазах, я обязан вас
предостеречь, Рома!..
- Ну, давай... - согласился тот и сел на край глыбы, свесив ноги с
уступа. Словно дразня надзорок, пошевелил босыми пальцами.
- Рома, я преклоняюсь перед вашим упорством и мужеством, но вы,
кажется, в самом деле пересекли грань дозволенного... Посмотрите, как они
беспокоятся! Такого никогда не было!..
- Ну так... - самодовольно хмыкнул Ромка.
- Поймите, Рома! Вас вывезли сюда совсем для других целей. То, чем вы
сейчас занимаетесь, возможно, наказуемо... А вы уже знаете, как они могут
наказывать!..
- Не нравится, значит, когда им фиг лепят? - Физиономия Ромки
прямо-таки дышала злорадством.
- Да не в этом дело, Рома! Хозяева, скорее всего, и понятия не имеют,
что именно вы там лепите! Важен сам факт... Занявшись творчеством, вы как
бы присваиваете себе божественные функции... А боги, как правило, ревнивы,
Рома! Прометею, например, пришлось в итоге расплачиваться собственной
печенью...
- Дед! - ласково сказал Ромка. - Мне работать надо...

Добравшись до того места, где полое лепное запястье расширялось,
переходя в собственно фиг, Ромка взмок и разозлился. Вот уже несколько
раз, сердито сопя, он отрывал и перекладывал неправильно уложенные кольца.
То и дело возникала необходимость свериться с оригиналом, а одной левой
тоже не больно-то полепишь... К перечисленным неудобствам следовало
добавить невозможность сойти с глыбы и осмотреть свое детище издали - на
пятачке по-прежнему крутились надзорки.
Покончив с последним мешком, Ромка обнаружил, что золотистые громады
вокруг побледнели и обесцветились. Начиналось время серых сумерек.
Спрыгнул с приступочки и, сделав пару-тройку шагов, обнаружил, что
окружен надзорками. Сердчишко прыгнуло и заметалось...
- Ребята, ребята... - забормотал Ромка, снова отступая к глыбе.
Что-то ткнулось ему под коленки. Взмахнул руками, оглянулся... Так и есть!
Еще одна...
Терять было нечего, и Ромка кинулся вперед - прямо на широкие акульи
рыла. Дерзко оттолкнувшись босой ногой от выпуклого панциря, перелетел на
ту сторону и метнулся к светлому пятну скока.
Напоследок еще и обернулся.
- А вот фиг вам! - торжествующе сказал он сумеркам, где смутно белела
глыба и ворочались округлые сгустки мрака.
Сегодня-то - фиг... А вот завтра как?

- Во, блин!.. - озадаченно вымолвил Ромка.
Пятиэтажка сияла огнями. Собственно, ничего чудесного в этом не было
- Ромка и сам мог приказать "конуре", чтобы она осветилась целиком. Но
кому, хотелось бы знать, взбрело в голову нагрянуть сюда на ночь глядя?
В озаренном изнутри проеме первого подъезда, привалясь плечом к
косяку, темнела коренастая фигура Василия.
- И чего? - с интересом спросил Ромка, подойдя.
Василий тяжко вздохнул.
- Пошли, - сказал он. - Все уже собрались...
Ромка хмыкнул и, покручивая головой, поднялся вслед за ним на второй
этаж, где в комнате с трехспальным ложем и бугорком серого порошка в углу
он, действительно, увидел знакомые лица. Отсутствовали, пожалуй, только
Леша, Пузырек да еще та лупоглазая девица, имя которой Ромка так и не смог
запомнить.
- Вы бы еще куклу Машу пригласили, - нагло сказал он и, пройдя в
угол, сел, уперев одну руку в пол, а другую положив на вызывающе вскинутое
колено.
Клавка надувалась и вращала глазами. Сократыч сидел, смущенно подняв
плечики. Никита был равнодушен. Крест обеспокоенно вертел головой. Этих
двоих, надо полагать, затащили сюда насильно.
- Ну давай ты, что ли, Вась? - недовольно молвил мужичок по имени
Коля.
Василий засопел, нахмурился, однако противиться не стал и вышел на
середину комнаты.
- Рома, ты всех достал, - рубанул он наотмашь.
Ромка повесил голову и такое впечатление, что пригорюнился. Самые
наивные даже переглянулись с надеждой: да уж не раскаивается ли? Ромка
молчал довольно долго, потом вздохнул.
- Кого - всех?..
- Всех! - громыхнул Василий. - Даже хозяев! Надзорки вон с ума
посходили!..
- А вам-то что? - не понял Ромка.
- Да как это что? Как это что?.. - взвилась Клавка, но на нее тут же
зашикали и замахали руками. Умолкла, раздувая глаза и ноздри.
- Объясняю, - процедил Василий и вдруг тоже взорвался: - Да ты же,
паразит, всех надзорок на себя стянул!.. Возьми того же Сократыча!
Раздолбает камушек - ждет надзорку... А та, сволочь такая, хуже скорой
помощи! Не едет и не едет... Понял теперь?
Ромка моргал.
- Совсем не едет? - с любопытством спросил он.
- Н-ну... потом-то, конечно, приезжает... - нехотя признал Василий. -
Но все равно ведь ждать замучишься!
- Ага... - медленно проговорил Ромка. - Значит, все-таки приезжает...
Теперь уже и Василий раздул ноздри.
- Ты что, издеваешься?..
- А?.. - Ромка поднял на него замутненный взор. - Нет... я...
думаю...
- Думает он!.. Короче, Рома! Все тебя просят... Понимаешь? Все!
По-хорошему просят: Рома, завязывай!..
- Послезавтра, - сказал Ромка.
- Что послезавтра?
- Послезавтра закончу...
После этих слов рухнула такая тишина, что дедок Сократыч даже
заерзал, жалобно покряхтывая.
- Василий... - позвал он. - А может быть, в самом деле?.. Ну что
решают два дня в конце-то концов?.. Вы же знаете: он ведь не отступится...
Василий метнул на него бешеный взгляд через плечо и снова повернулся
к Ромке.
- Как же я тебя раньше-то не раскусил?.. - процедил он. - Там тебе
ломать запрещали - ломал! Здесь тебе строить запрещают - строишь! Тебе же
все равно, что делать, лишь бы наперекор! Лишь бы закон нарушать! Что? Не
так?
Ромка утомленно прикрыл глаза.
- Вась, - сказал он. - Ну тебя на фиг... Упахался я сегодня. Да и
завтра денек предстоит...
- А мы, выходит, не упахались? - взревел Василий.
Ромка неспешно поднялся на ноги и, пренебрежительно отклячив нижнюю
губу, оглядел Василия с головы до ног.
- Ломать - не строить...

27
И дым Отечества нам сладок и приятен!
Александр Грибоедов
Выглянув утром из "конуры", Ромка обнаружил, что у подъезда его
поджидают две угрюмые надзорки.
- Всю ночь, что ли, дежурили? - спросил он их и, не получив ответа,
свернул за угол, к скокам. Чернильные глянцевые твари потекли следом.
Мешки и капсулы остались на четвертом этаже, но после вчерашнего Ромка
чувствовал, что для начала неплохо бы провести разведку.
С пересадкой в три скока он достиг окрестностей пятачка и осторожно
выглянул из-за опоры. Кажется, Василий был прав: своим поползновением на
творчество Ромка и впрямь стянул к пьедесталу чуть ли не всех надзорок.
Кишмя кишели. Создавалось впечатление, что сегодня туда не прорваться.
Может, выждать пару дней, пока успокоятся?.. Или все-таки попробовать
внаглую пробежать по спинам?.. Ну да! А мешки? А капсулы?..
Ромка для опыта выбрался на открытое место, и глянцевые твари немедля
пришли в движение.
- Ну ни фига себе... - испуганно пробормотал он.
От вчерашней неуверенности надзорок и следа не осталось. Четкий
хищный вираж - и бросок. Так они обычно кидаются, когда видят, что склока
грозит перейти в рукопашную.
- Что за дела? - с достоинством сказал Ромка подлетевшим вплотную
каплеобразным тушам. - Да я вообще мимо шел... камушек искал подходящий...
В подтверждение своих слов он отцепил от пояса и предъявил им
зеркальную кувалдочку. Особого впечатления на надзорок это не произвело.
Двинулся в сторону, противоположную пьедесталу. Пропустили... И на
том спасибо... С тремя конвоирами за спиной он добрался до средних
размеров камушка. С ненавистью окинул глазом молочно-белые округлости - и
уничтожил одним ударом. Сорвав злобу, пошел было дальше, но, оглянувшись,
приостановился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40