В
правой он чуть на отлете держал провисший конец тонкого тускло-серого
световода-бритвы. Было теперь в Ромке что-то от зубного врача со шнуром
бормашины в руке.
Жертвами его на этот раз стали две трубы, каждая толщиной примерно с
запястье. Одна пульсировала алым, другая - изумрудным. Перерезав обе на
уровне собственной талии (чтобы удобнее потом было работать), Ромка
отбросил за ненадобностью тускло-серый световод и, должно быть, подражая
ковбою, вскинул оба гибких стеклистых шланга срезами вперед.
Два луча (а точнее - два потока вспышек) прорезали цветной
колышущийся полумрак, и на соломенно отсверкивающей стене возникли два
стремительно мигающих пятна - алое и изумрудное.
- Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!.. - кровожадно протарахтел Ромка.
Затем состыковал верхний конец алого световода с нижним концом
изумрудного и начал бинтовать стык. Ту же операцию он проделал и с другой
парой концов. Выбрался из чащи, перешагнул лоснящееся, как чугун, большое
кольцо и, сняв с плеча белоснежные ленты шириной с ладонь, озабоченно
пересчитал. Маловато. Надо бы еще подрезать...
Выбросился наружу и огляделся, прикидывая, какой еще скок может вести
в незаселенку. Кажется, там, за углом...
Скок, действительно, оказался за углом, но, попав в очередную
необитаемую опору, Ромка сразу увидел, что никакая она не очередная. Здесь
он уже был. Перемкнутые и перебинтованные световоды словно побывали под
дождем. Крупными каплями вспыхивали на них комочки слизи - ремонтные
улитки поспешно проедали Ромкину обмотку, чтобы дать световодам
возможность разомкнуться и срастись правильно.
- А вот фиг вам!.. - сказал Ромка, подходя и смахивая слизняков на
покрытие. - Кши! А то Клавку позову...

Выбравшись поздним утром из последней поврежденной им незаселенки,
где он и заночевал, свернув кольцом смоляной парящий над полом кабель,
Ромка не на шутку струхнул. Покрытие под ногами полыхало алым, колонны
яростно тлели, как золотые уголья в топке. По полу и потолку время от
времени пробегали голубые сполохи. Казалось, мир был объят пламенем.
"Вот это я даю!.." - возникла наконец трепетная запинающаяся мысль.
Малость опомнившись, Ромка осторожно коснулся раскаленной с виду
стены и убедился, что она по-прежнему прохладна. Босые подошвы тоже
никакого жара не ощущали. Удостоверившись в безобидности изменений, Ромка
немедленно исполнился обычной своей гордыни и двинулся проулком, любуясь
золотыми отсветами на розовых глыбах.
За скруглением опоры стояли сильно озадаченные Леша Баптист, Маша
Однорукая и дедок Сократыч. Руки их и лица при таком освещении казались
окровавленными. Каждый вертел в пальцах хрустальные полупрозрачные
пирамидки размером с грецкий орех, а дедок - так даже пробовал острие
кристалла на зуб.
- Нет, как хотите, а съедобным это быть не может, - подвел он итог. -
Во всяком случае, для людей... Хм... Надо бы предложить побирушкам...
Хотя, нет, вряд ли. Наверняка откажутся...
- Привет, - сказал Ромка, подходя. - Дай-ка посмотреть...
- Чего хватаешь! - Леша ревниво отдернул пирамидку. - Иди вон камушек
долбани - они тебе тоже таких отвалят...
- Вместо тюбиков, что ли?
- Ну!
- Только, Рома... - встревожился дедок. - Вы уж побольше
какой-нибудь, потруднее камушек возьмите! А которые полегче мы уж сами
после полудня разобьем, когда все починят... Экзотика - экзотикой, но
есть-то, знаете, хочется...
Ромка хмуро на него покосился и ничего не сказал. Трудиться чуть ли
не полночи, перемкнуть чертову уйму световодов - и никакого впечатления!..
"Когда починят..." Конечно, починят - куда денутся!..
Маша Однорукая крутила кристалл так и эдак. Пирамидка вся изнутри
переливалась, от граней отскакивали фиолетовые искры. Красивая штучка...
- Световодом дырку проколоть... - сосредоточенно бормотала Маша. - А
не выйдет - так просто оплести, и пускай болтается...
Леша озадаченно хмыкал и почесывал мясистое ухо.
- А знаете, кстати, что все это доказывает? - увлеченно журчал дедок.
- Это доказывает, что для ломки камушков хозяева используют не только
людей. Ведь вполне логично предположить, что где-то рядом располагается
мирок, подобный нашему, и что трудятся там существа, для глаза которых эта
жуткая цветовая гамма вполне привычна. И, стало быть, сейчас они точно так
же удивляются нашим капсулам, как мы удивляемся их кристаллам...
Позвольте, Маша, вы куда? Что вы собираетесь делать?
Маша Однорукая с ломом наперевес весьма решительно направлялась к
россыпи глыб, выбирая камушек полегче. Обернулась.
- Так ведь и вправду вот-вот починят! - взбудораженно крикнула она. -
Когда нам еще эти штуки выдавать будут? А я из них такое смастрячу -
закачаетесь!..

И даже насчет недельки оказался прав мудрый Пузырек. Кошмар,
действительно, длился дней шесть-семь. Потом Ромка то ли устал, то ли
просто спекся, убитый равнодушием бесчувственной толпы. Во всяком случае,
на седьмой день дедок Сократыч застал его понуро сидящим на волнистом
приступочке Клавкиного броневичка. Вид у хулигана был самый унылый.
Никаких отклонений от нормы в окружающем мире с утра не замечалось.
Сократыч осмотрелся и, не обнаружив поблизости лишних глаз и ушей,
подошел и сел рядышком.
- Рома! - зашептал он. - Между нами говоря, я ведь прекрасно знаю,
что последние события - это ваших рук дело. Не бойтесь, я никому не скажу,
но и вы меня тоже не выдавайте, ладно?..
- А я и не боюсь... - безразлично отозвался Ромка. - Было б кого
бояться!..
- Вот какая у меня к вам просьба, Рома, - продолжал дедок,
по-прежнему стараясь говорить потише. - Между нами: какие именно световоды
вы перемыкали? Ну, скажем, в тот раз, когда опоры стали черными, а камушки
возникли только к вечеру...
- А я помню, что ли? - вяло ответил Ромка. - Там этих световодов -
как собак нерезанных...
Дедок опечалился.
- Жаль, жаль... Но, может быть, в следующий раз...
- А ну его на фиг, - сказал Ромка. - Надоело...
Сократыч посмотрел на него с любопытством.
- А чего вы, собственно, хотели всем этим добиться, Рома?
- Достать хотел... - сквозь зубы ответил тот.
- Э-э... Простите, что вторгаюсь... Лику?
- Всех!
- Вот как?.. - Дедок неопределенно пошевелил седыми бровками, гоняя
по лбу морщины. - Всех... Только не подумайте, что я вас осуждаю! -
всполошился он. - Хотя, должен признаться, жить при ваших... м-м...
экспериментах стало, с одной стороны, труднее - в смысле пропитания, а с
другой - интереснее... Достать всех... Хм... Сложную, сложную задачу вы
себе поставили, Рома... Ну, судите сами: каждый прекрасно сознает, что
унять вас невозможно. Стало быть, выход один - приспособиться. Рано или
поздно хозяева исправят нанесенные вами повреждения и все опять войдет в
прежнее русло...
- Да может, я не вас доставал! - буркнул Ромка.
- Оч-чень интересно! А кого же, позвольте узнать?
- Хозяев!
Дедок слегка отстранился и оглядел Ромку с некоторым изумлением.
- Боже мой! А вы, оказывается, еще и богоборец, Рома... Только боюсь,
что хозяев достать будет и вовсе трудненько. Вас вывезли сюда зачем?
Ломать, не так ли? То есть, иными словами, повреждая световоды, вы
нисколько этим хозяев не удивите. Они должны были предвидеть, что
неминуемо найдется активная личность, которая не ограничится одними
глыбами и начнет крушить все подряд. И такой вариант наверняка ими
предусмотрен... Вы же сами видите, как быстро они залечивают даже,
казалось бы, самые страшные раны...
- Значит, говоришь, без пользы?.. - Ромка засопел.
С сокрушенным видом дедок Сократыч развел ладошки.
- Не вижу возможности, Рома, не вижу возможности! Вот если бы вы
вместо того, чтобы ломать камушки, создавали их - это еще, пожалуй, хозяев
и озадачило бы... А то бы, глядишь, и оскорбило. А так...
Ромка нехотя повернулся и враждебно оглядел волнистый покатый склон
глыбы, на оконечности которой они сидели. Создать такое хулигану было явно
не под силу... Отвернулся, ссутулился.
- Так, стало быть, световоды вы не запомнили... - задумчиво продолжал
Сократыч. - Жаль, жаль... Но, знаете, даже если не вникать в детали,
картина все равно складывается интереснейшая. Я и сам давно уже
подозревал, что мы находимся как бы внутри некого компьютера...
Ромка приподнял голову и посмотрел на дедка с недоумением.
- Ты чего, дед? Ты хоть раз в жизни компьютер видел? Это же телек с
кнопками!..
- Это все частности, Рома. Я имею в виду, что наш мирок - это малая
деталь некого вычислительного устройства...
- Такое здоровое? - усомнился Ромка.
Дедок Сократыч покачал головой.
- Как сказать, Рома, как сказать... Все зависит от размеров самих
хозяев. Допустим, что окружающий нас мир для них - не более чем
микросхема, или как там это называется?.. Я, знаете ли, не кибернетик...
Допустим, что глыбы возникают самопроизвольно и каким-то образом вредят
работе всего устройства... Скажем, вносят помехи...
- А я сам? - взъершился Ромка, окончательно вовлекаясь в разговор. -
Не вношу, что ли?
- Стало быть, причиняемый вами вред, - невозмутимо отвечал дедок, -
сущие пустяки по сравнению с тем вредом, которые причиняют эти симпатичные
камушки... А представляете, каких трудов в этом случае хозяевам стоило
построить ту же "конуру"? Это даже не блоху подковать! Это...
- Дед, а, дед? - внезапно повеселев, перебил Ромка. - Вот ты всю
дорогу говоришь: я не физик, я не химик... А ты кем вообще работал?
- В библиотеке, Рома, - с ласковой улыбкой отвечал ему дедок. - Всю
жизнь в библиотеке...
- А-а... - с уважением протянул Ромка. - А кем?
Сократыч замялся.
- Н-ну... Словом, в библиотеке.
- Гардеробщиком, что ли? - ляпнул Ромка, раскатавши рот до ушей.
Сократыч обомлел и уставился на него чуть ли не с ужасом.
Неужто и впрямь - гардеробщиком?..

24
Безумству храбрых поем мы песню!
Максим Горький
Славный выдался денек. Впрочем, все на свете, чего не коснулась рука
этого хулигана, неминуемо оказывалось славным. Сандалии, например. Взять
подошву - не плоская, как у Люськи с потолка, а утолщающаяся к пятке. Маша
Однорукая, чтобы сотворить этакое чудо, чуть ли не всю кольцевую трубу
изрезала. Шутки - шутками, а пятка-то - трехслойная.
С удовольствием ставя на покрытие ладные ножки в новых сандалиях,
Лика шла на примерку. Обогнув опору, вовремя остановилась и
предостерегающе ухватила Телескопа за пушистое плечико. В каких-нибудь
десяти-пятнадцати шагах на приступочке Клавкиного броневичка сидели и
беседовали дедок Сократыч и Ромка. А вот этой встречи - не надо!..
Хулиган, едва не сломавший всю ее жизнь, был возмутительно весел.
Чего нельзя было сказать о Сократыче.
- Гардеробщиком?.. - донеслось до Лики с восторженным привизгиванием
произнесенное слово, и ее даже передернуло от омерзения. Какой все-таки
негодяй! Другой бы на его месте в ногах валялся, прощения просил...
- Обойдем-ка сторонкой... - сказала она недоуменно уставившемуся
Телескопу.
Они взяли на две опоры левее и прошли по краю площади с пятиэтажкой.
Льдистое покрытие отливало привычными глазу слюдяными тонами. Серой
коробкой из-под обуви маячила вдали "конура". Свернув в проулок между
складчатых бледно-золотистых громад, Лика вновь обрела хорошее настроение
и, когда им попался навстречу смешной косолапый Никита Кляпов,
остановилась и заговорила первой.
- Добрый день, Никита, - приветливо сказала она. - Ну что? Кончился
террор?
Он вскинул вечно опущенную голову и уставился сначала на нее, потом -
на важного Телескопа, прижимающего к груди какой-то сверток. Снова
повернулся к хозяйке и, понятное дело, залюбовался. Лика была хороша.
Сандалии с перекрещивающимися на щиколотках плетеными ремешками,
серебряный балахончик, на шее - проводок, хитро оплетающий три
хрустальные, стреляющие искрами пирамидки.
- Добрый день, Лика... Вы имеете в виду...
- Да вот, то, что творилось... Кажется, унялся наш скандалист.
Лицо Никиты стало вдруг по-детски беззащитным, близко посаженные
глаза поехали куда-то в сторону.
- Я слышал, у вас с ним... размолвка...
Лика рассмеялась. Что ни говори, а забавный человечек был этот
Кляпов.
- Вы мягко выражаетесь, Никита. Ушла я от него. Понимаете? Ушла.
- Что вы говорите... - пробормотал он и пригорюнился окончательно.
- Да бросьте вы, Никита. Трагедии в этом уже никакой нет. Кончилась
трагедия.
Он растерянно оглаживал переносицу, снова, наверное, затосковав по
очкам, которые можно было в любой момент снять и протереть, собираясь с
мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40