.. Тут вон людей уже насмерть
бьют, а ты... Собаку у тебя, что ли, никогда грузовиком не переезжало? Ну,
погоревал... Ну и будет...
- Сократыч... - упрямо гнул свое Василий, видно, пропустив увещевания
Пузырька мимо ушей. - Иди, Сократыч, помяни... Не пьешь - так закуси хотя
бы...
- Вот вам и хозяева!.. - злобно приговаривал Леша Баптист. - Во
делают! Добренькие, блин!.. Зубки чинят, ручки чинят... А мужика за
зверушку шлепнуть - это как?..
Василий медленно, чуть ли не со скрипом, повернул шею.
- Кто... зверушка?..
- Не Телескоп, не Телескоп!.. - торопливо заверил Леша, примирительно
выставив вперед мясистые ладони.
- А ведь с точки зрения хозяев, - задумчиво начал Сократыч, принимая
из рук Василия капсулу, - мы с ними, получается, вполне равноправны... Так
что версия моя, увы, подтверждается. Побирушки - наши предшественники, и
не дай нам Бог дожить до того дня, когда мы окажемся в их положении. Под
Богом я, естественно, подразумеваю хозяев... Хотя... Как это ни печально,
никуда не денемся - доживем.
- Ну, понес, понес... - недовольно сказал Леша. - Вечно ты, дед,
мозги запудришь...
- Понес, говорите? - Сократыч прищурился. - Однако, здоровье они нам
всем подарили, согласитесь, отменное. Обе недавние смерти - насильственные
и с болезнями никак не связаны. Далее! Как вы думаете, сколько лет
побирушкам?
- Ты заткнешься или мне тебя заткнуть? - рявкнул Леша.
- Я тебя сейчас сам заткну! - полоснул в ответ высокий отчаянный
голос, и бледный от выпитого Ромка, пошатываясь, подошел к Сократычу.
Положил длинную узкую руку на старческое плечико и с вызовом взглянул на
Лешу. - Говори, дед...
Все-таки авторитет Ромки, несмотря на все его недавние проказы, был
еще очень высок. Леша поворчал и умолк... Вытирая ладони о спецовку,
подошел послушать и Пузырек.
- Не удивлюсь, если побирушкам по нескольку сот лет, - объявил
Сократыч. - А то и больше. Судите сами, детенышей их здесь никто никогда
не видел. Собственно, это и понятно. Сюда прибывают лишь взрослые, так
сказать, долбежеспособные особи... И дальше каждая из них просто перестает
стареть. Правда, как вам известно, детей здесь тоже ни у кого быть не
может...
- М-матушка... М-матушка... - снова замычал Василий.
- Да помолчи ж ты, Вася! - взмолился Ромка и снова повернул к
Сократычу бледное и какое-то перекошенное лицо. - У кого - не может? У нас
или у побирушек?
- Ни у них, ни у нас.
- Откуда знаешь?.. Почему это - не может?
- А пробовали, Рома, пробовали... Не беременеют здесь женщины. А
почему?.. Спросите хозяев.
- Не-на-ви-жу хозь... зяев... - простонал Никита.
Ромка вскинулся и, вздернув верхнюю губу, оскалил зубы. Всем даже
слегка не по себе стало - до того он сразу сделался похож на покойного
Креста.
- Ты! - с презрением выговорил он в несчастные пьяненькие глаза
Никиты. - Ты ненавидишь? Сидишь вот и ненавидишь, да?.. Так ненавидишь,
что пальцем пошевелить боишься?..
Василий медленно поднял осоловевшее лицо, недоумевая, что это за шум
подняли у него над головой.
- Рома, Рома... - испуганно проговорил дедок Сократыч и, встав,
молитвенно сложил ладошки. Розовое личико его было тревожно. - Послушайте
меня... Я не знаю, что вы на этот раз затеваете против хозяев, но я уже,
честное слово, начинаю за вас бояться... Вы ведь действительно талантливый
мальчик, Рома! А хозяева, как выяснилось, еще и убивают...

Увидев Лику с двумя тяжеленными сетками, Маша Однорукая повалилась на
спину (она сидела на свернутом петлей кабеле) и в голос захохотала. Лика
опустила сетки на пол и жалко улыбнулась.
- Тут не смеяться, - сказала она с упреком. - Тут плакать надо.
А Маша все никак не могла остановиться.
- Вот это загудели мужики!.. - рыдала и взвизгивала она. - Вот это
загудели...
Наконец отсмеялась и села, утирая слезы. Лика печально смотрела на
подругу.
- Люська с потолка как раз перед тобой приходила, - отдыхиваясь и
разминая ладонями сведенные щеки, сообщила Маша. - Ой, не могу... Аж к
сердцу подкатило... Тоже тюбиков приволокла: спрячь, говорит, пока мой все
не пропил... А у тебя чего-то мало... Или ты в два рейса?
Маша задержала дыхание, потом глубоко вздохнула и успокоилась
окончательно.
- Вот так, Лика! - с ехидцей заметила она. - Увела у меня мужика?
Крутись теперь...
- Да не запойный он, - беспомощно сказала Лика. - Просто Телескопа
очень любил... Знаешь, какая умница был Телескоп? Все подаст, все
отнесет... А Вася... Ему ж чтоб захмелеть - цистерну надо выпить, и то
мало будет...
- А придет, в долг попросит? - сурово спросила Маша. - Тут ко мне уже
трое подгребались - просили...
- Не давай! - взмолилась Лика. - Придумай что-нибудь... Скажи: нету,
мол...
Она села рядом с Машей и бессильно уронила руки на колени.
- Что делать, что делать?.. - в тоске забормотала она. - Как с ума
все посходили...
- Сойдешь тут, - помрачнев, процедила сквозь зубы Маша. - Крест,
царство ему небесное, не сахар был, а все одно жалко... Да и потом,
знаешь... Сегодня - Креста, а завтра?.. Вот то-то и оно... Ну, ты
давай-давай, не рассиживайся, тащи остальное! Может, помочь тебе?
- Да нет, - сказала Лика, поднимаясь. - Все-то подчистую из кладовок
выгребать не стоит. Неловко...
- Ну как знаешь... - Маша помолчала, подумала и вдруг, оживившись,
щелкнула пальцами. - А ты вот что... Посмотри побирушек. Там, по-моему,
один бегает - ну вылитый Телескоп! Болтает - вовсю... Так вот ты с
Васькой-то начни о Телескопе, а потом возьми да и вверни: бегает, мол,
похожий... А?
Лика приподняла бровь, затем лицо ее просветлело.
- Спасибо, Маша, - растроганно сказала она. - Правда ведь: клин
клином вышибают... Спасибо!
Шагнула в скок и, оказавшись снаружи, огляделась. Побирушки... Как же
это ей самой в голову не пришло? Пусть даже и не слишком будет похож -
дело-то не в этом! В Василии дело...
Лика решительным шагом направилась было к дому, но вскоре
остановилась. Василий - у Пузырька. Может быть, прямо туда? Посидеть с
ними, даже немного выпить... Пожалеть о Телескопе, всплакнуть, а потом как
бы невзначай... Да, но там же еще и этот! Ромка...
Огибая многочисленные глыбы, Лика в раздумье двинулась в сторону,
противоположную дому. Подходя к скоку Пузырька, она еще издали приметила,
что неподалеку от теневого овала переминается пушистый лупоглазый зверек.
"Ой, как хорошо! - радостно подумалось ей. - Даже и врать не
придется..."
Лика хотела ускорить шаг, но потом решила не пугать побирушку. Лучше
подойти помедленней... Маша была права, зверек чем-то и впрямь напоминал
Телескопа: почти такой же крупный, седая шерстка отливает голубоватой
волной... Если он еще окажется таким же говорливым... Но тут лупоглазый
повернул к ней розовую, как у Сократыча мордашку, и, подскочив, вздыбил
шерсть. Эх, все-таки испугала...
- Лик! - вскрикнул зверек, бросаясь ей навстречу.
Лика отшатнулась.
- Бож-же... - не веря, выговорила она. - Телескоп?!
Розовые пальчики вцепились в край балахончика и яростно куда-то
потащили. В круглых выпуклых глазищах зверька был ужас.
- Йоц! Йоц!
Лика наконец догадалась оглянуться - и пронзительно завизжала.
...Голый, худой, с широко раскрытыми незрячими глазами за ней по
пятам, нелепо припадая на обе ноги, шел покойный Крест.

25
Все отнял у меня казнящий Бог...
Федор Тютчев
Такого никто даже и не помнил. Мужики, потратившие на выпивку не один
десяток тюбиков, топтались, озираясь в поисках надзорки - с тем, чтобы
молниеносно протрезветь. Сельские жители в таких случаях окунают голову в
ведро с холодной водой. А то и в прорубь.
И надзорки себя ждать не заставили. Вскоре вся компания была трезва,
как нашатырь.
- Ну все, все... - прерывисто приговаривал Василий, одной рукой
прижимая к груди вздрагивающую Лику, а другой оглаживая шерстку на маковке
воскресшего Телескопа. - Сейчас разберемся...
Глаза у него, однако, были совершенно очумелые.
- Ну, ожил, ну... - ошарашенно объяснял всем мужичок по имени Коля. -
Дома вон реанимация... на том свете достанут! А уж здесь...
- Но это точно Телескоп? - вот уже во второй раз с подозрением
спрашивал Пузырек.
- А то кто же!.. - отвечал ему счастливый Василий.
Лика ударила его кулачками в грудь и яростно передернула плечами,
сбрасывая тяжелую нежную руку.
- Вы что? - закричала она, оборачиваясь то к одному, то к другому. -
Не понимаете, что ли, ничего? Там Крест ходит!.. Совсем никакой! Смотреть
страшно!..
- Так! - решительно сказал Василий, принимая командование. - Пошли
разбираться... Какой там дурак с ломографом приперся? Леха! Совсем уже
пробки перегорели? Брось железо, я сказал! Хватит нам тут покойников...
И ватага перебежками, как какая-нибудь диверсионная группа, потекла
от камушка к камушку в направлении той опоры, за углом которой, по словам
Лики, скрылся невменяемый Крест.
- Тихо! Вот он!..
Головы канули за глыбы, словно погрузились в хлопья мыльной пены.
Потом осторожно выглянули вновь.
Точно - голый... И, кажется, сам того не замечает... А в остальном...
Да нет, конечно, Лика все со страху перепутала... Невменяемый... Какой же
он невменяемый?.. Просто растерянный.
- Всем оставаться на местах, - процедил Василий и, поднявшись в рост,
направился прямиком к Кресту. Тот стоял к нему спиной и с напряженным
вниманием разглядывал самый обыкновенный камушек.
- Крест!
Он обернулся, но как-то странно. Обычно, когда окликнешь, люди
оборачиваются быстрее и с большим интересом. Василий взглянул в
желтовато-зеленые глаза Креста - и поразился, увидев в них, как это ни
чудовищно, робость.
- Т-ты... к-куда... идешь?
Первые два слова Крест протолкнул с трудом, причем после каждого
смолкал чуть ли не в страхе. Зато последнее выпалил радостно, с явным
облегчением.
- Как... к-куда?.. - от неожиданности Василий и сам заговорил, слегка
заикаясь. - Ты... где парился?
- Что?.. - беспомощно переспросил Крест.
- Н-ну... парился где?..
- Как?..
Василий заморгал. Из-за камушков, осмелев, один за другим стали
подтягиваться любопытные.
- А?.. Чего он?..
- Чего-чего... - недовольно сказал Василий. - Щелчком контузило, вот
чего! Кликуху - забыл, жаргон - не понимает...
- А мат? - с интересом спросил дедок Сократыч.
- Что - мат?
- Мат понимает?
Василий задумался на секунду, затем снова повернулся к Кресту и самым
дружеским тоном осведомился насчет погоды. Из четырех произнесенных им
слов приличным было лишь одно - "денек". Пара предлогов - не в счет...
Крест заискивающе улыбнулся. В желтовато-зеленых глазах тлело
отчаяние.
- Я... сюда... пришел!..
Все невольно поежились.
- А вы уверены, что это именно контузия, Василий? - задумчиво спросил
дедок.
- А что же еще? Не рассчитали заряд - ну и...
На розовом личике Сократыча обозначилось вежливое сомнение.
- Видите ли... - промолвил он. - Я как-то не представляю себе
надзорку, не рассчитавшую заряд. Рома!.. Вы ведь, как я понимаю, не
проводили больше своих... м-м... опытов?
- А ну их на фиг!.. - буркнул Ромка.
- Ну вот, видите! - сказал дедок, снова обращаясь к Василию. - С чего
бы тогда надзорке так ошибиться?.. Да она, мне кажется, и в любом случае
не ошиблась бы. Уж больно, согласитесь, дело серьезное. Тут ведь даже не о
количестве тюбиков речь! Речь-то - о жизни человеческой! О рассудке!..
- Ну, не тяни, не тяни! - вмешался Леша. - Чего ты там надумал-то?
- Да не то чтобы надумал... С точки зрения хозяев, Крест -
безусловно, преступник. Не подвернись ему тогда Телескоп, он бы раздробил
ломиком голову Никите... А в какой-то, по-моему, стране одно время
преступников подвергали лоботомии...
- Чему-чему?
- А это, видите ли, такая операция на мозг, после которой убийца
теряет агрессивность, но, с другой стороны, как бы... тупеет... Я,
конечно, не психиатр... - Тут взгляд Сократыча упал на Ромку, и дедок
жестоко поперхнулся. Озабоченно потрогал себя двумя пальцами за кадычок,
покрутил головой и закончил сдавленно: - Словом... Во всяком случае, мне
так кажется... Картина похожая... похожая...
- Я... - с натугой произнес Крест и замолчал. На низком жалобно
наморщенном лбу мерцали крупные капли пота.

Потом толпа как-то на удивление быстро стала разваливаться. Ушел
насупленный Ромка. Василий полетел к ненаглядному своему Телескопу.
Пузырек испугался, что у него там, наверное, уже перелилось. Муж Люськи с
потолка схватился за голову при мысли, что ему еще отмазываться перед
благоверной за этот запой, и побежал долбать глыбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40