н. «перехожих калик», превратить тщедушного инвалида в первоклассного богатыря?
Мой виртуальный собеседник молчал еще пару минут. Наконец – не меняя выражения глаз, даже не двинув застывшей улыбчивой губой – Болен Дойчин ответил. На этот раз он не стал говорить вслух. На экране появилась сияющая льдистая надпись. Всего семь букв.
НИКОГДА.
ПЛАСТИЛИН СЕРДЕЦ,
или
дневник Мстислава
Народного барда Залесья, непревзойденного мастера авторской частушки, сизого кардинала, исполнительного секретаря Содружества Непокорившихся Городов, президента властовской федерации лаун-тенниса, председателя Союза Скоморохов Стожарии, патрона Благотворительного Фонда Посильного Вспомоществования обездоленным мельничихам, почетного члена Радикальной Лиги в поддержку эмансипации среднерусских русалок, протектора Национального тематического заповедника «Мухоморье», председателя Всемирного Стожаричского Конгресса, директора телекомпании «Метанкино», почетного академика Великосиськовской Академии Винопития и Много-голаголания, генерального спонсора «неправительственной организации „Молодые бойскауты Опорья за Чистоту Пивных Кружек“, магистра орденов Завязки и Окончательной Завязки, лауреата зонального конкурса гипнотизеров-психоаналитиков, комиссара Лиги Борьбы с Диффамацией, главного редактора издательского терема „Лубочные ведомости“.
Мрачные стихи для начала
Семь газет – очкастым эльфам для базара модного,
Семь котлет – отвязным гномам для брюшка голодного,
Семь кассет – крутым бандитам для досуга пышного,
Семь дискет – High Tech-наймитам для труда писишного,
А набор цветастой глины – господину Мерлину,
Чтоб лепить из пластилина золотые грезы им —
И затусовать навек в лунапарке розовом
Под владычеством всесильным господина Мерлина.
Пролог
Молнии. Мрак. Тишина.
Лишь составы бегут за составами.
Наверху, в выси – суровые боги не спят. Да и вправе ли?
Ведь если завтра четверг, то это надолго.
Сколько лет он бродил там, среди звезд… А теперь стоит здесь, на самом обрыве. Недвижно, как темный обелиск В глазах его немотствующий ужас галактической ночи. В складках невидимых крыльев подсыхает остывшая звездная пыль Ему страшно и горестно. Кто такой, как имя его? Не знает мир его горького имени. Грусть и одиночество его удел.
Пожалуйста, заплатите налоги.
Студия «Лубочное Видео» представляет:
Мстислав Бисеров – Мавка Метанка – Чурила Пленкович – Скольник Зезеница – Катома Дубовая Шапка – Сварог Выриевич – Памела Андерсон
В созвездии с:
Куруядом Волхвом, Гнеданом Ржавкою, Лито «Госсекретарем» Жабою, Травенем Житичем, Гаем Колодою, Lastya «Nipples» Fox
А также:
Деннис Родман в роли шаровой молнии
В ЗРЕЛИЩНОЙ ЭПОПЕЕ
Глава первая: Небесный мужик
Без эпиграфа (!)
Букашки были в шоке. Траву лихорадило. В квадранте «Косогор-II» (галактика «Залесье», система «Луговая ЖЖ412», эпсилон Звонкой Поляны) творилось небывалое. Муравьи-пограничники с федеральной базы «Береза-140» блокировали основные магистрали, ведущие в квадрант – однако все новые толпы любопытных прибывали, наугад пробираясь окольными тропами. Ватаги любопытных с боем прорывали кордоны жужелиц. Все стремились поспеть к началу ломового шоу. Полчаса назад скоростные стрекозы Независимого Бюро Сенсаций разнесли горячую новость: невдалеке на Пыльной Трассе «Жиробрег-Опорье» замечен невообразимый движущийся объект.
Цена билета достигла астрономических высот.
Поначалу были лапти.
Модные, они выдвинулись из отшатнувшейся травы. Ураган пыли, каскады грохочущей росы! Среди густого пестроцветья небывалые лапти знойно прожелтели и, слегонца пританцовывая, вломились в кадр, сочно круша хрупкие столбы одуванчиков. Остановились, поскрипывая, заслоняя пейзаж. Даже тупая тля покидала дела – насекомые столпились окрест, цокая челюстями и покачивая головами. Лапти были свежие, лыковые и… изжелта-оранжевые. Со шнурками. На платформе. Стильные были лапти. Видимо, сплетены по спецзаказу.
Да и сами-то ноги – не ноги, а шоу. Загорелые волосатые лодыжки в крутых царапинах и шрамах. Выше – полустершаяся корявая татуировка: «МГУ, юрфак, 202-я группа. Курс трудового права. Группа крови: 3+». Совсем высоко – лохмотья оборванных штанин. Дальше, как ни задирай голову, зрителю не видать – колени тают в звенящих небесах.
Вдруг – сверху! – из пылающего зенита! – падает гигантская тень… закрывает солнце… темное… ах! Толпа зевак вовремя отшатнулась: бух!.. бу-бух!.. обрушился в траву яблочный огрызок. Видимо, титанический обладатель желтых лаптей избавлялся от ненужного груза в карманах. Вслед за огрызком с небольшими интервалами рухнули, сотрясая землю: пробка от пивного бочонка, кроличья лапка, медная женская пуговица и половинка пирожка с маком (дюжина отважных муравьев кинулась и успела оттащить). Затем в траву спланировала засаленная лубочная миниатюрка неприличного содержания с нацарапанным на обороте нежным девичьим именем. Несколько застарелых изжеванных зубочисток, ноюще свистя, с чудовищным хрустом вонзились в глинозем.
Самым последним из поднебесного кармана с грохотом выпала упаковка популярных кожаных кондомов «Кримхильда», импортируемых волхвами-контрабандистами из далекой Ледянии. Обидно. Во-первых, выпала явно случайно. Во-вторых, насмерть придавила кого-то из журналистов в траве.
Гигантский человек не слышал букашливого вопля под лаптями. Облегчив свой немалый вес путем тотального опустошения карманов, он нахлобучил на голову самодельный яйцеподобный шлем с решетчатым забралом (видимо, наспех переделанный из печенежского). Извлек из-за пояса краги, неторопливо натянул. Зевнул, вздохнул и почесался незначительно выше колен.
– Доброе утро, тля, – громогласно произнес человек («Здрав… жела… ваше… ство!» – хором гаркнула тля в ответ, но человек не расслышал). Он сплюнул (попал в район зрительского VIP-сектора; чудом обошлось без жертв) и добавил досадующе: – Здравствуй, жаба, новый год! Вот тебе, бабушка, и юркий пень! А кому щас на Руси павлины полетят?
Судя по голосу, персонаж был чем-то недоволен. Впрочем, как обычно. Ведь это был он. Ну да. Ну, в общем, вы поняли. Нет, не уговаривайте. Нет, я не могу отменить. Нет. Он должен быть по сюжету. Да, небрит. Да, невежлив. Но – это его дневник! Как же теперь без главного героя? Я и так растянул Стенькины записки на двести страниц – избавляя вас, таким образом, от необходимости лицезреть Бисера вплотную.
Попробуем даже залюбоваться. Вот…
Он стоит на краю косогора между солнцем и пропастью. Ветер рвет его, как вражеское знамя. В тот жестокий момент наш герой, как обычно, спокоен. Где-то глубоко (очень глубоко) в серых глазах Бисера, бесспорно, таится холодная решимость. Прямо перед собой, в вытянутой дрожащей руке он держит волшебный сапог Чурилы. Сапог огромный, сапог страшноватый. Нужно погрузить в него ногу – и сразу оторвешься от земли. Станешь сказочным героем, и сложат о тебе красивые баллады, сочинят чудесные эпитафии. Когда стоишь на косогоре, все просто: достаточно сделать шаг.
Один шаг для человека – и драная туча проблем для человечества.
…Ну спасибо. Дали и мне словечко вставить.
Хай, потомки! Слышно? Так слышно? Микрофон включите, балбесы! Рэс, рэс, рэс-два… Да здесь я, здесь! Свет на меня! И желтый, желтый тоже на меня. Спасибо. Я скажу… спасибо, спасибо. Цветы… Люблю цветы, дери их. Девушка, а поцеловать? Хе. Хе-хе. Убежала… Да потише музон, маестро! Сейчас я скажу слова. Я тут… этого-того… вернулся. Помните меня? Ага. Вижу. О! Знакомая рожа в толпе! Привет, чудовище. Гы. Я тебя запомнил по первому тому, дери его. Кажись, это ты всю дорогу гнусно хихикало, плевалось и хотело кинуть книжку в унитаз. Здорово, рад тебя видеть. Зайди ко мне в гримерную. Да не щас! после шоу.
Стоп. А вот тебя не помню. Ты откуда, мать? Что-о? Первый раз в нашем балаганчике? Опана. Бывает, значит, и такое… Не грусти. Расскажу тебе предысторию: Волга впала в Каспийское море, силы зла сгустились в Средиземье, а волшебный розовый поясок был найден и удачно толканут на сачке за баллон «Рояля». Вот, теперь ты в курсе. Рад познакомиться. Привыкай, щас тут такое… Жди.
Так, теперь вопрос: что есть главный итог первого тома? А? Вон та девушка вдали, с большими… эхмм… с косичками: вам слово! Как? Громче! Нет, не Павел Буре. И вовсе не Олег Меньшиков! При чем здесь Олег Меньшиков? Чего?.. Фолк-фэнтези? Постмодерьми… не понял. Еще версии? К-кто сказал «марихуана»? Нет, я хочу зна… КТО СКАЗАЛ «АЛКАШИ?!» КТО СКАЗАЛ ГАДЫ УРОЮ СЮДА КО МНЕ ЩА В НАТУРЕ!!! Никто? Никто не говорил? И ты, ушастый, тоже не говорил? Гм. Послышалось…
Главный итог первого тома… правильно! В том, что я выжил. Народ! Пиплы, дери вас! Славяне! Гей, гоп! Где ваши руки, Москва?! Эврибади, хэй! О-ле, оле-оле-оле! Не слышу тебя, Москва! Привет, Нижний! Я с вами, Красноярск! Панки, хой! Венсеремос! (Маестро, йо-майо, давай уже музон-то втихую!) Банзай! Слава России! Здорово, казаки! Привет, юнкера! Мэйклавнотуор! Секс, драгз, мак-чикен! Клево-клево, бивесы! Моника Левински навсегда! Бей жидов, спасай евреев! Живела Велика Сербия! Мы вмессте! Мы вмессте! (Пошел-пошел кордебалет, быстро!) Мы вмессте!.. Рэс-два-три-чтыррь, начали!
Да, я стоял на обрыве. (Звучит залесский рок-н-ролл.) Моя задница дрожала – не от страха, а от холодного ветра. (Завывает ветер, слышится приглушенное дрожание задницы.)
Стучало сердце. Визжали окрестные птахи. (Бух-бах! Фью-ить-фюить!)
В руках был волшебный сапог Чурилы. Дери его!!! Не просто сапог, но агрегат. Летающий мокасин, загодя скраденный у прежнего владельца (кто не в курсах – срочно см. предыдущую часть моего дневника). Я держал его и думал: вот так всегда. Гнусный Старцев с отталкивающим Кашириным никуда не полетят. Неглупые парни! Остались в славном г. Великие Сиськи пьянствовать и разнузданно тешить организмы. А я – здесь. Я на бугре, дери меня. Завсегда на линии огня. Мне больше всех надо, значит, свои важные дела кидать и резво порхать в Немогарду. А все из-за Старцева! Очкарик, ботаник, зануд! «Лети, – говорит, – любефный друг мой Флавик, в отдаленный город Немогарду за каликою Сфенельдом или за фтарцем Белуном, фтобы они помогли нам Илью Муромфа отыфкать!» Ага! Сам, понимаешь, на троне эдак вот развалился и, значит, малинку так вот пальчиками с блюдечка собирает, а другой рукой служаночку по кокошнику поглаживает и говорит: «Лети, любефный Мфтифлав в неблифкий город Немогарду, а то мы тут беф дедуфки Сфенельда и беф фтарика Белуна ну профто как без рук! Лети, да пофкорее, дгужок!»
…Тьфу!!! Плюнул вниз – и отшатнулся: ух! Косогор-то мне, как обычно, достался отменно обрывистый. А я еще такой молоденький! И не пожил-то совсем. Увы: в окружающем мире не было сострадания. Бессердечное солнце бездушно поднималось по холодному небу в бесстрастный зенит. Ленивые облака презрительно ползли по верху. Ветру было по барабану. Птицам было до столба. Даже мухам было параллельно.
Я вздохнул и начал подготовку к старту. Взял волшебный мокасин и воткнул его в воздух – прямо перед собой (на уровне пояса, каблуком к животу). Как положено, мокасин затвердел в воздухе. Жестко зафиксировался, словно всунули его носком в тесное невидимое стремя, намертво приколоченное гвоздями к пустоте. Я осторожно убрал руки. Сапог остался висеть. Клево. Технология, дери ее!
Я отступил на шаг и прищурился. Гы. Висит, зараза. В метре над обрывом. Только бахрома шевелится, да чуть вздымаются, будто жабры, жестяные чешуйки на боках, да вышивка нерусская мерцает по черно-сиреневому голенищу. И впрямь волшебный. Сейчас будем зажигание включать. Я достал из кармана смятую бересту с инструкцией, составленной со слов Мокошиной жрицы Корчалы. Тряхнул в руке, расправил. Вчитался в резьбатые строки. Итак, пожилая инструкторша рекомендовала:
«Мстиславко гад подколодный обещал женитца все скажу дядьке мельнику он тибя околдует штоба невпопад (зачеркнуто)… штоба неповадно тибе честных девушик портить теперь дядька тибя в жабу превратит…»
Стоп-стоп. Это, видимо… какая-то совсем другая береста. Не пойму, откуда взялась… Выкинуть. Где же инструкция? Ага, в другом кармане:
«Наместнику Босяте – 2 гривны (отдать не позднее среды!);
Гнедану – 5 кун (покер);
Лито – 12 кун (преферанс);
Ластеньке – 10 кун + платочек + сладости»
Ой. Опять не та бумажка. Это – ненужная бумажка, можно ее выкинуть. А нужная, очевидно, потерялась. Не важно. Я все наизусть запомнил. Чтобы завести реактивный лапоть, старуха Мокошь советовала иметь при себе плетку и… лук со стрелами, кажется. Подскажите, родимые, – кто былины помнит? Точно: взять во едину руку плеть, а стрелу во руку другую. И – кнутом по сапогу стегануть. Потом что-то со стрелой сотворить. Воткнуть ее куда? Впрочем, не важно. Разберемся в процессе.
Обувь по-прежнему висела в метре над землей, аки пригвожденная, ожидая, видимо, бодрящего удара кнутом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Мой виртуальный собеседник молчал еще пару минут. Наконец – не меняя выражения глаз, даже не двинув застывшей улыбчивой губой – Болен Дойчин ответил. На этот раз он не стал говорить вслух. На экране появилась сияющая льдистая надпись. Всего семь букв.
НИКОГДА.
ПЛАСТИЛИН СЕРДЕЦ,
или
дневник Мстислава
Народного барда Залесья, непревзойденного мастера авторской частушки, сизого кардинала, исполнительного секретаря Содружества Непокорившихся Городов, президента властовской федерации лаун-тенниса, председателя Союза Скоморохов Стожарии, патрона Благотворительного Фонда Посильного Вспомоществования обездоленным мельничихам, почетного члена Радикальной Лиги в поддержку эмансипации среднерусских русалок, протектора Национального тематического заповедника «Мухоморье», председателя Всемирного Стожаричского Конгресса, директора телекомпании «Метанкино», почетного академика Великосиськовской Академии Винопития и Много-голаголания, генерального спонсора «неправительственной организации „Молодые бойскауты Опорья за Чистоту Пивных Кружек“, магистра орденов Завязки и Окончательной Завязки, лауреата зонального конкурса гипнотизеров-психоаналитиков, комиссара Лиги Борьбы с Диффамацией, главного редактора издательского терема „Лубочные ведомости“.
Мрачные стихи для начала
Семь газет – очкастым эльфам для базара модного,
Семь котлет – отвязным гномам для брюшка голодного,
Семь кассет – крутым бандитам для досуга пышного,
Семь дискет – High Tech-наймитам для труда писишного,
А набор цветастой глины – господину Мерлину,
Чтоб лепить из пластилина золотые грезы им —
И затусовать навек в лунапарке розовом
Под владычеством всесильным господина Мерлина.
Пролог
Молнии. Мрак. Тишина.
Лишь составы бегут за составами.
Наверху, в выси – суровые боги не спят. Да и вправе ли?
Ведь если завтра четверг, то это надолго.
Сколько лет он бродил там, среди звезд… А теперь стоит здесь, на самом обрыве. Недвижно, как темный обелиск В глазах его немотствующий ужас галактической ночи. В складках невидимых крыльев подсыхает остывшая звездная пыль Ему страшно и горестно. Кто такой, как имя его? Не знает мир его горького имени. Грусть и одиночество его удел.
Пожалуйста, заплатите налоги.
Студия «Лубочное Видео» представляет:
Мстислав Бисеров – Мавка Метанка – Чурила Пленкович – Скольник Зезеница – Катома Дубовая Шапка – Сварог Выриевич – Памела Андерсон
В созвездии с:
Куруядом Волхвом, Гнеданом Ржавкою, Лито «Госсекретарем» Жабою, Травенем Житичем, Гаем Колодою, Lastya «Nipples» Fox
А также:
Деннис Родман в роли шаровой молнии
В ЗРЕЛИЩНОЙ ЭПОПЕЕ
Глава первая: Небесный мужик
Без эпиграфа (!)
Букашки были в шоке. Траву лихорадило. В квадранте «Косогор-II» (галактика «Залесье», система «Луговая ЖЖ412», эпсилон Звонкой Поляны) творилось небывалое. Муравьи-пограничники с федеральной базы «Береза-140» блокировали основные магистрали, ведущие в квадрант – однако все новые толпы любопытных прибывали, наугад пробираясь окольными тропами. Ватаги любопытных с боем прорывали кордоны жужелиц. Все стремились поспеть к началу ломового шоу. Полчаса назад скоростные стрекозы Независимого Бюро Сенсаций разнесли горячую новость: невдалеке на Пыльной Трассе «Жиробрег-Опорье» замечен невообразимый движущийся объект.
Цена билета достигла астрономических высот.
Поначалу были лапти.
Модные, они выдвинулись из отшатнувшейся травы. Ураган пыли, каскады грохочущей росы! Среди густого пестроцветья небывалые лапти знойно прожелтели и, слегонца пританцовывая, вломились в кадр, сочно круша хрупкие столбы одуванчиков. Остановились, поскрипывая, заслоняя пейзаж. Даже тупая тля покидала дела – насекомые столпились окрест, цокая челюстями и покачивая головами. Лапти были свежие, лыковые и… изжелта-оранжевые. Со шнурками. На платформе. Стильные были лапти. Видимо, сплетены по спецзаказу.
Да и сами-то ноги – не ноги, а шоу. Загорелые волосатые лодыжки в крутых царапинах и шрамах. Выше – полустершаяся корявая татуировка: «МГУ, юрфак, 202-я группа. Курс трудового права. Группа крови: 3+». Совсем высоко – лохмотья оборванных штанин. Дальше, как ни задирай голову, зрителю не видать – колени тают в звенящих небесах.
Вдруг – сверху! – из пылающего зенита! – падает гигантская тень… закрывает солнце… темное… ах! Толпа зевак вовремя отшатнулась: бух!.. бу-бух!.. обрушился в траву яблочный огрызок. Видимо, титанический обладатель желтых лаптей избавлялся от ненужного груза в карманах. Вслед за огрызком с небольшими интервалами рухнули, сотрясая землю: пробка от пивного бочонка, кроличья лапка, медная женская пуговица и половинка пирожка с маком (дюжина отважных муравьев кинулась и успела оттащить). Затем в траву спланировала засаленная лубочная миниатюрка неприличного содержания с нацарапанным на обороте нежным девичьим именем. Несколько застарелых изжеванных зубочисток, ноюще свистя, с чудовищным хрустом вонзились в глинозем.
Самым последним из поднебесного кармана с грохотом выпала упаковка популярных кожаных кондомов «Кримхильда», импортируемых волхвами-контрабандистами из далекой Ледянии. Обидно. Во-первых, выпала явно случайно. Во-вторых, насмерть придавила кого-то из журналистов в траве.
Гигантский человек не слышал букашливого вопля под лаптями. Облегчив свой немалый вес путем тотального опустошения карманов, он нахлобучил на голову самодельный яйцеподобный шлем с решетчатым забралом (видимо, наспех переделанный из печенежского). Извлек из-за пояса краги, неторопливо натянул. Зевнул, вздохнул и почесался незначительно выше колен.
– Доброе утро, тля, – громогласно произнес человек («Здрав… жела… ваше… ство!» – хором гаркнула тля в ответ, но человек не расслышал). Он сплюнул (попал в район зрительского VIP-сектора; чудом обошлось без жертв) и добавил досадующе: – Здравствуй, жаба, новый год! Вот тебе, бабушка, и юркий пень! А кому щас на Руси павлины полетят?
Судя по голосу, персонаж был чем-то недоволен. Впрочем, как обычно. Ведь это был он. Ну да. Ну, в общем, вы поняли. Нет, не уговаривайте. Нет, я не могу отменить. Нет. Он должен быть по сюжету. Да, небрит. Да, невежлив. Но – это его дневник! Как же теперь без главного героя? Я и так растянул Стенькины записки на двести страниц – избавляя вас, таким образом, от необходимости лицезреть Бисера вплотную.
Попробуем даже залюбоваться. Вот…
Он стоит на краю косогора между солнцем и пропастью. Ветер рвет его, как вражеское знамя. В тот жестокий момент наш герой, как обычно, спокоен. Где-то глубоко (очень глубоко) в серых глазах Бисера, бесспорно, таится холодная решимость. Прямо перед собой, в вытянутой дрожащей руке он держит волшебный сапог Чурилы. Сапог огромный, сапог страшноватый. Нужно погрузить в него ногу – и сразу оторвешься от земли. Станешь сказочным героем, и сложат о тебе красивые баллады, сочинят чудесные эпитафии. Когда стоишь на косогоре, все просто: достаточно сделать шаг.
Один шаг для человека – и драная туча проблем для человечества.
…Ну спасибо. Дали и мне словечко вставить.
Хай, потомки! Слышно? Так слышно? Микрофон включите, балбесы! Рэс, рэс, рэс-два… Да здесь я, здесь! Свет на меня! И желтый, желтый тоже на меня. Спасибо. Я скажу… спасибо, спасибо. Цветы… Люблю цветы, дери их. Девушка, а поцеловать? Хе. Хе-хе. Убежала… Да потише музон, маестро! Сейчас я скажу слова. Я тут… этого-того… вернулся. Помните меня? Ага. Вижу. О! Знакомая рожа в толпе! Привет, чудовище. Гы. Я тебя запомнил по первому тому, дери его. Кажись, это ты всю дорогу гнусно хихикало, плевалось и хотело кинуть книжку в унитаз. Здорово, рад тебя видеть. Зайди ко мне в гримерную. Да не щас! после шоу.
Стоп. А вот тебя не помню. Ты откуда, мать? Что-о? Первый раз в нашем балаганчике? Опана. Бывает, значит, и такое… Не грусти. Расскажу тебе предысторию: Волга впала в Каспийское море, силы зла сгустились в Средиземье, а волшебный розовый поясок был найден и удачно толканут на сачке за баллон «Рояля». Вот, теперь ты в курсе. Рад познакомиться. Привыкай, щас тут такое… Жди.
Так, теперь вопрос: что есть главный итог первого тома? А? Вон та девушка вдали, с большими… эхмм… с косичками: вам слово! Как? Громче! Нет, не Павел Буре. И вовсе не Олег Меньшиков! При чем здесь Олег Меньшиков? Чего?.. Фолк-фэнтези? Постмодерьми… не понял. Еще версии? К-кто сказал «марихуана»? Нет, я хочу зна… КТО СКАЗАЛ «АЛКАШИ?!» КТО СКАЗАЛ ГАДЫ УРОЮ СЮДА КО МНЕ ЩА В НАТУРЕ!!! Никто? Никто не говорил? И ты, ушастый, тоже не говорил? Гм. Послышалось…
Главный итог первого тома… правильно! В том, что я выжил. Народ! Пиплы, дери вас! Славяне! Гей, гоп! Где ваши руки, Москва?! Эврибади, хэй! О-ле, оле-оле-оле! Не слышу тебя, Москва! Привет, Нижний! Я с вами, Красноярск! Панки, хой! Венсеремос! (Маестро, йо-майо, давай уже музон-то втихую!) Банзай! Слава России! Здорово, казаки! Привет, юнкера! Мэйклавнотуор! Секс, драгз, мак-чикен! Клево-клево, бивесы! Моника Левински навсегда! Бей жидов, спасай евреев! Живела Велика Сербия! Мы вмессте! Мы вмессте! (Пошел-пошел кордебалет, быстро!) Мы вмессте!.. Рэс-два-три-чтыррь, начали!
Да, я стоял на обрыве. (Звучит залесский рок-н-ролл.) Моя задница дрожала – не от страха, а от холодного ветра. (Завывает ветер, слышится приглушенное дрожание задницы.)
Стучало сердце. Визжали окрестные птахи. (Бух-бах! Фью-ить-фюить!)
В руках был волшебный сапог Чурилы. Дери его!!! Не просто сапог, но агрегат. Летающий мокасин, загодя скраденный у прежнего владельца (кто не в курсах – срочно см. предыдущую часть моего дневника). Я держал его и думал: вот так всегда. Гнусный Старцев с отталкивающим Кашириным никуда не полетят. Неглупые парни! Остались в славном г. Великие Сиськи пьянствовать и разнузданно тешить организмы. А я – здесь. Я на бугре, дери меня. Завсегда на линии огня. Мне больше всех надо, значит, свои важные дела кидать и резво порхать в Немогарду. А все из-за Старцева! Очкарик, ботаник, зануд! «Лети, – говорит, – любефный друг мой Флавик, в отдаленный город Немогарду за каликою Сфенельдом или за фтарцем Белуном, фтобы они помогли нам Илью Муромфа отыфкать!» Ага! Сам, понимаешь, на троне эдак вот развалился и, значит, малинку так вот пальчиками с блюдечка собирает, а другой рукой служаночку по кокошнику поглаживает и говорит: «Лети, любефный Мфтифлав в неблифкий город Немогарду, а то мы тут беф дедуфки Сфенельда и беф фтарика Белуна ну профто как без рук! Лети, да пофкорее, дгужок!»
…Тьфу!!! Плюнул вниз – и отшатнулся: ух! Косогор-то мне, как обычно, достался отменно обрывистый. А я еще такой молоденький! И не пожил-то совсем. Увы: в окружающем мире не было сострадания. Бессердечное солнце бездушно поднималось по холодному небу в бесстрастный зенит. Ленивые облака презрительно ползли по верху. Ветру было по барабану. Птицам было до столба. Даже мухам было параллельно.
Я вздохнул и начал подготовку к старту. Взял волшебный мокасин и воткнул его в воздух – прямо перед собой (на уровне пояса, каблуком к животу). Как положено, мокасин затвердел в воздухе. Жестко зафиксировался, словно всунули его носком в тесное невидимое стремя, намертво приколоченное гвоздями к пустоте. Я осторожно убрал руки. Сапог остался висеть. Клево. Технология, дери ее!
Я отступил на шаг и прищурился. Гы. Висит, зараза. В метре над обрывом. Только бахрома шевелится, да чуть вздымаются, будто жабры, жестяные чешуйки на боках, да вышивка нерусская мерцает по черно-сиреневому голенищу. И впрямь волшебный. Сейчас будем зажигание включать. Я достал из кармана смятую бересту с инструкцией, составленной со слов Мокошиной жрицы Корчалы. Тряхнул в руке, расправил. Вчитался в резьбатые строки. Итак, пожилая инструкторша рекомендовала:
«Мстиславко гад подколодный обещал женитца все скажу дядьке мельнику он тибя околдует штоба невпопад (зачеркнуто)… штоба неповадно тибе честных девушик портить теперь дядька тибя в жабу превратит…»
Стоп-стоп. Это, видимо… какая-то совсем другая береста. Не пойму, откуда взялась… Выкинуть. Где же инструкция? Ага, в другом кармане:
«Наместнику Босяте – 2 гривны (отдать не позднее среды!);
Гнедану – 5 кун (покер);
Лито – 12 кун (преферанс);
Ластеньке – 10 кун + платочек + сладости»
Ой. Опять не та бумажка. Это – ненужная бумажка, можно ее выкинуть. А нужная, очевидно, потерялась. Не важно. Я все наизусть запомнил. Чтобы завести реактивный лапоть, старуха Мокошь советовала иметь при себе плетку и… лук со стрелами, кажется. Подскажите, родимые, – кто былины помнит? Точно: взять во едину руку плеть, а стрелу во руку другую. И – кнутом по сапогу стегануть. Потом что-то со стрелой сотворить. Воткнуть ее куда? Впрочем, не важно. Разберемся в процессе.
Обувь по-прежнему висела в метре над землей, аки пригвожденная, ожидая, видимо, бодрящего удара кнутом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78