властов.кня/угодья/леса/бобровый.лес
6. ввв.залесье.опорье.кня/жиробрег/кабаки/*.*
Читая, я ужасался. Неужели в этом изменившемся мире мой друг превратился в бандита? Нет, не верю… Я должен в этом убедиться. Локальный сервер в далеком Властовском княжестве сообщал, что Мстислав Лыкович до сих пор разговаривает о чем-то со священной жрицей божка Стожара… Дрожащими пальцами я натыкал на клаве:
– «Возможно получить изображение объекта?»
На центральном экране вмиг появилась картинка. Широкая. Наглая. Самодовольная рожа. Стоит в одних подштанниках, упер руки в боки, загорелый живот вперед выпятил и звездно улыбается:
– «Моя любовь сильнее всего, honey… Я страшен в любви. Хочешь попробовать, бейби?»
Вот он, красавец. Это он Стожарову жрицу так называет? Ну-ну. Надеюсь, коллега Стожар не уничтожит его прямо сейчас – за наглость. Пожалуй, надо приставить к моему беззаботному другу кого-нибудь из вил. Для охраны тела. Все-таки – будущий супергерой!
– «Ну че, бейби, я зайду к тебе сегодня вечером? Когда папаши твоего дома не будет?» – страстно прохрипело изображение супергероя на экране и, почесав волосатую грудь, подмигнуло юной Стожаровой жрице.
Я нажал кнопку: горячая фотография полуголого Бисера выползла из принтера.
– Дамы и господа! Можно вас на минутку? Верховный жрец Би-Джей Секунд поспешно приблизился. Вила Ром оставила сервировочный столик и, фыркнув крыльями, легко сиганула через весь зал: приземлилась за спиной и оправила передничек. Вила Ракия отложила опахало и подняла внимательные янтарные глаза. Винтовая лестница застонала от грома поспешных шагов: Акундин и Кульбитц поднимались наверх из бильярдной. Выбив прозрачную дверцу, вила Зубровка вышагнула из вмиг подлетевшего лифта.
– Запомните это лицо, – сказал я, демонстрируя фото. – Вглядитесь в эту кроткую улыбку. Уловите тихий свет, мерцающий во взгляде. Поглядите на философические бугры на лбу – это от высоких дум. Обратите внимание на прыщик – от нервов и гуманизма. Этот человек переживает за всех нас, за всю нашу страну. Он явился, чтобы защитить от Чурилы. Он будет нашим правозащитником и гарантом. Нашим суперменом.
Подчиненные сдержанно зашумели. Я вскочил и подбежал к волшебному зеркалу, как бы случайно заслоняя его телом (на экране гарант-правозащитник как раз углубился в заросли малины, дабы внести посильный вклад в процесс обмена веществ в природе).
– Но… фелики Штефан! Этот тщелофек вовсе не есть похож на фелики фолшепни фитязь! – вдруг завистливо заметил барон. – Он есть похож на некарош разпойник и нагли пездельник!
– Не важно, – строго заметил я. – Зато он перспективный. У него потенциал. И мы поможем ему развиться. Итак: начинаем раскрутку нашего рыцаря. Би-Джей, прикажите напечатать листовки, постеры и плакаты. Барон фон Кульбитц! Проследите за изготовлением бюстов и восковых фигур. Акундин! Разработайте лозунги и поддельную биографию.
Акундин кивнул угловатым шлемом. Фон Кульбитц щелкнул мокрыми пятками. Би-Джей прижал жезл к груди и поклонился. Я поразмыслил еще мгновение и добавил:
– Вила Шнапс! Немедленно отправляйтесь на берег Рдянки и установите слежку за объектом. Код миссии: ЮНЕСКО . Мониторьте из-за кустов, а также с древесных вершин. Отслеживайте каждый шаг. Только умоляю вас! – не показывайтесь объекту на глаза: потом не отскрести. Вы же знаете: он так любит блондинок… .
Press F7 At Your Own Risk
Соболевский бранится и дерется по-прежнему; шпионы, драгуны, б-и и пьяницы толкутся у нас с утра до вечера.
А.С.Пушкин. (Из письма П.П.Каверину)
Мы сыграли два чаккера и утомились. Мой пони был неважно тренирован, оранжевый шлем сидел неудобно, седло скрипело. К тому же я никак не мог запомнить правила. Фон Кульбитц (игравший в моей команде против вилы Ром и Акундина) сломал титановую клюшку от злости, когда я ударил мимо пустых ворот. Бамбуковый мяч усвистел за границы поля, за пределы острова – где-то в далекой темноте печально плюхнул в теплую муть подземного озера. Мы с бароном проиграли 1:4 (все мячи в команде противника забила безудержная Ром). Ракета от матча отказался, Би-Джей следил за игрой с увлечением и шумно болел за своего Императора.
В перерыве подлетела Ракия, шепнула: ждет посетитель. Я отбросил клюшку на колючий бархат лужайки, коротким взмахом стека подозвал электрокар. Не снимая чудовищно загрязненного обмундирования, поднялся в директорском лифте на верхний этаж. Прошел по длинному коридору, утопавшему в зелени искусственных лиан, – улыбнулся отражению в зеркалах: желтый от глины и чумазый, как шахтер в мордорских копях. Мне понравился этот спорт. Давно мечтал сыграть в поло: я подозревал, что в стильном антураже великосветского хобби таится жуткая, потная и хриплая дикость варварства – так и оказалось. Степенный Акундин, деликатная вила Ром – все будто озверели: словно не за прыгучий мячик сшибались мы на травяном поле, а за мешок с награбленным золотом! Говорят, так боролись за трофейную голову побежденного военачальника визжащие, уродливые воины Чингиса.
Волнующий спорт. Только… почему-то покалывает сердце. Какое-то воспоминание.
Огненный вук Берубой сидел в приемной, развалясь в замшевом кресле. Завидев меня, поднялся, мгновенно уплывая головой под потолок – бледное злое лицо резко, до зелени высветилось в электрической ауре неоновой лампы. Я протянул руку, ощутил мягкое, будто жидкое, рукопожатие, скользнул взглядом по долгоносому профилю семаргла: он отвернулся, пряча глаза.
– Заходите, господин Берубой.
– Благодарю, новый хозяин.
Я оставил его стоять посреди кабинета – зашел за раздвинутые ширмы, стянул с ноющих рук мокрые краги, бросил в позолоченную раковину. Быстро нащупал на стене влажное горячее полотенце, вытер лицо. Да, я понимаю, что меня восхитило: жуткий, жестокий водоворот грязи, брызжущего конского пота, сорванной травы, размазанных по лицу соплей – он вмиг засасывал лошадей вместе со всадниками, срывая лоск с холеных имиджей, обращая белоснежные фуфаечки, свежие шейные платки и перчатки, нежно-сиреневые конские поножи да ленточки – в ворох грязного тряпья! Весело, весело поиграли. И все же – мнется на задворках сознания неуместное, колючее воспоминание. Поло… Почему я снова думаю о Нике?
– Рад вас видеть, Берубой. Вы по какому вопросу?
– Ежедневный доклад, хозяин. Обычно я прихожу после полудня и знакомлю с новостями.
Голос семаргла бесцветный и размеренный, как неспешное таяние февральских сосулек. В начале фразы – льдисто-каменный, в конце – растаявший, звонкий, но тоже прозрачный. Я стащил грязную фуфайку и отяжелевшую футболку, бросил на пол. Вышел в толстом, багрово-черном халате:
– Ну, рассказывайте. Садитесь сюда, ближе к огню. Ракия, ангел! Принеси свежего соку. Вы хотите коктейль? Сигару?
Вздох. Хрустнул жесткими пальцами, откинулся на спинку кресла.
– Благодарю, не нужно. Я… давно уж ничего не пью.
– Докладывайте. Что у нас новенького?
– Есть новость. Прежний хозяин повелел следить за речным поездом богатого алыберского купца Саула. Так вот: поезд из трех широких лодий приближается, его уж видели на Влаге. К полудню лодьи прошли Жиробрег, а к вечеру минуют земли стожаричей в Опорье веком княжестве.
В задумчивости я развинтил золотую паркеровскую ручку (наколдовал ее недавно – золото еще мягкое). Глоток облепихового сока… Что за бред… Почему я должен помнить про всякий купеческий караван? Мало ли их на славянских руслах?
– Это особый купец. – Наглый семаргл позволил себе улыбку во взгляде. – Он везет на Русь волшебный меч базилевса Константина и легендарные алыберские камнеметы. И то и другое может сразить Чурилу…
Я отбросил блокнот в дальний край стола. Поднял утомленные глаза:
– Что вы говорите? Как любопытно… Я провел половину дня в судорожных поисках любых средств для борьбы с этим негодяем Чурилой – и вот вы являетесь ко мне далеко за полдень и будничным тоном заявляете, что волшебный меч и камнеметы уже приплыли на Русь!
– Прошу простить меня, новый хозяин. Я… не мог известить ранее.
– Что за чушь! Вам надлежало прийти на стадион и спросить меня. Ради экстренного случая я всегда готов прервать игру.
– Я не мог прийти на поле. Я был… с позволения сказать, стеснен в передвижениях.
– Ах, вы о пассатижах… Простите, любезный Берубой. Я, право слово, виноват перед вами. Ума не приложу… Как мог забыть? Вы, должно быть, провели в пассатижах несколько неприятных минут…
– Несколько часов, хозяин.
– …Но теперь, надеюсь, чувствуете себя лучше. Итак, продолжим. – Я обернулся к гигантской карте Залесской Руси, светившейся вдоль стены. – К нам приплыл алыберский купец с подарками. Он поможет нам достойно встретить Чурилу, не так ли?
– Да. Если суровый Сварог не перехватит его в пути. И не уничтожит вместе с мечом и катапультами.
– Сварогу тоже известно о волшебном грузе? Семаргл пожал плечами:
– Великий Сварог давно принял меры. В частности, он подослал к опорьевскому княжичу Рогволоду своего колдуна по имени Плескун. Этот Плескун очаровал молодого княжича дерзким замыслом напасть на караван в устье реки Сольцы. У Рогволода целая ватага – больше сорока воришек. Не зря княжича прозвали «Посвистом»… Коли не помешать, злодей-разбитчик разграбит купеческий поезд до наступления темноты.
– Если волшебный меч и алыберские катапульты попадут в руки княжича Рогволода…
– Они будут немедля переданы Сварогу. И разничтожены. Я сощурился на карту. Узенькая лента Керженца петляла в дремучих узольских лесах, насквозь прошивая земли четырех княжеств: Опорьевского, Вышградского, Глыбозерского и огромного Властовского.
– Что тамошние князья? Кто-нибудь может приструнить Рогволода Опорьевского и защитить алыберского купца?
– Суровый Сварог все предусмотрел. – Берубой со вздохом покачал головой; долгая русая прядь, сдерживаемая на лбу расшитой тесемкой, упала на лицо. – Ближайшее соседнее княжество – Глыбозерское – примыкает к землям Рогволода с юго-запада. Однако глыбозерский князь Старомир не сможет поспешить на помощь алыберам. Прошедшей ночью в его тереме невесть почему располыхался невиданный пожар – по слухам, был поджог. Старику князю нынче достает своего горя.
– Допустим. – Я медленно качнулся в кресле и нервно застучал пальцами по стальному подлокотнику. – А… другое соседнее княжество? Вот это, расположенное чуть севернее? Не желает ли тамошний властитель проявить отвагу и помочь несчастным обижаемым купцам?
– Вышградский князь Лисей тожде связан по рукам и ногам. В его землях назревает разборка племен: узолы и стожаричи вот-вот кинутся друг на друга с дрекольем. Лисею не позавидуешь: он молод, к тому же иноземец. Совсем недавно приехал из разрушенной Базилики – по слухам, плохо знает речь нашу и норовы народные.
– Печально. – Мой взгляд заметался по карте и остановился на гигантском светло-зеленом пятне, испещренном светлыми кружочками процветающих городов. – О! А как насчет Властовского княжества? Оно тоже не шибко далеко… У нас есть рычаги давления на тамошнего князя?
– Старый Властовский князь давно свергнут с трона и доживает свой век в нищете и отшельничестве, – негромко сказал Берубой. – Его зовут Всеволод. Он потерял власть двадесет лет назад. Он сошел с ума. Он – мой отец.
Я чуть не поперхнулся облепиховым соком. Поспешно достал из ящика салфетки. Берубой – сын свергнутого властовского князя? Стало быть – живой человек? А я-то думал – такой же виртуальный глюк, как мои вилочки…
– Мне было четыре года, когда престольское войско Ярополка подступило к стенам отчего Властова. Враги разрешили выпустить из осажденной крепости детвору. Так мы спаслись – я, мой брат Мечитур и сестра Рута-младеница. Нянька Матоха разрезала вышитый отцовский пояс на три части и дала каждому из нас по кусочку – для заметки…
– Итого – три кусочка?
– Так. То есть… не совсем так. Слыхал я, что недавно объявился в городе Ростке богатырь по имени Михайло, а по прозвищу – Потык. Он тожде утверждает, будто приходится сыном князю Всеволоду. Однако… отщепенец он: крещеный. Не иначе – злоумышленник и самозванец.
– Угу. Ну, бог с ним. Стало быть, нянька повязала вас обрывками тятькиного кушака, а дальше?
– Дальше – горше. Гордый Властов был взят и разграблен. Отца сослали в муторный Непроходим-лес на досмертное поселение. Нас, заплаканных малолеток, добрые люди устроили при божественных капищах. Рута попала ко двору Стрибога, а нас с братом Мечитуром отправили в далекую Татрань к доброму батьке Траяну… К тебе, хозяин.
Угу, я все ловлю на лету! Прежний Траян, почуяв в пацанах недурной генофонд, обеспечил им прекрасное образование. Должно быть, специально нанятые жрецы обучали парнишек фехтованию, верховой езде и кикбоксингу. Мальцы получали одни пятерки и по достижении совершеннолетия с блеском сдали экзамен на звание божественных семарглов – главных Траяновых слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
6. ввв.залесье.опорье.кня/жиробрег/кабаки/*.*
Читая, я ужасался. Неужели в этом изменившемся мире мой друг превратился в бандита? Нет, не верю… Я должен в этом убедиться. Локальный сервер в далеком Властовском княжестве сообщал, что Мстислав Лыкович до сих пор разговаривает о чем-то со священной жрицей божка Стожара… Дрожащими пальцами я натыкал на клаве:
– «Возможно получить изображение объекта?»
На центральном экране вмиг появилась картинка. Широкая. Наглая. Самодовольная рожа. Стоит в одних подштанниках, упер руки в боки, загорелый живот вперед выпятил и звездно улыбается:
– «Моя любовь сильнее всего, honey… Я страшен в любви. Хочешь попробовать, бейби?»
Вот он, красавец. Это он Стожарову жрицу так называет? Ну-ну. Надеюсь, коллега Стожар не уничтожит его прямо сейчас – за наглость. Пожалуй, надо приставить к моему беззаботному другу кого-нибудь из вил. Для охраны тела. Все-таки – будущий супергерой!
– «Ну че, бейби, я зайду к тебе сегодня вечером? Когда папаши твоего дома не будет?» – страстно прохрипело изображение супергероя на экране и, почесав волосатую грудь, подмигнуло юной Стожаровой жрице.
Я нажал кнопку: горячая фотография полуголого Бисера выползла из принтера.
– Дамы и господа! Можно вас на минутку? Верховный жрец Би-Джей Секунд поспешно приблизился. Вила Ром оставила сервировочный столик и, фыркнув крыльями, легко сиганула через весь зал: приземлилась за спиной и оправила передничек. Вила Ракия отложила опахало и подняла внимательные янтарные глаза. Винтовая лестница застонала от грома поспешных шагов: Акундин и Кульбитц поднимались наверх из бильярдной. Выбив прозрачную дверцу, вила Зубровка вышагнула из вмиг подлетевшего лифта.
– Запомните это лицо, – сказал я, демонстрируя фото. – Вглядитесь в эту кроткую улыбку. Уловите тихий свет, мерцающий во взгляде. Поглядите на философические бугры на лбу – это от высоких дум. Обратите внимание на прыщик – от нервов и гуманизма. Этот человек переживает за всех нас, за всю нашу страну. Он явился, чтобы защитить от Чурилы. Он будет нашим правозащитником и гарантом. Нашим суперменом.
Подчиненные сдержанно зашумели. Я вскочил и подбежал к волшебному зеркалу, как бы случайно заслоняя его телом (на экране гарант-правозащитник как раз углубился в заросли малины, дабы внести посильный вклад в процесс обмена веществ в природе).
– Но… фелики Штефан! Этот тщелофек вовсе не есть похож на фелики фолшепни фитязь! – вдруг завистливо заметил барон. – Он есть похож на некарош разпойник и нагли пездельник!
– Не важно, – строго заметил я. – Зато он перспективный. У него потенциал. И мы поможем ему развиться. Итак: начинаем раскрутку нашего рыцаря. Би-Джей, прикажите напечатать листовки, постеры и плакаты. Барон фон Кульбитц! Проследите за изготовлением бюстов и восковых фигур. Акундин! Разработайте лозунги и поддельную биографию.
Акундин кивнул угловатым шлемом. Фон Кульбитц щелкнул мокрыми пятками. Би-Джей прижал жезл к груди и поклонился. Я поразмыслил еще мгновение и добавил:
– Вила Шнапс! Немедленно отправляйтесь на берег Рдянки и установите слежку за объектом. Код миссии: ЮНЕСКО . Мониторьте из-за кустов, а также с древесных вершин. Отслеживайте каждый шаг. Только умоляю вас! – не показывайтесь объекту на глаза: потом не отскрести. Вы же знаете: он так любит блондинок… .
Press F7 At Your Own Risk
Соболевский бранится и дерется по-прежнему; шпионы, драгуны, б-и и пьяницы толкутся у нас с утра до вечера.
А.С.Пушкин. (Из письма П.П.Каверину)
Мы сыграли два чаккера и утомились. Мой пони был неважно тренирован, оранжевый шлем сидел неудобно, седло скрипело. К тому же я никак не мог запомнить правила. Фон Кульбитц (игравший в моей команде против вилы Ром и Акундина) сломал титановую клюшку от злости, когда я ударил мимо пустых ворот. Бамбуковый мяч усвистел за границы поля, за пределы острова – где-то в далекой темноте печально плюхнул в теплую муть подземного озера. Мы с бароном проиграли 1:4 (все мячи в команде противника забила безудержная Ром). Ракета от матча отказался, Би-Джей следил за игрой с увлечением и шумно болел за своего Императора.
В перерыве подлетела Ракия, шепнула: ждет посетитель. Я отбросил клюшку на колючий бархат лужайки, коротким взмахом стека подозвал электрокар. Не снимая чудовищно загрязненного обмундирования, поднялся в директорском лифте на верхний этаж. Прошел по длинному коридору, утопавшему в зелени искусственных лиан, – улыбнулся отражению в зеркалах: желтый от глины и чумазый, как шахтер в мордорских копях. Мне понравился этот спорт. Давно мечтал сыграть в поло: я подозревал, что в стильном антураже великосветского хобби таится жуткая, потная и хриплая дикость варварства – так и оказалось. Степенный Акундин, деликатная вила Ром – все будто озверели: словно не за прыгучий мячик сшибались мы на травяном поле, а за мешок с награбленным золотом! Говорят, так боролись за трофейную голову побежденного военачальника визжащие, уродливые воины Чингиса.
Волнующий спорт. Только… почему-то покалывает сердце. Какое-то воспоминание.
Огненный вук Берубой сидел в приемной, развалясь в замшевом кресле. Завидев меня, поднялся, мгновенно уплывая головой под потолок – бледное злое лицо резко, до зелени высветилось в электрической ауре неоновой лампы. Я протянул руку, ощутил мягкое, будто жидкое, рукопожатие, скользнул взглядом по долгоносому профилю семаргла: он отвернулся, пряча глаза.
– Заходите, господин Берубой.
– Благодарю, новый хозяин.
Я оставил его стоять посреди кабинета – зашел за раздвинутые ширмы, стянул с ноющих рук мокрые краги, бросил в позолоченную раковину. Быстро нащупал на стене влажное горячее полотенце, вытер лицо. Да, я понимаю, что меня восхитило: жуткий, жестокий водоворот грязи, брызжущего конского пота, сорванной травы, размазанных по лицу соплей – он вмиг засасывал лошадей вместе со всадниками, срывая лоск с холеных имиджей, обращая белоснежные фуфаечки, свежие шейные платки и перчатки, нежно-сиреневые конские поножи да ленточки – в ворох грязного тряпья! Весело, весело поиграли. И все же – мнется на задворках сознания неуместное, колючее воспоминание. Поло… Почему я снова думаю о Нике?
– Рад вас видеть, Берубой. Вы по какому вопросу?
– Ежедневный доклад, хозяин. Обычно я прихожу после полудня и знакомлю с новостями.
Голос семаргла бесцветный и размеренный, как неспешное таяние февральских сосулек. В начале фразы – льдисто-каменный, в конце – растаявший, звонкий, но тоже прозрачный. Я стащил грязную фуфайку и отяжелевшую футболку, бросил на пол. Вышел в толстом, багрово-черном халате:
– Ну, рассказывайте. Садитесь сюда, ближе к огню. Ракия, ангел! Принеси свежего соку. Вы хотите коктейль? Сигару?
Вздох. Хрустнул жесткими пальцами, откинулся на спинку кресла.
– Благодарю, не нужно. Я… давно уж ничего не пью.
– Докладывайте. Что у нас новенького?
– Есть новость. Прежний хозяин повелел следить за речным поездом богатого алыберского купца Саула. Так вот: поезд из трех широких лодий приближается, его уж видели на Влаге. К полудню лодьи прошли Жиробрег, а к вечеру минуют земли стожаричей в Опорье веком княжестве.
В задумчивости я развинтил золотую паркеровскую ручку (наколдовал ее недавно – золото еще мягкое). Глоток облепихового сока… Что за бред… Почему я должен помнить про всякий купеческий караван? Мало ли их на славянских руслах?
– Это особый купец. – Наглый семаргл позволил себе улыбку во взгляде. – Он везет на Русь волшебный меч базилевса Константина и легендарные алыберские камнеметы. И то и другое может сразить Чурилу…
Я отбросил блокнот в дальний край стола. Поднял утомленные глаза:
– Что вы говорите? Как любопытно… Я провел половину дня в судорожных поисках любых средств для борьбы с этим негодяем Чурилой – и вот вы являетесь ко мне далеко за полдень и будничным тоном заявляете, что волшебный меч и камнеметы уже приплыли на Русь!
– Прошу простить меня, новый хозяин. Я… не мог известить ранее.
– Что за чушь! Вам надлежало прийти на стадион и спросить меня. Ради экстренного случая я всегда готов прервать игру.
– Я не мог прийти на поле. Я был… с позволения сказать, стеснен в передвижениях.
– Ах, вы о пассатижах… Простите, любезный Берубой. Я, право слово, виноват перед вами. Ума не приложу… Как мог забыть? Вы, должно быть, провели в пассатижах несколько неприятных минут…
– Несколько часов, хозяин.
– …Но теперь, надеюсь, чувствуете себя лучше. Итак, продолжим. – Я обернулся к гигантской карте Залесской Руси, светившейся вдоль стены. – К нам приплыл алыберский купец с подарками. Он поможет нам достойно встретить Чурилу, не так ли?
– Да. Если суровый Сварог не перехватит его в пути. И не уничтожит вместе с мечом и катапультами.
– Сварогу тоже известно о волшебном грузе? Семаргл пожал плечами:
– Великий Сварог давно принял меры. В частности, он подослал к опорьевскому княжичу Рогволоду своего колдуна по имени Плескун. Этот Плескун очаровал молодого княжича дерзким замыслом напасть на караван в устье реки Сольцы. У Рогволода целая ватага – больше сорока воришек. Не зря княжича прозвали «Посвистом»… Коли не помешать, злодей-разбитчик разграбит купеческий поезд до наступления темноты.
– Если волшебный меч и алыберские катапульты попадут в руки княжича Рогволода…
– Они будут немедля переданы Сварогу. И разничтожены. Я сощурился на карту. Узенькая лента Керженца петляла в дремучих узольских лесах, насквозь прошивая земли четырех княжеств: Опорьевского, Вышградского, Глыбозерского и огромного Властовского.
– Что тамошние князья? Кто-нибудь может приструнить Рогволода Опорьевского и защитить алыберского купца?
– Суровый Сварог все предусмотрел. – Берубой со вздохом покачал головой; долгая русая прядь, сдерживаемая на лбу расшитой тесемкой, упала на лицо. – Ближайшее соседнее княжество – Глыбозерское – примыкает к землям Рогволода с юго-запада. Однако глыбозерский князь Старомир не сможет поспешить на помощь алыберам. Прошедшей ночью в его тереме невесть почему располыхался невиданный пожар – по слухам, был поджог. Старику князю нынче достает своего горя.
– Допустим. – Я медленно качнулся в кресле и нервно застучал пальцами по стальному подлокотнику. – А… другое соседнее княжество? Вот это, расположенное чуть севернее? Не желает ли тамошний властитель проявить отвагу и помочь несчастным обижаемым купцам?
– Вышградский князь Лисей тожде связан по рукам и ногам. В его землях назревает разборка племен: узолы и стожаричи вот-вот кинутся друг на друга с дрекольем. Лисею не позавидуешь: он молод, к тому же иноземец. Совсем недавно приехал из разрушенной Базилики – по слухам, плохо знает речь нашу и норовы народные.
– Печально. – Мой взгляд заметался по карте и остановился на гигантском светло-зеленом пятне, испещренном светлыми кружочками процветающих городов. – О! А как насчет Властовского княжества? Оно тоже не шибко далеко… У нас есть рычаги давления на тамошнего князя?
– Старый Властовский князь давно свергнут с трона и доживает свой век в нищете и отшельничестве, – негромко сказал Берубой. – Его зовут Всеволод. Он потерял власть двадесет лет назад. Он сошел с ума. Он – мой отец.
Я чуть не поперхнулся облепиховым соком. Поспешно достал из ящика салфетки. Берубой – сын свергнутого властовского князя? Стало быть – живой человек? А я-то думал – такой же виртуальный глюк, как мои вилочки…
– Мне было четыре года, когда престольское войско Ярополка подступило к стенам отчего Властова. Враги разрешили выпустить из осажденной крепости детвору. Так мы спаслись – я, мой брат Мечитур и сестра Рута-младеница. Нянька Матоха разрезала вышитый отцовский пояс на три части и дала каждому из нас по кусочку – для заметки…
– Итого – три кусочка?
– Так. То есть… не совсем так. Слыхал я, что недавно объявился в городе Ростке богатырь по имени Михайло, а по прозвищу – Потык. Он тожде утверждает, будто приходится сыном князю Всеволоду. Однако… отщепенец он: крещеный. Не иначе – злоумышленник и самозванец.
– Угу. Ну, бог с ним. Стало быть, нянька повязала вас обрывками тятькиного кушака, а дальше?
– Дальше – горше. Гордый Властов был взят и разграблен. Отца сослали в муторный Непроходим-лес на досмертное поселение. Нас, заплаканных малолеток, добрые люди устроили при божественных капищах. Рута попала ко двору Стрибога, а нас с братом Мечитуром отправили в далекую Татрань к доброму батьке Траяну… К тебе, хозяин.
Угу, я все ловлю на лету! Прежний Траян, почуяв в пацанах недурной генофонд, обеспечил им прекрасное образование. Должно быть, специально нанятые жрецы обучали парнишек фехтованию, верховой езде и кикбоксингу. Мальцы получали одни пятерки и по достижении совершеннолетия с блеском сдали экзамен на звание божественных семарглов – главных Траяновых слуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78