Не стоило огорчать торговца, тем более все равно ничего уже не изменить. И потом, насколько он мог рассудить, Руску спровоцировали на агрессию. Когда кони вернулись к торговцу, Тормон, сузив глаза, глянул на следы плети на спине жеребца. Но в то время он был слишком подавлен смертью Канеллы и не спросил, откуда они взялись. А пока торговец сам не поднимал этот вопрос, Сколль тем более не собирался.
Они поставили лошадей в стойла, накормили их сеном и зерном из обширных запасов Аркана и очистили от грязи.
— Что ж, в общем и целом все в порядке, — сказал Тормон. — Мы можем спуститься и окончательно привести их в порядок после того, как немного поспим.
Сколль был рад это слышать. Но слова торговца о кобылах заставили его задуматься.
— Тормон?
— Да?
— Что ты думаешь об Огневице?
— Ты о своей лошадке? Хорошее имя.
— Элион сказал мне, что ее так зовут. Он ее еще кое-как называл, но это я уже не решусь повторить…
Тормон хмыкнул и продолжил чистить Аврио.
— Элион не разбирается в лошадях, — сказал он. — А ты разбираешься. Да, ты пока только учишься, но у тебя это в крови, я так думаю. Ладно, что ты хотел спросить насчет кобылы?
Сколль поколебался. Он уже давно хотел задать следующий вопрос, но все никак не решался.
— Она… она правда моя? Я хочу сказать, принадлежит мне? Или она твоя, и ты только позволяешь мне на ней ехать? Или, может, Элион однажды захочет забрать ее назад?
— Бог с тобой, парень. Элион отдал ее тебе, разве нет? Конечно, она твоя. Вся твоя, до последней волосинки. Первая из многих, я полагаю — дай только пережить дурные времена.
Некоторое время Сколль не мог вымолвить ни слова. Он спрятал лицо в гриве кобылки, чтобы укрыть навернувшиеся на глаза слезы, а она повернула голову и ткнулась мягким носом в его руку. Наконец паренек поднял голову.
— Тормон?
— Да Сколль?
— Э… — Он почувствовал, что краснеет. — Ты знаешь, когда Огневице придет пора… э… рожать?
Тормон с удивлением поглядел на него.
— Ну, да, — сказал он осторожно.
— Я хочу сказать… ну, Руска правда отличный конь и все такое, но тебе не кажется, что он великоват для Огневицы? Жеребенок, я имею в виду. У нас в конюшне однажды была такая кобыла, со слишком большим жеребенком. Она не смогла разродиться и умерла. Что, если это случится с Огневицей?
Голос Сколля дрогнул от ужаса. Тормон улыбнулся ему.
— Хорошо, что ты подумал об этом заранее. Да, ты прав: Уска великоват для нее. Я бы не стал рисковать.
— Но будет ужасно трудно держать их отдельно друг от друга. Особенно в дороге. Кто осмелится встать между Руской и тем, чего он действительно хочет?..
— Мы справимся, сынок. Отыщем безопасное место для него и твоей кобылы, пока все не наладится. Возможно, мы просто останемся здесь. Аркан хорошо ко мне относится и кое-что задолжал мне за все эти годы. Или, — он улыбнулся, — найдем для нее другого жеребца, более подходящих размеров. Что скажешь?
Сколль в ужасе уставился на низкорослых горских лошадок неподалеку от них.
— Только не одного из этих, — с отвращением выговорил он. — Уродские маленькие карлики.
Торговец рассмеялся.
— Ладно, мы подождем до тех пор, пока не найдем Огневице мужа, полностью отвечающего запросам ее придирчивого маленького хозяина.
— Я не придирчивый, — запротестовал Сколль. — Просто она совсем особенная кобыла, и у нее будет особенный жеребенок.
Тормон хмыкнул.
— Если ты так говоришь.
Некоторое время они работали в молчании. Сколль закончил чистить свою кобылку и занялся Эсмеральдой, и тут его мысли перескочили на другую тему.
— Тормон?
— Что?
— Знаешь, эта странная штука, которую я нашел во время потопа… Одна выглядит как маленький серебряный орех и показывает карты, такие крошечные картинки разных мест.
— Да, ты говорил. Я не уверен, что следует баловаться с такой вещицей, Сколль. Одному богу известно, что это такое. Возможно, она опасна.
— Понимаю. Просто хочу знать, сможет ли она показать мне город таким, каков он сейчас… — Паренек поджал губы. — Это ужасно — жить в неведении. Я ведь понятия не имею, где моя семья и живы ли они вообще.
Торговец покачал головой:
— Один Мириаль знает, сынок. Я не возьмусь предполагать. Почему бы тебе не показать эту штуковину Гриму или его молодому ученику? Такие вещи — их профиль. И если эх опасно, они предупредят тебя, чтобы не случилось беды.
По спине Сколля пробежал холодок.
— Это колдун? — промямлил он. — Я ни за что не осмелюсь…
Тормон поднял глаза.
— Никогда не стоит судить по внешности, Сколль. Черепа нужны лишь затем, чтобы производить впечатление на невежественных людей. Но мы-то не таковы, верно?
Он послал Сколлю острый взгляд.
— Но…
— Я знаю Грима много лет. Он хороший человек и надежный друг, и уж, конечно, он может рассказать о твоей находке поболе моего. Думаю, с его учеником вы тоже найдете общий язык: он ненамного старше тебя. Почему бы тебе не поговорить с ними, когда ты отдохнешь?
— Может быть. — Сколль снова переменил тему. — Тормон?
— Да, меня так зовут.
— Что ты думаешь про Рохаллу?
— А что?
— Она очень красивая, правда?
Брови торговца поползли вверх, он даже на минуточку прекратил работу.
— Да. А еще она милая, добрая и разумная девушка. И это гораздо более важно, чем ты сейчас, возможно, осознаешь.
— Как ты думаешь, я ей нравлюсь?
— Ну, пока еще рано судить, но думаю, да. Она тебя поцеловала, когда ты вернулся из туннеля, разве не так? — Он неожиданно пристально глянул на Сколля. — И вот еще что, парень: если тебя интересует Рохалла, будь поосторожнее с Пресвелом. Он очень ревнует ее, а за несколько последних дней слишком много всего произошло. Серьезно, Сколль, гляди в оба. Он неуравновешенный человек и потому особенно опасен.
— Пресвел? — Как и любой мальчишка в его годы, Сколль подумать не мог, что кто-то, которому уже за тридцать, еще может испытывать подобные чувства. — Но он слишком стар для нее.
— Ну, Пресвел иного мнения на этот счет, так что не поворачивайся к нему спиной. А еще лучше попроси какого-нибудь воина Аркана научить тебя драться.
— Но…
— Сколль.
— Да?
— Помолчи…
— Хорошо, но… Тормон? Ты помнишь, как мы впервые встретились на Змеином Перевале.
— Да. Я помню.
— Ну… я просто хотел сказать… Раз уж все вышло именно так, как вышло… если мне пришлось бежать куда глаза глядят… я рад, что встретился именно с тобой.
Тормон улыбнулся:
— Я тоже, парень. Я тоже.
ГЛАВА 27. СОКРОВИЩА
Я сплю. Я сплю, и мне снится, что я слышу голос Алестана…
Алианна открыла глаза — не такое простое дело, как может показаться. Похоже, кто-то навесил ей на веки по нескольку фунтов дополнительного веса, пока она спала. У них было много времени, вяло подумала девушка, поскольку они успели сделать то же с ее руками и ногами. Она собиралась уже сдаться и снова провалиться в сон, но тут снова послышался голос брата.
— Это было очень трудно. Честно говоря, когда мы расставались, я думал, что вижу ее в последний раз.
— Твоя сестра вела себя очень отважно. Как и ты, когда решил стать приманкой.
Второй голос показался очень знакомым. Алианна с усилием собрала воедино туманные обрывки памяти. Целительница Кайта. Конечно же. Она была очень добра. Воспоминания словно только и ждали этого момента, чтобы обрушиться на нее всей массой. Изувеченные тела, оторванные конечности, пустые провалы глаз… Зловоние разлагающихся трупов, насквозь пропитавшее кожу и волосы. Смертельный, пронизывающий до костей холод. Яростные красные глаза крылатого чудовища, накинувшегося на нее, и брызги горячей, вонючей крови, когда нож погрузился в его горло…
Не успев сообразить, что произошло, Алианна выпрыгнула из кровати, моргая на свет ламп. Темная заснеженная площадь со всеми ее ужасами исчезла, сменившись мирной деловитой суетой палаты. На ней не было ничего, кроме форменной рубашки Мечей Божьих, оказавшейся достаточно длинной для нее, чтобы доставать до середины бедер. Рукава раскатались, пока она спала, и свисали на руки.
Внезапное движение привлекло внимание целительницы и Алестана, которые сидели рядом. Они оба повернулись к ней.
— Алианна! Ты проснулась, — вскричал брат, но притих, когда Кайта шикнула на него.
Он кинулся к ней и неловко обнял одной рукой. Алианна увидела, что другая его рука покоится в лубке.
— Алестан! — тихо ахнула она. — Что с тобой?
Он небрежно дернул плечом и скривился от неосторожного движения.
— Нырнул головой вниз в люк в Цитадели, когда увертывался от наших крылатых приятелей. Хотелось бы мне тоже перерезать глотку кому-нибудь из ублюдков. — Его лицо посветлело. — Но зато за меня здорово поработал взрыв. Что ни говори, а когда бабахнуло, я стал чувствовать себя несравненно лучше. Даже не понял сперва, что сломал руку. Да и потом мы были слишком заняты, убегая от взрыва. Но как с тобой-то? Целительница Кайта говорит, что твое путешествие до Храма — один из самых геройских поступков, о каких она когда-либо слышала.
Алианна почувствовала, как заливается краской.
— В тот момент мне так не казалось. — Она смутилась. — Я жутко трусила и единственное, на что меня еще хватало, — продолжать двигаться. Не знаю, как мне удавалось еще и думать. Самой капельки не хватило, чтобы я ударилась в панику и кинулась бежать, и тогда твари наверняка поймали бы меня. — Она задрожала. — Я бы стала еще одним среди этих сотен…
— Однако не стала, — мягко вмешалась Кайта. — Ты здесь, в этой палате, в тепле и безопасности. Твой брат с тобой, твои друзья рядом, и тебе пора бы позавтракать. — Целительница стояла рядом, держа в руках поднос. — Постарайся не слишком задумываться о том, чего уже не произошло, Алианна, — сказала она. — Боюсь, ты никогда не сумеешь забыть, и, возможно это к лучшему. Но постоянные размышления о том, что могло бы произойти, ведут к безумию. Ты уже победила. Ты переиграла проклятых тварей и показала остальным, что такое возможно. Не забывай об этом, и тебе будет легче пережить весь этот ужас.
Алианне больше не хотелось рассуждать об этом. Она перевела разговор на другую тему.
— А с чем суп? — спросила она.
Кайта поставила поднос с двумя мисками прямо на кровать.
— По-моему, бульон с разными кусочками в нем — а насчет происхождения этих кусочков я предпочитаю не раздумывать. Если бы у меня были собственные запасы, я бы предложила тебе их, но боюсь, тебе придется отважиться съесть это варево.
— А это?
Алестан указал на два маленьких сероватых ломтика на подносе.
— Хм. Наши повара еще не привыкли печь хлеб для стольких людей в месте, совершенно для этого не приспособленном. Ну, ты молодой. У тебя крепкие зубы. Ты справишься.
— Ну, я так точно, — сказала Алианна. — И если Алестан не захочет свою порцию, я на нее претендую.
— Ну уж нет!
Кайта рассмеялась.
— Мне нужно идти. Командир Гальверон хотел поговорить со мной. Он будет рад узнать, что ты проснулась, Алианна.
Целительница заспешила прочь.
Некоторое время они сидели, поедая суп с твердым, как камень, хлебом и запивая крепким черным чаем с медом. Они уже рассказали друг другу подробности своих приключений. Затем к ним подошел ассистент Кайты, высокий, серьезный молодой человек.
— Прошу прощения, — сказал он. — Но нам нужна эта кровать. У одной из женщин в Храме начались схватки, и мы опасаемся осложнений. В любом случае, я уверен, что вы будете рады вернуться к своим друзьям.
Когда он отошел, Алестан мрачно глянул на Алианну.
— Нам и впрямь пора собраться вместе. Я выяснил кое-что, это касается всех Серых Призраков. Командир Гальверон предал нас…
Пакрату казалось, что мешки и сумки, которые они приволокли из Цитадели, здесь встретили с большей радостью, чем их самих. Добро мгновенно оказалось разобрано разными людьми: еду и одеяла унесли под командой большого лысого человека с одной рукой; взрывчатку забрали люди с черными от угольной пыли лицами, которых вор опознал как шахтеров; оружием занялся Корвин и его солдаты. Ворам остался только полупустой угол недалеко от храмовой двери.
Кузнец Агелла сделала все возможное, чтобы помочь им устроиться. Она провела их через дверь позади Храма, мимо обломков лестницы, взорванной тем самым взрывчатым порошком, что принесла Алианна. Рядом находилась другая лестница, ведущая вниз. Они спустились по избитым крутым ступеням, прошли по длинному туннелю, ведущему в обширную пещеру, к большому озеру — запасу воды для горожан. Отсюда, с самой высокой точки, вода распространялась по городу по сложной системе труб в дома богачей и фонтанчики на улицах для бедных. Сейчас здесь сновали люди, носившие воду в кувшинах.
— Воду таскают по туннелю в одно из хранилищ Храма, там теперь работают повара, — объяснила Агелла. — Я позже покажу, куда идти за вашими порциями. Часть воды подают наверх. Ее переливают в бочки и оттуда люди черпают ее для питья.
— А откуда вы взяли бочки? — полюбопытствовал Пакрат.
Агелла пожала плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Они поставили лошадей в стойла, накормили их сеном и зерном из обширных запасов Аркана и очистили от грязи.
— Что ж, в общем и целом все в порядке, — сказал Тормон. — Мы можем спуститься и окончательно привести их в порядок после того, как немного поспим.
Сколль был рад это слышать. Но слова торговца о кобылах заставили его задуматься.
— Тормон?
— Да?
— Что ты думаешь об Огневице?
— Ты о своей лошадке? Хорошее имя.
— Элион сказал мне, что ее так зовут. Он ее еще кое-как называл, но это я уже не решусь повторить…
Тормон хмыкнул и продолжил чистить Аврио.
— Элион не разбирается в лошадях, — сказал он. — А ты разбираешься. Да, ты пока только учишься, но у тебя это в крови, я так думаю. Ладно, что ты хотел спросить насчет кобылы?
Сколль поколебался. Он уже давно хотел задать следующий вопрос, но все никак не решался.
— Она… она правда моя? Я хочу сказать, принадлежит мне? Или она твоя, и ты только позволяешь мне на ней ехать? Или, может, Элион однажды захочет забрать ее назад?
— Бог с тобой, парень. Элион отдал ее тебе, разве нет? Конечно, она твоя. Вся твоя, до последней волосинки. Первая из многих, я полагаю — дай только пережить дурные времена.
Некоторое время Сколль не мог вымолвить ни слова. Он спрятал лицо в гриве кобылки, чтобы укрыть навернувшиеся на глаза слезы, а она повернула голову и ткнулась мягким носом в его руку. Наконец паренек поднял голову.
— Тормон?
— Да Сколль?
— Э… — Он почувствовал, что краснеет. — Ты знаешь, когда Огневице придет пора… э… рожать?
Тормон с удивлением поглядел на него.
— Ну, да, — сказал он осторожно.
— Я хочу сказать… ну, Руска правда отличный конь и все такое, но тебе не кажется, что он великоват для Огневицы? Жеребенок, я имею в виду. У нас в конюшне однажды была такая кобыла, со слишком большим жеребенком. Она не смогла разродиться и умерла. Что, если это случится с Огневицей?
Голос Сколля дрогнул от ужаса. Тормон улыбнулся ему.
— Хорошо, что ты подумал об этом заранее. Да, ты прав: Уска великоват для нее. Я бы не стал рисковать.
— Но будет ужасно трудно держать их отдельно друг от друга. Особенно в дороге. Кто осмелится встать между Руской и тем, чего он действительно хочет?..
— Мы справимся, сынок. Отыщем безопасное место для него и твоей кобылы, пока все не наладится. Возможно, мы просто останемся здесь. Аркан хорошо ко мне относится и кое-что задолжал мне за все эти годы. Или, — он улыбнулся, — найдем для нее другого жеребца, более подходящих размеров. Что скажешь?
Сколль в ужасе уставился на низкорослых горских лошадок неподалеку от них.
— Только не одного из этих, — с отвращением выговорил он. — Уродские маленькие карлики.
Торговец рассмеялся.
— Ладно, мы подождем до тех пор, пока не найдем Огневице мужа, полностью отвечающего запросам ее придирчивого маленького хозяина.
— Я не придирчивый, — запротестовал Сколль. — Просто она совсем особенная кобыла, и у нее будет особенный жеребенок.
Тормон хмыкнул.
— Если ты так говоришь.
Некоторое время они работали в молчании. Сколль закончил чистить свою кобылку и занялся Эсмеральдой, и тут его мысли перескочили на другую тему.
— Тормон?
— Что?
— Знаешь, эта странная штука, которую я нашел во время потопа… Одна выглядит как маленький серебряный орех и показывает карты, такие крошечные картинки разных мест.
— Да, ты говорил. Я не уверен, что следует баловаться с такой вещицей, Сколль. Одному богу известно, что это такое. Возможно, она опасна.
— Понимаю. Просто хочу знать, сможет ли она показать мне город таким, каков он сейчас… — Паренек поджал губы. — Это ужасно — жить в неведении. Я ведь понятия не имею, где моя семья и живы ли они вообще.
Торговец покачал головой:
— Один Мириаль знает, сынок. Я не возьмусь предполагать. Почему бы тебе не показать эту штуковину Гриму или его молодому ученику? Такие вещи — их профиль. И если эх опасно, они предупредят тебя, чтобы не случилось беды.
По спине Сколля пробежал холодок.
— Это колдун? — промямлил он. — Я ни за что не осмелюсь…
Тормон поднял глаза.
— Никогда не стоит судить по внешности, Сколль. Черепа нужны лишь затем, чтобы производить впечатление на невежественных людей. Но мы-то не таковы, верно?
Он послал Сколлю острый взгляд.
— Но…
— Я знаю Грима много лет. Он хороший человек и надежный друг, и уж, конечно, он может рассказать о твоей находке поболе моего. Думаю, с его учеником вы тоже найдете общий язык: он ненамного старше тебя. Почему бы тебе не поговорить с ними, когда ты отдохнешь?
— Может быть. — Сколль снова переменил тему. — Тормон?
— Да, меня так зовут.
— Что ты думаешь про Рохаллу?
— А что?
— Она очень красивая, правда?
Брови торговца поползли вверх, он даже на минуточку прекратил работу.
— Да. А еще она милая, добрая и разумная девушка. И это гораздо более важно, чем ты сейчас, возможно, осознаешь.
— Как ты думаешь, я ей нравлюсь?
— Ну, пока еще рано судить, но думаю, да. Она тебя поцеловала, когда ты вернулся из туннеля, разве не так? — Он неожиданно пристально глянул на Сколля. — И вот еще что, парень: если тебя интересует Рохалла, будь поосторожнее с Пресвелом. Он очень ревнует ее, а за несколько последних дней слишком много всего произошло. Серьезно, Сколль, гляди в оба. Он неуравновешенный человек и потому особенно опасен.
— Пресвел? — Как и любой мальчишка в его годы, Сколль подумать не мог, что кто-то, которому уже за тридцать, еще может испытывать подобные чувства. — Но он слишком стар для нее.
— Ну, Пресвел иного мнения на этот счет, так что не поворачивайся к нему спиной. А еще лучше попроси какого-нибудь воина Аркана научить тебя драться.
— Но…
— Сколль.
— Да?
— Помолчи…
— Хорошо, но… Тормон? Ты помнишь, как мы впервые встретились на Змеином Перевале.
— Да. Я помню.
— Ну… я просто хотел сказать… Раз уж все вышло именно так, как вышло… если мне пришлось бежать куда глаза глядят… я рад, что встретился именно с тобой.
Тормон улыбнулся:
— Я тоже, парень. Я тоже.
ГЛАВА 27. СОКРОВИЩА
Я сплю. Я сплю, и мне снится, что я слышу голос Алестана…
Алианна открыла глаза — не такое простое дело, как может показаться. Похоже, кто-то навесил ей на веки по нескольку фунтов дополнительного веса, пока она спала. У них было много времени, вяло подумала девушка, поскольку они успели сделать то же с ее руками и ногами. Она собиралась уже сдаться и снова провалиться в сон, но тут снова послышался голос брата.
— Это было очень трудно. Честно говоря, когда мы расставались, я думал, что вижу ее в последний раз.
— Твоя сестра вела себя очень отважно. Как и ты, когда решил стать приманкой.
Второй голос показался очень знакомым. Алианна с усилием собрала воедино туманные обрывки памяти. Целительница Кайта. Конечно же. Она была очень добра. Воспоминания словно только и ждали этого момента, чтобы обрушиться на нее всей массой. Изувеченные тела, оторванные конечности, пустые провалы глаз… Зловоние разлагающихся трупов, насквозь пропитавшее кожу и волосы. Смертельный, пронизывающий до костей холод. Яростные красные глаза крылатого чудовища, накинувшегося на нее, и брызги горячей, вонючей крови, когда нож погрузился в его горло…
Не успев сообразить, что произошло, Алианна выпрыгнула из кровати, моргая на свет ламп. Темная заснеженная площадь со всеми ее ужасами исчезла, сменившись мирной деловитой суетой палаты. На ней не было ничего, кроме форменной рубашки Мечей Божьих, оказавшейся достаточно длинной для нее, чтобы доставать до середины бедер. Рукава раскатались, пока она спала, и свисали на руки.
Внезапное движение привлекло внимание целительницы и Алестана, которые сидели рядом. Они оба повернулись к ней.
— Алианна! Ты проснулась, — вскричал брат, но притих, когда Кайта шикнула на него.
Он кинулся к ней и неловко обнял одной рукой. Алианна увидела, что другая его рука покоится в лубке.
— Алестан! — тихо ахнула она. — Что с тобой?
Он небрежно дернул плечом и скривился от неосторожного движения.
— Нырнул головой вниз в люк в Цитадели, когда увертывался от наших крылатых приятелей. Хотелось бы мне тоже перерезать глотку кому-нибудь из ублюдков. — Его лицо посветлело. — Но зато за меня здорово поработал взрыв. Что ни говори, а когда бабахнуло, я стал чувствовать себя несравненно лучше. Даже не понял сперва, что сломал руку. Да и потом мы были слишком заняты, убегая от взрыва. Но как с тобой-то? Целительница Кайта говорит, что твое путешествие до Храма — один из самых геройских поступков, о каких она когда-либо слышала.
Алианна почувствовала, как заливается краской.
— В тот момент мне так не казалось. — Она смутилась. — Я жутко трусила и единственное, на что меня еще хватало, — продолжать двигаться. Не знаю, как мне удавалось еще и думать. Самой капельки не хватило, чтобы я ударилась в панику и кинулась бежать, и тогда твари наверняка поймали бы меня. — Она задрожала. — Я бы стала еще одним среди этих сотен…
— Однако не стала, — мягко вмешалась Кайта. — Ты здесь, в этой палате, в тепле и безопасности. Твой брат с тобой, твои друзья рядом, и тебе пора бы позавтракать. — Целительница стояла рядом, держа в руках поднос. — Постарайся не слишком задумываться о том, чего уже не произошло, Алианна, — сказала она. — Боюсь, ты никогда не сумеешь забыть, и, возможно это к лучшему. Но постоянные размышления о том, что могло бы произойти, ведут к безумию. Ты уже победила. Ты переиграла проклятых тварей и показала остальным, что такое возможно. Не забывай об этом, и тебе будет легче пережить весь этот ужас.
Алианне больше не хотелось рассуждать об этом. Она перевела разговор на другую тему.
— А с чем суп? — спросила она.
Кайта поставила поднос с двумя мисками прямо на кровать.
— По-моему, бульон с разными кусочками в нем — а насчет происхождения этих кусочков я предпочитаю не раздумывать. Если бы у меня были собственные запасы, я бы предложила тебе их, но боюсь, тебе придется отважиться съесть это варево.
— А это?
Алестан указал на два маленьких сероватых ломтика на подносе.
— Хм. Наши повара еще не привыкли печь хлеб для стольких людей в месте, совершенно для этого не приспособленном. Ну, ты молодой. У тебя крепкие зубы. Ты справишься.
— Ну, я так точно, — сказала Алианна. — И если Алестан не захочет свою порцию, я на нее претендую.
— Ну уж нет!
Кайта рассмеялась.
— Мне нужно идти. Командир Гальверон хотел поговорить со мной. Он будет рад узнать, что ты проснулась, Алианна.
Целительница заспешила прочь.
Некоторое время они сидели, поедая суп с твердым, как камень, хлебом и запивая крепким черным чаем с медом. Они уже рассказали друг другу подробности своих приключений. Затем к ним подошел ассистент Кайты, высокий, серьезный молодой человек.
— Прошу прощения, — сказал он. — Но нам нужна эта кровать. У одной из женщин в Храме начались схватки, и мы опасаемся осложнений. В любом случае, я уверен, что вы будете рады вернуться к своим друзьям.
Когда он отошел, Алестан мрачно глянул на Алианну.
— Нам и впрямь пора собраться вместе. Я выяснил кое-что, это касается всех Серых Призраков. Командир Гальверон предал нас…
Пакрату казалось, что мешки и сумки, которые они приволокли из Цитадели, здесь встретили с большей радостью, чем их самих. Добро мгновенно оказалось разобрано разными людьми: еду и одеяла унесли под командой большого лысого человека с одной рукой; взрывчатку забрали люди с черными от угольной пыли лицами, которых вор опознал как шахтеров; оружием занялся Корвин и его солдаты. Ворам остался только полупустой угол недалеко от храмовой двери.
Кузнец Агелла сделала все возможное, чтобы помочь им устроиться. Она провела их через дверь позади Храма, мимо обломков лестницы, взорванной тем самым взрывчатым порошком, что принесла Алианна. Рядом находилась другая лестница, ведущая вниз. Они спустились по избитым крутым ступеням, прошли по длинному туннелю, ведущему в обширную пещеру, к большому озеру — запасу воды для горожан. Отсюда, с самой высокой точки, вода распространялась по городу по сложной системе труб в дома богачей и фонтанчики на улицах для бедных. Сейчас здесь сновали люди, носившие воду в кувшинах.
— Воду таскают по туннелю в одно из хранилищ Храма, там теперь работают повара, — объяснила Агелла. — Я позже покажу, куда идти за вашими порциями. Часть воды подают наверх. Ее переливают в бочки и оттуда люди черпают ее для питья.
— А откуда вы взяли бочки? — полюбопытствовал Пакрат.
Агелла пожала плечами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60