Голос его был басовит и глубок, точно исходил от человека на голову выше и вдвое шире в плечах.
– Вам не придется давать клятв, пресвятой отец, – обратился Крисп к Гнатию. – Ведь ради мирских благ вы так можете пожертвовать ненароком собственной душой, а это было бы весьма печально. Я просто задам вам те же вопросы еще раз, а этот волшебник проверит, правду ли вы говорите.
– Мне потребуется время для подготовки, ваше величество, извинился Трокунд. – Кое-что из потребных материалов у меня с собой, если я правильно понял вашего вестиария. – Волшебник принялся вытряхивать из сумы зеркала, свечи и закупоренные склянки всех цветов и размеров.
Гнатий наблюдал за его приготовлениями без особого страха, зато с явным возмущением.
– Ваше величество, я подчинюсь и этому надругательству, сказал он, – но должен сообщить вам, что решительно протестую.
Неужели вы способны представить, что я нарушу свою клятву?
– Я могу, – ответила Дара.
Крисп выбрал иной способ.
– Я могу представить многое, пресвятой отец, – напомнил он патриарху. – В том числе могу представить, как нужные мне сведения вытягивает из вас палач. Полагаю, волшебство повредит вашему здоровью и достоинству меньше, но я могу и передумать, если вам будет угодно.
– Как пожелает ваше величество, – ответил Гнатий так смело, что Крисп поневоле призадумался, а не совершает ли он ошибку. Спасибо, что хоть в этом вы подумали о моих чувствах.
– Будьте добры, пресвятой отец, не сходите с места, – попросил Трокунд.
Гнатий величественно кивнул. Волшебник установил на раскладном штативе в паре шагов от патриарха зеркало, а перед зеркалом зажег свечу. Открыв несколько склянок, он швырнул в огонь по щепотке порошка из каждой; пламя изменило цвет, по комнате расползлось облако неожиданно ароматного дыма.
Бормоча что-то про себя, Трокунд установил второе зеркало за спиной Гнатия, чуть правее, так, чтобы в нем отражалось первое, и тщательно проверил, что отражение Гнатия в первом квадрате полированного серебра видно и во втором. Потом он зажег еще одну свечу, между вторым зеркалом и затылком патриарха, и тоже бросил порошок в пламя. На сей раз дым оказался настолько же вонючим, насколько прежде – благовонным.
– Прошу, ваше величество, – произнес маг, прокашлявшись. Спрашивайте, что хотите.
– Благодарю. – Крисп повернулся к патриарху:
– Пресвятой отец, помогали ли вы Петронию бежать из монастыря святого Скирия?
Губы Гнатия дернулись, пытаясь выговорить «нет», но с них не сорвалось ни звука. Зато отражение патриарха во втором зеркале громко и ясно заявило из-за его спины:
– Да.
Гнатий дернулся, как ужаленный.
– Как вы это сделали? – спросил Крисп.
Ему показалось, что патриарх попытался сказать: «Я не имею к этому никакого отношения». Но отражение ответило за него:
– Я велел монаху, видом сходному с Петронием, подменить его, покуда тот молился в одиночестве. Прошлым вечером я послал священника, который позвал монаха по настоящему имени и вывел его из монастыря.
– Как звали того монаха? – спросил Крисп.
В этот раз Гнатий даже не раскрывал рта. Отражение, однако, ответило:
– Гармосун.
– Превосходные чары, – кивнул Крисп Трокунду, и глаза мага под тяжелыми веками зажглись удовольствием.
Гнатий переминался с ноги на ногу в ожидании следующего вопроса.
– Куда собирался Петроний бежать? – осведомился Крисп.
– Не знаю, – ответил патриарх собственным голосом.
– Секундочку, ваше величество, – жестко прервал его Трокунд и снова завозился с зеркалами. – Он отодвинулся, и его отражение ушло из второго зеркала.
– Больше не шутите так, пресвятой отец, – посоветовал Крисп.
– Иначе вы об этом пожалеете, обещаю. А теперь спрашиваю вас еще раз – куда бежал Петроний?
– Не знаю, – повторил Гнатий. В этот раз Крисп услышал, как те же слова повторяет из-за спины патриарха зеркало. Он покосился на Трокунда.
– Он говорит правду, ваше величество, – отозвался волшебник.
– Боюсь, что так, – согласился Крисп. – Что ж, попробуем по-иному. Пресвятой отец, вы ведь родич Петронию – что бы вы сделали на его месте?
Гнатий явно попытался соврать снова – губы его зашевелились, но изо рта не вылетело ни слова. Зато ответило второе отражение:
– Крупнейшие поместья Петрония лежат на западе, между городами Гарсавра и Резаина. Там он найдет больше всего сторонников в борьбе за корону.
– И вы ожидаете, что туда он и двинется? – произнес Крисп.
Ответ был столь очевиден, что Крисп не ожидал, что Гнатий удосужится произнести его вслух. Патриарх действительно смолчал, но покорное чарам Трокунда отражение ответило за него:
– А чего вы еще ждете, ваше величество?
Крисп сухо хохотнул.
– Да, пожалуй, ничего другого. – Он обернулся к Трокунду: Кажется, я вновь у тебя в долгу.
– Я рад, что мог оказаться полезным, ваше величество, отмахнулся Трокунд. – Ваше предупреждение спасло меня от гнева Анфима пару лет назад.
– А твое мастерство спасло меня от гибели, когда Петроний наслал на меня губительные чары, – возразил Крисп. – Так что не стесняйся, называя цену за сегодняшнюю услугу.
– Меня во многом обвиняли, ваше величество, – ответил Трокунд, – но только не в скромности.
– Ваше величество, – выпалил Гнатий, то ли озабоченный собственной судьбой, то ли обиженный на то, что его забыли, что вы сделаете со мной?
– Хороший вопрос, – раздумчиво протянул Крисп. – Если помощь самозванцу не измена, то что тогда измена, Гнатий? Может, выставить твою голову на Веховом Камне, в назидание прочим?
– Лучше не стоит, – отозвался патриарх достаточно спокойно, чем заслужил неохотное уважение Криспа.
– Еще как стоит, Крисп! – возразила Дара. Гнатия передернуло, а Дара продолжила:
– Изменник ничего, кроме топора, не заслуживает. Что сделает с тобой, со мной, с нашим ребенком Петроний, если он – Фос оборони – победит?
Гнатий слушал ее весьма внимательно. Он никоим образом не мог знать о беременности Дары, прежде чем она упомянула о ней, однако тут же нашел способ воспользоваться этим известием:
– Ваше величество, как можете вы казнить человека, соединившего вас узами брака и тем сделавшего законным вашего наследника?
– Почему нет, – огрызнулась Дара, – если ты поженил нас ради того, чтобы отвлечь внимание от монастыря святого Скирия и спустить на нас своего кузена?
Патриарха опять передернуло.
– Думаю, убивать тебя не стоит, – решил Крисп.
Гнатий просиял, Дара помрачнела.
– Но с поста патриарха я тебя снимаю, – продолжил Крисп. – На твое место я прочу аббата Пирра.
Гнатия передернуло в третий раз.
– Я почти готов пойти на плаху, лишь бы на мое место не сел такой фанатик.
– Священникам из его окружения я доверяю. Если бы я мог доверять твоим подпевалам, я бы заставил тебя сдержать слово.
– Я же сказал «почти», – быстро напомнил патриарх.
– Действительно? Вот что я сделаю. Пока синод не избрал Пирра, я отправлю тебя в монастырь святого Скирия, где он сейчас аббатом. Это поможет тебе удержаться от необдуманных поступков.
– Гнатий открыл было рот, но Крисп прервал его:
– Подумайте, прежде чем вновь заявлять, что скорее пойдете на плаху, пресвятой отец – нет, уже святой отец, вы теперь просто монах, верно? – потому что я могу и удовлетворить ваше желание.
Гнатий одарил его злобным взглядом, но протестовать не оспелился.
Крисп обернулся к Тировизию:
– Ты слышал, что я сказал?
Евнух кивнул.
– Хорошо. Отведи этого монаха в монастырь и передай настоятелю, что выпускать его нельзя ни в коем случае. И халогаев с собой возьми, а то как бы его не украли по дороге.
– Как будет угодно вашему величеству. – Тировизий кивнул Гнатию. – Не пройдете ли со мной, святой отец? – В отличие от Криспа, Тировизий переходил от одного титулования к другому с бессознательной легкостью. Гнатий, все еще носивший патриаршую ризу, последовал за постельничим.
– Лучше бы ты его казнил, – сказала Дара.
– Живой он мне еще может пригодиться, – ответил Крисп. Кроме того, теперь он никуда от меня не денется. Они с Пирром презирали друг друга годами. Теперь, когда он в полной власти настоятеля, сторожить его будут лучше, чем в тюрьме. И кормить хуже, готов поспорить. – Он вздохнул. – Мне было бы намного легче, если бы я хоть на секунду поверил, что солдаты еще застанут Петрония в городе. А если нет… – Крисп замолк, пытаясь сообразить, как можно поймать скрывающегося в родных поместьях мятежника.
– Боюсь, что нет, – заметила Дара.
– Я тоже боюсь, – ответил Крисп. Петроний был умен и бесстрашен. Единственной слабостью, которую подметил в нем когда-то Крисп, было тщеславие; способный на многое, он полагал, что может все. Криспу пришла в голову малоприятная мысль, что месяцы, проведенные в монастыре, могли излечить Петрония и от этого недостатка.
– Надо объявить его вне закона, – подсказала Дара. – Цена за его голову поможет решиться многим, кто готов предать его.
– Так я и сделаю, – согласился Крисп. – И пошлю отряд кавалерии в его бывшие поместья. Хотя Анфим прибрал их себе, люди там, я полагаю, остались еще те, которых подбирал Петроний, и верны они будут прежде всего ему.
– Поосторожнее подбирай офицера, которому поручишь отряд, предупредила Дара. – Не стоит посылать того, кто прежде служил Петронию.
– Ты права, – признал Крисп.
Но, пока его племянник проводил время в оргиях, Петроний возглавлял имперскую армию. А это значило, что каждый видесский офицер служил под его началом, пусть и не всегда напрямую.
Городские военачальники принесли клятву верности Криспу. Полевые командиры один за другим присылали письменные клятвы – каждый день прибывали одно-два письма. Но много ли будут значить клятвы в сравнении с многолетней привязанностью к старому командиру? Крисп полагал, что слово стоит не больше, чем человек, его дающий. И он горько сожалел, что у него не было времени получше узнать своих офицеров, прежде чем делать выбор.
Желания, впрочем, как обычно и бывает, сбыться и не могли. Крисп вздохнул снова.
– Буду выбирать так тщательно, как смогу.
* * *
Шли дни. В перерытом снизу доверху городе никаких следов Петрония не обнаружили. По приказу Криспа писцы стирали пальцы до крови, десятками выписывая объявления, клеймившие Петрония как преступника, мятежника и монаха-расстригу. Пергаменты вывесили на площади Паламы, на площади поменьше, называемой площадью Быка, и у каждых ворот города Видесса. Вскоре якобы видевшие Петрония начали являться десятками. Сколько мог судить Крисп, все они обманывали или его, или себя.
Императорские курьеры мчались на восток и на запад, разнося объявления по провинциям. На запад ускакал и кавалерийский отряд. Курьеры, направлявшиеся в прибрежные города, двигались не верхом, а морем – так было быстрее.
Крисп, как мог, занимался текущими делами, несмотря на снедавшее его беспокойство. Он, скорее, старался утонуть в делах – чем больше он был занят, тем реже вспоминал, что Петроний еще на свободе.
Не тратил он времени и на созыв синода, который должен был избрать Пирра преемником Гнатия на патриаршем престоле. Несмотря на явную связь с бегством Петрония, это занятие все равно радовало Криспа: хотя бы Гнатию он мог отплатить сполна.
Но и синод вызвал неожиданные трудности. Следуя обычаю, Крисп созвал аббатов и высших иерархов церкви из столицы, а также прелатов крупных пригородов по обе стороны Бычьего Брода пролива, отделявшего город Видесс от западных провинций, – и на этом успокоился, решив, что все дальнейшее станет пустой формальностью. В конце концов, как Автократор он возглавлял не только государство, но и церковь.
Однако многие прелаты из собравшихся по его приказу в дворцовой часовне были назначены на свои посты Гнатием, принадлежали к его, весьма умеренной фракции и без энтузиазма относились к идее избрания на патриарший престол человека, более ревностно относящегося к вере.
– Да возрадуется ваше величество, – сказал Савиан, архиерей из западного пригорода, известного как Напротив, поскольку располагался он точно напротив города Видесса, через пролив, но настоятель Пирр, при всей его богобоязненности, известен неуступчивостью и суровостью, не совсем, быть может, подобающими человеку, распоряжающемуся всеми делами вселенской патриархии.
– Судя по тому, как дернулись брови Савиана, он сказал бы еще много, если бы осмелился. Скорее всего, в кругу товарищей он высказывался куда свободнее.
– В конце концов, я же представил синоду три имени, – вежливо ответил Крисп.
Все собравшиеся прекрасно знали, что сделано это исключительно ради соблюдения формальностей. Остальных кандидатов Крисп подбирал весьма старательно.
Савиан тоже это знал.
– О да, ваше величество, Траян и Репордений весьма набожны.
Теперь его брови взлетели вверх. Оба священника – один был иерархом провинциального городка Девелтос, второй – настоятелем монастыря в пустынях юго-запада – были такими фанатиками, что по сравнению с ними Пирр показался бы агнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Вам не придется давать клятв, пресвятой отец, – обратился Крисп к Гнатию. – Ведь ради мирских благ вы так можете пожертвовать ненароком собственной душой, а это было бы весьма печально. Я просто задам вам те же вопросы еще раз, а этот волшебник проверит, правду ли вы говорите.
– Мне потребуется время для подготовки, ваше величество, извинился Трокунд. – Кое-что из потребных материалов у меня с собой, если я правильно понял вашего вестиария. – Волшебник принялся вытряхивать из сумы зеркала, свечи и закупоренные склянки всех цветов и размеров.
Гнатий наблюдал за его приготовлениями без особого страха, зато с явным возмущением.
– Ваше величество, я подчинюсь и этому надругательству, сказал он, – но должен сообщить вам, что решительно протестую.
Неужели вы способны представить, что я нарушу свою клятву?
– Я могу, – ответила Дара.
Крисп выбрал иной способ.
– Я могу представить многое, пресвятой отец, – напомнил он патриарху. – В том числе могу представить, как нужные мне сведения вытягивает из вас палач. Полагаю, волшебство повредит вашему здоровью и достоинству меньше, но я могу и передумать, если вам будет угодно.
– Как пожелает ваше величество, – ответил Гнатий так смело, что Крисп поневоле призадумался, а не совершает ли он ошибку. Спасибо, что хоть в этом вы подумали о моих чувствах.
– Будьте добры, пресвятой отец, не сходите с места, – попросил Трокунд.
Гнатий величественно кивнул. Волшебник установил на раскладном штативе в паре шагов от патриарха зеркало, а перед зеркалом зажег свечу. Открыв несколько склянок, он швырнул в огонь по щепотке порошка из каждой; пламя изменило цвет, по комнате расползлось облако неожиданно ароматного дыма.
Бормоча что-то про себя, Трокунд установил второе зеркало за спиной Гнатия, чуть правее, так, чтобы в нем отражалось первое, и тщательно проверил, что отражение Гнатия в первом квадрате полированного серебра видно и во втором. Потом он зажег еще одну свечу, между вторым зеркалом и затылком патриарха, и тоже бросил порошок в пламя. На сей раз дым оказался настолько же вонючим, насколько прежде – благовонным.
– Прошу, ваше величество, – произнес маг, прокашлявшись. Спрашивайте, что хотите.
– Благодарю. – Крисп повернулся к патриарху:
– Пресвятой отец, помогали ли вы Петронию бежать из монастыря святого Скирия?
Губы Гнатия дернулись, пытаясь выговорить «нет», но с них не сорвалось ни звука. Зато отражение патриарха во втором зеркале громко и ясно заявило из-за его спины:
– Да.
Гнатий дернулся, как ужаленный.
– Как вы это сделали? – спросил Крисп.
Ему показалось, что патриарх попытался сказать: «Я не имею к этому никакого отношения». Но отражение ответило за него:
– Я велел монаху, видом сходному с Петронием, подменить его, покуда тот молился в одиночестве. Прошлым вечером я послал священника, который позвал монаха по настоящему имени и вывел его из монастыря.
– Как звали того монаха? – спросил Крисп.
В этот раз Гнатий даже не раскрывал рта. Отражение, однако, ответило:
– Гармосун.
– Превосходные чары, – кивнул Крисп Трокунду, и глаза мага под тяжелыми веками зажглись удовольствием.
Гнатий переминался с ноги на ногу в ожидании следующего вопроса.
– Куда собирался Петроний бежать? – осведомился Крисп.
– Не знаю, – ответил патриарх собственным голосом.
– Секундочку, ваше величество, – жестко прервал его Трокунд и снова завозился с зеркалами. – Он отодвинулся, и его отражение ушло из второго зеркала.
– Больше не шутите так, пресвятой отец, – посоветовал Крисп.
– Иначе вы об этом пожалеете, обещаю. А теперь спрашиваю вас еще раз – куда бежал Петроний?
– Не знаю, – повторил Гнатий. В этот раз Крисп услышал, как те же слова повторяет из-за спины патриарха зеркало. Он покосился на Трокунда.
– Он говорит правду, ваше величество, – отозвался волшебник.
– Боюсь, что так, – согласился Крисп. – Что ж, попробуем по-иному. Пресвятой отец, вы ведь родич Петронию – что бы вы сделали на его месте?
Гнатий явно попытался соврать снова – губы его зашевелились, но изо рта не вылетело ни слова. Зато ответило второе отражение:
– Крупнейшие поместья Петрония лежат на западе, между городами Гарсавра и Резаина. Там он найдет больше всего сторонников в борьбе за корону.
– И вы ожидаете, что туда он и двинется? – произнес Крисп.
Ответ был столь очевиден, что Крисп не ожидал, что Гнатий удосужится произнести его вслух. Патриарх действительно смолчал, но покорное чарам Трокунда отражение ответило за него:
– А чего вы еще ждете, ваше величество?
Крисп сухо хохотнул.
– Да, пожалуй, ничего другого. – Он обернулся к Трокунду: Кажется, я вновь у тебя в долгу.
– Я рад, что мог оказаться полезным, ваше величество, отмахнулся Трокунд. – Ваше предупреждение спасло меня от гнева Анфима пару лет назад.
– А твое мастерство спасло меня от гибели, когда Петроний наслал на меня губительные чары, – возразил Крисп. – Так что не стесняйся, называя цену за сегодняшнюю услугу.
– Меня во многом обвиняли, ваше величество, – ответил Трокунд, – но только не в скромности.
– Ваше величество, – выпалил Гнатий, то ли озабоченный собственной судьбой, то ли обиженный на то, что его забыли, что вы сделаете со мной?
– Хороший вопрос, – раздумчиво протянул Крисп. – Если помощь самозванцу не измена, то что тогда измена, Гнатий? Может, выставить твою голову на Веховом Камне, в назидание прочим?
– Лучше не стоит, – отозвался патриарх достаточно спокойно, чем заслужил неохотное уважение Криспа.
– Еще как стоит, Крисп! – возразила Дара. Гнатия передернуло, а Дара продолжила:
– Изменник ничего, кроме топора, не заслуживает. Что сделает с тобой, со мной, с нашим ребенком Петроний, если он – Фос оборони – победит?
Гнатий слушал ее весьма внимательно. Он никоим образом не мог знать о беременности Дары, прежде чем она упомянула о ней, однако тут же нашел способ воспользоваться этим известием:
– Ваше величество, как можете вы казнить человека, соединившего вас узами брака и тем сделавшего законным вашего наследника?
– Почему нет, – огрызнулась Дара, – если ты поженил нас ради того, чтобы отвлечь внимание от монастыря святого Скирия и спустить на нас своего кузена?
Патриарха опять передернуло.
– Думаю, убивать тебя не стоит, – решил Крисп.
Гнатий просиял, Дара помрачнела.
– Но с поста патриарха я тебя снимаю, – продолжил Крисп. – На твое место я прочу аббата Пирра.
Гнатия передернуло в третий раз.
– Я почти готов пойти на плаху, лишь бы на мое место не сел такой фанатик.
– Священникам из его окружения я доверяю. Если бы я мог доверять твоим подпевалам, я бы заставил тебя сдержать слово.
– Я же сказал «почти», – быстро напомнил патриарх.
– Действительно? Вот что я сделаю. Пока синод не избрал Пирра, я отправлю тебя в монастырь святого Скирия, где он сейчас аббатом. Это поможет тебе удержаться от необдуманных поступков.
– Гнатий открыл было рот, но Крисп прервал его:
– Подумайте, прежде чем вновь заявлять, что скорее пойдете на плаху, пресвятой отец – нет, уже святой отец, вы теперь просто монах, верно? – потому что я могу и удовлетворить ваше желание.
Гнатий одарил его злобным взглядом, но протестовать не оспелился.
Крисп обернулся к Тировизию:
– Ты слышал, что я сказал?
Евнух кивнул.
– Хорошо. Отведи этого монаха в монастырь и передай настоятелю, что выпускать его нельзя ни в коем случае. И халогаев с собой возьми, а то как бы его не украли по дороге.
– Как будет угодно вашему величеству. – Тировизий кивнул Гнатию. – Не пройдете ли со мной, святой отец? – В отличие от Криспа, Тировизий переходил от одного титулования к другому с бессознательной легкостью. Гнатий, все еще носивший патриаршую ризу, последовал за постельничим.
– Лучше бы ты его казнил, – сказала Дара.
– Живой он мне еще может пригодиться, – ответил Крисп. Кроме того, теперь он никуда от меня не денется. Они с Пирром презирали друг друга годами. Теперь, когда он в полной власти настоятеля, сторожить его будут лучше, чем в тюрьме. И кормить хуже, готов поспорить. – Он вздохнул. – Мне было бы намного легче, если бы я хоть на секунду поверил, что солдаты еще застанут Петрония в городе. А если нет… – Крисп замолк, пытаясь сообразить, как можно поймать скрывающегося в родных поместьях мятежника.
– Боюсь, что нет, – заметила Дара.
– Я тоже боюсь, – ответил Крисп. Петроний был умен и бесстрашен. Единственной слабостью, которую подметил в нем когда-то Крисп, было тщеславие; способный на многое, он полагал, что может все. Криспу пришла в голову малоприятная мысль, что месяцы, проведенные в монастыре, могли излечить Петрония и от этого недостатка.
– Надо объявить его вне закона, – подсказала Дара. – Цена за его голову поможет решиться многим, кто готов предать его.
– Так я и сделаю, – согласился Крисп. – И пошлю отряд кавалерии в его бывшие поместья. Хотя Анфим прибрал их себе, люди там, я полагаю, остались еще те, которых подбирал Петроний, и верны они будут прежде всего ему.
– Поосторожнее подбирай офицера, которому поручишь отряд, предупредила Дара. – Не стоит посылать того, кто прежде служил Петронию.
– Ты права, – признал Крисп.
Но, пока его племянник проводил время в оргиях, Петроний возглавлял имперскую армию. А это значило, что каждый видесский офицер служил под его началом, пусть и не всегда напрямую.
Городские военачальники принесли клятву верности Криспу. Полевые командиры один за другим присылали письменные клятвы – каждый день прибывали одно-два письма. Но много ли будут значить клятвы в сравнении с многолетней привязанностью к старому командиру? Крисп полагал, что слово стоит не больше, чем человек, его дающий. И он горько сожалел, что у него не было времени получше узнать своих офицеров, прежде чем делать выбор.
Желания, впрочем, как обычно и бывает, сбыться и не могли. Крисп вздохнул снова.
– Буду выбирать так тщательно, как смогу.
* * *
Шли дни. В перерытом снизу доверху городе никаких следов Петрония не обнаружили. По приказу Криспа писцы стирали пальцы до крови, десятками выписывая объявления, клеймившие Петрония как преступника, мятежника и монаха-расстригу. Пергаменты вывесили на площади Паламы, на площади поменьше, называемой площадью Быка, и у каждых ворот города Видесса. Вскоре якобы видевшие Петрония начали являться десятками. Сколько мог судить Крисп, все они обманывали или его, или себя.
Императорские курьеры мчались на восток и на запад, разнося объявления по провинциям. На запад ускакал и кавалерийский отряд. Курьеры, направлявшиеся в прибрежные города, двигались не верхом, а морем – так было быстрее.
Крисп, как мог, занимался текущими делами, несмотря на снедавшее его беспокойство. Он, скорее, старался утонуть в делах – чем больше он был занят, тем реже вспоминал, что Петроний еще на свободе.
Не тратил он времени и на созыв синода, который должен был избрать Пирра преемником Гнатия на патриаршем престоле. Несмотря на явную связь с бегством Петрония, это занятие все равно радовало Криспа: хотя бы Гнатию он мог отплатить сполна.
Но и синод вызвал неожиданные трудности. Следуя обычаю, Крисп созвал аббатов и высших иерархов церкви из столицы, а также прелатов крупных пригородов по обе стороны Бычьего Брода пролива, отделявшего город Видесс от западных провинций, – и на этом успокоился, решив, что все дальнейшее станет пустой формальностью. В конце концов, как Автократор он возглавлял не только государство, но и церковь.
Однако многие прелаты из собравшихся по его приказу в дворцовой часовне были назначены на свои посты Гнатием, принадлежали к его, весьма умеренной фракции и без энтузиазма относились к идее избрания на патриарший престол человека, более ревностно относящегося к вере.
– Да возрадуется ваше величество, – сказал Савиан, архиерей из западного пригорода, известного как Напротив, поскольку располагался он точно напротив города Видесса, через пролив, но настоятель Пирр, при всей его богобоязненности, известен неуступчивостью и суровостью, не совсем, быть может, подобающими человеку, распоряжающемуся всеми делами вселенской патриархии.
– Судя по тому, как дернулись брови Савиана, он сказал бы еще много, если бы осмелился. Скорее всего, в кругу товарищей он высказывался куда свободнее.
– В конце концов, я же представил синоду три имени, – вежливо ответил Крисп.
Все собравшиеся прекрасно знали, что сделано это исключительно ради соблюдения формальностей. Остальных кандидатов Крисп подбирал весьма старательно.
Савиан тоже это знал.
– О да, ваше величество, Траян и Репордений весьма набожны.
Теперь его брови взлетели вверх. Оба священника – один был иерархом провинциального городка Девелтос, второй – настоятелем монастыря в пустынях юго-запада – были такими фанатиками, что по сравнению с ними Пирр показался бы агнцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58