Это значит – я надеюсь, – что ты меня простила?
– Нет, – ответила она так резко, что Крисп сморщился. – Это значит, что я в данный момент не хочу тебя убить. Сойдет?
– Пока сойдет. Если бы вино не кончилось, я бы за это выпил. А, вот и Барсим!
Вестиарий принес новый кувшин, ножом срезал печать на пробке и налил супругам.
– За то, – поднял Крисп свой кубок, – чтобы ножи резали рыбу, а не людей. Они с Дарой выпили.
– Превосходный тост, ваше величество, – заметил Барсим.
– Ну еще бы, – великодушно согласился Крисп. Он потрогал немеющий кончик носа и улыбнулся:
– А вино-то крепкое.
Он глотнул еще.
Барсим убрал со стола.
– Я сейчас вернусь с главной переменой, – сказал он. Как обычно, слово он сдержал. Последнее блюдо он опустил на стол с изящным поклоном.
– Тунец, ваши величества, тушенный в вине с пряностями.
– Я точно отращу плавники, – объявил Крисп. – И буду этим наслаждаться.
Он позволил Барсиму положить на тарелку большой кусок розоватой нежной рыбы, попробовал.
– Кажется, Фест превзошел самого себя. Энергично жующая Дара ограничилась согласным мычанием.
– Он рад будет слышать, что угодил вам, ваши величества, – сказал Барсим. – Быть может, вареной чечевицы, или свеклы, или пастернака в сливках с луком?
После тунца Барсим внес большую миску красных и белых шелковичных ягод. Крисп обычно обожал их, но теперь он возвел очи горе. Дара взирала на него с тем же выражением предельной сытости. Оба рассмеялись. Крисп, демонстрируя свою отвагу, потянулся к миске.
– Надо съесть хоть немного, чтобы пощадить чувства Феста.
– Наверное. Дай и мне. – Дара запила ягоды вином и со стуком отставила кубок. – Странно, что чувства повара тебя волнуют больше моих.
– Это вообще-то не в моих привычках, – пробурчал он, опуская взгляд.
– Одного раза хватило, – ответила она. Не найдя подходящего ответа, Крисп промолчал.
Вошел Барсим, унес ягоды, старательно не замечая, что десерт едва тронут.
– Еще что-нибудь, ваши величества? – осведомился он.
Дара покачала головой.
– Нет, почитаемый господин, спасибо, – сказал Крисп.
Вестиарий откланялся и неслышно покинул трапезную. Крисп взял кувшин за горло.
– Тебе еще налить? – спросил он Дару. Та толкнула к нему кубок. Крисп наполнил его, потом вылил остатки вина себе. Они выпили вместе. Солнце давно зашло; трапезную освещали только горящие лампы.
– И что теперь? – спросил Крисп, когда вино было допито.
Дара отвела взгляд:
– Не знаю.
– Пошли в постель, – предложил он и, заметив ее гримасу, торопливо поправился:
– Спать. Я слишком наелся и устал, чтобы думать о чем-то другом.
– Ладно.
Дара отодвинула стул и поднялась. Крисп подумал, а не проверить ли ему столовые приборы. Вдруг она спрятала нож в рукаве? «Не глупи», – приказал он себе, вставая из-за стола. Он надеялся, что не совершает ошибки.
Добравшись до спальни, Крисп стянул красные сапоги и со вздохом облегчения пошевелил пальцами. Снимая тунику, он обратил внимание, что ухитрился ничем не замарать ее во время обеда, – Барсим будет доволен. Он лег в постель и снова вздохнул, когда перина приняла его в свои мягкие объятия.
Дара раздевалась медленнее. Она не изменила своей привычке спать обнаженной. Крисп вспомнил, как впервые увидел ее, когда был еще вестиарием при Анфиме.
Тогда ее тело было совершенно. Теперь совершенство ушло. После двух родов, одни из которых случились совсем недавно, талия ее пополнела, кожа на животе стала дряблой, а груди отвисли.
Крисп пожал плечами. Она оставалась Дарой. Он все еще желал ее. Как он и говорил Танилиде, их брак был не просто браком по расчету. И если Он хочет, чтобы их союз таким и оставался, пора перестать думать о Танилиде. Это казалось чудовищно несправедливым, но жизнь, как давно понял Крисп, редко справедлива. Он снова пожал плечами. Как бы там ни было, а жизнь есть жизнь.
– Встань, пожалуйста, – попросила Дара. Крисп повиновался. Дара стянула с кровати покрывало, оставив только простыню. – Ночь теплая.
– Ага. – Крисп забрался под простыню и задул лампу, горевшую на ночном столике. Минутой позже Дара присоединилась к нему, задув свою лампу. Спальня погрузилась во тьму.
– Доброй ночи, – сказал Крисп.
– Доброй ночи, – холодно ответила Дара. Постель была достаточно широка, чтобы между супругами осталась полоса ничейной территории. «Ну вот, – подумалось Криспу, – я вернулся с победой, а сплю все равно что один». Он протяжно зевнул, закрыл глаза и тут же отключился.
* * *
Проснулся он на рассвете, разбуженный зовом мочевого пузыря. Крисп покосился на Дару – та за ночь разметалась, сбросив простыню, но еще мирно спала.
Осторожно, чтобы не разбудить супругу, Крисп встал, облегчился и снова лег. Дара не проснулась.
Он придвинулся к ней. Язык его осторожно – очень осторожно – коснулся ее тут же затвердевшего соска. Дара улыбнулась во сне. Внезапно глаза ее открылись. Она напряглась и шарахнулась от мужа.
– Ты на что это нацелился? – вопросила она.
– Я думал, тебе и так понятно, – ответил он. – Даже если ты злишься, твое тело готово было отозваться.
– Тела глупы, – презрительно отозвалась Дара.
– Верно, – согласился Крисп. – С моим тоже так случилось.
Дара уже открыла рот, чтобы выпалить что-нибудь обидное, но эти слова заставили ее смолчать. Она помотала головой.
– Ты думаешь, если мы переспим, то будем дураками вместе и я все забуду.
– Не думаю, чтобы ты забыла, – вздохнул Крисп. – Хотелось бы надеяться, но я тебя знаю. Даже чародеи не могут сделать бывшее небывшим. Но если мы займемся любовью, я надеюсь, что ты вспомнишь, что я тебя люблю. – Он едва не сказал:
«Что я тебя тоже люблю». Всего два слога стояли между ним и катастрофой – меньше, чем в любом сражении.
– Если мы останемся мужем и женой, то нам и жить придется, как мужу с женой, – пробормотала Дара скорее сама себе, чем Криспу. Она прикусила губу. – Иначе ты всенепременно начнешь закидывать сети на других женщин. Что ж, Крисп, поступай как пожелаешь. – Она легла на спину и уставилась в потолок.
Крисп не двинулся с места.
– Я не хочу просто поиметь тебя, лед тебя побери! – произнес он, со свистом втянув в себя воздух. – Это было Анфимово развлечение. Мне оно не по нраву. Если мы не можем встретиться на полпути, так лучше и не мучиться, пока мы злимся.
Дара приподнялась и внимательно посмотрела на него.
– Ты всерьез, – медленно произнесла она.
– Да, благим богом клянусь, всерьез. А теперь давай вызовем слуг и начнем новый день. – Он потянулся к алому шнуру, висящему у изголовья.
– Подожди, – сказала Дара. Крисп замер, во» просительно подняв бровь. – Пусть это будет.., предложение мира. Я не обещаю, что мне понравится. Но я постараюсь не просто терпеть.
– Ты уверена? – спросил он.
– Уверена… Только будь осторожнее, если можешь. Я не так давно рожала.
– Обещаю, – проговорил он.
Рука его потянулась к ее груди. На сей раз Дара не отстранилась.
Криспу еще в жизни не доводилось заниматься любовью так осторожно – так странно. Ее физическая слабость и едва угасший гнев сдерживали его, пока он не начал даже дотрагиваться до супруги с опаской. Несмотря на обещание, Дара лежала не шевелясь, не отвечая на его ласку.
Когда Крисп вошел в нее. Дара стиснула зубы.
– Все в порядке? – испуганно спросил он. Дара подумала, прислушиваясь к себе, потом кивнула. Крисп продолжил двигаться так осторожно, как мог. Наконец он со вздохом дернулся, даже тогда сдерживаясь.
Крисп понял, что навалился на Дару всем весом, торопливо вышел из нее и откатился в сторону.
– Прости, – произнес он. – Я надеялся доставить тебе больше удовольствия.
– Не важно, – ответила она. – Не тревожься, Крисп удивленно глянул на нее – судя по тону, она не шутила.
– Я сказала тебе, что не настолько тобой довольна, чтобы наслаждаться в полной мере, – продолжала Дара. – Но я видела, как ты делал то, что делал, как был осторожен со мной. Может быть, я и заметила это лишь потому, что ничего не испытывала. Ты не был бы так.., внимателен, если бы я для тебя была лишь удобной подстилкой.
– Я никогда о тебе так не думал, – запротестовал Крисп.
– Женщины часто сомневаются в этом, – невыразительно заметила Дара. – Особенно женщины, знавшие Анфима. Женщины, чьи мужья отправляются в поход, оставив их дома, а сами находят по дороге другую удобную подстилку, на которой можно покувыркаться немного. Женщины вроде меня.
Крисп хотел сказать: «Все было не так», – но чувство, когда стоит прикусить язык, не раз помогало ему в жизни. Сейчас был как раз такой момент. Он понимал, что прав, – их связь с Танилидой никак не походила на кувыркание на удобной подстилке. Но сейчас доказать свою правоту было бы вреднее, чем признать обвинение. Чтобы помириться с Дарой, стоит оставить последнее слово за ней.
– Я не Анфим, – ответил Крисп, не задержавшись и на мгновение. – Я надеялся, что ты заметишь.
– Я заметила, – сказала Дара. – Я была в этом уверена, пока ты не отправился в поход. Потом… – она покачала головой, – …потом все рухнуло. Но может быть, – может быть, – мы еще сумеем жить как жили.
– Я об этом и мечтаю, – отозвался Крисп. – Хватит с меня пертурбаций. За последние два года на меня навалилось больше, чем за всю жизнь.
Внезапно Дара скорчила гримасу и поспешно села, заглядывая под себя. Крисп не сразу понял, что ее фырканье обозначает смех.
– Служанка, прибирающая постель, будет в полной уверенности, что мы помирились. Наверное, так и следует сделать.
– Отлично, – ответил Крисп. – Я рад.
– Я.., наверное, тоже.
Этим Криспу пришлось удовлетвориться. Учитывая, как встретила его супруга днем раньше, это было очень много.
Крисп дернул за шнур. Барсим появился неслышно и быстро, как вызванный дух.
– Доброе утро, ваше величество. Хорошо ли спалось?
– Превосходно, почитаемый господин. Вестиарий принес ему пару подштанников, предложил тунику. Крисп одобрил его выбор и позволил Барсиму одеть себя. Дара, видимо, тоже позвонила, потому что, пока Барсим квохтал над Криспом, пришла ее служанка. Она помогла Даре надеть платье и расчесала императрице волосы.
– Чем ваше величество желает сегодня позавтракать? – осведомился Барсим. Крисп похлопал себя по животу.
– Учитывая, что вчера я наелся за троих голодающих, пусть Фест не обижается, если попрошу немного овсянки и половинку тушеной дыни.
– Думаю, что он сможет сдержать разочарование, – ответствовал Барсим. Крисп резко глянул на него – чувство юмора у вестиария было суше пустыни.
Барсим повернулся к Даре:
– А вы, ваше величество?
– То же, что и Криспу, – ответила она.
– Я передам Фесту. Он, без сомнения, будет рад найти вас в столь превосходном согласии. – С этим тонким намеком на вчерашнюю стычку Барсим покинул опочивальню.
Когда после завтрака Барсим убрал тарелки, Крисп понял, что ему придется взяться вплотную за документы и отчеты, скопившиеся за время его отсутствия. Самые срочные донесения следовали за ним даже в Плискавос, но многие, достаточно важные, дожидались императора во дворце – и быстро потребуют внимания, если он не займется ими сейчас. Но Крисп не мог заставить себя взяться за дела первым своим утром в городе. Неужели он не заслужил хоть день отдыха?
Он все еще убеждал себя, когда Ланкин привел в трапезную Фостия.
– Папа! – воскликнул малыш, кидаясь к нему. Крисп решил, что пергаменты подождут. Он подхватил Фостия и чмокнул в щеку. Малыш потер скулу ладошкой. Крисп не сразу понял, что мальчуган не привык к бородам. Он поцеловал сына снова. Фостий опять потер щеку.
– Ты это нарочно делаешь, – сказала Дара. – Пугаешь ребенка.
– Если он должен ко мне привыкнуть, пускай и к бороде привыкает, – отозвался Крисп. – Волей бога благого и премудрого в этот раз я останусь в городе достаточно долго, чтобы он меня не забыл.
Дара сдалась:
– Твои бы слова да Фосу в уши.
Фостий вскарабкался Криспу на колени, обнял отца за шею и громко чмокнул его. Крисп ухмыльнулся. Дара улыбнулась материнской улыбкой.
– Он тебя полюбил, – заметила она.
– Вот и прекрасно.
Крисп покосился на Ланкина, потом на дверь. Привычный к дворцовой службе евнух поклонился (отчего щеки его порозовели) и вышел в коридор.
– Знаешь, – прошептал Крисп Даре, – я понял, что мне глубоко плевать, кто его отец. Он отличный мальчуган, вот и все.
– Я с самого начала так думала, – ответила она. – Я только не хотела тебе говорить. Боялась, что ты еще больше будешь беспокоиться.
Она внимательно оглядела его и кивнула себе, точно Крисп сдал некий экзамен. Крисп сомневался в этом. Что он проявил: пришедшую с возрастом мудрость или просто безразличие? Он не мог сказать с уверенностью. Но Дара осталась довольна. Этот аргумент был для него важнее всех философских рассуждений. Крисп фыркнул.
– В чем дело? – спросила Дара.
– Просто я подумал, что из меня не выйдет ни чародея, ни теолога, – объяснил Крисп.
– Наверное, ты прав, – ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Нет, – ответила она так резко, что Крисп сморщился. – Это значит, что я в данный момент не хочу тебя убить. Сойдет?
– Пока сойдет. Если бы вино не кончилось, я бы за это выпил. А, вот и Барсим!
Вестиарий принес новый кувшин, ножом срезал печать на пробке и налил супругам.
– За то, – поднял Крисп свой кубок, – чтобы ножи резали рыбу, а не людей. Они с Дарой выпили.
– Превосходный тост, ваше величество, – заметил Барсим.
– Ну еще бы, – великодушно согласился Крисп. Он потрогал немеющий кончик носа и улыбнулся:
– А вино-то крепкое.
Он глотнул еще.
Барсим убрал со стола.
– Я сейчас вернусь с главной переменой, – сказал он. Как обычно, слово он сдержал. Последнее блюдо он опустил на стол с изящным поклоном.
– Тунец, ваши величества, тушенный в вине с пряностями.
– Я точно отращу плавники, – объявил Крисп. – И буду этим наслаждаться.
Он позволил Барсиму положить на тарелку большой кусок розоватой нежной рыбы, попробовал.
– Кажется, Фест превзошел самого себя. Энергично жующая Дара ограничилась согласным мычанием.
– Он рад будет слышать, что угодил вам, ваши величества, – сказал Барсим. – Быть может, вареной чечевицы, или свеклы, или пастернака в сливках с луком?
После тунца Барсим внес большую миску красных и белых шелковичных ягод. Крисп обычно обожал их, но теперь он возвел очи горе. Дара взирала на него с тем же выражением предельной сытости. Оба рассмеялись. Крисп, демонстрируя свою отвагу, потянулся к миске.
– Надо съесть хоть немного, чтобы пощадить чувства Феста.
– Наверное. Дай и мне. – Дара запила ягоды вином и со стуком отставила кубок. – Странно, что чувства повара тебя волнуют больше моих.
– Это вообще-то не в моих привычках, – пробурчал он, опуская взгляд.
– Одного раза хватило, – ответила она. Не найдя подходящего ответа, Крисп промолчал.
Вошел Барсим, унес ягоды, старательно не замечая, что десерт едва тронут.
– Еще что-нибудь, ваши величества? – осведомился он.
Дара покачала головой.
– Нет, почитаемый господин, спасибо, – сказал Крисп.
Вестиарий откланялся и неслышно покинул трапезную. Крисп взял кувшин за горло.
– Тебе еще налить? – спросил он Дару. Та толкнула к нему кубок. Крисп наполнил его, потом вылил остатки вина себе. Они выпили вместе. Солнце давно зашло; трапезную освещали только горящие лампы.
– И что теперь? – спросил Крисп, когда вино было допито.
Дара отвела взгляд:
– Не знаю.
– Пошли в постель, – предложил он и, заметив ее гримасу, торопливо поправился:
– Спать. Я слишком наелся и устал, чтобы думать о чем-то другом.
– Ладно.
Дара отодвинула стул и поднялась. Крисп подумал, а не проверить ли ему столовые приборы. Вдруг она спрятала нож в рукаве? «Не глупи», – приказал он себе, вставая из-за стола. Он надеялся, что не совершает ошибки.
Добравшись до спальни, Крисп стянул красные сапоги и со вздохом облегчения пошевелил пальцами. Снимая тунику, он обратил внимание, что ухитрился ничем не замарать ее во время обеда, – Барсим будет доволен. Он лег в постель и снова вздохнул, когда перина приняла его в свои мягкие объятия.
Дара раздевалась медленнее. Она не изменила своей привычке спать обнаженной. Крисп вспомнил, как впервые увидел ее, когда был еще вестиарием при Анфиме.
Тогда ее тело было совершенно. Теперь совершенство ушло. После двух родов, одни из которых случились совсем недавно, талия ее пополнела, кожа на животе стала дряблой, а груди отвисли.
Крисп пожал плечами. Она оставалась Дарой. Он все еще желал ее. Как он и говорил Танилиде, их брак был не просто браком по расчету. И если Он хочет, чтобы их союз таким и оставался, пора перестать думать о Танилиде. Это казалось чудовищно несправедливым, но жизнь, как давно понял Крисп, редко справедлива. Он снова пожал плечами. Как бы там ни было, а жизнь есть жизнь.
– Встань, пожалуйста, – попросила Дара. Крисп повиновался. Дара стянула с кровати покрывало, оставив только простыню. – Ночь теплая.
– Ага. – Крисп забрался под простыню и задул лампу, горевшую на ночном столике. Минутой позже Дара присоединилась к нему, задув свою лампу. Спальня погрузилась во тьму.
– Доброй ночи, – сказал Крисп.
– Доброй ночи, – холодно ответила Дара. Постель была достаточно широка, чтобы между супругами осталась полоса ничейной территории. «Ну вот, – подумалось Криспу, – я вернулся с победой, а сплю все равно что один». Он протяжно зевнул, закрыл глаза и тут же отключился.
* * *
Проснулся он на рассвете, разбуженный зовом мочевого пузыря. Крисп покосился на Дару – та за ночь разметалась, сбросив простыню, но еще мирно спала.
Осторожно, чтобы не разбудить супругу, Крисп встал, облегчился и снова лег. Дара не проснулась.
Он придвинулся к ней. Язык его осторожно – очень осторожно – коснулся ее тут же затвердевшего соска. Дара улыбнулась во сне. Внезапно глаза ее открылись. Она напряглась и шарахнулась от мужа.
– Ты на что это нацелился? – вопросила она.
– Я думал, тебе и так понятно, – ответил он. – Даже если ты злишься, твое тело готово было отозваться.
– Тела глупы, – презрительно отозвалась Дара.
– Верно, – согласился Крисп. – С моим тоже так случилось.
Дара уже открыла рот, чтобы выпалить что-нибудь обидное, но эти слова заставили ее смолчать. Она помотала головой.
– Ты думаешь, если мы переспим, то будем дураками вместе и я все забуду.
– Не думаю, чтобы ты забыла, – вздохнул Крисп. – Хотелось бы надеяться, но я тебя знаю. Даже чародеи не могут сделать бывшее небывшим. Но если мы займемся любовью, я надеюсь, что ты вспомнишь, что я тебя люблю. – Он едва не сказал:
«Что я тебя тоже люблю». Всего два слога стояли между ним и катастрофой – меньше, чем в любом сражении.
– Если мы останемся мужем и женой, то нам и жить придется, как мужу с женой, – пробормотала Дара скорее сама себе, чем Криспу. Она прикусила губу. – Иначе ты всенепременно начнешь закидывать сети на других женщин. Что ж, Крисп, поступай как пожелаешь. – Она легла на спину и уставилась в потолок.
Крисп не двинулся с места.
– Я не хочу просто поиметь тебя, лед тебя побери! – произнес он, со свистом втянув в себя воздух. – Это было Анфимово развлечение. Мне оно не по нраву. Если мы не можем встретиться на полпути, так лучше и не мучиться, пока мы злимся.
Дара приподнялась и внимательно посмотрела на него.
– Ты всерьез, – медленно произнесла она.
– Да, благим богом клянусь, всерьез. А теперь давай вызовем слуг и начнем новый день. – Он потянулся к алому шнуру, висящему у изголовья.
– Подожди, – сказала Дара. Крисп замер, во» просительно подняв бровь. – Пусть это будет.., предложение мира. Я не обещаю, что мне понравится. Но я постараюсь не просто терпеть.
– Ты уверена? – спросил он.
– Уверена… Только будь осторожнее, если можешь. Я не так давно рожала.
– Обещаю, – проговорил он.
Рука его потянулась к ее груди. На сей раз Дара не отстранилась.
Криспу еще в жизни не доводилось заниматься любовью так осторожно – так странно. Ее физическая слабость и едва угасший гнев сдерживали его, пока он не начал даже дотрагиваться до супруги с опаской. Несмотря на обещание, Дара лежала не шевелясь, не отвечая на его ласку.
Когда Крисп вошел в нее. Дара стиснула зубы.
– Все в порядке? – испуганно спросил он. Дара подумала, прислушиваясь к себе, потом кивнула. Крисп продолжил двигаться так осторожно, как мог. Наконец он со вздохом дернулся, даже тогда сдерживаясь.
Крисп понял, что навалился на Дару всем весом, торопливо вышел из нее и откатился в сторону.
– Прости, – произнес он. – Я надеялся доставить тебе больше удовольствия.
– Не важно, – ответила она. – Не тревожься, Крисп удивленно глянул на нее – судя по тону, она не шутила.
– Я сказала тебе, что не настолько тобой довольна, чтобы наслаждаться в полной мере, – продолжала Дара. – Но я видела, как ты делал то, что делал, как был осторожен со мной. Может быть, я и заметила это лишь потому, что ничего не испытывала. Ты не был бы так.., внимателен, если бы я для тебя была лишь удобной подстилкой.
– Я никогда о тебе так не думал, – запротестовал Крисп.
– Женщины часто сомневаются в этом, – невыразительно заметила Дара. – Особенно женщины, знавшие Анфима. Женщины, чьи мужья отправляются в поход, оставив их дома, а сами находят по дороге другую удобную подстилку, на которой можно покувыркаться немного. Женщины вроде меня.
Крисп хотел сказать: «Все было не так», – но чувство, когда стоит прикусить язык, не раз помогало ему в жизни. Сейчас был как раз такой момент. Он понимал, что прав, – их связь с Танилидой никак не походила на кувыркание на удобной подстилке. Но сейчас доказать свою правоту было бы вреднее, чем признать обвинение. Чтобы помириться с Дарой, стоит оставить последнее слово за ней.
– Я не Анфим, – ответил Крисп, не задержавшись и на мгновение. – Я надеялся, что ты заметишь.
– Я заметила, – сказала Дара. – Я была в этом уверена, пока ты не отправился в поход. Потом… – она покачала головой, – …потом все рухнуло. Но может быть, – может быть, – мы еще сумеем жить как жили.
– Я об этом и мечтаю, – отозвался Крисп. – Хватит с меня пертурбаций. За последние два года на меня навалилось больше, чем за всю жизнь.
Внезапно Дара скорчила гримасу и поспешно села, заглядывая под себя. Крисп не сразу понял, что ее фырканье обозначает смех.
– Служанка, прибирающая постель, будет в полной уверенности, что мы помирились. Наверное, так и следует сделать.
– Отлично, – ответил Крисп. – Я рад.
– Я.., наверное, тоже.
Этим Криспу пришлось удовлетвориться. Учитывая, как встретила его супруга днем раньше, это было очень много.
Крисп дернул за шнур. Барсим появился неслышно и быстро, как вызванный дух.
– Доброе утро, ваше величество. Хорошо ли спалось?
– Превосходно, почитаемый господин. Вестиарий принес ему пару подштанников, предложил тунику. Крисп одобрил его выбор и позволил Барсиму одеть себя. Дара, видимо, тоже позвонила, потому что, пока Барсим квохтал над Криспом, пришла ее служанка. Она помогла Даре надеть платье и расчесала императрице волосы.
– Чем ваше величество желает сегодня позавтракать? – осведомился Барсим. Крисп похлопал себя по животу.
– Учитывая, что вчера я наелся за троих голодающих, пусть Фест не обижается, если попрошу немного овсянки и половинку тушеной дыни.
– Думаю, что он сможет сдержать разочарование, – ответствовал Барсим. Крисп резко глянул на него – чувство юмора у вестиария было суше пустыни.
Барсим повернулся к Даре:
– А вы, ваше величество?
– То же, что и Криспу, – ответила она.
– Я передам Фесту. Он, без сомнения, будет рад найти вас в столь превосходном согласии. – С этим тонким намеком на вчерашнюю стычку Барсим покинул опочивальню.
Когда после завтрака Барсим убрал тарелки, Крисп понял, что ему придется взяться вплотную за документы и отчеты, скопившиеся за время его отсутствия. Самые срочные донесения следовали за ним даже в Плискавос, но многие, достаточно важные, дожидались императора во дворце – и быстро потребуют внимания, если он не займется ими сейчас. Но Крисп не мог заставить себя взяться за дела первым своим утром в городе. Неужели он не заслужил хоть день отдыха?
Он все еще убеждал себя, когда Ланкин привел в трапезную Фостия.
– Папа! – воскликнул малыш, кидаясь к нему. Крисп решил, что пергаменты подождут. Он подхватил Фостия и чмокнул в щеку. Малыш потер скулу ладошкой. Крисп не сразу понял, что мальчуган не привык к бородам. Он поцеловал сына снова. Фостий опять потер щеку.
– Ты это нарочно делаешь, – сказала Дара. – Пугаешь ребенка.
– Если он должен ко мне привыкнуть, пускай и к бороде привыкает, – отозвался Крисп. – Волей бога благого и премудрого в этот раз я останусь в городе достаточно долго, чтобы он меня не забыл.
Дара сдалась:
– Твои бы слова да Фосу в уши.
Фостий вскарабкался Криспу на колени, обнял отца за шею и громко чмокнул его. Крисп ухмыльнулся. Дара улыбнулась материнской улыбкой.
– Он тебя полюбил, – заметила она.
– Вот и прекрасно.
Крисп покосился на Ланкина, потом на дверь. Привычный к дворцовой службе евнух поклонился (отчего щеки его порозовели) и вышел в коридор.
– Знаешь, – прошептал Крисп Даре, – я понял, что мне глубоко плевать, кто его отец. Он отличный мальчуган, вот и все.
– Я с самого начала так думала, – ответила она. – Я только не хотела тебе говорить. Боялась, что ты еще больше будешь беспокоиться.
Она внимательно оглядела его и кивнула себе, точно Крисп сдал некий экзамен. Крисп сомневался в этом. Что он проявил: пришедшую с возрастом мудрость или просто безразличие? Он не мог сказать с уверенностью. Но Дара осталась довольна. Этот аргумент был для него важнее всех философских рассуждений. Крисп фыркнул.
– В чем дело? – спросила Дара.
– Просто я подумал, что из меня не выйдет ни чародея, ни теолога, – объяснил Крисп.
– Наверное, ты прав, – ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58