– спросил чародей. Крисп, посмеиваясь, указал на складной столик, на котором только что писал ответ Яковизию. Там еще валялись несколько кусков пергамента.
– Превосходно, – кивнул Трокунд.
Он выбрал кусочек, свернул в трубку примерно того же размера, что и письмо Ризульфа, сложил оба свитка вместе и вгляделся.
– Я использую закон подобия в двух аспектах, – пояснил он. – С одной стороны, пергамент подобен пергаменту, с другой – оба куска одинаково свернуты. Теперь чуть-чуть клея, чтобы свиток держался, – лентой, как вы знаете, я не могу воспользоваться, она не ляжет в нужное место.
Крисп понятия не имел, чем можно пользоваться, а чем нельзя, зато прекрасно помнил, что Трокунд во время работы любит давать пояснения. Чародей установил новый свиток на столе.
– По закону сродства, единожды соприкоснувшись, предметы остаются связаны навечно. Потому… – Он поднял письмо и медленно провел им над пустым свитком, произнося заклинание.
Внезапно печать исчезла с письма. Трокунд указал на новый свиток, носивший теперь весь воск до последнего пятнышка.
– Удалось! – воскликнул Крисп.
– Именно, – подтвердил Трокунд самодовольно. – Главным было удостовериться, что мой свиток не толще свернутого письма. Иначе воск мог потрескаться, пытаясь налезть на слишком широкий торец.
Он продолжал объяснять что-то, но Крисп не слушал. Император протянул руку, и Трокунд отдал письмо. Крисп стянул ленточку, развернул пергамент и прочел:
– «От Ризульфа пресвятому вселенскому патриарху Гнатию привет. Как я указывал в последнем письме, мне кажется очевидным, что Видессу было бы лучше находиться под управлением человека благородной крови, а не выскочки, пусть весьма энергичного…» – Он прервался. – Что он хочет сказать – «выскочка»?
– Человек, который сам пришел из деревни, вместо того чтобы позволить это сделать своему прапрадедушке, – пояснил Трокунд.
– А… – Крисп продолжил:
– «Без сомнения, вы, пресвятой отец, как потомок благороднейшего рода, не сочтете за труд изложить народу сей тезис, если в том появится нужда. А в условиях начатой Криспом опасной кампании этот момент может наступить в любое время». – Он снова замолк.
– Пока ничего противозаконного, – заметил Трокунд. – Может быть, он беспокоится насчет судьбы империи, если вы погибнете в бою.
– Да, но следующими пятью словами он обрекает себя на вечный лед, – ответил Крисп. – Вот: «Приход его можно даже ускорить».
– Да, это измена, – бесстрастно констатировал Трокунд. – Что вы станете делать?
Крисп размышлял над этим с той минуты, как услышал, что Ризульф переписывается с Гнатием.
– Во-первых, запечатай письмо наново, – распорядился он, возвращая пергамент Трокунду.
– Конечно, ваше величество. – Трокунд свернул письмо, снова завязал ленточкой, сделал короткий жест левой рукой и прошептал что-то. Ленточка чуть сдвинулась. – Я вернул ее в прежнее положение, ваше величество, – пояснил он, – чтобы воск лег на нее ровно.
Не ожидая кивка императора, чародей поставил свиток на торец. Ленточка не шевельнулась; видимо, чары удерживали ее на месте. Трокунд завел распевное заклинание, то же самое, каким снял печать с письма, но теперь его пальцы в пассах больше двигались вниз, чем к потолку.
И снова Крисп не уловил момента перемещения. В одно мгновение печать находилась на пустом свитке, а в следующее уже скрепляла письмо Ризульфа. Трокунд с поклоном вернул письмо императору.
– Спасибо. – Крисп вышел наружу. Гонец ждал, не выказывая нетерпения: вряд ли чародейство отняло много времени. Крисп отдал письмо ему.
– Все в порядке, – сказал он. – Передай письмо патриарху. Он, без сомнения, будет рад получить его. Гонец отдал честь.
– Как скажете, ваше величество. Он щелкнул языком, дал коню шпор и ускакал во тьму.
Крисп повернулся к Вагну:
– Подберешь мне с полдюжины твоих соотечественников? Тех, кто может ходить неслышно и держать язык за зубами?
– Я приведу, твое величество, – не раздумывая, ответил Вагн.
Трокунд с любопытством глянул на Криспа, но император не стал объяснять. Через пару минут Вагн привел еще шестерых могучих светловолосых северян. Несмотря на сложение, двигались они с кошачьей легкостью.
– Заходите, отважные воины, – Крисп распахнул вход в шатер. – У меня есть для вас задание…
* * *
Вставал Крисп всегда с рассветом. «Может быть, если бы из деревни пришел мой дедушка, я мог бы спать до полудня», – подумал он, слезая с лежанки и прислушиваясь, как оживает лагерь.
Он как раз застегивал перевязь меча, когда сквозь суматошный утренний шум болтовни, железный звон и бульканье котлов прорвались тревожные крики. Он высунулся наружу, с наслаждением втягивая прохладный утренний воздух, – скоро наступит дневная духота.
– В чем дело? – спросил он стоящего на страже Нарвикку.
– Твое величество, кажется, благородный Ризульф пропал, – ответил халогай.
– Исчез? Что значит – исчез?
– В шатре его нет, твое величество, и в лагере тоже, – терпеливо объяснил Нарвикка.
– Какая ужасная новость! Что могло с ним случиться?
Нарвикка только пожал плечами, музыкально позвенев кольчугой. Крисп поспешил к шатру Ризульфа. Бежать было недалеко. Вокруг шатра бурлила толпа офицеров и солдат.
– Что случилось, превосходный Богорад? – осведомился Крисп, подходя к заместителю Ризульфа.
– Ваше величество! – Богорад отдал честь. То был невысокий толстячок, больше похожий на портного, чем на солдата. Сколько было известно Криспу, он входил в число трех лучших фехтовальщиков в императорской армии. Это, однако, не мешало ему теперь заламывать ручки. – Отца вашей супруги, госпожи императрицы, украли – хитростью или черным чародейством, мне неизвестно.
– Неужели чары Арваша заплели и наш лагерь? Оборони нас Фос! – Крисп очертил над сердцем солнечный круг.
Богорад последовал его примеру.
– Надеюсь, что нет, ваше величество. Я склоняюсь к этому ответу, поскольку часового, стоявшего на посту в шатра генерала, нашли утром без сознания. Чародейство могло уничтожить генерала, но разве пришлось бы ему оглушать охранника? Больше смахивает на людских рук дело.
– Рассуждаете вы как священник, толкующий стих из святых писаний Фоса, – заметил Крисп, отчего по лицу Богорада расползлась широкая улыбка. – Проводите меня к часовому.
Богорад проталкивался впереди императора через толпу, но даже окриков офицера недостаточно было, чтобы расчистить дорогу. Солдаты расступились, только когда Крисп повысил голос.
– Ваше величество, – заявил Богорад, – это замыкающий Ногето, последним заступивший на пост у шатра почтенного Ризульфа.
Ногето судорожно застыл по стойке «смирно».
– Расскажи, что случилось этой ночью, рядовой, – потребовал Крисп.
– Ваше величество, прощения прошу, но меня все утро об этом спрашивают, а лед меня побери, если я знаю! Вот я стою, вроде как ни о чем особенном не думаю, как это бывает, когда не ждешь опасности – тут оно и случилось, потому как я уже лежу и меня сменщик расталкивает, а его превосходительства генерала нету.
– Оглушили тебя, что ли?
– Нет, ваше величество. – Ногето энергично помотал головой. – Это со мной бывало, это я узнаю. Я бы тогда думал, что сдохну сейчас, а так я вроде бы лег задремать, а поутру проснулся. Только не спал я. Богом благим клянусь. – Глаза часового расширились от страха. Заснувший на посту часовой сразу оказывался на плахе.
– Он всегда был добрым солдатом, ваше величество, – добавил Богорад. – Иначе его не поставили бы охранять генеральский шатер.
– И есть ли у меня причина полагать, что ты не просто заснул стоя, пока.., э-э.., ни о чем особенном не думал? – строго осведомился Крисп.
– Ваше величество, – ответил Ногето, – не знаю, насколько это важно, но прежде чем я… – Он замялся. – Прежде чем оно случилось, ну.., не знаю.., у меня по лицу вроде как паутинка прошлась. Я вроде руку поднял, отвести ее, и тут.., не знаю…
Крисп покосился на Богорада.
– Он не с листа врет, ваше величество, – сказал тот. – До вас он то же рассказывал.
– Позволишь ли чародею тебя допросить? – спросил Крисп у Ногето. Часовой уверенно кивнул.
– Отведите его к Трокунду, – приказал Крисп. – Если он не врет… – он сморщился и поджал губы, – …придется думать о чем-то другом.
– Слушаюсь, ваше величество. Кто мог совершить такое злодейское деяние?
– Возможно, Ногето сумеет сказать нам, когда над ним поработает Трокунд, – ответил Крисп. – Пока же будем справляться. Превосходный Богорад, способны ли вы будете вести полк, покуда не объявится Ризульф?
– Я, ваше величество? Вы слишком щедры, – начал было Богорад, но, видно, сообразил, что излишек самоуничижения ему только повредит, и сменил тон:
– Но если вы полагаете, что я справлюсь, то принимаю эту честь.
– Я уверен, что вы будете отважным командиром, превосходный Богорад. Отлично; хотя бы с этим ясно. – Крисп развернулся и бросил через плечо, как бы невзначай:
– Богорад, вы знаете, мой тесть помогал мне с одним очень щекотливым делом в городе. Теперь, когда он исчез, мне придется заняться им самому. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все его письма попадали сразу ко мне, невскрытыми.
– Будет сделано, ваше величество, – обещал Богорад. Он развернулся на каблуках и упер руки в бедра, свирепо глядя на кучку солдат, все еще толкавшуюся близ Ризульфова шатра. – Эй вы, черепахи! – взревел он. – Нам еще скакать и скакать сегодня, с почтенным Ризульфом или без него. Так что шевелитесь!
Солдаты торопливо разошлись. Крисп мысленно кивнул. Ризульф был превосходным солдатом, но и при новом командире его полк не пострадает.
Армия выступила парой минут позже, чем могла бы, но не настолько поздно, чтобы взволновать опытных унтер-офицеров, отвечавших за порядок в своих подразделениях. Крисп на своем Прогрессе разъезжал вдоль колонны. Как и следовало ожидать, вся армия гудела слухами о пропаже Ризульфа. Одни полагали, что Богорад избавился от своего командира, другие винили колдовство, а третьи, как и следовало ожидать, – пороки.
– Вернется через пару дней, сонный и с расстегнутыми штанами, – предположил какой-то солдат.
– Да ну тебя, Дерталл, ты же себя на его место ставишь, – ответил его сосед.
– На его месте я бы штаны вообще снял, – заметил Дерталл, и с полдюжины глоток отозвались грубым смехом.
Миля тянулась за милей. За полдень Криспу сообщили, что Ногето говорил правду.
– Его, беднягу, опоили как-то, – заметил чародей.
– Как странно, – безмятежно ответил Крисп. – Ну что ж, пусть возвращается в строй.
Впереди имперской армии скакали разведчики, а с ними – чародеи, и не подмастерья, как в первом походе Криспа, а мастера Чародейской коллегии. Если они не засекут ловушку, этого не сделает никто. А если этого никто не сделает, беспокойно подумал Крисп, армия попадет в капкан. И кто тогда станет защищать город Видесс, жену, наследника и нерожденного сына самого Криспа? Никто, и ему прекрасно было об этом известно.
Чем дальше на север продвигалась армия, тем меньше видел Крисп распаханных полей. Это терзало его сердце. После поры урожая весна – самое занятое время года, время пахать и сеять. Но что толку в трудах, когда налетчики готовы нагрянуть в любую минуту? Многие деревушки стояли опустелые – жители их бежали в более безопасные земли. Крисп понимал, что если он сумеет разбить Арваша, то крестьян взамен сбежавших и убитых ему придется ввозить. Иначе эти земли вновь зарастут лесом.
Чем выше в небо поднимались Заистрийские горы, тем с большим подозрением глядели солдаты на каждый куст, на каждую вязовую рощу. Криспу было знакомо это чувство: прошлым летом, по дороге на Имброс, он так же размышлял, когда и где Арваш нанесет свой удар. Теперь, на подходах к Имбросу, оно вернулось с удвоенной силой.
В двух днях пути от растерзанного города к Криспу галопом прискакал разведчик.
– Ваше величество, – сказал он, отдавая честь, – один из чародеев, кажется, что-то почуял. Что – сам не знает, есть ли оно там – не уверен, но.., может быть. – Разведчика, видимо, раздражала нужда передавать бред чародея.
Крисп едва надеялся, что ловушки Арваша удастся распознать. Он не ждал, что капканы начнут заявлять о себе колоколами и трубами. Император повернулся к сигнальщикам:
– Играйте «к бою стройся» и «стой». Посмотрим, что там впереди.
Пока гремели трубы, а колонна разворачивалась в боевой строй, Крисп размышлял, что ложная тревога обойдется ему в полдня марша. Но лучше поддаться неуемному воображению колдуна, чем, отбросив осторожность, двинуть армию в ловушку.
Он подал Прогресса вперед шенкелями, и вскоре армия осталась далеко позади. За ним скакали еще несколько человек – все чародеи, как он заметил, сообразившие, что может означать неожиданная остановка. Трокунд помахал ему с серой лошадки, пританцовывающей, как лицедейка. Крисп помахал в ответ.
Остановил коня он рядом с тесной кучкой чародеев и разведчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Превосходно, – кивнул Трокунд.
Он выбрал кусочек, свернул в трубку примерно того же размера, что и письмо Ризульфа, сложил оба свитка вместе и вгляделся.
– Я использую закон подобия в двух аспектах, – пояснил он. – С одной стороны, пергамент подобен пергаменту, с другой – оба куска одинаково свернуты. Теперь чуть-чуть клея, чтобы свиток держался, – лентой, как вы знаете, я не могу воспользоваться, она не ляжет в нужное место.
Крисп понятия не имел, чем можно пользоваться, а чем нельзя, зато прекрасно помнил, что Трокунд во время работы любит давать пояснения. Чародей установил новый свиток на столе.
– По закону сродства, единожды соприкоснувшись, предметы остаются связаны навечно. Потому… – Он поднял письмо и медленно провел им над пустым свитком, произнося заклинание.
Внезапно печать исчезла с письма. Трокунд указал на новый свиток, носивший теперь весь воск до последнего пятнышка.
– Удалось! – воскликнул Крисп.
– Именно, – подтвердил Трокунд самодовольно. – Главным было удостовериться, что мой свиток не толще свернутого письма. Иначе воск мог потрескаться, пытаясь налезть на слишком широкий торец.
Он продолжал объяснять что-то, но Крисп не слушал. Император протянул руку, и Трокунд отдал письмо. Крисп стянул ленточку, развернул пергамент и прочел:
– «От Ризульфа пресвятому вселенскому патриарху Гнатию привет. Как я указывал в последнем письме, мне кажется очевидным, что Видессу было бы лучше находиться под управлением человека благородной крови, а не выскочки, пусть весьма энергичного…» – Он прервался. – Что он хочет сказать – «выскочка»?
– Человек, который сам пришел из деревни, вместо того чтобы позволить это сделать своему прапрадедушке, – пояснил Трокунд.
– А… – Крисп продолжил:
– «Без сомнения, вы, пресвятой отец, как потомок благороднейшего рода, не сочтете за труд изложить народу сей тезис, если в том появится нужда. А в условиях начатой Криспом опасной кампании этот момент может наступить в любое время». – Он снова замолк.
– Пока ничего противозаконного, – заметил Трокунд. – Может быть, он беспокоится насчет судьбы империи, если вы погибнете в бою.
– Да, но следующими пятью словами он обрекает себя на вечный лед, – ответил Крисп. – Вот: «Приход его можно даже ускорить».
– Да, это измена, – бесстрастно констатировал Трокунд. – Что вы станете делать?
Крисп размышлял над этим с той минуты, как услышал, что Ризульф переписывается с Гнатием.
– Во-первых, запечатай письмо наново, – распорядился он, возвращая пергамент Трокунду.
– Конечно, ваше величество. – Трокунд свернул письмо, снова завязал ленточкой, сделал короткий жест левой рукой и прошептал что-то. Ленточка чуть сдвинулась. – Я вернул ее в прежнее положение, ваше величество, – пояснил он, – чтобы воск лег на нее ровно.
Не ожидая кивка императора, чародей поставил свиток на торец. Ленточка не шевельнулась; видимо, чары удерживали ее на месте. Трокунд завел распевное заклинание, то же самое, каким снял печать с письма, но теперь его пальцы в пассах больше двигались вниз, чем к потолку.
И снова Крисп не уловил момента перемещения. В одно мгновение печать находилась на пустом свитке, а в следующее уже скрепляла письмо Ризульфа. Трокунд с поклоном вернул письмо императору.
– Спасибо. – Крисп вышел наружу. Гонец ждал, не выказывая нетерпения: вряд ли чародейство отняло много времени. Крисп отдал письмо ему.
– Все в порядке, – сказал он. – Передай письмо патриарху. Он, без сомнения, будет рад получить его. Гонец отдал честь.
– Как скажете, ваше величество. Он щелкнул языком, дал коню шпор и ускакал во тьму.
Крисп повернулся к Вагну:
– Подберешь мне с полдюжины твоих соотечественников? Тех, кто может ходить неслышно и держать язык за зубами?
– Я приведу, твое величество, – не раздумывая, ответил Вагн.
Трокунд с любопытством глянул на Криспа, но император не стал объяснять. Через пару минут Вагн привел еще шестерых могучих светловолосых северян. Несмотря на сложение, двигались они с кошачьей легкостью.
– Заходите, отважные воины, – Крисп распахнул вход в шатер. – У меня есть для вас задание…
* * *
Вставал Крисп всегда с рассветом. «Может быть, если бы из деревни пришел мой дедушка, я мог бы спать до полудня», – подумал он, слезая с лежанки и прислушиваясь, как оживает лагерь.
Он как раз застегивал перевязь меча, когда сквозь суматошный утренний шум болтовни, железный звон и бульканье котлов прорвались тревожные крики. Он высунулся наружу, с наслаждением втягивая прохладный утренний воздух, – скоро наступит дневная духота.
– В чем дело? – спросил он стоящего на страже Нарвикку.
– Твое величество, кажется, благородный Ризульф пропал, – ответил халогай.
– Исчез? Что значит – исчез?
– В шатре его нет, твое величество, и в лагере тоже, – терпеливо объяснил Нарвикка.
– Какая ужасная новость! Что могло с ним случиться?
Нарвикка только пожал плечами, музыкально позвенев кольчугой. Крисп поспешил к шатру Ризульфа. Бежать было недалеко. Вокруг шатра бурлила толпа офицеров и солдат.
– Что случилось, превосходный Богорад? – осведомился Крисп, подходя к заместителю Ризульфа.
– Ваше величество! – Богорад отдал честь. То был невысокий толстячок, больше похожий на портного, чем на солдата. Сколько было известно Криспу, он входил в число трех лучших фехтовальщиков в императорской армии. Это, однако, не мешало ему теперь заламывать ручки. – Отца вашей супруги, госпожи императрицы, украли – хитростью или черным чародейством, мне неизвестно.
– Неужели чары Арваша заплели и наш лагерь? Оборони нас Фос! – Крисп очертил над сердцем солнечный круг.
Богорад последовал его примеру.
– Надеюсь, что нет, ваше величество. Я склоняюсь к этому ответу, поскольку часового, стоявшего на посту в шатра генерала, нашли утром без сознания. Чародейство могло уничтожить генерала, но разве пришлось бы ему оглушать охранника? Больше смахивает на людских рук дело.
– Рассуждаете вы как священник, толкующий стих из святых писаний Фоса, – заметил Крисп, отчего по лицу Богорада расползлась широкая улыбка. – Проводите меня к часовому.
Богорад проталкивался впереди императора через толпу, но даже окриков офицера недостаточно было, чтобы расчистить дорогу. Солдаты расступились, только когда Крисп повысил голос.
– Ваше величество, – заявил Богорад, – это замыкающий Ногето, последним заступивший на пост у шатра почтенного Ризульфа.
Ногето судорожно застыл по стойке «смирно».
– Расскажи, что случилось этой ночью, рядовой, – потребовал Крисп.
– Ваше величество, прощения прошу, но меня все утро об этом спрашивают, а лед меня побери, если я знаю! Вот я стою, вроде как ни о чем особенном не думаю, как это бывает, когда не ждешь опасности – тут оно и случилось, потому как я уже лежу и меня сменщик расталкивает, а его превосходительства генерала нету.
– Оглушили тебя, что ли?
– Нет, ваше величество. – Ногето энергично помотал головой. – Это со мной бывало, это я узнаю. Я бы тогда думал, что сдохну сейчас, а так я вроде бы лег задремать, а поутру проснулся. Только не спал я. Богом благим клянусь. – Глаза часового расширились от страха. Заснувший на посту часовой сразу оказывался на плахе.
– Он всегда был добрым солдатом, ваше величество, – добавил Богорад. – Иначе его не поставили бы охранять генеральский шатер.
– И есть ли у меня причина полагать, что ты не просто заснул стоя, пока.., э-э.., ни о чем особенном не думал? – строго осведомился Крисп.
– Ваше величество, – ответил Ногето, – не знаю, насколько это важно, но прежде чем я… – Он замялся. – Прежде чем оно случилось, ну.., не знаю.., у меня по лицу вроде как паутинка прошлась. Я вроде руку поднял, отвести ее, и тут.., не знаю…
Крисп покосился на Богорада.
– Он не с листа врет, ваше величество, – сказал тот. – До вас он то же рассказывал.
– Позволишь ли чародею тебя допросить? – спросил Крисп у Ногето. Часовой уверенно кивнул.
– Отведите его к Трокунду, – приказал Крисп. – Если он не врет… – он сморщился и поджал губы, – …придется думать о чем-то другом.
– Слушаюсь, ваше величество. Кто мог совершить такое злодейское деяние?
– Возможно, Ногето сумеет сказать нам, когда над ним поработает Трокунд, – ответил Крисп. – Пока же будем справляться. Превосходный Богорад, способны ли вы будете вести полк, покуда не объявится Ризульф?
– Я, ваше величество? Вы слишком щедры, – начал было Богорад, но, видно, сообразил, что излишек самоуничижения ему только повредит, и сменил тон:
– Но если вы полагаете, что я справлюсь, то принимаю эту честь.
– Я уверен, что вы будете отважным командиром, превосходный Богорад. Отлично; хотя бы с этим ясно. – Крисп развернулся и бросил через плечо, как бы невзначай:
– Богорад, вы знаете, мой тесть помогал мне с одним очень щекотливым делом в городе. Теперь, когда он исчез, мне придется заняться им самому. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы все его письма попадали сразу ко мне, невскрытыми.
– Будет сделано, ваше величество, – обещал Богорад. Он развернулся на каблуках и упер руки в бедра, свирепо глядя на кучку солдат, все еще толкавшуюся близ Ризульфова шатра. – Эй вы, черепахи! – взревел он. – Нам еще скакать и скакать сегодня, с почтенным Ризульфом или без него. Так что шевелитесь!
Солдаты торопливо разошлись. Крисп мысленно кивнул. Ризульф был превосходным солдатом, но и при новом командире его полк не пострадает.
Армия выступила парой минут позже, чем могла бы, но не настолько поздно, чтобы взволновать опытных унтер-офицеров, отвечавших за порядок в своих подразделениях. Крисп на своем Прогрессе разъезжал вдоль колонны. Как и следовало ожидать, вся армия гудела слухами о пропаже Ризульфа. Одни полагали, что Богорад избавился от своего командира, другие винили колдовство, а третьи, как и следовало ожидать, – пороки.
– Вернется через пару дней, сонный и с расстегнутыми штанами, – предположил какой-то солдат.
– Да ну тебя, Дерталл, ты же себя на его место ставишь, – ответил его сосед.
– На его месте я бы штаны вообще снял, – заметил Дерталл, и с полдюжины глоток отозвались грубым смехом.
Миля тянулась за милей. За полдень Криспу сообщили, что Ногето говорил правду.
– Его, беднягу, опоили как-то, – заметил чародей.
– Как странно, – безмятежно ответил Крисп. – Ну что ж, пусть возвращается в строй.
Впереди имперской армии скакали разведчики, а с ними – чародеи, и не подмастерья, как в первом походе Криспа, а мастера Чародейской коллегии. Если они не засекут ловушку, этого не сделает никто. А если этого никто не сделает, беспокойно подумал Крисп, армия попадет в капкан. И кто тогда станет защищать город Видесс, жену, наследника и нерожденного сына самого Криспа? Никто, и ему прекрасно было об этом известно.
Чем дальше на север продвигалась армия, тем меньше видел Крисп распаханных полей. Это терзало его сердце. После поры урожая весна – самое занятое время года, время пахать и сеять. Но что толку в трудах, когда налетчики готовы нагрянуть в любую минуту? Многие деревушки стояли опустелые – жители их бежали в более безопасные земли. Крисп понимал, что если он сумеет разбить Арваша, то крестьян взамен сбежавших и убитых ему придется ввозить. Иначе эти земли вновь зарастут лесом.
Чем выше в небо поднимались Заистрийские горы, тем с большим подозрением глядели солдаты на каждый куст, на каждую вязовую рощу. Криспу было знакомо это чувство: прошлым летом, по дороге на Имброс, он так же размышлял, когда и где Арваш нанесет свой удар. Теперь, на подходах к Имбросу, оно вернулось с удвоенной силой.
В двух днях пути от растерзанного города к Криспу галопом прискакал разведчик.
– Ваше величество, – сказал он, отдавая честь, – один из чародеев, кажется, что-то почуял. Что – сам не знает, есть ли оно там – не уверен, но.., может быть. – Разведчика, видимо, раздражала нужда передавать бред чародея.
Крисп едва надеялся, что ловушки Арваша удастся распознать. Он не ждал, что капканы начнут заявлять о себе колоколами и трубами. Император повернулся к сигнальщикам:
– Играйте «к бою стройся» и «стой». Посмотрим, что там впереди.
Пока гремели трубы, а колонна разворачивалась в боевой строй, Крисп размышлял, что ложная тревога обойдется ему в полдня марша. Но лучше поддаться неуемному воображению колдуна, чем, отбросив осторожность, двинуть армию в ловушку.
Он подал Прогресса вперед шенкелями, и вскоре армия осталась далеко позади. За ним скакали еще несколько человек – все чародеи, как он заметил, сообразившие, что может означать неожиданная остановка. Трокунд помахал ему с серой лошадки, пританцовывающей, как лицедейка. Крисп помахал в ответ.
Остановил коня он рядом с тесной кучкой чародеев и разведчиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58