А потом еще какие-то деловые бесенята кинулись на меня
гурьбой, словно только и ждали работенки. Я узнал их по бодрым вибрациям, с
какими еще в энкавэдэшном подземелье познакомился. Плохо стало, а помереть
никак.
Я являлся рабочей матрицей. Специалисты проращивали из меня почки - из
моего мяса, крови, кожи, жира, внутренних и наружних органов.
В результате успешного (не для меня) эксперимента я был вынужден
подчиниться мастерам Поля Судьбы и стал инкубатором, когда мой физический
организм еще пребывал в земном советском мире.
Из рук появлялись смехотворные существа с огромными пальцами-клешнями и
крохотными мозгами. Эти исчадия умели выпускать пахучие и светящиеся
щупики, дабы, соприкаясь ими, обмениваться полезными сведениями.
Ноги тоже были использованы. Из них рождались мелкие твари со здоровенными
нижними конечностями, которым предстояло расти до сорок пятого размера.
Однако эти монстрики лишены были желудка, печени и почек, что только
увеличивало их неуязвимость. Пищеварительную же систему заменял хоботок,
пригодный для всасывания жидкой еды.
Из моего мозга выпрыгивали думающие пузыри, оснащенные длинными
стебельками. Эти отростки могли сплетаться - и тогда начиналось хоровое
мышление. Могли подсоединяться к щупикам клешнеруких рабочих особей - для
кормления их знаниями.
Из желудка выползали гибкие твари, способные заглотить и переварить кого
угодно, чтобы потом поделиться питательными соками с товарищами по гармонии
- особенно с теми, которые не разжились собственными пищеварительными
органами. Этим жрунам приходилось иногда поглощать думающие пузыри, чтобы
непосредственно насытиться знаниями в виде белка.
Майор Фролов превратился в тысячу исполнительных и маленьких майоров
фроловых. Из почек появлялись почки. Все это младое племя расползалось в
стороны от моего невезучего тела. Бореевская команда с помощью сосок и
поилок нежно выкармливала майоров фроловых, отчего они разбухали и
распускались. Первое, что они видели, становилось для них мамой, первое,
что слышали - приказом на всю жизнь. Полная управляемость, подчиненность,
полная целесообразность. Спущенная сверху, но непреклонная воля.
Программируемая и перепрограммируемая судьба.
Почки-мальки мужали, матерели и получали путевку в жизнь.
Почки, происшедшие от моих ног, стали неутомимыми и крайне живучими
воинами, которым не требовались заградотряды и особотделы. Почки, рожденные
моими руками, обернулись рабочими, вечнозелеными стахановцами, что не
нуждались в премиальных, досках почета и благодарностях начальства. Почки,
явившиеся из мозга, сделались учеными, которые не плетут интриг и не хотят
степеней. Почки, произведенные желудком, стали заботливыми кормильцами для
рабочих и воинов. Они продолжали время от времени лопать ученых, чтобы быть
в курсе последних достижений разума. Кормильцы впитывали знания и умения не
только для себя, но чтобы срыгивать их в виде кашки - для поглощения
прочими особями, нуждающимися в обучении. Мудрость стала гастрономическим
понятием.
Я видел то месиво, в которое превратилось мое майорское тело, вволю
рассматривал почки, привольно расползшиеся по помещению. Похоже, в каком-то
смысле меня не стало.
Люди Бореева радостно рассаживали новые приобретения по садкам и вольерам,
хотя точно пока не знали, с чем имеют дело. Почкам предстояло еще расти, но
они уже были на сто процентов самими собой.
За очередной завесой проглядывались светящиеся очертания моей личной
матрицы, моего двойника-витязя. Он готовился отчалить. Постой-погоди... как
же мне, простому землянину, тем более гэбэшнику, а не диссиденту, достать
тебя?
Я остался бы мирно гнить в своем родном месиве, если бы не призывный
шакалий вой. Он словно напомнил мне, что пора в путь.
Сейчас, когда я остался без телесности, преодолеть экран, разделяющий меня
и двойника, оказалось не сложнее, чем пройти через холодный душ. Я теперь
нисколько не отличался от своего юркого психического электрона. Однако была
потеряна привычная сетка координат (с центром в физическом теле), потому
закружился я, как легкий самолетик в ночном грозовом небе. До тошноты
закружился. Но затем включилась новая система ориентации. Я даже увидел
Мировую Ось, вокруг которой вращались слой за слоем миры... Ладно, суть-то
не в этом, да и человеческий язык с его неточными словами не годится для
описания "тех" краев.
Короче, психический электрон выбирал из множества матриц моего сияющего
двойника, примерно таким же макаром каким ключ ищет замочную скважину в
темном подъезде.
Когда я повращал головой или чем-то вроде нее, то увидел демонов, бойко
летящих следом. Сейчас они напоминали помесь комара и слона, но им тоже
позарез требовалась моя матрица. Отверженные готовились сыграть на
перехват. Им, кстати, было достаточно чихнуть на меня, чтобы я надолго
исчез в тумане.
Но тут из какой-то потусторонней бездны вынырнул Апсу. Сейчас я мог
поразглядывать этого жителя вечности. Длиннющий змей с зыбким водянистым
телом. Разявя огромную пасть, он кинулся на соперников, чтобы вмиг закусить
ими. И тут же поплатился. Они пустили на Апсу ветры, которые свободно
проникли меж раскрытых челюстей и стали раздувать его тело, словно
резиновый шарик. Я понял, еще немного, и лопнет мой союзник.
- Закрой совок!- изо всех имеющихся сил крикнул я.
Апсу понял свою ошибку и вместо того, чтобы глотать оппонентов, стал
старательно закрывать пасть. Дыхнув огоньком, нейтрализовал силу ветродуя
и, наконец, сомкнул челюсти.
Но тут новая напасть. Аркан, наброшенный Энлилем и похожий на мощный смерч,
стиснул горло Апсу и стал душить. Змей активно вертел головой, пытаясь
перекусить сверкающие жилки потустороннего каната. Заодно Апсу тащил
душителя за собой.
- Хвостом врежь!- еще раз посоветовал я.
Не знаю, услышал ли меня союзник, прежде чем исчезнуть вместе с врагами в
какой-то очередной бездне.
Мой "ключ", воспользовавшись этой паузой, нашел в итоге подходящую
"скважину". Я оказался в светозарных доспехах, в общем, при полной
потусторонней амуниции. Долго ли, коротко ли, но ничего не соображал и
ничего не различал, кроме разлетающихся красных пузырей. Период разброда
закончился тем, что неожиданно увидел себя рядом с прежним местом действия.
Я приблизился к двери, ведущей из бокса, и, слегка приложившись кулаком,
раскурочил вдрызг. Ударом светозарного меча Губильника заставил запылать
свою бывшую камеру. Сделал несколько легких шагов по коридору, и вторая
дверь тоже запросто поддалась. Никто не препятствовал мне попасть в главную
пультовую.
Там я прямиком наткнулся на того нового лидера с благословенной меткой на
лбу и сиянием над головой. Вокруг сновали люди, обеспокоенные пожаром. Над
лидерской макушкой вились Энлиль-Бел с Нергалом (значит, поединок с Апсу не
стал для них летальным). Демоны пытались проникнуть внутрь нее через
отметину, через свою старинную печать, как сквозь дверь. Новый канал еще не
напитал их, они так и не заполучили моей матрицы, поэтому я, хоть с
натугой, однако сразился с ними. И схватка началась прямо на крупной голове
будущего вождя.
Противники нацелились на меня своими огненными мечами, но я, рванувшись,
оказался между ними, так что колоть им было не с руки, а чтобы рубить -
надлежало открыться. Поэтому они клюнули меня совсем неловко. Первого
противника я встретил щитом, другого блокировал клинком. А потом отбросил
наседающих демонов, угостив одного из них гардой меча по подбородку, а
второго лягнув по голени.
Оставалось только удивляться, что и за экраном имеются эквиваленты голени и
подбородка.
Огненные мечи оппонентов, кстати, исказились и спутались, как рассерженные
змеи. Посыпались балки потолка, на которые сразу кинулось пламя. Люди
сыпанули наружу, утаскивая молодого лидера в безопасное место, как муравьи
личинку. Нергал обрушил на меня непроницаемо-черную палицу, похожую на
метеорит. Но я нырнул под его руку и воткнул ударное оружие в землю.
Вместе с грохотом рухнула стена, сверху посыпались стропила и куски крыши
вместе с чердачным хламом.
Осталось только провести бросок через бедро и соударить противника с
землей.
Опрокинулась вторая стена, вздымая тучи пыли.
Я определил по направленности тяжелых едких вибраций, куда замыслил поддать
мне Энлиль. И, полуобернувшись, пропустил мимо бока клинок второго демона.
Тогда он запустил в меня левую руку вместе с кривым кинжалом. Я едва ее
перехватил. А потом мой меч Губильник показал себя с наилучшей стороны. Я
просто послушался его. Он повел мою руку вверх, но выпад в сторону
вражеской головы оказался ложным. Соперник воздел щит, но тут мой клинок
выписал хитрую фигуру и резанул недоброжелателя снизу. В его теле
образовалась малосимпатичная рана, из которой забил неприятный серый свет.
Энлиль-Бел подхватил Нергала и унесся вдаль, как проколотый шарик. На сей
раз - два-ноль в мою пользу.
Я оглянулся: от лабораторного корпуса "Пчелки" сохранились одни пылающие
развалины. Несколько человек безуспешно пытались поддеть ломами некий
шлакоблок. Как всегда, отсутствовала необходимая спасательная техника.
Вокруг места действия образовалась цепочка спин безучастных наблюдателей,
впрочем, чтобы все видеть, мне не требовалось подниматься на цыпочки.
Из-под блока торчал лишь кончик галстука. Кого-то накрыло.
Я отбросил в сторону упавшую конструкцию. Увы, человека не только накрыло,
но и раздавило в блин.
На земле располагалось то, что осталось от нового лидера. Куски пиджачной
ткани, лопнувшие штаны, трусы в горошек, ботинки, вдавленные в красное
месиво.
Увы, но будущий вождь превратился в фарш, размазанный по земле...
Я еще успел ощутить громадье планов, готовые наборы зовущих фраз, желание
сильной власти над душами, любовь к обожанию и любви, почувствовал
отсутствие жестокости и отсутствие доброты. Но все эти черты личности
рассеивались и исчезали, как туман поутру... Елки, я же не хотел.
Потом я рассмотрел белое пятно на месте физиономии Бореева и красное - это
был Сайко. Несколько людей в обсыпанных штукатуркой, но строгих костюмах
орали им что-то вроде: "Вы отдаете себе отчет... Вы не отдаете себе
отчета..."
"Не то,- мысленно шепнул я,- Апсу, если ты еще в добром здравии, помоги
как-нибудь. Не лишай страну командира".
Мой союзник возник в виде красноватой дымки, показывая, что жители вечности
так просто не исчезают, и с готовностью скользнул навстречу злополучному
фаршу. Неожиданно для присутствующих тот вначале стал пузырящимся студнем,
потом давай вздуваться, растягиваться нитями, которые поспешно принялись
скатываться и слипаться. Получилось несколько малоаппетитных комков, следом
из них оформились пиджак, брюки, лысина со счастливой отметиной. Спустя
минуты три на земле лежал вполне собранный и кондиционный лидер будущего,
который лишь слегка пускал пар. Наконец, народившаяся особь вздохнула и
открыла глаза.
- Михаил Сергеевич,- робко и машинально произнес кто-то. Собственно, никто
кроме меня, Апсу и, может, отчасти Бореева, не усек сути зрелища.
Михаилу Сергеевичу помогли встать, после чего он не слишком внятно произнес
несколько маловразумительных словосочетаний. Вроде того, что пора нам взять
и углубить достижения мировой цивилизации.
Кажется, худшее предотвращено. Держава не осталась без направляющей и
поддерживающей руки. Если и закачается, то не упадет. Погодите, а
судьбоносная матрица вождя?
"Я буду его судьбой,- напоследок хихикнул Апсу.- Уверен, мне понравится
жизнь генсека. На новый энергоканал теперь надеятся нечего, он не
прорежется, раз твоя матрица не стала его завершением. Это верняк...
Кажется, я начинаю привыкать к вашему мусорному языку."
Порученцы подхватили под локти свежеиспеченного Михаила Сергеевича с
угнездившимся внутри него Апсу и повели к автомашине.
- Проект закроют, а меня направят на академическую работу,- меланхолически
промямлил Бореев, когда толпа стала расходится. Он, нахохлившись, сидел на
куче мусора, не боясь измазюкать брючки. Научный начальник как-то потух,
ледяной его глаз перестал морозно сиять, под языком каталась таблетка
валидола.
- Мне, видно, пора на пенсию,- вздохнул с каким-то бульканьем Сайко.
Румянец слетел с его щек, оставив околомогильную землистую бледность.- Хочу
устроить пасеку, ульи уже заказал, кстати. От пчел - масса полезного. Надо
только привыкнуть, когда они тебя покусывают.
Парочка простых таких старичков. Бесы убрались из них, оставив одни ветхие
скорлупки. Две кучки костей, несвежего мяса, полузасохших мозгов,
прогорклого сала, два куска пожухлой кожи и запашок распада.
А вот воплотившемуся духу беспорядка и обормотства (или, может быть,
свободы) предстоит много работы, подумалось мне, ему бы только научится
говорить потолковее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
гурьбой, словно только и ждали работенки. Я узнал их по бодрым вибрациям, с
какими еще в энкавэдэшном подземелье познакомился. Плохо стало, а помереть
никак.
Я являлся рабочей матрицей. Специалисты проращивали из меня почки - из
моего мяса, крови, кожи, жира, внутренних и наружних органов.
В результате успешного (не для меня) эксперимента я был вынужден
подчиниться мастерам Поля Судьбы и стал инкубатором, когда мой физический
организм еще пребывал в земном советском мире.
Из рук появлялись смехотворные существа с огромными пальцами-клешнями и
крохотными мозгами. Эти исчадия умели выпускать пахучие и светящиеся
щупики, дабы, соприкаясь ими, обмениваться полезными сведениями.
Ноги тоже были использованы. Из них рождались мелкие твари со здоровенными
нижними конечностями, которым предстояло расти до сорок пятого размера.
Однако эти монстрики лишены были желудка, печени и почек, что только
увеличивало их неуязвимость. Пищеварительную же систему заменял хоботок,
пригодный для всасывания жидкой еды.
Из моего мозга выпрыгивали думающие пузыри, оснащенные длинными
стебельками. Эти отростки могли сплетаться - и тогда начиналось хоровое
мышление. Могли подсоединяться к щупикам клешнеруких рабочих особей - для
кормления их знаниями.
Из желудка выползали гибкие твари, способные заглотить и переварить кого
угодно, чтобы потом поделиться питательными соками с товарищами по гармонии
- особенно с теми, которые не разжились собственными пищеварительными
органами. Этим жрунам приходилось иногда поглощать думающие пузыри, чтобы
непосредственно насытиться знаниями в виде белка.
Майор Фролов превратился в тысячу исполнительных и маленьких майоров
фроловых. Из почек появлялись почки. Все это младое племя расползалось в
стороны от моего невезучего тела. Бореевская команда с помощью сосок и
поилок нежно выкармливала майоров фроловых, отчего они разбухали и
распускались. Первое, что они видели, становилось для них мамой, первое,
что слышали - приказом на всю жизнь. Полная управляемость, подчиненность,
полная целесообразность. Спущенная сверху, но непреклонная воля.
Программируемая и перепрограммируемая судьба.
Почки-мальки мужали, матерели и получали путевку в жизнь.
Почки, происшедшие от моих ног, стали неутомимыми и крайне живучими
воинами, которым не требовались заградотряды и особотделы. Почки, рожденные
моими руками, обернулись рабочими, вечнозелеными стахановцами, что не
нуждались в премиальных, досках почета и благодарностях начальства. Почки,
явившиеся из мозга, сделались учеными, которые не плетут интриг и не хотят
степеней. Почки, произведенные желудком, стали заботливыми кормильцами для
рабочих и воинов. Они продолжали время от времени лопать ученых, чтобы быть
в курсе последних достижений разума. Кормильцы впитывали знания и умения не
только для себя, но чтобы срыгивать их в виде кашки - для поглощения
прочими особями, нуждающимися в обучении. Мудрость стала гастрономическим
понятием.
Я видел то месиво, в которое превратилось мое майорское тело, вволю
рассматривал почки, привольно расползшиеся по помещению. Похоже, в каком-то
смысле меня не стало.
Люди Бореева радостно рассаживали новые приобретения по садкам и вольерам,
хотя точно пока не знали, с чем имеют дело. Почкам предстояло еще расти, но
они уже были на сто процентов самими собой.
За очередной завесой проглядывались светящиеся очертания моей личной
матрицы, моего двойника-витязя. Он готовился отчалить. Постой-погоди... как
же мне, простому землянину, тем более гэбэшнику, а не диссиденту, достать
тебя?
Я остался бы мирно гнить в своем родном месиве, если бы не призывный
шакалий вой. Он словно напомнил мне, что пора в путь.
Сейчас, когда я остался без телесности, преодолеть экран, разделяющий меня
и двойника, оказалось не сложнее, чем пройти через холодный душ. Я теперь
нисколько не отличался от своего юркого психического электрона. Однако была
потеряна привычная сетка координат (с центром в физическом теле), потому
закружился я, как легкий самолетик в ночном грозовом небе. До тошноты
закружился. Но затем включилась новая система ориентации. Я даже увидел
Мировую Ось, вокруг которой вращались слой за слоем миры... Ладно, суть-то
не в этом, да и человеческий язык с его неточными словами не годится для
описания "тех" краев.
Короче, психический электрон выбирал из множества матриц моего сияющего
двойника, примерно таким же макаром каким ключ ищет замочную скважину в
темном подъезде.
Когда я повращал головой или чем-то вроде нее, то увидел демонов, бойко
летящих следом. Сейчас они напоминали помесь комара и слона, но им тоже
позарез требовалась моя матрица. Отверженные готовились сыграть на
перехват. Им, кстати, было достаточно чихнуть на меня, чтобы я надолго
исчез в тумане.
Но тут из какой-то потусторонней бездны вынырнул Апсу. Сейчас я мог
поразглядывать этого жителя вечности. Длиннющий змей с зыбким водянистым
телом. Разявя огромную пасть, он кинулся на соперников, чтобы вмиг закусить
ими. И тут же поплатился. Они пустили на Апсу ветры, которые свободно
проникли меж раскрытых челюстей и стали раздувать его тело, словно
резиновый шарик. Я понял, еще немного, и лопнет мой союзник.
- Закрой совок!- изо всех имеющихся сил крикнул я.
Апсу понял свою ошибку и вместо того, чтобы глотать оппонентов, стал
старательно закрывать пасть. Дыхнув огоньком, нейтрализовал силу ветродуя
и, наконец, сомкнул челюсти.
Но тут новая напасть. Аркан, наброшенный Энлилем и похожий на мощный смерч,
стиснул горло Апсу и стал душить. Змей активно вертел головой, пытаясь
перекусить сверкающие жилки потустороннего каната. Заодно Апсу тащил
душителя за собой.
- Хвостом врежь!- еще раз посоветовал я.
Не знаю, услышал ли меня союзник, прежде чем исчезнуть вместе с врагами в
какой-то очередной бездне.
Мой "ключ", воспользовавшись этой паузой, нашел в итоге подходящую
"скважину". Я оказался в светозарных доспехах, в общем, при полной
потусторонней амуниции. Долго ли, коротко ли, но ничего не соображал и
ничего не различал, кроме разлетающихся красных пузырей. Период разброда
закончился тем, что неожиданно увидел себя рядом с прежним местом действия.
Я приблизился к двери, ведущей из бокса, и, слегка приложившись кулаком,
раскурочил вдрызг. Ударом светозарного меча Губильника заставил запылать
свою бывшую камеру. Сделал несколько легких шагов по коридору, и вторая
дверь тоже запросто поддалась. Никто не препятствовал мне попасть в главную
пультовую.
Там я прямиком наткнулся на того нового лидера с благословенной меткой на
лбу и сиянием над головой. Вокруг сновали люди, обеспокоенные пожаром. Над
лидерской макушкой вились Энлиль-Бел с Нергалом (значит, поединок с Апсу не
стал для них летальным). Демоны пытались проникнуть внутрь нее через
отметину, через свою старинную печать, как сквозь дверь. Новый канал еще не
напитал их, они так и не заполучили моей матрицы, поэтому я, хоть с
натугой, однако сразился с ними. И схватка началась прямо на крупной голове
будущего вождя.
Противники нацелились на меня своими огненными мечами, но я, рванувшись,
оказался между ними, так что колоть им было не с руки, а чтобы рубить -
надлежало открыться. Поэтому они клюнули меня совсем неловко. Первого
противника я встретил щитом, другого блокировал клинком. А потом отбросил
наседающих демонов, угостив одного из них гардой меча по подбородку, а
второго лягнув по голени.
Оставалось только удивляться, что и за экраном имеются эквиваленты голени и
подбородка.
Огненные мечи оппонентов, кстати, исказились и спутались, как рассерженные
змеи. Посыпались балки потолка, на которые сразу кинулось пламя. Люди
сыпанули наружу, утаскивая молодого лидера в безопасное место, как муравьи
личинку. Нергал обрушил на меня непроницаемо-черную палицу, похожую на
метеорит. Но я нырнул под его руку и воткнул ударное оружие в землю.
Вместе с грохотом рухнула стена, сверху посыпались стропила и куски крыши
вместе с чердачным хламом.
Осталось только провести бросок через бедро и соударить противника с
землей.
Опрокинулась вторая стена, вздымая тучи пыли.
Я определил по направленности тяжелых едких вибраций, куда замыслил поддать
мне Энлиль. И, полуобернувшись, пропустил мимо бока клинок второго демона.
Тогда он запустил в меня левую руку вместе с кривым кинжалом. Я едва ее
перехватил. А потом мой меч Губильник показал себя с наилучшей стороны. Я
просто послушался его. Он повел мою руку вверх, но выпад в сторону
вражеской головы оказался ложным. Соперник воздел щит, но тут мой клинок
выписал хитрую фигуру и резанул недоброжелателя снизу. В его теле
образовалась малосимпатичная рана, из которой забил неприятный серый свет.
Энлиль-Бел подхватил Нергала и унесся вдаль, как проколотый шарик. На сей
раз - два-ноль в мою пользу.
Я оглянулся: от лабораторного корпуса "Пчелки" сохранились одни пылающие
развалины. Несколько человек безуспешно пытались поддеть ломами некий
шлакоблок. Как всегда, отсутствовала необходимая спасательная техника.
Вокруг места действия образовалась цепочка спин безучастных наблюдателей,
впрочем, чтобы все видеть, мне не требовалось подниматься на цыпочки.
Из-под блока торчал лишь кончик галстука. Кого-то накрыло.
Я отбросил в сторону упавшую конструкцию. Увы, человека не только накрыло,
но и раздавило в блин.
На земле располагалось то, что осталось от нового лидера. Куски пиджачной
ткани, лопнувшие штаны, трусы в горошек, ботинки, вдавленные в красное
месиво.
Увы, но будущий вождь превратился в фарш, размазанный по земле...
Я еще успел ощутить громадье планов, готовые наборы зовущих фраз, желание
сильной власти над душами, любовь к обожанию и любви, почувствовал
отсутствие жестокости и отсутствие доброты. Но все эти черты личности
рассеивались и исчезали, как туман поутру... Елки, я же не хотел.
Потом я рассмотрел белое пятно на месте физиономии Бореева и красное - это
был Сайко. Несколько людей в обсыпанных штукатуркой, но строгих костюмах
орали им что-то вроде: "Вы отдаете себе отчет... Вы не отдаете себе
отчета..."
"Не то,- мысленно шепнул я,- Апсу, если ты еще в добром здравии, помоги
как-нибудь. Не лишай страну командира".
Мой союзник возник в виде красноватой дымки, показывая, что жители вечности
так просто не исчезают, и с готовностью скользнул навстречу злополучному
фаршу. Неожиданно для присутствующих тот вначале стал пузырящимся студнем,
потом давай вздуваться, растягиваться нитями, которые поспешно принялись
скатываться и слипаться. Получилось несколько малоаппетитных комков, следом
из них оформились пиджак, брюки, лысина со счастливой отметиной. Спустя
минуты три на земле лежал вполне собранный и кондиционный лидер будущего,
который лишь слегка пускал пар. Наконец, народившаяся особь вздохнула и
открыла глаза.
- Михаил Сергеевич,- робко и машинально произнес кто-то. Собственно, никто
кроме меня, Апсу и, может, отчасти Бореева, не усек сути зрелища.
Михаилу Сергеевичу помогли встать, после чего он не слишком внятно произнес
несколько маловразумительных словосочетаний. Вроде того, что пора нам взять
и углубить достижения мировой цивилизации.
Кажется, худшее предотвращено. Держава не осталась без направляющей и
поддерживающей руки. Если и закачается, то не упадет. Погодите, а
судьбоносная матрица вождя?
"Я буду его судьбой,- напоследок хихикнул Апсу.- Уверен, мне понравится
жизнь генсека. На новый энергоканал теперь надеятся нечего, он не
прорежется, раз твоя матрица не стала его завершением. Это верняк...
Кажется, я начинаю привыкать к вашему мусорному языку."
Порученцы подхватили под локти свежеиспеченного Михаила Сергеевича с
угнездившимся внутри него Апсу и повели к автомашине.
- Проект закроют, а меня направят на академическую работу,- меланхолически
промямлил Бореев, когда толпа стала расходится. Он, нахохлившись, сидел на
куче мусора, не боясь измазюкать брючки. Научный начальник как-то потух,
ледяной его глаз перестал морозно сиять, под языком каталась таблетка
валидола.
- Мне, видно, пора на пенсию,- вздохнул с каким-то бульканьем Сайко.
Румянец слетел с его щек, оставив околомогильную землистую бледность.- Хочу
устроить пасеку, ульи уже заказал, кстати. От пчел - масса полезного. Надо
только привыкнуть, когда они тебя покусывают.
Парочка простых таких старичков. Бесы убрались из них, оставив одни ветхие
скорлупки. Две кучки костей, несвежего мяса, полузасохших мозгов,
прогорклого сала, два куска пожухлой кожи и запашок распада.
А вот воплотившемуся духу беспорядка и обормотства (или, может быть,
свободы) предстоит много работы, подумалось мне, ему бы только научится
говорить потолковее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54