Но большего нам не
позволяет центральная нервная система. (Иначе бы мы все перекрушили, лишь
слегка разозлившись.) Тогда, значит, печать хозяина въедается в мозги,
прожигает душу, и меняет их содержимое. Ага, попался хозяин! Я усек, что ты
внаглую пользуешься чужими матрицами!
Зомби-девушка тем временем скользнула по коридору, а через час спокойно
зажигала масляные лампадки на нижней веранде, где мы вкушали ужин. И где на
сей раз упор делался на восточные сласти - щербет, халву, казинаки и
некоторые другие, прозвищ которых я не знаю. А вместо кофе подавался густой
чай с травами.
Про происшествие со служанкой я уже рассказал Лизе, делая упор на
ниндзя-способности этой странной девушки и зомбификацию с помощью печати.
Однако моя милая, не вникнув в суть дела, обрушилась на меня с упреками и
даже бранью. Как будто своим бесовским блядством не довела недавно до
смерти бедолагу Хасана.
- Я же, Лиза, выведать хотел...
- Где у девушки находится причинное место? Козел ты советский!
В общем, ужинали мы, надувшись друг на друга, налегая на различные блюда.
Я, в основном, на орехи с медом, Лизонька же - на дыню с халвой. А чай мне
вообще не по нраву пришелся, каким-то дурманом от него шмонило. Кто знает
эти травы-то, после знакомства с зомби я вообще весь настороже стал, как
говорится, мошонку подобрал.
И был таким, пока нас не навестил радушный хозяин. На этот раз оделся он на
европейский манер и стал напоминать секретаря райкома где-нибудь в Душанбе.
Так и хотелось к нему обратиться: "Дорогой товарищ Саид-джан, в
ознаменовании ваших успехов..." Однако я не удержался и спросил:
- Достопочтенный Саид, я происхожу из семьи, которая много поколений
торгует керосином и средством против тараканов, где не приветствуются
отвлеченные идеи и правоверный пафос. Не могли бы вы сказать точнее, чем я
должен буду заниматься в "том мире", чтобы быть достойным вашего
гостеприимного приема?
- Как я уже говорил,- откинувшись на бок, заобъяснял радушный хозяин,- я в
некотором роде узник этого селения. Я существую здесь очень давно, с тех
времен, когда ваше появление на свет даже не планировалось ни Небом, ни
Землей, ни Водами. Это сейчас я Саид, а раньше меня звали Бел. Когда-то я
занимался мелиоративными работами, строительством, воспитанием кадров... Я
вынужден умолчать о причинах своего затворничества. Мной были приняты его
условия, к тому же мое влияние на события "там" в какой-то степени
сохранялось. Но это было влияние, рассеиваемое помехами. Оно уподоблялось
солнечному свету, проходящему сквозь тучи и меняющему свою чистоту. Такой
свет ни в коем случае не мог взрастить в "том мире" что-нибудь новое,
разумное.
"Если бы кто-нибудь из Второго Главного Управления присутствовал здесь, то
наверняка назвал бы господина Саида жидомасоном,"- так подумалось мне.
Однако, в отличие от жидомасона, он слишком много брал на себя лично и
слишком мало оставлял Благости Всевышнего.
- Я хочу, Реза, чтобы вы пробили эти мрачные тучи, чтобы стали моим лучом.
Знатный шизик, провокатор или какой-то заговорщик? Или все это вместе
взятое? Так сказать, букет душистых роз.
- Спасибо, достопочтенный Саид, что хотите сделать меня лучом света в
темном царстве. Ну, а реальные инструменты воздействия на международное
положение у меня есть?
- Часть из них у вас уже имеется, другие появятся позже... Прикажите
что-нибудь в своих мыслях служанке, которая сейчас войдет сюда, чтобы
сменить лампаду.
И действительно возникла крутобедрая спелая арабочка в чадре, над которой
побескивали глаза-маслины. Та самая "зомби", что меня с успехом избила. Ну
что ж, надо добросовестно попробовать. Тем более, я действительно на нее,
подлюку, обижен, унизила все-таки мужчину.
"Сними чадру. Солнышко, открой дяде личико." Нет, кажется, я халтурю. Надо
иначе.
Я представил девицу, оголенной до пояса и привязаной к столбу. А себя
стоящим рядом с плеткой в руках, которая оставляет багровые следы на коже,
что отлично выделана природой. "Я твой Хозяин. Твоя жизнь и смерть, твоя
судьба - вся ниточка - в моих руках. Я не вступаю в сделку, а даю и беру по
своей прихоти." И с таким вот рычанием я вообразил себя кнутом, врезающимся
в спину и передающим мощь хозяйской руки обмякшему телу. Я был сгустком
пульсаций, которые питались страхом и болью наказуемой плоти. Я даже себя
привязал на ее место, наполняя корчащуюся душу смирением и надеждой на
милость господина.
Я так увлекся, что не сразу и заметил, как девушка открыла личико.
Кругловатое, губки полноваты, но, в общем, красивое на свой ляд. После того
как она нагрешила, глаза-маслины заметались, выдавая смятение после такого
конфуза... Я был вполне удовлетворен, хотя догадывался, что спасибо за
победу надо сказать каким-то отверженным матрицам.
- По законам шариата эта женщина бесстыдна и подлежит наказанию,-
неторопливо, со вкусом "засудил" Саид.- Однако, если вы признаетесь, что
отдали приказ, она будет пощажена.
Вот как. Пусть порют, хрен с ней, не заплачу, потому что большевик... Нет,
все-таки жалко. Я же побывал на ее месте.
- Да, я отдал приказ. Хотя и не надеялся на его исполнение.
- Иди,- отослал девушку Саид,- на тебе нет вины... Вы, уважаемый Реза,
сейчас взломали сильную защиту. Что уж говорить о людях, которые жаждут
обмануться. Все ниточки их судеб будут в вашей руке.
- Это значит...
- Да-да, вы можете сделаться, например, генсеком, или на худой конец,
президентом... Кстати, ваши друзья и недруги по разным причинам уже
согласились сотрудничать со мной.
Саид хлопнул в ладоши, и во двор прошла гуськом группа существ. Затем
построилась в ряд. Остапенко с медузоидом-мозгом Колесникова на шее.
Заросший зеленой плесенью Маков с вечно открытым ртом и глазами навыкате.
Коновер в виде Кощея Бессмертного - он состоял из костей, мышц и дубленой,
пропитанной железом кожи. Оживший Хасан, в отличие от предыдущего мертвеца,
более студневидный. Джулиани же почему-то сразу уселся на корточки и стал
похож на дрессированную обезьяну. Чудная получилась команда. Пожалуй,
девушки, даже самые неприхотливые, в таких не сразу влюбятся.
Подполковник Остапенко сделал три шага вперед и отдал рапорт вместе с
честью.
- Товарищ Саид-Бел, сводная специальная группа прибыла в ваше распоряжение.
Командир группы подполковник Остапенко.
- Отдыхайте до завтрашнего утра, товарищ подполковник,- с ленцой
распорядился хозяин, и сводная специальная группа, состоящая из леших,
вурдалаков, кощеев и зверолюдей во главе с Ильей Петровичем отбыла на
отдых. Чем они там будут заниматься? Слушать политинформацию подполковника
или искать друг на дружке блох? Тем временем, радушный продолжал напирать:
- Им, как видите, Реза, пришлось согласится на гораздо менее выгодных
условиях.
- Но я вряд ли гожусь в вожди. Всю жизнь, как-никак, был служакой,
исполнителем. Я только и делал, что трудился на систему, идеологию, большое
дело с редкими перерывами на завтрак, обед и ужин.
- И сейчас, Реза, никаких идеологических препятствий нет. Лично у меня
отсутствуют возражения против коммунизма. Просто прежнее большое дело
станет для вас частью еще большего, а самое главное, более разумного.
Тут я осознал, что хозяин общался с Остапенко уже на нормальном русском
языке. Очевидно, когда "Небо, Земля и Воды еще не планировали моего
появления на свет" штудировал товарищ Саид "Краткий курс истории ВКП(б)"
или учился чекистскому уму-разуму в школе НКВД где-нибудь под Москвой.
Отсюда и симпатии к научному коммунизму. А "Бел", значит, давняя агентурная
кличка. Но при этом Саид ведет себя, как ведьмак - стыдоба. Или занятия
колдовством вовсе не постыдны даже для самого подлинного коммуниста? Кто
знает, как становятся настоящими большевиками?
Наконец Саид значительно удалился, а слуга проводил нас с Лизой в комнату.
Как ни странно, русский баритон хозяина не произвел на мою даму никакого
впечатления, и вообще с каждой минутой она становилась все более сонной.
Неужели в чай, которого я не пил, или в дыню, которой не хавал, было
подмешано сонное зелье? Поэтому-то и угомонилась Лизавета?
Все происходит так, как нужно гостеприимному хозяину. Допустим, я поверил в
его трепотню. Он - мощный экстрасенс и умеет орудовать матрицами. Я могу
превратиться, например, в папу римского - так же просто, как и в токаря
седьмого разряда. Но начальствуя и руководя, буду нести в голове печать
хозяина. Я для него буду властвовать, рвать чьи-то судьбы, как чертополох и
кромсать по-живому. Удовольствие от этого станет получать он, а ненавидеть
и проклинать будут меня. За что Саида отстранили от дел и сунули в
Эль-Халиль, строжайше запретив выезжать наружу? Не за то ли, что во время
своих занятий "мелиорацией" он изрядно уже набедокурил, подгадил одним и
превратил в моральных уродов других?
Нет, не тянет меня в зомби-генсеки или зомби-президенты, хотя такие,
наверное, уже встречались в истории. Желаю удрать и самостоятельно
пробраться в Кувейт.
- Лиза, открой глазки,- стал тормошить я подругу,- не то оставлю тебя этому
жирному басмачу на память о себе, а сам дам деру.
- Беги, беги,- пробормотала она,- пусть басмач и жирный, а мне нравится. По
крайней мере, он работает на себя, а не на Лубянку, и домик у него
собственный, а не предоставленный за отличную службу в органах. Дери куда
хочешь, а меня завтра отвезут на кадиллаке в Эн-Насирию или в Басру. Или
останусь здесь, чтоб с меня сдували пылинки и кормили птичьим молоком.
- Ты завтра сама станешь пылинкой. На тебя бессрочно напялят "стильный"
прикид в виде паранджи, для профилактики накормив твой задок плетьми...
Давай, я разбужу тебя своей любовью - время еще есть. Я буду неистов в
кровати как отрицательный ион натрия, вступающий в связь с положительным
ионом хлора с помощью своего удалого электрона. Как спирохет, нападающий на
клетку. Как...
- Стихни,- пробормотала она,- ты оттягиваешь наступление сладостного сна.
- Ты должна понимать, Лиза, в какой веселой обстановке проснешься.
- Ничего я не хочу понимать. Из-за тебя накрылись две экспедиции. Ты хочешь
погубить и третью?..
На другие мои доводы ответом было лишь легкое сопение. Увы, мне предстояло
действовать в полную одиночку.
Я подошел осмотреться к окну. Оно выходило во внутренний дворик. Там
теплились кое-где лампадки - в частности, около беседки с прудом. Арка под
галереей вела в сад, за которым была наружняя стена. Обычная двухметровая
стена. И мне ли, будущему атлету, не перемахнуть через нее? Я могу
перебраться через стену даже вместе с нагрузкой в виде Лизы. Все-таки она
дама достаточно изящная, и попа у нее хоть не с кулачок, но и не жуткий
срандель. Не хочется оставлять ее здесь, куда никакой амерканский консул не
проберется. Даже у нас в Союзе, где за всем есть пригляд, в горных, лесных
и пустынных районах черт знает что творится. Вон в Чечено-Ингушетии рабы
имеются, и время от времени резня случается, которая сходит всем с рук.
Собак в доме я не видел, мужиков было пять-шесть голов, вернее
десять-двенадцать яиц. Но ни один из них не представлялся достаточно
серьезным. Конечно, пуля есть пуля... Однако есть вещи и похуже пули.
Впрочем, свинцовые таблетки я тоже могу кое-кому прописать.
Приведя в рабочее состояние ФМГ, я снова попробовал растолкать свою
красотку. Она что-то пробормотала - дескать, отвяжись, зараза - и, откинув
мою руку, вновь предалась храпу. Ладно, не выкобенивайся. Взвалил я тушку
своей напарницы на плечо. Ничего вроде, вес терпимый, да и она практически
не реагирует. За забором передохну.
Аккуратно распахнул дверь и двинулся прямо к беседке - налево или направо
вдоль анфилады окон было куда опаснее. Я сделал всего несколько шагов,
когда заметил что-то неладное. Беседка явно наклонилась в мою сторону!
Поначалу я решил не обращать никакого внимания на этот подлый мираж. Однако
несколько метров спустя наклон беседки под сорок пять градусов стал
очевидным. Пруд был теперь представлен обозрению и напоминал большое
приподнятое зеркало.
Я тогда решил свернуть чуть вправо - но и хитрая беседка наклонилась
вправо. Еще немного, и она просто нависла надо мной, собираясь рухнуть, а
вода угрожала выплеснуться из водоема, как из ведра. Я понимал, что этого
всего не может быть, поэтому рванул вперед. Вода вдруг покрылась рябью,
рябь полетела и застила мне глаза, отмечалось щекотание кожи, на которое я
мужественно не реагировал. Когда помех в глазах не стало, то они заметили,
что я вместе со своей ношей направляюсь к той самой анфиладе, из которой
вышел - вернее, к двери столь недавно покинутой комнаты.
Я сразу вспотел. Морока, наваждение, надираловка! В общем, то, с чем я
воевать не умею. С чем угодно нас учили бороться, с огнем противника, с
радиопомехами, с дымом, только не с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
позволяет центральная нервная система. (Иначе бы мы все перекрушили, лишь
слегка разозлившись.) Тогда, значит, печать хозяина въедается в мозги,
прожигает душу, и меняет их содержимое. Ага, попался хозяин! Я усек, что ты
внаглую пользуешься чужими матрицами!
Зомби-девушка тем временем скользнула по коридору, а через час спокойно
зажигала масляные лампадки на нижней веранде, где мы вкушали ужин. И где на
сей раз упор делался на восточные сласти - щербет, халву, казинаки и
некоторые другие, прозвищ которых я не знаю. А вместо кофе подавался густой
чай с травами.
Про происшествие со служанкой я уже рассказал Лизе, делая упор на
ниндзя-способности этой странной девушки и зомбификацию с помощью печати.
Однако моя милая, не вникнув в суть дела, обрушилась на меня с упреками и
даже бранью. Как будто своим бесовским блядством не довела недавно до
смерти бедолагу Хасана.
- Я же, Лиза, выведать хотел...
- Где у девушки находится причинное место? Козел ты советский!
В общем, ужинали мы, надувшись друг на друга, налегая на различные блюда.
Я, в основном, на орехи с медом, Лизонька же - на дыню с халвой. А чай мне
вообще не по нраву пришелся, каким-то дурманом от него шмонило. Кто знает
эти травы-то, после знакомства с зомби я вообще весь настороже стал, как
говорится, мошонку подобрал.
И был таким, пока нас не навестил радушный хозяин. На этот раз оделся он на
европейский манер и стал напоминать секретаря райкома где-нибудь в Душанбе.
Так и хотелось к нему обратиться: "Дорогой товарищ Саид-джан, в
ознаменовании ваших успехов..." Однако я не удержался и спросил:
- Достопочтенный Саид, я происхожу из семьи, которая много поколений
торгует керосином и средством против тараканов, где не приветствуются
отвлеченные идеи и правоверный пафос. Не могли бы вы сказать точнее, чем я
должен буду заниматься в "том мире", чтобы быть достойным вашего
гостеприимного приема?
- Как я уже говорил,- откинувшись на бок, заобъяснял радушный хозяин,- я в
некотором роде узник этого селения. Я существую здесь очень давно, с тех
времен, когда ваше появление на свет даже не планировалось ни Небом, ни
Землей, ни Водами. Это сейчас я Саид, а раньше меня звали Бел. Когда-то я
занимался мелиоративными работами, строительством, воспитанием кадров... Я
вынужден умолчать о причинах своего затворничества. Мной были приняты его
условия, к тому же мое влияние на события "там" в какой-то степени
сохранялось. Но это было влияние, рассеиваемое помехами. Оно уподоблялось
солнечному свету, проходящему сквозь тучи и меняющему свою чистоту. Такой
свет ни в коем случае не мог взрастить в "том мире" что-нибудь новое,
разумное.
"Если бы кто-нибудь из Второго Главного Управления присутствовал здесь, то
наверняка назвал бы господина Саида жидомасоном,"- так подумалось мне.
Однако, в отличие от жидомасона, он слишком много брал на себя лично и
слишком мало оставлял Благости Всевышнего.
- Я хочу, Реза, чтобы вы пробили эти мрачные тучи, чтобы стали моим лучом.
Знатный шизик, провокатор или какой-то заговорщик? Или все это вместе
взятое? Так сказать, букет душистых роз.
- Спасибо, достопочтенный Саид, что хотите сделать меня лучом света в
темном царстве. Ну, а реальные инструменты воздействия на международное
положение у меня есть?
- Часть из них у вас уже имеется, другие появятся позже... Прикажите
что-нибудь в своих мыслях служанке, которая сейчас войдет сюда, чтобы
сменить лампаду.
И действительно возникла крутобедрая спелая арабочка в чадре, над которой
побескивали глаза-маслины. Та самая "зомби", что меня с успехом избила. Ну
что ж, надо добросовестно попробовать. Тем более, я действительно на нее,
подлюку, обижен, унизила все-таки мужчину.
"Сними чадру. Солнышко, открой дяде личико." Нет, кажется, я халтурю. Надо
иначе.
Я представил девицу, оголенной до пояса и привязаной к столбу. А себя
стоящим рядом с плеткой в руках, которая оставляет багровые следы на коже,
что отлично выделана природой. "Я твой Хозяин. Твоя жизнь и смерть, твоя
судьба - вся ниточка - в моих руках. Я не вступаю в сделку, а даю и беру по
своей прихоти." И с таким вот рычанием я вообразил себя кнутом, врезающимся
в спину и передающим мощь хозяйской руки обмякшему телу. Я был сгустком
пульсаций, которые питались страхом и болью наказуемой плоти. Я даже себя
привязал на ее место, наполняя корчащуюся душу смирением и надеждой на
милость господина.
Я так увлекся, что не сразу и заметил, как девушка открыла личико.
Кругловатое, губки полноваты, но, в общем, красивое на свой ляд. После того
как она нагрешила, глаза-маслины заметались, выдавая смятение после такого
конфуза... Я был вполне удовлетворен, хотя догадывался, что спасибо за
победу надо сказать каким-то отверженным матрицам.
- По законам шариата эта женщина бесстыдна и подлежит наказанию,-
неторопливо, со вкусом "засудил" Саид.- Однако, если вы признаетесь, что
отдали приказ, она будет пощажена.
Вот как. Пусть порют, хрен с ней, не заплачу, потому что большевик... Нет,
все-таки жалко. Я же побывал на ее месте.
- Да, я отдал приказ. Хотя и не надеялся на его исполнение.
- Иди,- отослал девушку Саид,- на тебе нет вины... Вы, уважаемый Реза,
сейчас взломали сильную защиту. Что уж говорить о людях, которые жаждут
обмануться. Все ниточки их судеб будут в вашей руке.
- Это значит...
- Да-да, вы можете сделаться, например, генсеком, или на худой конец,
президентом... Кстати, ваши друзья и недруги по разным причинам уже
согласились сотрудничать со мной.
Саид хлопнул в ладоши, и во двор прошла гуськом группа существ. Затем
построилась в ряд. Остапенко с медузоидом-мозгом Колесникова на шее.
Заросший зеленой плесенью Маков с вечно открытым ртом и глазами навыкате.
Коновер в виде Кощея Бессмертного - он состоял из костей, мышц и дубленой,
пропитанной железом кожи. Оживший Хасан, в отличие от предыдущего мертвеца,
более студневидный. Джулиани же почему-то сразу уселся на корточки и стал
похож на дрессированную обезьяну. Чудная получилась команда. Пожалуй,
девушки, даже самые неприхотливые, в таких не сразу влюбятся.
Подполковник Остапенко сделал три шага вперед и отдал рапорт вместе с
честью.
- Товарищ Саид-Бел, сводная специальная группа прибыла в ваше распоряжение.
Командир группы подполковник Остапенко.
- Отдыхайте до завтрашнего утра, товарищ подполковник,- с ленцой
распорядился хозяин, и сводная специальная группа, состоящая из леших,
вурдалаков, кощеев и зверолюдей во главе с Ильей Петровичем отбыла на
отдых. Чем они там будут заниматься? Слушать политинформацию подполковника
или искать друг на дружке блох? Тем временем, радушный продолжал напирать:
- Им, как видите, Реза, пришлось согласится на гораздо менее выгодных
условиях.
- Но я вряд ли гожусь в вожди. Всю жизнь, как-никак, был служакой,
исполнителем. Я только и делал, что трудился на систему, идеологию, большое
дело с редкими перерывами на завтрак, обед и ужин.
- И сейчас, Реза, никаких идеологических препятствий нет. Лично у меня
отсутствуют возражения против коммунизма. Просто прежнее большое дело
станет для вас частью еще большего, а самое главное, более разумного.
Тут я осознал, что хозяин общался с Остапенко уже на нормальном русском
языке. Очевидно, когда "Небо, Земля и Воды еще не планировали моего
появления на свет" штудировал товарищ Саид "Краткий курс истории ВКП(б)"
или учился чекистскому уму-разуму в школе НКВД где-нибудь под Москвой.
Отсюда и симпатии к научному коммунизму. А "Бел", значит, давняя агентурная
кличка. Но при этом Саид ведет себя, как ведьмак - стыдоба. Или занятия
колдовством вовсе не постыдны даже для самого подлинного коммуниста? Кто
знает, как становятся настоящими большевиками?
Наконец Саид значительно удалился, а слуга проводил нас с Лизой в комнату.
Как ни странно, русский баритон хозяина не произвел на мою даму никакого
впечатления, и вообще с каждой минутой она становилась все более сонной.
Неужели в чай, которого я не пил, или в дыню, которой не хавал, было
подмешано сонное зелье? Поэтому-то и угомонилась Лизавета?
Все происходит так, как нужно гостеприимному хозяину. Допустим, я поверил в
его трепотню. Он - мощный экстрасенс и умеет орудовать матрицами. Я могу
превратиться, например, в папу римского - так же просто, как и в токаря
седьмого разряда. Но начальствуя и руководя, буду нести в голове печать
хозяина. Я для него буду властвовать, рвать чьи-то судьбы, как чертополох и
кромсать по-живому. Удовольствие от этого станет получать он, а ненавидеть
и проклинать будут меня. За что Саида отстранили от дел и сунули в
Эль-Халиль, строжайше запретив выезжать наружу? Не за то ли, что во время
своих занятий "мелиорацией" он изрядно уже набедокурил, подгадил одним и
превратил в моральных уродов других?
Нет, не тянет меня в зомби-генсеки или зомби-президенты, хотя такие,
наверное, уже встречались в истории. Желаю удрать и самостоятельно
пробраться в Кувейт.
- Лиза, открой глазки,- стал тормошить я подругу,- не то оставлю тебя этому
жирному басмачу на память о себе, а сам дам деру.
- Беги, беги,- пробормотала она,- пусть басмач и жирный, а мне нравится. По
крайней мере, он работает на себя, а не на Лубянку, и домик у него
собственный, а не предоставленный за отличную службу в органах. Дери куда
хочешь, а меня завтра отвезут на кадиллаке в Эн-Насирию или в Басру. Или
останусь здесь, чтоб с меня сдували пылинки и кормили птичьим молоком.
- Ты завтра сама станешь пылинкой. На тебя бессрочно напялят "стильный"
прикид в виде паранджи, для профилактики накормив твой задок плетьми...
Давай, я разбужу тебя своей любовью - время еще есть. Я буду неистов в
кровати как отрицательный ион натрия, вступающий в связь с положительным
ионом хлора с помощью своего удалого электрона. Как спирохет, нападающий на
клетку. Как...
- Стихни,- пробормотала она,- ты оттягиваешь наступление сладостного сна.
- Ты должна понимать, Лиза, в какой веселой обстановке проснешься.
- Ничего я не хочу понимать. Из-за тебя накрылись две экспедиции. Ты хочешь
погубить и третью?..
На другие мои доводы ответом было лишь легкое сопение. Увы, мне предстояло
действовать в полную одиночку.
Я подошел осмотреться к окну. Оно выходило во внутренний дворик. Там
теплились кое-где лампадки - в частности, около беседки с прудом. Арка под
галереей вела в сад, за которым была наружняя стена. Обычная двухметровая
стена. И мне ли, будущему атлету, не перемахнуть через нее? Я могу
перебраться через стену даже вместе с нагрузкой в виде Лизы. Все-таки она
дама достаточно изящная, и попа у нее хоть не с кулачок, но и не жуткий
срандель. Не хочется оставлять ее здесь, куда никакой амерканский консул не
проберется. Даже у нас в Союзе, где за всем есть пригляд, в горных, лесных
и пустынных районах черт знает что творится. Вон в Чечено-Ингушетии рабы
имеются, и время от времени резня случается, которая сходит всем с рук.
Собак в доме я не видел, мужиков было пять-шесть голов, вернее
десять-двенадцать яиц. Но ни один из них не представлялся достаточно
серьезным. Конечно, пуля есть пуля... Однако есть вещи и похуже пули.
Впрочем, свинцовые таблетки я тоже могу кое-кому прописать.
Приведя в рабочее состояние ФМГ, я снова попробовал растолкать свою
красотку. Она что-то пробормотала - дескать, отвяжись, зараза - и, откинув
мою руку, вновь предалась храпу. Ладно, не выкобенивайся. Взвалил я тушку
своей напарницы на плечо. Ничего вроде, вес терпимый, да и она практически
не реагирует. За забором передохну.
Аккуратно распахнул дверь и двинулся прямо к беседке - налево или направо
вдоль анфилады окон было куда опаснее. Я сделал всего несколько шагов,
когда заметил что-то неладное. Беседка явно наклонилась в мою сторону!
Поначалу я решил не обращать никакого внимания на этот подлый мираж. Однако
несколько метров спустя наклон беседки под сорок пять градусов стал
очевидным. Пруд был теперь представлен обозрению и напоминал большое
приподнятое зеркало.
Я тогда решил свернуть чуть вправо - но и хитрая беседка наклонилась
вправо. Еще немного, и она просто нависла надо мной, собираясь рухнуть, а
вода угрожала выплеснуться из водоема, как из ведра. Я понимал, что этого
всего не может быть, поэтому рванул вперед. Вода вдруг покрылась рябью,
рябь полетела и застила мне глаза, отмечалось щекотание кожи, на которое я
мужественно не реагировал. Когда помех в глазах не стало, то они заметили,
что я вместе со своей ношей направляюсь к той самой анфиладе, из которой
вышел - вернее, к двери столь недавно покинутой комнаты.
Я сразу вспотел. Морока, наваждение, надираловка! В общем, то, с чем я
воевать не умею. С чем угодно нас учили бороться, с огнем противника, с
радиопомехами, с дымом, только не с этим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54