Прорези
открывались. Одни, не одобрив освещения, стали попискивать, другие,
кажется, хмуро посверкивали бусинками глаз. Я подошел вплотную, желая
рассмотреть в подробностях чудное создание. На боку у него набухала еще
одна почка, которая прямо на наших изумленных глазах отвалилась и поползла
в сторону по своим делам. А дырка в исходной, отцовско-материнской
почке-фигурке сразу стала затягиваться какой-то слизью.
Создание, видимо, встревожилось нашим присутствием и интересом, цыкнуло - и
вдруг выпустило из одной ротовой щели струйку. Я едва успел заслонить лицо
рукавом.
А лейтенант отреагировал незатейливо и выстрелил. Пуля разметала неприятную
фигурку, превратив в ошметки. Я посмотрел на заплеванный рукав. На материи
уже образовалось несколько дырок с обугленными краями, поэтому пришлось
срочно оборвать весь увлажнившийся кусок.
В важном кабинете обнаружилось отверстие вентиляционной шахты, как раз за
картой московской области. Как тут не помянуть добрым словом Буратино с его
нарисованным очагом. Золотого ключика не требовалось. Но едва удалось
выдернуть ржавую решетку, как из дыры посыпались эти самые малоприятные
почки типа "фигурки". У них было по несколько ручек, ножек, по паре
головок, они напоминали и человечков, и осьминогов, и троллей сразу. Эта
орава шустро кинулась к нам, по полу, по стенам, по потолку. Воинственный
дух и неукротимая воля сразу почувствовались. Из ротовых прорезей
выскакивали слизневидные липкие канатики и арканчики. Они цеплялись за
стены или потолок и, сокращаясь, перебрасывали прытких троллей сразу на
несколько метров.
Храбро отстреливаясь и страшно боясь, мы все ж таки выбрались из жуткого
кабинета, по лесенке скатились вниз и припустили по коридору. Там свернули
в один из аппендиксов. И попали в какие-то кладовые, где быстро заперли
широкую дверь на засов и заложили ее ящиками. В помещении было полно
дырявых мешков, остатков зерна, соломы и много слизи. Похоже, наши новые
знакомцы, почки-тролли, именно здесь выпивали, закусывали и здоровели. Пока
все не сгрызли. Естественно, что запасы минувшей эпохи иссякли и нынче
подрастающей молоди-молодежи понадобились на обед нежданные (или с радостью
ожидаемых) гости.
Наши фонари быстро скисали.
- Еще немного, и мы перестанем что-либо различать,- заныл лейтенант Вася.-
А этим гадам никакой свет не требуется.
- Ну что ж, порадуемся за них. А ты, Василий, смотри в оба, пока есть
возможность. Раз тут недавно какие-то товарищи пробавлялись харчами, значит
и харчи имели аппетитный вид. На продовольственном складе обязательно
должна присутствовать вентиляция. Или строители этого подземелья были
козлами.
За дверью уже что-то скреблось, что-то буравило броню. Вася метался, как
очумелый. А я, психически притомившись от поисков, решил закурить. И тут
дрогнувший огонек зажигалки указал мне на наличие небольшого сквознячка. Я
двинулся "по ветру" с крохотным пламенем в пальцах и действительно уперся в
ржавый щит. Пару движений ломом, и он бессильно отвалился, открыв щель в
стене. Что немаловажно, никто не посыпался навстречу с воплями "даешь".
- Вася, кажется, есть контакт с вольным воздухом.
Когда мы пролезли в дыру, то первым делом нырнули по пояс в воду. Потому
что оказались на самом донышке шахты, где десятилетиями скапливалась влага.
Влага гнила и воняла, кроме того, лейтенант боялся, что кто-то схватит его
за ногу. Поэтому он резво принялся карабкаться по стенам шахты и показал
себя неплохим альпинистом. Следом гораздо менее элегантно полез я. Тут
имелись редкие, порой выпадающие скобы и многочисленные выбоины в стенах.
Тумановский фонарь работал куда лучше моего, поэтому я старался не потерять
напарника из виду. Тем более, его юношеская бодрость меня вдохновляла.
Неожиданно Васин огонек остановился и сверху стали спускаться тревожные
матюги. Теперь мне легко удалось догнать альпиниста.
- Ну что ты так раздухарился, лейтенант?
Впрочем, лейтенанту объясняться не потребовалось. При свете его фонаря я
был изрядно огорчен открывшимся видом. Выше, метрах в трех, стены шахты
были густо обклеены почками. Вернее, теми образованиями, что из них
произросли. Образования лучились неприязнью и даже злобностью, как хорошо
натасканные лагерные овчарки. Или как Докучаев-Нергал. На сей раз нам
встретились не фигурки, напоминающие троллей из детской книжки, а существа,
распушившиеся большим количеством тонких трубок и щупалец. Видимо, каждая
часть подземного мира жила по своему плану развития. Кстати, некоторые
ответвления этих "кактусов" сочились слизью, иные предназначались для
кое-чего другого.
Для чего, стало вскоре ясно до боли. Раздалось легкое шипение, и из
какой-то трубочки вылетела игла. Она воткнулась в аккурат меж моих пальцев
в щель, образованную двумя бетонными плитами.
Следующая игла впилась Василию в плечо.
- Ой, больно, майор, бля... Нет, кажется, тает боль, надо терпеть... и,
закусив удила, тащиться вверх.
Лейтенант попробовал зацепиться за другую скобу.
- Не получается, майор, допекла зараза, плечо немеет.
- Это нервно-паралитический яд. Он предвещает полный покой. Давай
спускаться, Вася. Тут нам ничего не отломится.
Когда я уже начал путь назад, игла угостила и меня. Она легко и удобно
вошла в левое предплечье. Я сразу выдернул подлюку. Но уже схлопотал полный
набор ощущений. Цветущий букет. Режущую боль, расходящуюся штырями вдоль
руки. Потом тяжелый жар, отчего в моих телесах будто чугуные ручейки
заструились. И онемение - левая рука обвисла, как колбаса на гвоздике.
Я пока держался, но чувствовал, что немного осталось. Я ведь еле цепляюсь,
а надо еще аккуратно спускаться. Сколько метров до низу - восемь или
девять? Мимо меня шумно проследовало тело - это рухнул Василий. А потом
игла клюнула меня под правую ключицу и я отправился вслед за напарником.
Вонючая лужа, расположившаяся внизу, не дала нам возможность расплющиться,
но предоставила прекрасную возможность утопнуть. Говняная жижа щедро
вливалась мне в нос, в рот, а я не мог никак зауправлять своими хворающими
руками и ногами, чтобы толкнуться и вынырнуть.
Тело было железобетонным и холодным, лишь кое-где сквозь него протекали
теплые ручейки жизни, изредка пронизывали живые токи. С такими делами не
запрыгаешь. Я попытался вспомнить своего светящегося двойника и разглядеть
его сквозь водопад-завесу. Я выискивал его во мгле с помощью своего
"электрона", как процессор ищет головкой нужный файл на диске. Исследуя
бесчисленные и бесконечные коридоры "той стороны", я нес частичку образца
для сличения. Узнал все-таки спящего красавца, даже активизировал. Было в
нем то главное и основное, что есть во мне, только не заштрихованное
мирской суетой и мирским бздением. Я потянулся к двойнику из своей
окаменевшей телесности, и не напрасно - ко мне пожаловали дополнительные
токи. Я, наконец, выдернул голову на поверхность воды. Еще натужный бросок
вперед, и я уже застрял в вентиляционном окне. Том самом, с которого
началось непутевое путешествие наверх.
Где же этот хренов лейтенант? Неужели бултыхается на дне? Так не хотелось,
но пришлось нырять за Василием. Я чуть не остался вместе со своим дурным
компаньоном в крохотном подводном царстве. Сквозь жидкую зябкую тьму
все-таки чуть пробивались теплые пульсации, чтобы добавить мне немного
силенок.
Я протолкнул лейтенанта в вентиляционный люк, затем стал пропихиваться сам.
Когда удостоверился, что не нырну обратно в лужу, то полностью отключился.
Очухался я не от света. Он был жидким и слабым. Скорее, вонища шибанула в
нос. Еле мерцающее пламя обрисовывало высокий сводчатый потолок, опять
портреты классиков, длинный стол, стулья с высокими командирскими спинками.
На груди у меня мирно сидели три почки. Красивая картинка. Я страшно
струхнул, но потом понял, что они не пасутся, ничего не тянут из меня, а
скорее дают, вводят в мои жилы какие-то защитные и подкрепляющие вещества.
Из чувства брезливости и протеста я все-таки оторвал их от себя, затем
поднялся. Нет это мне показалось. Я продолжал лежать пластом, а они
остались любовно приникшими ко мне. Тьма плыла перед глазами грязной рекой.
Пожалуй, меня накачали какими-то наркотиками или хитрыми пептидами. Спустя
полчаса я, пересилив безволие, со скрипом взгромодился на карачки и, теперь
уже смог смахнуть почки. И пристукнуть кулаком. На четырех слабых опорах я
преодолел метр, потом еще метр. И наткнулся на лейтенанта. Вернее то, что
осталось от лейтенанта.
Там было какое-то месиво. Большая часть Васиного тела оказалась
разворочена. Кое-где он продолжал почковаться, в других местах "отпрыски" и
сторонние почки просто уписывали его за обе щеки, размачивая тошнотворными
пищеварительными соками. Почки-тролли разрывали пузырящееся трупное
вещество своими вредными ручонками и без особых манер заталкивали в свои
ротовые щели. Трубчатые почки-кактусы просто всасывали то, что пожиже. Тут,
конечно, присутствовали и пузырьки, которые накачивались кровью - как же
без них, упырей. А потом они заботливо кормили почечки побледнее и
послабее. В общем, этот обеденный стол свидетельствовал о полной утилизации
лейтенанта, а также дружной, почти идиллической жизни симбионтов.
Я не выдержал и стравил харчи. Эти гады и на такое добро кинулись и давай
утилизовывать. Тут уж пришлось мне преодолеть дурноту и окончательно
взгромоздиться на ноги, чтобы не сдохнуть от отвращения.
За столом на высоком командирском стуле сидел человек или кто он там.
Гражданин Некудыкин, вернее Саид-бай, еще точнее Энлиль-Бел.
- Я же предупреждал, что не стоит удирать от меня.- довольно мягко произнес
он.
- Я же не знал, что вы такой приставучий, достопочтенный Саид.
- Ладно, Глеб-Реза, перестанем выяснять мужские отношения и займемся
производством ума. Садитесь... Ну, не кривитесь, сейчас тут будет прибрано.
Я присел согласно предложению. И в самом деле, почки-тролли и пузыри-упыри
вскоре закончили с лейтенантом и куда-то потащили его кости, желая, видимо,
навести полный марафет.
- Это ваша гвардия, уважаемый Некудыкин, пардон, Саид?
- Это мы сами.
- Пока я не стал "этим самым", буду находится, наверное, под арестом?
- Ничего подобного. Плюньте в глаза тому, кто такое скажет.
Некудыкин внушительно встал из-за стола и направился к карте, где был
изображен великий и могучий Советский Союз. С флажками, что показывали
расположения воинских соединений, пехотных и бронетанковых, и со
стрелочками, которые означали направления главных ударов.
Я подумал, что, возможно, на этом месте стоял Иосиф Виссарионович. Или
скорее Лаврентий Павлович. И стрелки с флажками для них были просто
значками игры, а не хрипящими ртами пехотинцев и тлеющими комбинезонами
танкистов.
- Целью коммунизма является построение стопроцентно управляемого,
целесообразного во всех своих частях общества, то есть социального
организма, чья судьба ясна и определенна. К этому стремились Ленин и
Сталин, обошедшие романтизм Маркса, для которого идеал представлялся в виде
однородной гущи, сваренной из умельцев-универсалов. То, что осталось на
уровне мечтаний в писаниях и мозгах ваших вождей, мы, похоже, можем
воплотить в жизнь и сделать былью.
Нет, Саид действительно учился на каких-нибудь курсах повышения
квалификации при НКВД.
- Что, вот эти тролли, кактусы, пузыри и прочие уроды будут строителями
коммунизма?
Собеседника вопрос не обескуражил, наоборот обрадовал, потому что дал
возможность втолковать кое-что.
- Еще раз отмечу, Глеб, что они являются нашим продолжением, наиболее
умелой и знающей частью нас самих. Почками гордиться надо, а не ругаться в
их адрес. Нет нужды учить их чему-нибудь, они инстинктивно разумны и учены,
у них - готовая правильная судьба.
- Еще добавьте, что у них есть классовое чутье, и получится просто авангард
рабочего класса.
- У них есть чутье,- Саид улыбнулся из-за обладания полнотой информации и
удолетворенно расправил усы.- У них достаточно хороший нюх, чтобы вычистить
из нашей жизни все слабые, бесполезные, неорганизуемые, дегенеративные
факторы.
- Под такими факторами, надо понимать, подразумевается значительная часть
граждан, проживающих на площади нашей страны. А какую руководящую роль вы
отводите более пригодным людям? Хотя бы тем, кто хитроумно спустился вместе
с вами в это подземелье? Они создадут новую партию?
Для собеседника это был смешной вопрос.
- "Наиболее пригодные" движутся к инстинктивной разумности по кратчайшей,
используя существующие волевые потоки. Естественно, что лучшие граждане не
будут расходовать время на пустяки. Имеющаяся КПСС вполне сгодится как
почва для проращивания массовой разумности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54