Плюс тоскливой болью отзывались
руки. Я пользовался то левой, то правой, чтобы придерживать на плече
автомат и вещмешок, но от непрестанного статического напряжения выдохлись,
насытившись молочной кислотой, мышечные волокна.
Я знал, что ночь надо потратить с толком и отвалить как можно дальше. Во
мраке бывшие товарищи не пустятся за мной в погоню, но вот утром надуют
лодку, налядят двухтактный моторчик и понесутся по расходящейся спирали.
Пару раз я отрубался и продолжал пересекать водные просторы на автопилоте,
то есть спал на ходу. При этом видел под сомкнутыми веками фиолетовые и
багровые сполохи, наблюдал то ли лучи, то ли нити, голубоватые и зеленые,
трепещущие, дрожащие и даже жужжащие. Иногда они рассыпались ворохом искр,
а порой какие-то светлячки, слетевшись, образовывали новые ниточки. Во сне
я пытался двигаться вдоль канатика, получившегося из наиболее густого их
сплетения. Если же отклонялся в сторону, то неминуемо спотыкался, хлебал
полный рот тошнючей жижы и - с радостным пробуждением вас. Кстати, первым
делом приходила мысль, что сон продолжается, только стал еще кошмарнее. А
вторая мысль - что не зря все-таки в сказках поминается добрым словцом
путеводная ниточка, проводившая Иванушку-дурачка сквозь мглистую местность.
Наступило утро, но ясности оно не прибавило. Над водами клубился туман. Как
выразились бы граждане столетней давности - поднимались вредоносные
болотные миазмы. Из-за тумана пейзаж искажался и размазывался. Я не
понимал, где тут островок или кочка, а где просто густая водяная взвесь.
Несмотря на неудобства, я был туману весьма признателен: ведь зыбкость и
мнимость очертаний мне на руку и во вред тем, кто пытается напасть на мой
след и накрыть сачком.
Вскоре уровень воды снизился - или, может, уровень почвы повысился - заодно
сгустились заросли тростника, вначале довольно измятые паводком, а потом и
вполне кондиционные. Тростник добросовестно скрывал мою фигуру, и я был ему
за это премного благодарен. Я мог уже повесить автомат на шею и закинуть
вещмешок на спину, заодно снять куртку, рубаху и выжать их, прежде, чем
напялить снова. Ерунда, но приятно, да и рукам отдых, вернее, телесное
блаженство. "Помидоры", правда, по-прежнему мокли в воде, но оставалось
надеяться на их влагоустойчивость. Впрочем, скоро природный фактор
окончательно смилостивился, и воды стало столько, что человек в высоких
рыбацких сапогах мог пройти, как говорится, не замочив носок.
Тростник шелестел где-то уже над моей головой, там и сям попадались водяные
лилии. Впечатление создавалось такое, что бандитский паводок этот уголок и
не тронул вовсе. Туман немного разрядился, край неба подкрасился розовым -
это солнце с усилием проталкивало сквозь влагу свои лучи. Еще немного, и я
увидел кочку, если точнее - сплетение стеблей, покрытое илом, и к тому же
почти сухое.
Я с радостью возложил на кусочек суши свою задницу, приговаривая, что она
этого заслужила. Потом уместил и спину, дабы расслабилась. А там и ноги
втянул наверх, ведь по теории в горизонтальном положении они возвращают
свои силы гораздо быстрее. В конце концов, убедил я себя, если ненадолго
отключюсь - минут на пять-десять - то серьезного ущерба никому не нанесу.
Когда я продрал зенки, солнце давно уже выползло из своего ночного логова и
светило из дымки, довольно приятно, не обжигая кожи, не ослепляя сетчатки.
Верхний слой одежды неплохо просох и превратился на радостях в грязную
корку.
Мне не стало грустно за потерянное время, скорее наоборот. Я напоминал себе
то самое существо, которое, появившись из грязи, вначале имело вид
пластилинового мультяшного человечка, а потом получило гордое имя Адам и
райский сад во владение. Ага, проклюнулось в башке, точка "Адам" - одна из
тех, что, согласно Фиминой тетрадке, также создает энергетический канал...
Ну отвяжись ты, надоедливая ерунда, не до тебя сейчас.
Зрительное внимание впервые привлекла жизнь животных: водомерок, похожих на
каких-то чудаковатых конькобежцев, здоровенных стрекоз, смахиващих на
геликоптеры с десантом инпланетян, некой голубоватой ящерки, приникшей в
охотничьих целях к тростниковому стеблю, рыбки, высунувшей глазок-перископ
для наблюдения надводной действительности. Я повернул голову в другую
сторону и увидел фламинго. Они, в количестве трех штук, высоко стоя на
голенастых ногах, запустили свои головы в воду и выискивали там какие-то
корма - лягушек, может быть. Солнце мазало в сияющий розовый цвет их перья.
Было красиво.
Минуту спустя одна из птиц вынула свою голову и большую часть шеи из-под
воды. Ну, бля! Шея и голова были змеиные, спокойно изгибающиеся во все
стороны. Змеиная голова как раз заглатывала лягушку, и заметно было
движение жертвенной тушки по пищеводу. Покончив с этим приятным делом,
змеептица посмотрела в мою сторону и радостно зашипела.
Неужели это наяву? Может, я успел заснуть? Та-ко-го не бы-ва-ет. Я твердил
себе это, прорываясь сквозь тростник, потому что сорвался с места со
скоростью катера на воздушной подушке. Хоть мог скосить птицегадов из
автомата, однако сработали совсем другие эмоции. Ужас меня обуял. Самый что
ни на есть первобытный, закодированный в спинном мозгу.
Существует тысяча причин, по которым такого гибрида не может существовать
на свете - твердил я себе для успокоения. Это же просто галлюцинация
спросонок. Просто сон, совместившийся с реальностью по вине усталости,
ошаления и стресса. Наконец я остановился. Потому что барабанные перепонки
уловили какой-то шум, смахивающий на гул мотора. Впрочем, когда я замер, и
водичка прекратила с журчанием огибать мои ноги, шум напрочь пропал. Опять
показалось. Рановато стали сдавать нервные узелки.
Я вскрыл одну из консервных банок, в ней оказалось сгущенное молоко.
Сладкая гуща, пройдя через пищеварительный тракт в кровь, несколько
успокоила меня и разогнала страхи. В почти умиротворенном состоянии я
двинулся вперед. Вскоре и вода опустилась до уровня лодыжек, а потом
нашелся довольно приличный островок, предлагающий свои услуги в согревании
озябших членов. Уцепившись за какой-то куст, я вскарабкался на этот плотный
большой кусок подсохшей грязи и застыл. Посередке куста, вернее под
корнями, расположилась некая тварь.
Ничего подобного в жизни не видел. Если точнее, видел что-то подобное в
книжке. Сколопендра или фаланга со множеством ножек. Только эта тварь
вымахала в длину метра на полтора. Сейчас великаншу терзали какие-то
сомнения. Она елозила под корнями, цеплялась за что попало, тужилась.
Злится или страдает запором? "Давай дружить, ходить друг другу в гости, я
тебе и клизму поставлю",- примирительно произнес я. А она взяла и
разорвалась на три сегмента! Обрубки потрепыхались на одном месте, но
вместо того, чтобы навеки погибнуть, вдруг побежали в разные стороны,
занимаясь каждый своим делом.
Получившая самостоятельность передняя часть сразу ухватила
полуруками-получелюстями какого-то здоровенного кузнечика, бешено
замолотившего ногами, после чего скрылась в норе.
Задний сегмент устремился ко мне. Наверное, надо было стрелять или
колоть-резать штык-ножом, но я просто обалдел от такого природного дива.
"Задница" была оснащена головой, красивыми фасеточными глазами,
руками-челюстями, ртом, который раскрывался сразу в четырех направлениях, и
несколько меньшим числом ножек, чем у исходной твари. Юркий обрубок
пробежался по моей ноге, бедру и соскользнул в воду. Никогда не забуду
прикосновения этих двадцати когтистых лапок, которые словно крючочками
цепляли брюки.
Средний сегмент не имел головы, он повертелся по кругу на месте и
неожиданно лопнул. Раздирая хитиновые покровы, на свет явилось сразу с
десяток мелких, блестящих, вертлявых, длиной где-то с дециметр,
сколопендрок, которые бросились врасыпную.
Такого зрелища, несмотря на его бесплатность, я уже не смог выдержать и,
спрыгнув с островка, пошлепал по воде, куда глаза глядят. И, кстати,
глядели глаза правильно. Потому что воды мне уже стало по щиколотку. Буйные
заросли тростника сделались еще гуще, их дополнял камыш, я порадовался даже
нескольким ярким цветам. Может, они тоже из разряда аномалий? По крайней
мере, когда я поднес руку к одному из прекрасных творений природы, волоски
на коже неожиданно оттопырились, а потом проскочила искорка, довольно
чувствительная даже для меня. И вполне достаточная, чтобы оглушить, а то и
угрохать мелкую пташку или крупное насекомое, которое сверзилось бы вниз.
Прямо на широкие склизкие листья с желобками, что уходили внутрь толстого
стебля. Я как раз заметил там несколько прилипших стрекозиных крылышек и
птичкиных перышек. Да, прекрасное творение промышляло охотой на другие
прекрасные творения.
А немного погодя я увидел большой зеленый камень, невесть как попавший сюда
- не шумеры ли еще притащили?- и захотел посидеть на нем. Неожиданно камень
съежился по бокам и снова принял прежние размеры. Ну, жаба - даже не жаба,
а Жаба. Циклопических размеров! Мисс "Жабья красота". Просто царица. То,
что мне показалось зеленой окраской, было, как выяснилось, слизистой
обмазкой. У царицы-жабы снова двинулись бока, обозначив дыхательный
процесс, и заколыхалась глотка, отчего послышался очень низкий звук.
Примерно такой же проникает в вас и тормошит вашу подноготную, когда вы
стоите рядом со здоровенным динамиком, на который выводится звуковая
дорожка бас-гитары. Инфразвук, наполовину, наверное, не услышанный мной,
заставил содрогнуться сердце и заскреб печенку.
После короткой басовитой арии со всех сторон к царице заторопились жабки
помельче. По дороге они ловили насекомых длинными язычками, срывали
цветочки и почему-то приклеилось у меня к ним звание "ухажеры". Когда они
оказались в непосредственной "интимной" близости, богатырка растворила
пасть и жабята стали запрыгивать в ее бездонную утробу. Через полминуты
процедура успешно завершилась. Это было засвидетельствовано движением
нижней части живота и выделением из клоаки дурно пахнущей каки. Что же
произошло? Коллективное самоубийство или брачный ритуал, совмещенный с
обедом? То есть, самцы, перевариваясь, отдают себя на производство нового
жабьего поколения? Ну-ну, проявитесь, биологические познания. Допустим,
семя мужских мелких особей, оставаясь нерастворимым, проникает по каким-то
канальцам из желудка царицы прямо к ее царственным яйцеклеткам.
Я поймал себя на том, что стал доказывать правдоподобие находящейся передо
мной картинки. Так, может быть, и змеефламинго вовсе не фокус
заторможенного или чересчур расторможенного сознания? В конце-то концов,
птицы и рептилии самые близкие родственники. По счастью, мне они не родня.
И полутораметровая сколопендра тоже, выходит, не приснилась, а надежно
является реальностью. Правда, при таких размерах ей приходится, наверное,
часто менять хитиновые панцири. И не годятся ей для дыхания ни трахеи, ни
примитивные легкие членостоногих. Но можно иметь несколько иную систему
газообмена, а две головы, вернее, два крупных нервных узла, весьма удобны
для "раздваивающейся" жизни этой твари. Вот будет чему порадоваться
энтомологам. (Если они, конечно, когда-нибудь займут мое место.)
Что уж говорить о цветке, накапливающем статические электрические заряды и
имеющем разрядные органы. Бог милостив, раз до сих пор такие дары природы
не разрослись на лужайках Подмосковья.
Наверное, задумавшись, я слишком близко подошел к беременной от многих
женихов зеленой даме, отчего она харкнула. Естественно, что защищая свою
честь. За мгновение до плевка я как-то почувствовал близкую неприятность и
заслонил глаза рукой. Ядовитая слюна прилипла к тыльной стороне ладони. Я
бросился прочь, пытаясь смыть следы "воздушного поцелуя", но вредная
гадость пристала крепко, и пришлось ее отскабливать штык-ножом. После чего
на ладони остался багровый след, как будто ее ошпарили кипятком или
обработали кожно-нарывным ОВ. Представляю, что могло бы случиться с моими
заплеванными гляделками - они бы просто превратились в две аппетитные
клубничины.
Когда башмаки уже не шлепали по воде, а просто выжимали влагу из мокрой
почвы, я снова воспринял гул мотора. Совершенно явственно. Потом гула не
стало, но спустя какое-то время послышались выстрелы. Кто-то дал очередь.
И, похоже, не из автомата, а с пистолет-пулемета. Загавкал хасановский
"Ингрэм М10", который перекочевал к Сереге Колесникову? А все-таки быстро
бывшие товарищи меня достали. Видно, хорошо напряг умник Дробилин
аппаратуру и свои мозговые доли, чтобы вычислить мое наиболее вероятное
местоположение. Справится наш инженер с любой задачей, даже если прикажут
ему сделать, например, автоматическую гильотину, которой можно сразу по
пять головок отрезать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54