Серега и Коля, наверное, уже очухались, да и бравый Илья Петрович, скорее
всего, не дремлет, а топорщит свои усы, хищно втягивая воздух.
Я миновал островок и вновь зашлепал по воде - так легче было замести следы.
Добросовестно удивился, заметив, что тут смело произрастают вполне плакучие
российские ивы. А потом попал в заросли высоченного камыша, который, как и
многое в этих краях, прямо-таки дребезжал и звенел от насыщенности
жизненной силой. Воды было всего по щиколотку, однако то и дело попадалась
трава, похожая на нашу осоку, только более острая, с каким-то синеватым
отливом, словно бы металлизированная, с утолщенным книзу стеблем. Я
старался с этой паскудной растительностью дела не иметь. Особенно не
топтать ее башмаками. А когда я все же случайно давил ее в воде, она
выпускала стайки пузырьков. Газированная она, что ли? Кстати, тут и там
гнили тушки погубленных этой сволочной травой насекомых, птичек и лягушек.
По воздуху слабо раскатился звук "эрр". Странный, не наш звук. Я несколько
раз шагнул навстречу этому "эрр". В атмосфере запорхали и другие звуки.
Имеющие отношение к чужому языку. Еще пяток шагов, и я стал раздвигать
стебли, мешающие дальнобойному взгляду.
По воде, метрах в сорока от меня, проплывала довольно большая надувная
лодка, в которой сидело трое человек и переговаривалось по-английски с
американским акцентом, я бы даже сказал с акцентом Новой Англии -
Массачуссетса или, допустим, Вермонта. Причем один голос явно принадлежал
бабьему рту. Бостонские врачи? То есть цэрэушники. Впрочем, какое мне дело,
ни сдаваться им в плен, ни дружить с ними я не намерен.
Неожиданно я заметил, что рука измазана в крови. До чего же осточертела
такая ботаника! Трава запросто рассекла кожаный покров, а мне хоть хны, как
будто она заботливо подпустила в ранки анестизирующие средства. Причем те
острые стебли с зубчиками, что собственноручно меня раскромсали, из
синеватых стали красноватыми. И трава, оказывается, вампирить умеет. Я то с
праведным гневом посматривал на упырьские стебли, то на свою ладонь,
которая не желала заживать и все сочилась кровью. Поэтому не заметил, что
плавсредство заложило поворот, и моя фигура стала видна тем, кто составлял
экипаж.
Мы засекли друг дружку практически одновременно. И сразу один из людей,
сидевших на корме, стал наставлять на меня какой-то предмет. Судя по
металлическому блеску, его можно было смело отнести к категории "оружие".
Вернее, к подкатегории "короткоствольные пистолет-пулеметы".
- Эй, вы чего там задумали, засранцы?- мощно вылетело из моей глотки,- не
надо мне ваших долларов... я вас не знаю, вы меня... да, катитесь вы...
fuck you...
Однако вид окровавленной руки в чем-то окончательно убедил американцев, и
над моей головой свистнуло несколько пуль. Я выстрелил наудачу, - но
по-моему даже попал в лодку, - и бросился наутек. А по дороге соображал,
что чекисты с цэрэушниками уже, наверное, поцапались. Не зря же я слышал
гавканье стреляющих стволов. Напрасно я поднял руку, окропленную красным.
Наверное, штатники решили, что именно меня они подранили в недавней стычке.
Вот так, меня теперь желают подстрелить как советская, так и американская
команда. Может, им вообще соревнование устроить с моей продырявленной
черепушкой в виде главного приза? Предлагаю это дело культурно устроить
вместо лос-анджелесской олимпиады, на которой атлетам двух стран не суждено
встретиться.
Я попытался изгнать обиду, чтобы смогли родиться и как-нибудь помочь мне
полезные мысли.
Во-первых, где я нахожусь? Доподлинно известно лишь то, что, едва
выбравшись из Василисы, я стал двигаться на северо-запад. Остальное или
неизвестно, или не доподлинно. Судя по тому, где встало солнце и куда оно
переместилось, я уклонился к северу. Затем я долгое время метался, как
броуновская частица. Сейчас солнце движется к земле, хоть оно и в дымке, но
лоб жарит весьма прилично. Значит, где-то четыре или пять вечера. Пора
завести часы, которые отдыхают с ночи... Кажется, я теперь напоминаю
старика Авраама, у которого ноги умнее, чем голова... Стоп, еще немного, и
я начну сверять свою жизнь с тетрадкой Фимы, где про вышеупомянутый
персонаж кое-что чиркнуто... Ой, до чего некудышные мысли.
Надо сосредоточиться и определить, где находится юго-запад. Должен же он
где-то находится. И двигаться туда, в сторону озера Эль-Хаммар. Самым
идеальным было бы добраться водой на какой-нибудь корытине до Басры. А там
хоть и река, но уже морской порт, можно договориться с капитанишкой
попроще, греком или пакистанцем, которому требуется матросик на говняную
работу, или попробовать сунуться в Кувейт. Тридцать долларов у меня в
кармане, продам еще массивное обручальное кольцо, часы "командирские" и
автомат. Все эти средства помогут мне расплатиться с перевозчиками и
договориться со служивыми людьми - полицейскими или таможениками. Надеюсь,
конечно. Главное - не попадаться иракским органам безопасности. От них
прямая дорога на Лубянку. И при первой же возможности надо будет напялить
на себя местный прикид. Серые и просторные для гуляния воздуха портки,
длинную рубаху-дишдашу, на голову - платок-яшмаг. Еще физиономию слегка
грязью подмазать для имитации смуглости. Арабский у меня, конечно, не
безупречен, особенно разговорный, но можно назваться курдом или черкесом.
Среди них все-таки голубоглазые почаще попадаются. Ага, не забыть еще, что
я буду считаться суннитом, то есть ни в коем случае не цитировать шиитский
ахбар.
А что касается погони, то, может быть, мои бывшие коллеги и господа
цэрэушники успешно перетрахают друг друга. Ребята, разве вы не хотите
занять свои мужественные силы настоящей дракой?
Я уже держал путь на запад, ноги научились почти бесшумно ходить по мелкой
воде, глаз стал выделять приметы чужого присутствия. Где возится среди
тростника цапля, где пробрался зверь покрупнее, вроде кабана, слегка примяв
стебли и вызвав череду пузырьков на воде. Уши теперь различали далекие и
близкие, всполошные или спокойные крики птиц, определяли по жужжанию, где
находится облако гнуса, а где тревожно или же из-за радости общения
расквакались лягушки. Все это происходило в автоматическом режиме, а
незанятые лобные доли могли предаваться чему-нибудь другому. Например,
обмысливанию ранее непримеченных подробностей..
Тот женский голос с новоанглийским акцентом, что послышался с надувной
лодки, возможно, принадлежал Лизе Розенштейн, Лиз Роузнстайн. Хотя
начальство,- то, что в Лэнгли,- могло со времен прошлой поездки уже
поменять одну даму на другую. Надеюсь, во всяком случае, что я своей
пулькой не угостил особу женского пола. Наверное, это все-таки был Лизин
голосок - кажется, я опознал сочный тембр. Да и вряд ли среди коренных
американок найдется много охотниц побродить в компании пяти мужиков, да еще
в болотах южной Месопотамии. Между прочим, сомнительно, что цэрэушное
начальство направило бы в составе своей оперативной группы даму. Из этого
вытекает, что Лиза, скорее всего, просто доктор-доброволец, и таким вот
рискованным образом пытается устроить себе хоть какую-нибудь карьеру на
новой родине.
Вот я уже и засомневался в версии родного руководства, что мы не покладая
живота своего боремся с командой цэрэушников. Впрочем раньше я и не
проверял соображения начальства на логическую крепость. Мне было совершенно
все равно, против кого мы проводим операцию - против западных шпионов,
врачей-добровольцев или, например, десанта марсиан. Главное состояло в
другом - в СЛУЖБЕ большому делу, в ВЕРНОСТИ нашей системе.
Верность и преданность. Вот что на самом дело держало всегда меня вместо
ног. Мне было плевать, эффективно или неэффективно, качественно или
некачественно наша система родит буханки, телевизоры, ботинки и трусы.
Главное в другом - она была мощна, величественна, по-своему красива, и
могла взять то, что не получалось сделать самой, она всегда прет вперед и
не угомонится, пока на красном Марсе не появится планетный комитет КПСС.
Рим тоже прославился не своими философами, торгашами и работягами, но
своими солдатами, своим военным мастерством, своим напором и неукротимым
духом.
Но сейчас я остался без системы, как самурай без своего господина. Сюзерен
отказался от меня, а я не смог устроить себе маленькое харакири и решил
жить по собственным приказам. Способен ли волк, оставшийся без стаи,
охотиться в одиночку? Во всяком случае, "сивильник" не врал, новые
насыщенные волей стремления пробили для моей жизни новое русло.
Внезапно моя недремлющая подкорка просигналила: напрягись, тут недавно
побывало что-то крупное, вроде медведя. Однако медведи, насколько мне
известно, в этих краях не водятся. Так может, тут прогулялось несколько
медведеподобных сограждан? Я взял автомат наизготовку, ладонь легла на
скобу, указательный палец опустился на спусковой крючок, а большой поставил
переводчик огня на одиночные выстрелы. Расходовать патроны попусту мне
противопоказано.
Я шагнул вперед и внезапно упавшая завеса, раздробив меня, разбросала
брызгами по воде. После этого я словно расстелился по ее поверхности, стал
легким течением, рябью, силой поверхностного натяжения, надводным ветерком,
водорослями и водомерками. Всем сразу.
Ощущения были такими разбросанными, что я чуть не рассыпался навек, но
потом они все-таки стали стекаться к одному полюсу. А весь охваченный моими
переживаниями и чувствованиями здоровенный кусок пространства замкнулся и
съежился до размеров аквариума.
Я почувствовал какие-то две пары ног, которые опускались на меня и
разбивали, давили, крушили. Ну и жлобство! Я, будучи водной поверхностью,
ненавидел эти тяжелые башмаки. Я пытался ускользнуть от них. Причем место
боли и беспокойства представлялось мне во вполне понятной сферической
системе координат. Потом сферическая благополучно распрямилась, стала
прямоугольной, и все улеглось на свои обычные места. Только теперь я знал,
где ОНИ.
Пригибаясь, я мчался между стеблей тростника, прятался за некой кочкой,
раздвигал ветви какого-то кустарника и видел двоих - на расстоянии метров
ста пятидесяти. Серега в своем камуфляже и Коля Маков в буром комбинезоне.
Для прицельной стрельбы полтораста многовато и надо выбирать - кого
попробовать снять. Нет, почти-земляка Николая не могу я шлепнуть. Хоть он и
громила. Пыльные и грязные дороги - все, что он видел, рев дизеля - все,
что он слышал, вождение и устройство автомашины - все, что он знает. Тогда
остается Серега, такой ушлый нахрапистый парень, которому известно, что
почем, что можно себе позволить для удовольствия и чего нельзя позволить
из-за неизбежных неприятностей. Мой "калашников" неодобрительно посмотрел
на старлея.
Словно осознав, что выбрали не его, Коля куда-то попер с котелком в руке -
может за ягодами какими-нибудь, что напоминают ему сибирскую клюкву, может
за водой, что выглядит почище...
Глаз напрягся до боли, будто ему предстояло выстрелить. Я успокаивающе
погладил его веками. Дожимать спусковой крючок еще рановато. Пуля должна
разодрать воздух, когда будет видна не прорезь прицела, не мушка, а только
точка между бровей "мишени". Только она одна, и чтоб вокруг туман. Эх,
встретиться бы с Серегой на час пораньше, да имейся у меня диоптрический
прицел! Но сейчас диоптрический бы только помешал - уже смеркается, и
"мишени" не хватает яркости.
Позавчера еще Серый перекидывался со мной в картишки и был товарищем. Как
бы был. В нашей организации все понарошку. А теперь пустить пар из
Серегиной башки - это единственный способ уцелеть.
Переводчик огня у моего АК-74 стоит на одиночной стрельбе. Один патрон -
один труп с продырявленной черепной коробкой и взболтанными мозгами. Эти
оболочечные пули очень вредны для ума.
Старший лейтенант Колесников, не верти же ты башкой. Нет, точка между
бровей мне не нравится. Не хочу ее клевать. У самого в этом месте
зачесалось, зазудело. Увы, никогда мне не стать полноценным
убийцей-профессионалом. Соединю-ка взором прицел и пуговицу на Серегином
нагрудном кармане. Она как раз пришита к сердцу. Металлическая пуговка
поблескивает в лучах стекающего под землю солнца, а на ней пятиконечная
звездочка. Некогда защищала она трусливых колдунов от злых духов, стала
двести лет назад символом дяди Сэма, а затем, налившись кровью, манящей
звездой коммунизма. Свел пентакль нас с Колесниковым, пентакль и разлучит.
Ну все, пора. Палец дожимает спусковой крючок. Вот пуля просвистела и ага.
Вернее, пока. Пока, Сережа, потому что договорились мы по-плохому. До
встречи в одном из подвалов преисподней. Передавай там привет, кому
положено. Наверное, еще примут там тебя на работу по совместительству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54