-
полюбопытствовала женщина, приученная своей профессией ко внимательности.
- Не более, чем какой-то дым и какой-то огонь.
Я знал, что эта встреча самая распоследняя. Что мысли и чувства докторши с
этого дня начинают разворачиваются совсем в другую сторону. И что я - в
представлении Лизы - стану частицей другого, уплывающего вдаль, наверное,
жутковатого мира. И что в финальные дни Лизиного пребывания в городе
Ульянова-Ленина вокруг нее будет вертеться много людей, с которыми я не
желаю пересекаться - например, потому что некоторые из них, наверняка,
болтаются на ниточках у нашей конторы.
Я был почти уверен, что зашел в своей помощи слишком далеко. Мне казалось,
что мои действия уже граничат с предательством. Пострадали люди-товарищи,
которые делали совместно со мной одну большую работу, причем из-за не
слишком обоснованных моих страхов за любовницу и ее дочку. Елки, да не
бореевский ли эксперимент расшатал мою психику, доселе крепкую, как бревно?
Сейчас Лиза уматывает к хорошему ли, плохому, но своему мужу, папаше ее
ребенка, и становится жительницей чужой, враждебной страны, женщиной
чужого, враждебного человека. Да и "совенку" вскоре никакой дядя Глеб не
понадобится, он расплывется и вымоется из ее памяти уже через полгодика.
- Представляю, что сейчас варится в твоей голове,- проявила умственную
зоркость Лиза.- Ты, наверное, здесь уже не возникнешь до моего отъезда.
- Наверное, миссис Роузнстайн. Это может повредить нашему счастью. Так или
иначе.
- Любовь кончается, Глеб?
- Теперь, когда я набрался столько всякой мистики, то выскажусь, что ничто
не кончается, а лишь переходит в другое измерение. Хотя бы в подсознание,
сны... Да что мы грусть-тоску на себя навеваем с упорством, достойным
лучшего применения. У тебя ведь начинается новая жизнь с новыми ощущениями,
надеюсь, недурными. Запад-то еще долго будет тлеть-загнивать... Может, и я
переберусь на более интересную и замечательную работу.
- Вдруг тебя пошлют отравить водопровод в Вашингтоне, например,
дезинтерией, чтобы президент застрял в сортире и не смог руководить
страной, а меня отправят на бой с этой вот заразой?
- И мы повстречаемся в центральном коллекторе вашингтонской канализации.
Расскажи такой сюжет какому-нибудь американскому детективщику, может, он и
вытянет его на роман под названием "Красный понос".
- Но сегодня, Глеб, мы еще не стали друг для другами персонажами страны
снов?
- Да, сегодня мы еще можем присутствовать друг подле друга в полном
телесном объеме, не привлекая потусторонние измерения,- согласился я.
Мы упали в кровать, и была волна, не менее мощная, чем в первый раз, но
какая-то умиротворяющая.
- В последние часы где-то на заднем фоне у меня возникают странненькие
мысли, Глеб,- шепнула Лиза по завершении сеанса интимности.- А что, если не
начинать этой новой забугорной жизни? И дело не в том, где быстрее сгниют,
здесь или там. Есть, что-то большее, чем красивый быт, чем некрасивый быт.
- Я не желал бы себе лучшей жены, чем ты, Лизка. Но я все сделал для того,
чтобы ты оказалась там, а мои мозги и мышцы переключились совсем на другое,
на разные интересные и немножко рисковые игры. Россия - страна, где часто
проводятся опыты на людях и прочем веществе, тем и хороша. И тем же она
плоха и страшна для многих своих жителей, особенно таких, как ты и твой
киндеренок... Знаешь, я сейчас испарюсь, а ты продолжай лежать. Вот так
получится отличная сцена прощания.
В коридоре, когда я уже направлялся к выходной двери, меня неожиданно
застукал "совенок".
- Эй, Глеб, еще увидимся,- звучало это очень по-американски.
- Конечно, малыш. Bye-bye, see you later.
Когда я попал в ПГУ, Лиза, возможно, еще не преодолела государственной
границы, но между нами уже пролег "Обводной канал и баржа с гробами". Я
тогда как раз учился в Балашихинской разведшколе. Когда докторша садилась в
самолетное кресло, я, наверное, ловил сокрушительный удар в челюсть на
тренировке по рукопашному бою. А потом пошли косяком разные дела и разные
бабенки, и всякие каки-бяки, и всякие заварухи. "Контора" захотела, чтобы я
расстался с филологией, поэтами и аспирантурой. В ПГУ пришлось уже корпеть
над директивами Хуссейна, Асада и прочих начальственных арабов, зорко
выискивая их дружественные поползновения в сторону Америки. А Лиза
Розенштейн переставала существовать для меня в настоящем, застряв во все
более туманном и тускнеющем прошлом.


4. (Москва - Южный Ирак - Москва, октябрь-ноябрь 1982 г.)
- Пистолет-пулемет "Узи" работает на принципе свободного затвора, надежен и
довольно компактен. Неплохо проявил себя в ближнем бою, то есть в траншеях,
домах и тому подобных постройках. Обеспечивает метание противотанковых
гранат в сторону противника. Обратите внимание на затвор, он, как муж жену,
обхватывает казенную часть ствола. Мы с "Узи" немного повозимся, потому что
должны учитывать распространение этой машинки по всему миру и его
окрестностям. Полезно также увидеть американскую систему ФМГ. Смотрите
сюда, в сложенном виде она напоминает пенал для логарифмической линейки.
Однако такая линеечка может неплохо вычитать живую силу противника. И
запомните вот эту крошку, тоже американскую, имя которой "Ингрэм М11", для
тихих дел ее можно применять с глушителем.
- Товарищ инструктор, ну, а нам-то что дадут?
- Вы на занятиях или кто? Еще один крик со стула, и начну свирепствовать.
Вот товарищ майор же тихо сидит... Дадут, во что кладут... Жалко, все-таки,
что сняли с вооружения Стечкина. В свое время, когда я еще носил штаны на
два размера меньше, он мне несколько раз сделал хорошо... Вы, старший
лейтенант, и вся ваша компания получите пистолеты "Смит-Вессон М645" -
приличные, между прочим, пушчонки. При стрельбе лучше держаться за него
обеими своими руками. Весит такой красавчик чуть больше "ПМ",
полусцепленный затвор с коротким ходом ствола,- гляньте, как двигается,- но
рассчитан на кольтовский патрон АПК сорок пятого калибра. Это сколько?
- Одиннадцать и сорок три сотых милимметра против девяти миллиметров у
"Макарова".
- Да, и в магазине не восемь, а четырнадцать патронов. Что это дает,
товарищи офицеры?
- Поменять обойму - плевое дело одной секунды. Ничего никому не дает.
- Как правило, ничего. Но правило облагораживается исключениями. Иногда,
этой секунды все-таки не хватает - если фортуна показала тебе задницу,- и
тогда ты хаваешь вражеский свинец. Итак, продолжим. К рассматриваемой
модели годятся оболочечные пули "Уэйдкатер" повышенного останаливающего
действия. А мы еще вам вручим под такой же патрон пистолет-пулемет "Ингрэм
М10": темп стрельбы тысяча сто сорок пять выстрелов в минуту, в магазине
тридцать зарядов. Кстати, свободно продается на западном оружейном рынке.
Легче купить там, чем ждать, пока наши тульские умельцы снова примутся за
пистолет-пулеметы, которые кто-то наверху посчитал неинтересными...
- Товарищ инструктор, а если понадобится кого-нибудь пришить на расстоянии
метров в пятьсот?
- Вы, товарищ инструктируемый, боец невидимого фронта, а не рядовой
пехотинец. Значит, оружие, в основном, должно быть невидимое...
- Газы, что ли?
- Вы что в сортир собираетесь? Мысли, вот оружие. Голова ведь не только
подставка под головной убор. Но думаю, что на месте получите автоматы
АК-74. Это никогда не повредит. Надеюсь, всем известно, что такое
"Калашников", детсадовцев тут нет?
- Не надо аск. Только пусть не забудут выдать штык-нож и подствольный
гранатомет.
Это наш боевитый лейтенант Серега Колесников опять высказался. Не знаю, кто
решил, что он должен присутствовать в нашей почти-научной группе. Он же
чистый диверсант, в Долгопрудном учился на подрывника, радиста и снайпера.
Наверное, сыграл роль его Горный институт, где Колесников плодотворно
использовал время лекций для сна и прочего отдыха. Мы все в Ираке под
геологов должны косить, хотя, например, научные познания Серого весьма
условны и он не всегда может отличить базальт от гранита. Зато ладонью в
состоянии разрубить приличный кирпич - потому как здоровенный лось. Старший
у нас в группе - подполковник Илья Петрович Остапенко. Петрович -
профессионал-ближневосточник, он единственный, кроме меня, кто разумеет
мову пророка Мухаммеда, хотя лопочет на арабском с малороссийским акцентом.
В итоге, единственный "Смит-Вессон" у него, кстати, оказался, все остальные
обошлись "пэ-эмками", да Серега уже на юге вытребовал себе все-таки
"Интерармс". Это западный коммерческий заменитель АКМСа, правда, более
скупой, без штык-ножа и подствольного гранатомета. Как-никак, Колесников у
нас считался ответственным за общую безопасность. Мы бы взяли еще оружия,
хорошего и разного, но никто нам не дал.
Младший в группе - Коля Маков, водитель и охранник, прапорщик-сверхсрочник
погранвойск, товарищеская кличка - Баранка. Он из сапога чай сварит, тихий
безмятежный детина, рядом с которым я кажусь мелким и юрким. Хотя Коля
покорен шебутному Сереге, но тоже спокойно сгибает стальную арматуру и даже
разбивает о свою невозмутимую голову бутылки - не за деньги, не требуя
затем больничного, а так, для понту, когда попросят. Поскольку служил он в
Таджикистане - с заездами в Афганистан - то внятно произносит несколько
строчек из мусульманских молитв.
Неплохой, кстати, у нас вездеход - спецпроектная амфибия с мощным дизелем,
широченными колесами и водометным движителем впридачу.
Я же - знаток Востока. Относительный, конечно, знаток. В отличие от Запада,
мы здесь больше полагаемся на завербованных аборигенов. Наверное, поэтому в
мусульманском мире у нас куда меньше удач, чем в Европе или, например,
Латинской Америке. Не фартит, хотя расходуемся мы тут не меньше. Местные
себе на уме, имеют своих авторитетов и отчего идут на сотрудничество,
отчего на вражду - никогда не просечь. Вот и с Афганщиной неясность,
кажется, увязаем мы там. У Штатов на Ближнем Востоке имеется в кармане хотя
бы Израиль, которому особо некуда деваться. Ну, а мусульманские большие
начальники, якобы вставшие на "некапиталистический путь развития", красиво
хреноплетствуют о борьбе с сионизмом-империализмом и примитивно сосут из
нас оружие, советников - чтобы клепать соседним большим начальникам и
давить своих соперников из других кланов и племен.
Взять хотя бы Саддама. Гибрид феодала и фашиста, вождь-самородок из
деревеньки Тикрит. Свою тикритскую родню рассадил по всем начальственным
гнездам, курдов и шиитов изводит разными хитроумными способами, даже газом.
Успешно дерет бороду гадостному старикану Хомейни, которого никто не любит,
ни Союз, ни Америка, ни шейхи с эмирами из Персидского залива. В общем,
умело давит внутренних и внешних неприятелей, повышает авторитет, плюс
выдаивает все необходимое одновременно из трех маток - соцлагеря, Запада и
богатых шейхов. Хороший приварок имеет. Ничего не скажешь, умный,
плотоядный, усатый теленок - этот Саддам. К тому же лавочников не трогает,
крестьян в колхоз не сгоняет, они и так его боятся, а для войны оснащается
на нефтяные прибыли, которые только растут, когда он кромсает нефтеналивные
порты в Иране. Наверное, и в Союзе кто-то вроде Затуллина имеет в виду
Саддама в качестве примера для подражания.
Ладно, нашей великолепной шестерке до этого дела мало. Мы курсируем как по
болотам, так и по суходолам, и почему-то болтаемся неподалеку от
американских врачей. А бостонцы занимаются тем, что проникают в очаги
эпидемии. Лихорадка "Х" гуляет в районе, где сливаются Тигр (это река
такая) с Евфратом, доставляя разные огорчения правоверным мусульманам,
которых здесь подавляющее большинство с некоторым добавлением
мандейцев-сабейцев. Эти последние товарищи, между прочим, наиболее законные
наследники древних вавилонян.
Лихорадка "Х" является какой-то смешанной вирусно-бактериальной инфекцией,
которая путешествует воздушно-капельным путем и вместе с болотными
испарениями. При этом поражает глаза (см. конъюнктивит), нос (см. ринит),
моче-половую систему (смотри ниже живота). Если точнее, когда подцепил
такую штуку, то очи не хотят смотреть на белый день, из носа течет, а когда
пи-пи делаешь - жжет. Ну что бы вы сказали, появись у вас отсутствовавшая
ранее плоть, причем не какая-нибудь, а крайняя? Не где-нибудь на животе, а
в самом деликатном месте выросла бы совершенно лишняя кожа, скрыв голую
дотоле лысинку товарища пениса? Да, инфекция очень злится на наружние
половые органы мужиков и вплотную занимается ими. Вы понимаете, что это
означает для южан? Крайняя плоть у приличных мусульман не имеет права
разрастаться и сращиваться, она вообще должна отсутствовать! В противном
случае - оскорбление религиозных чувств, и всякие локальные воспаления, и
большие неудобства в соитии с женами и прочими подходящими для дрючки
существами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54