Сказать ему хотя бы, что я тоже трудился у
Бореева (про роль подопытной обезьяны следует промолчать), что мы как бы
коллеги. Однако притомился я для серьезных бесед. Впрочем, это можно
выправить. Я сунул руку в аптечку и, вытащив скляночку элеутероккока,
взбодрился приличной дозой. Ну все, я, кажется, достаточно свеж для
содержательного разговора.
И тут снова неожиданное помутнение в глазах, что-то размашисто надавило в
области лба. После этого перед внутренним взором опять бесстыдно замаячила
объемная клякса-физиономия, более того, зашевелила ртом. Дескать, "ваш
мудрец пытается взять чужие судьбы в свою руку, но сам не видит, что его
ниточка уже обрезана". Это про Сандомирского что ли?
А я-то наделся, что красномордый глюк после треволнений на болоте
безвозвратно стухнет. Однако незваный собеседничек, надо же, не забыл меня
и опять явился, подыскивая общие темы. Ну не спрашивать же у него, откуда
он свалился на мою голову, с этой или с "той стороны" - ведь беседуют с
духами только психопаты. Причем не обалдуи какие-нибудь, а натуральные
шизофреники.
Как мне все-таки сбагрить его? Единственная подсказка - эта "клякса" меня
морочит и вступает в диалог, когда я принимаю элеутероккок. Так что
укреплять организм лучше потихоньку, спиртом или тройным одеколоном
"внутрь".
- Роберт Юрьевич,- обратился я к Сандомирскому, который отрешенно находился
на своем месте, тратя силы сознания на какие-то мысли и жевание
бутерброда,- а мы ведь с вами уже пересекались.
- Что? Где?- Сандомирский конечно не врубился, но как-то стыдливо прекратил
работать челюстями.
- Я говорю, пересекались мы с вами, хотя и не совсем по перпендикуляру.
Весной семьдесят восьмого года Бореев через одно наше управление зазвал
меня к себе. Вы мой портрет узнаете?
- Честно говоря, не припоминаю...
Если расскажу, что торчал в клетке, как мышь белая, то у собеседника,
конечно, освежится память, но тогда майор Фролов предстанет далеко не в
лучшем освещении.
- Я, Роберт Юрьевич, занимался подбором справочных материалов по наиболее
разумным мистическим доктринам. Это выглядело довольно странно - но только
на первый взгляд. Потом я напомнил себе, что Шлиман докопался до Трои,
доверившись гекзаметру дедушки Гомера. Что Эванс, добравшийся до Лабиринта,
тоже полагался на мифилогические россказни. "Опиум для народа", который
содержится в библейской Книге Бытия, тоже вроде потверждается данными
палеогеологии.
Сандомирский одобрительно качнул своей яйцевидной головой и подхватил.
- "Дух Божий носился над водою," - а ведь планета действительно не имела
сухого места. Тяжелые элементы скопились внизу, легкие - особенно
соединившиеся водород с кислородом - наверху. "И отделил воду, которая под
твердью, от воды, которая над твердью... и назвал твердь небом." В самом
деле, атмосфера из водяных паров была отрезана от водной поверхности слоем
из углекислого газа и кислорода. "Да соберется вода, которая под небом, в
одно место, и да явится суша". Насчет подъема материковых плит все
правильно. Достаточно еще вспомнить историю потопа...
- Погубившего неких людей-исполинов. Уж не разумных ли динозавров?
- Да, Глеб Александрович, для биологов тоже масса важных сообщений. Не
являлся ли ковчег, в котором каждой твари по паре, какой-нибудь генной
библиотекой или айсбергом с заморженными в нем эмбрионами? А гражданин
Мафусаил, что недурно протянул девятьсот с гаком,- не имеем ли мы тут дело
с иным биологическим циклом?
- Который, например, включал периоды анабиоза...
Сандомирский явно стал выделять меня из компании Колесниковых-Остапенко,
которая доселе представлялась ему, наверное, сборищем грубых чурбанов.
- Но это все-таки из области естественных наук. Как насчет мистики, Роберт
Юрьевич? Ф-полюшко - это действительно скопище сверхъестественных сил,
которое определяет судьбу всех материальных объектов, как известных науке
физике и потому прозываемых физическими, так и неизвестных науке, скажем,
тонкоматериальных? И нити наших судьбинушек тоже плетутся там?
Было видно, что Сандомирский не прочь пообщаться с младшим братом по разуму
(у которого что-то теплится в мозгу), однако боится всяких запретов и
подписок о неразглашении, хотя не понимает, как они могут относится к
майору ГБ.
- Да, да, вы имеете некоторое представление о наших делах,- безо всякого
огорчения согласился Сандомирский.- Только я ничего не знаю о природе
Ф-поля. Причем я не исключение. Да, оно оказывает на нас мощное
воздействие, но его источники мы наблюдаем как бы сквозь завесу, сквозь
множество завес.
- А магнитные возмущения?
- Магнитные возмущения, или точнее, движение заряженных частиц под
действием магнитных сил - это слабое и посредственное отражение того, что
происходит в Поле Судьбы. Глеб Александрович, мы решили не лезть в
устройство мироздания.
- Тоже правильно. Этим пусть занимаются будущие ученые с
большими-пребольшими мозгами, сваливающимися на спину.
- Пусть мы не понимаем, Глеб Александрович, что такое Ф-поле, зато умеем
математически его описывать. Также находить матрицы схожие, несхожие и
комплементарные. А еще определять виды их взаимодействий - иерархические
группы, именуемые организмами, группы сочленения, резонансные и так далее.
Наконец, смогли разобраться с тем, как некоторые группы влияют на
материальные объекты, на минеральный мир, на растительный, на животный.
Благодаря им...- Сандомирский помедлил, подыскивая доступные мне слова,-
все в мире устраивается не абы как, и налицо некоторая предустановленная
гармония.
Ну-ну, насчет такой шикарной жизни я уже слышал от старика Бореева.
- Ага, солнце посылает, что положено, микробы не казнят всех подряд...
Роберт Юрьевич, почему мы лезем в предустановленную гармонию с этими самыми
векторами раздражения, хотя узнали самую малость?
Сандомирскому было далеко до сверхустойчивого Бореева, он зарумянился и
стал оправдываться. Дескать, корреляции достаточно точны в некоторых
областях, "карты не врут", и наши умельцы довольно ловко предсказывают
события.
- А как насчет того, чтобы менять чье-нибудь поведение в нужную нам
сторону? Есть такие кукловодские ниточки?
Сандомирский заволновался, его руки запрыгали.
- Но вы, Глеб Александрович...
- Я - да... Я курировал опыты на эту тему, во время которых применялись
кое-какие стимуляторы.
Сандомирский опять расслабился из-за моей приобщенности к тайнам.
- Стимуляторы вызывали перформирование некоторых матричных групп и
включение в них новых активных матриц. Но получалось слишком много
неизвестных величин. Сейчас стимуляторам мы предпочитаем вектора
раздражения, то есть особо модулированные магнитные возмущения. Они
резонансно влияют на Ф-поле по принципу обратной связи.
- Ну и какие матрицы вы науськали на болотных жителей? Наверное, привлекли
здешних джиннов? Аборигены ведь не даром стали бросаться на
врачей-цэрэушников.
Сандомирский снова встрепенулся и напрягся, даже глазки у него округлились.
Он никак не мог понять, главный ли я гэбэшный знаток, которому можно
довериться, или мелкая сошка, лезущая куда не следует, а то и провокатор.
Как бы мне тебя успокоить, ученый, чтобы не было неприятностей? У нас ведь,
если суешь нос на миллиметр дальше, чем надо, то может отвалится вся морда.
- Да не беспокойтесь, Роберт Юрьевич, это у меня научно-художественная
фантазия. Я ведь даже по долгу службы почитывал про всяких демонов. Их в
каббалистике "клипат" зовут, то есть шелухой. Считается, что своей энергии
эти гады не имеют, поэтому вынуждены паразитировать на чужой. Вот вы про
завесы говорили. В каббалистике тоже считается, что экран-"масах" защищает
наш мир от высшего чересчур обильного света, поступающего по
каналам-"сефирот". Или, например, статья из журнала "Техника-молодежи", там
какой-то физик признал, что наши кванты с кварками лишь небольшая часть
излучения девятимерных суперструн, пробившаяся через экранное поле. Он еще
называл его пространственным, хрональным и вакуумным.
- Там не было такой статьи,- медленно произнес Сандомирский.- У меня
сынишка выписывает, и я просматриваю.
Что-то не то я выдумал, надо исправляться. Однако свет перед глазами вдруг
померк, съежился, и клякса-физиономия, проступившая сквозь туман, беззвучно
зашевелила толстыми губами.
"Твоя нить тоже напряглась. Знаки огня и остановки."
Когда перед глазами прояснилось, я машинально глянул через ветровое стекло.
Впереди, метрах в десяти, на твердой поверхности дороги виднелось какое-то
утоптанное разрыхление. Я мог показаться дебилом, но не выдержал напора
страха и заорал.
- Тормози, Коля. Мина! И влево.
Баранка, не обсуждая, стал сбрасывать скорость и резко отворачивать в
сторону.
Я слышал, как скрежещут тормоза и воют шины, сдираемые на сухом щебне.
Время растянулось словно резина.
Столько таких тягучих секунд укладывается в тормозной путь? Не облажался ли
я со своим воплем? Выкинут же из команды как истеричку.
А потом рвануло. Химическая энергия минного вешества перешла в
кинетическую, как и было кем-то запланировано. Однако кто-то явно
огорчился, потому что это случилось не спереди под днищем, а, поскольку мы,
тормозя, разворачивались,- в районе левого заднего колеса. Крыша резко
поменялась местами с днищем, пространство кабины сразу заполнилось пылью.
Что-то заискрило, и повалил едкий дым, который стал разъедать носоглотку,
вызывая кашель и чих.
Кто-то - наверное, Колька - распахнул днищевой люк, оказавшийся теперь над
головой. Я видел, как Маков лезет в него и тут же резко приседает. Поверху
ударила очередь, потом еще одна.
"Вот так заварушка, рожа-клякса не зря предупреждала,"- даже в такой
суматохе заметила какая-то спокойная часть моего мозга.
Раздалось хныканье, по-моему Серегино:
- Ой, ногу придавило.
"Скажи спасибо, что не член,"- мысленно утешил я его. Затем попробовал
открыть боковую дверь, противоположную той стороне, с которой стреляли. Не
вышло - заклинило.
- Ну-ка, я попробую,- Коля мощным ударом крупнокалиберного башмака вышиб
дверь наружу и тут же прыгнул в открывшийся проем вместе с Серегиным
"Интерармсом". Я тут же вспомнил, что мой "ПМ" безнадежно отсырел.
- Товарищ подполковник, дайте-ка, пожалуйста, вашу пушку.
Остапенко проснулся, но пробуждение было безрадостным. Он мало что
соображал, кровь запачкала его не слишком высокий лоб, а не чересчур мудрая
голова оказалась сильно ударенной. Однако товарищ подполковник недюжинным
чутьем просек, чем дело пахнет, и протянул мне свой "Смит-Вессон". Теперь
можно было выскочить вслед за Николаем.
Как выяснилось, враг был не столь уж силен. Видимо, рассчитывал, что
останется только добить тех, кто попробует вылезти из взорванной и горящей
машины. А поскольку подорвались мы аккуратно, то сейчас нам с Колей
противостояла лишь пара чуваков местного "болотного" производства, которые
палили из кустарника с правой стороны дороги . У одного, правда, имелся
автомат или скорее даже пистолет-пулемет, а второй, кажется, пользовался в
своих неблаговидных целях крупнокалиберным револьвером.
- Маков, прикрой-ка меня.
Я выбежал из-за машины и поспешил к краю дороги. Чтобы уйти с линии полета
чужой пули, прыгнул вперед, а затем колбаской скатился в кювет. Тот чувак,
что с пистолет-пулеметом, хорошо мне открылся, по крайней мере, в просвет
между ветвями кустарника я просматривал даже клетчатый головной платок.
Меня же прикрывало какое-то поваленное деревцо. Точность огня у его машинки
без выдвинутого приклада была немногим больше, чем у остапенковского
"Смит-Вессона".
Поэтому я дернул затвор и положил длинное дуло пистолета на мертвое дерево.
Подождав, пока неприятельские пули отщелкают кору рядышком с моей горячей
головой, стрельнул пару раз. Отдача была не по-"макаровски" мощной, но все
же увод ствола оказался небольшим. В ответ на мои действия пулеметчик
затих, а второй неприятель, тот, что с револьвером, бросился улепетывать
сквозь кустарник, иногда мелькая развесистой мотней.
Коля рванулся было вдогонку, но я остановил его.
- Да пускай улепетывает на хрен - всех паскуд не перестреляешь. Это же
наймит из абригенов, он тут все ходы-выходы знает.
Мы навестили второго стрелка. Тот явно скопытился. Пуля сорок пятого
калибра "Уэйдкатер" разворотила ему шею, перерезав магистральные пути
организма. В набежавшей луже крови отдыхал пистолет-пулемет. Кажется,
"Беретта М12".
- И чего ему от нас понадобилось?- Баранка стал неторопливо рассуждать.-
Может, денег на калым не хватало? Раззуделся "гондурас", и пришлось
отправиться на противное дело,- оправдал добряк-Коля неблаговидный поступок
местного жителя.
- У каждого свои проблемы, впрочем, у этого лежачего гражданина они уже в
прошлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Бореева (про роль подопытной обезьяны следует промолчать), что мы как бы
коллеги. Однако притомился я для серьезных бесед. Впрочем, это можно
выправить. Я сунул руку в аптечку и, вытащив скляночку элеутероккока,
взбодрился приличной дозой. Ну все, я, кажется, достаточно свеж для
содержательного разговора.
И тут снова неожиданное помутнение в глазах, что-то размашисто надавило в
области лба. После этого перед внутренним взором опять бесстыдно замаячила
объемная клякса-физиономия, более того, зашевелила ртом. Дескать, "ваш
мудрец пытается взять чужие судьбы в свою руку, но сам не видит, что его
ниточка уже обрезана". Это про Сандомирского что ли?
А я-то наделся, что красномордый глюк после треволнений на болоте
безвозвратно стухнет. Однако незваный собеседничек, надо же, не забыл меня
и опять явился, подыскивая общие темы. Ну не спрашивать же у него, откуда
он свалился на мою голову, с этой или с "той стороны" - ведь беседуют с
духами только психопаты. Причем не обалдуи какие-нибудь, а натуральные
шизофреники.
Как мне все-таки сбагрить его? Единственная подсказка - эта "клякса" меня
морочит и вступает в диалог, когда я принимаю элеутероккок. Так что
укреплять организм лучше потихоньку, спиртом или тройным одеколоном
"внутрь".
- Роберт Юрьевич,- обратился я к Сандомирскому, который отрешенно находился
на своем месте, тратя силы сознания на какие-то мысли и жевание
бутерброда,- а мы ведь с вами уже пересекались.
- Что? Где?- Сандомирский конечно не врубился, но как-то стыдливо прекратил
работать челюстями.
- Я говорю, пересекались мы с вами, хотя и не совсем по перпендикуляру.
Весной семьдесят восьмого года Бореев через одно наше управление зазвал
меня к себе. Вы мой портрет узнаете?
- Честно говоря, не припоминаю...
Если расскажу, что торчал в клетке, как мышь белая, то у собеседника,
конечно, освежится память, но тогда майор Фролов предстанет далеко не в
лучшем освещении.
- Я, Роберт Юрьевич, занимался подбором справочных материалов по наиболее
разумным мистическим доктринам. Это выглядело довольно странно - но только
на первый взгляд. Потом я напомнил себе, что Шлиман докопался до Трои,
доверившись гекзаметру дедушки Гомера. Что Эванс, добравшийся до Лабиринта,
тоже полагался на мифилогические россказни. "Опиум для народа", который
содержится в библейской Книге Бытия, тоже вроде потверждается данными
палеогеологии.
Сандомирский одобрительно качнул своей яйцевидной головой и подхватил.
- "Дух Божий носился над водою," - а ведь планета действительно не имела
сухого места. Тяжелые элементы скопились внизу, легкие - особенно
соединившиеся водород с кислородом - наверху. "И отделил воду, которая под
твердью, от воды, которая над твердью... и назвал твердь небом." В самом
деле, атмосфера из водяных паров была отрезана от водной поверхности слоем
из углекислого газа и кислорода. "Да соберется вода, которая под небом, в
одно место, и да явится суша". Насчет подъема материковых плит все
правильно. Достаточно еще вспомнить историю потопа...
- Погубившего неких людей-исполинов. Уж не разумных ли динозавров?
- Да, Глеб Александрович, для биологов тоже масса важных сообщений. Не
являлся ли ковчег, в котором каждой твари по паре, какой-нибудь генной
библиотекой или айсбергом с заморженными в нем эмбрионами? А гражданин
Мафусаил, что недурно протянул девятьсот с гаком,- не имеем ли мы тут дело
с иным биологическим циклом?
- Который, например, включал периоды анабиоза...
Сандомирский явно стал выделять меня из компании Колесниковых-Остапенко,
которая доселе представлялась ему, наверное, сборищем грубых чурбанов.
- Но это все-таки из области естественных наук. Как насчет мистики, Роберт
Юрьевич? Ф-полюшко - это действительно скопище сверхъестественных сил,
которое определяет судьбу всех материальных объектов, как известных науке
физике и потому прозываемых физическими, так и неизвестных науке, скажем,
тонкоматериальных? И нити наших судьбинушек тоже плетутся там?
Было видно, что Сандомирский не прочь пообщаться с младшим братом по разуму
(у которого что-то теплится в мозгу), однако боится всяких запретов и
подписок о неразглашении, хотя не понимает, как они могут относится к
майору ГБ.
- Да, да, вы имеете некоторое представление о наших делах,- безо всякого
огорчения согласился Сандомирский.- Только я ничего не знаю о природе
Ф-поля. Причем я не исключение. Да, оно оказывает на нас мощное
воздействие, но его источники мы наблюдаем как бы сквозь завесу, сквозь
множество завес.
- А магнитные возмущения?
- Магнитные возмущения, или точнее, движение заряженных частиц под
действием магнитных сил - это слабое и посредственное отражение того, что
происходит в Поле Судьбы. Глеб Александрович, мы решили не лезть в
устройство мироздания.
- Тоже правильно. Этим пусть занимаются будущие ученые с
большими-пребольшими мозгами, сваливающимися на спину.
- Пусть мы не понимаем, Глеб Александрович, что такое Ф-поле, зато умеем
математически его описывать. Также находить матрицы схожие, несхожие и
комплементарные. А еще определять виды их взаимодействий - иерархические
группы, именуемые организмами, группы сочленения, резонансные и так далее.
Наконец, смогли разобраться с тем, как некоторые группы влияют на
материальные объекты, на минеральный мир, на растительный, на животный.
Благодаря им...- Сандомирский помедлил, подыскивая доступные мне слова,-
все в мире устраивается не абы как, и налицо некоторая предустановленная
гармония.
Ну-ну, насчет такой шикарной жизни я уже слышал от старика Бореева.
- Ага, солнце посылает, что положено, микробы не казнят всех подряд...
Роберт Юрьевич, почему мы лезем в предустановленную гармонию с этими самыми
векторами раздражения, хотя узнали самую малость?
Сандомирскому было далеко до сверхустойчивого Бореева, он зарумянился и
стал оправдываться. Дескать, корреляции достаточно точны в некоторых
областях, "карты не врут", и наши умельцы довольно ловко предсказывают
события.
- А как насчет того, чтобы менять чье-нибудь поведение в нужную нам
сторону? Есть такие кукловодские ниточки?
Сандомирский заволновался, его руки запрыгали.
- Но вы, Глеб Александрович...
- Я - да... Я курировал опыты на эту тему, во время которых применялись
кое-какие стимуляторы.
Сандомирский опять расслабился из-за моей приобщенности к тайнам.
- Стимуляторы вызывали перформирование некоторых матричных групп и
включение в них новых активных матриц. Но получалось слишком много
неизвестных величин. Сейчас стимуляторам мы предпочитаем вектора
раздражения, то есть особо модулированные магнитные возмущения. Они
резонансно влияют на Ф-поле по принципу обратной связи.
- Ну и какие матрицы вы науськали на болотных жителей? Наверное, привлекли
здешних джиннов? Аборигены ведь не даром стали бросаться на
врачей-цэрэушников.
Сандомирский снова встрепенулся и напрягся, даже глазки у него округлились.
Он никак не мог понять, главный ли я гэбэшный знаток, которому можно
довериться, или мелкая сошка, лезущая куда не следует, а то и провокатор.
Как бы мне тебя успокоить, ученый, чтобы не было неприятностей? У нас ведь,
если суешь нос на миллиметр дальше, чем надо, то может отвалится вся морда.
- Да не беспокойтесь, Роберт Юрьевич, это у меня научно-художественная
фантазия. Я ведь даже по долгу службы почитывал про всяких демонов. Их в
каббалистике "клипат" зовут, то есть шелухой. Считается, что своей энергии
эти гады не имеют, поэтому вынуждены паразитировать на чужой. Вот вы про
завесы говорили. В каббалистике тоже считается, что экран-"масах" защищает
наш мир от высшего чересчур обильного света, поступающего по
каналам-"сефирот". Или, например, статья из журнала "Техника-молодежи", там
какой-то физик признал, что наши кванты с кварками лишь небольшая часть
излучения девятимерных суперструн, пробившаяся через экранное поле. Он еще
называл его пространственным, хрональным и вакуумным.
- Там не было такой статьи,- медленно произнес Сандомирский.- У меня
сынишка выписывает, и я просматриваю.
Что-то не то я выдумал, надо исправляться. Однако свет перед глазами вдруг
померк, съежился, и клякса-физиономия, проступившая сквозь туман, беззвучно
зашевелила толстыми губами.
"Твоя нить тоже напряглась. Знаки огня и остановки."
Когда перед глазами прояснилось, я машинально глянул через ветровое стекло.
Впереди, метрах в десяти, на твердой поверхности дороги виднелось какое-то
утоптанное разрыхление. Я мог показаться дебилом, но не выдержал напора
страха и заорал.
- Тормози, Коля. Мина! И влево.
Баранка, не обсуждая, стал сбрасывать скорость и резко отворачивать в
сторону.
Я слышал, как скрежещут тормоза и воют шины, сдираемые на сухом щебне.
Время растянулось словно резина.
Столько таких тягучих секунд укладывается в тормозной путь? Не облажался ли
я со своим воплем? Выкинут же из команды как истеричку.
А потом рвануло. Химическая энергия минного вешества перешла в
кинетическую, как и было кем-то запланировано. Однако кто-то явно
огорчился, потому что это случилось не спереди под днищем, а, поскольку мы,
тормозя, разворачивались,- в районе левого заднего колеса. Крыша резко
поменялась местами с днищем, пространство кабины сразу заполнилось пылью.
Что-то заискрило, и повалил едкий дым, который стал разъедать носоглотку,
вызывая кашель и чих.
Кто-то - наверное, Колька - распахнул днищевой люк, оказавшийся теперь над
головой. Я видел, как Маков лезет в него и тут же резко приседает. Поверху
ударила очередь, потом еще одна.
"Вот так заварушка, рожа-клякса не зря предупреждала,"- даже в такой
суматохе заметила какая-то спокойная часть моего мозга.
Раздалось хныканье, по-моему Серегино:
- Ой, ногу придавило.
"Скажи спасибо, что не член,"- мысленно утешил я его. Затем попробовал
открыть боковую дверь, противоположную той стороне, с которой стреляли. Не
вышло - заклинило.
- Ну-ка, я попробую,- Коля мощным ударом крупнокалиберного башмака вышиб
дверь наружу и тут же прыгнул в открывшийся проем вместе с Серегиным
"Интерармсом". Я тут же вспомнил, что мой "ПМ" безнадежно отсырел.
- Товарищ подполковник, дайте-ка, пожалуйста, вашу пушку.
Остапенко проснулся, но пробуждение было безрадостным. Он мало что
соображал, кровь запачкала его не слишком высокий лоб, а не чересчур мудрая
голова оказалась сильно ударенной. Однако товарищ подполковник недюжинным
чутьем просек, чем дело пахнет, и протянул мне свой "Смит-Вессон". Теперь
можно было выскочить вслед за Николаем.
Как выяснилось, враг был не столь уж силен. Видимо, рассчитывал, что
останется только добить тех, кто попробует вылезти из взорванной и горящей
машины. А поскольку подорвались мы аккуратно, то сейчас нам с Колей
противостояла лишь пара чуваков местного "болотного" производства, которые
палили из кустарника с правой стороны дороги . У одного, правда, имелся
автомат или скорее даже пистолет-пулемет, а второй, кажется, пользовался в
своих неблаговидных целях крупнокалиберным револьвером.
- Маков, прикрой-ка меня.
Я выбежал из-за машины и поспешил к краю дороги. Чтобы уйти с линии полета
чужой пули, прыгнул вперед, а затем колбаской скатился в кювет. Тот чувак,
что с пистолет-пулеметом, хорошо мне открылся, по крайней мере, в просвет
между ветвями кустарника я просматривал даже клетчатый головной платок.
Меня же прикрывало какое-то поваленное деревцо. Точность огня у его машинки
без выдвинутого приклада была немногим больше, чем у остапенковского
"Смит-Вессона".
Поэтому я дернул затвор и положил длинное дуло пистолета на мертвое дерево.
Подождав, пока неприятельские пули отщелкают кору рядышком с моей горячей
головой, стрельнул пару раз. Отдача была не по-"макаровски" мощной, но все
же увод ствола оказался небольшим. В ответ на мои действия пулеметчик
затих, а второй неприятель, тот, что с револьвером, бросился улепетывать
сквозь кустарник, иногда мелькая развесистой мотней.
Коля рванулся было вдогонку, но я остановил его.
- Да пускай улепетывает на хрен - всех паскуд не перестреляешь. Это же
наймит из абригенов, он тут все ходы-выходы знает.
Мы навестили второго стрелка. Тот явно скопытился. Пуля сорок пятого
калибра "Уэйдкатер" разворотила ему шею, перерезав магистральные пути
организма. В набежавшей луже крови отдыхал пистолет-пулемет. Кажется,
"Беретта М12".
- И чего ему от нас понадобилось?- Баранка стал неторопливо рассуждать.-
Может, денег на калым не хватало? Раззуделся "гондурас", и пришлось
отправиться на противное дело,- оправдал добряк-Коля неблаговидный поступок
местного жителя.
- У каждого свои проблемы, впрочем, у этого лежачего гражданина они уже в
прошлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54