- Гильгамеш и Энкиду - герои шумеро-вавилонского мифологического эпоса,-
добавил я.- Первый из них правил городом Урук, который когда-то
располагался в этих краях. Этот товарищ - что-то вроде Иван-царевича. А
Энкиду - лопоухий дикарь, которого боги наскоро сделали и придали в помощь
первому герою, когда тот собрался в поход, чтобы прикончить монстра по
имени Хумбабу.
- И стало быть прикончил эту самую чертову бабу. А потом что?-
поинтересовался со скуки Серега.
- Потом к нему пристала со своей любовью Иштар, это - вавилонская Венера.
Или, по-нашему, баба-яга.
- Ну и, должно быть, Иван-царевич ее послал подальше, потому что ничего
венерического подцепить не желал, а надежных гондонов тогда в продаже не
было.
- Сережа, ты на удивление прозорлив. Он действительно богиню послал, но
из-за этого помер его дружок Энкиду.
- Он-то за что?
- За то. Ему пора было сыграть главную роль. Расстроившись из-за смерти
приятеля, Гильгамеш побрел хрен знает куда. Если точнее, к одному
гражданину, который пережил потоп, и являлся таким образом
пра-пра-прадедушкой всех живущих, а кроме того был весь из себя ядреный,
потому что регулярно жевал растение, дающее бессмертие. Или, может, не
жевал, а выжимал из него антинекротический сок.
- И ваш Иван-царевич, конечно же, нажрался этого растения до полного усеру,
обессмертился, и живет где-нибудь до сих пор, например, в Швейцарии?
- Нет, он решил отнести его людям.
- Да, я посмотрю, он - коммунист настоящий.
- Он был царь, Сережа, и заботился лишь об увеличении количества
налогоплатильщиков. Скорее можно Хумбабу назвать коммунистом - в общем-то
простое чудовище, не занимающееся частным предпринимательством.
- Эй, не шутите там с такими вещами как маленькие,- прикрикнул недовольный
Остапенко,- не то три шкуры спущу.
- Есть не шутить, товарищ подполковник. Так вот, пока Гильгамеш добирался
до людей, то однажды прикорнул под кустиком, а какая-то жадная змея
подползла и быстренько слопала это самое растение.
- Так погодите, Иван-царевич же не кому-то в отдельности тащил один
стебелек. Сами сказали, что он хотел осчастливить весь народ,- возмутился
Серега, почуявший недостоверность.
- Правильно, товарищ старший лейтенант. Из вашего справедливого замечания
можно сделать два вывода. Первый, что растений таких имелось целое поле, и
Гильгамеш построил дорогу с мостами, чтобы перевозить урожай бессмертия
жителям Урука. Кстати, транспортная магистраль потребовала хороших
капиталовложений, поэтому наш герой выпустил акции, да и антинекротический
сок продавал за приличные деньги. А какие-то гады-террористы, нанятые
владельцами похоронных бюро, совершили диверсию, например, на главном
мосту. И второй вывод - все это иносказание. Растение бессмертия - что-то
вроде древа жизни из Библии, которое на самом деле произрастает только в
мире духовном...
- А ворюга-змея, значит, родственница того самого змея, который объегорил
Адама и Еву? Все, расчухал.
- Колесников, да тебе пора заняться сравнительным анализом древнесемитских
сказаний. Тебе учиться этому не надо, и так все знаешь. Глядишь, и
диссертацию бы накатал одной левой ногой.
- Ну уж, диссертацию,- Серега даже зарумянился немного.- Ну их, семитов
этих, в задницу и передницу, одна морока с ними.


Этой ночью дежурил Маков, и именно тогда я решил прорываться. Завтра уже
могла прилететь вертушка. А сегодня днем, под бдительными очами Колесникова
и Остапенки, я вылезал из стальной коробки вездехода - якобы умыться и
погреть организм, но на самом деле, чтобы провести рекогносцировку
местности, незаметно шныряя глазами.
Наш островок держался на месте прочно, а машина, которая первоначально
лежала почти на боку, сейчас имела крен всего лишь градусов пятнадцать,
однако корма из-за дифферента по-прежнему мокла в воде. Мимо текла все та
же мутная жижа, только почти спокойная, судя по смирно проплывающим
корягам, пучкам каких-то растений и прочему мусору. Баранка уже
облазил-обнырял всю машину и пришел к верной мысли, что даже тащить ее на
буксире окажется мучительным делом. Оси мостов были погнуты, а какая-то
каменюка проломила переднюю решетку и раздолбала винт водометного
движителя.
Кроме того, мы с Дробилиным еще пару раз включали бореевскую аппаратуру,
вернее то, что от нее осталось. Интересное пятно, что представляло наше
некогда дружное воинство, было практически разодрано точками-"бактериями",
которые победно раздулись, превратившись в кляксочки. Это означало, что с
большой вероятностью наши пути-дорожки разбегутся, то есть, изменившиеся
мотивы и стремления бывших соратников будут настолько тверды и насыщены
волей, что вызовут расходящиеся потоки событий.
Вся эта кодла разжиревших точек не только разрывала нашу команду, но и
загоняла ее в объятия распахивающейся и захлопывающейся бульбы плотоядного
вида. Это предрекало и какую-то общность судьбы. Выглядело все довольно
зловеще. Кем-то разыгрывалась хитрая матричная комбинация. Однако чтобы
разобраться с ней по-свойски, не хватало мощностей обработчика, а может, и
ума.
Меж тем к вечеру в моем внутреннем мире дозрел бедовый план. И когда Маков
принес снятый с примуса котелок с чаем, я подобрался к сосуду, сжимая в
кулаке горсть таблеток люминала. Псевдоаспирин я вытащил из аптечки еще
раньше, ссылаясь на головную и горловую боли - никто из присутствующих не
заглядывал в мою медкарту, из которой стало бы известно, что со школьных
лет простуды огибали меня стороной.
В углу кабины раздалось какое-то шуршание.
- Не змея ли заползла?- поинтересовался я.- Такая маленькая, метра на два,
хочет зубчиком кого-нибудь пощекотать.
Воспользовавшись тем, что внимание всех отвлеклось на действительную или
мнимую змею, я щедрой рукой сыпанул таблетки в котелок. Раздалось
неожиданно ядовитое шипение, вызванное процессом растворения в грязной
воде, но все соседи по вездеходу как раз были увлечены близким присутствием
противной рептилии. И действительно, через несколько секунд Серега с
помощью Колиной кепки выудил за хвост пресмыкающееся. Правда не змею, а
вполне безобидную ящерку. Тут юркой рептилии и наказание. Раскрылся люк,
старлей вылез наружу, и немного погодя вернулся с довольной ухмылкой
поперек лица.
- Я ее - как воблой об стол. Чтоб другим гадам неповадно было.
Все с удовлетворением расселись хлебать чай, заедая его печеньем и тушенкой
из сухих пайков. Только Остапенко несколько раз произнес:
- Ну что за дерьмовая вода,- потом еще уточнил:- Маков, ты ее процеживал
внимательным образом?
- Как вы и приказали, товарищ подполковник, через три слоя марли. Ну, какая
тут может быть вода, конечно, дерьмовая, с яйцами-глистами. В нее все
звери, птицы и люди обкакались со страха, едва рухнула дамба.
- Полезное - всегда невкусно,- справедливо напомнил Серега.
Ничего, соколики все выхлебали до последней сопли, включая мои
фенобарбиталы. Коля даже добавки попросил. Только я свой чай, в основном,
аккуратно сливал по ноге в ботинок. Было неприятно, но терпимо, немного
напоминало тот эпизод, когда я последний раз описался в детском саду на
утреннике в честь седьмого ноября.
Остаток в своей кружке я даже не стал сливать, а отставил в сторону,
согласившись с мнением подполковника, что вода дерьмовая. Вскоре настал
черед Баранке заступать на ночное дежурство. Петрович, зевая, достал из
оружейного ящика "ПМ", вставил магазин в рукоятку, лязгнул затвором и
протянул оружие Макову.
- Смотри, чтобы никакая гада в машину не залезла... и никто из нее не
вылез.
Наверное, уже объяснил подполковник прапорщику, что следует ждать фокусов
именно от майора Фролова, однако Коля все равно возмутился:
- Как же я с этой пукалкой обороняться стану, если враги попрут, ну, если с
той стороны? Да я "макаровым" даже толково пользоваться не умею, дайте мне
автомат, я к автомату привычен.
Не мог Остапенко снова объяснять, что для обороны от майора Фролова
пистолет более надежное оружие, а может прикинул, что могут, и в самом
деле, "с той стороны" враги навалиться.
Со вздохом-зевком сожаления Петрович выудил "АК-74" и рожок к нему, да еще
Маков напомнил про штык-нож.
- Только приклад, товарищ прапорщик, не выдвигай, ни к чему это.
Зевающий Коля ухватил привычное оружие.
- И чтоб глаза в руки взял и уши на макушке. Понял, Маков?
- Понял, товарищ подполковник. У меня и фамилия от слова "макушка"
происходит.
Через полчаса все раззевались до невозможности; через сорок минут
мучительные движения ртами прекратились, и все захрапели на разные
немелодичные лады. Через час я встал, вынул из-под головы вещмешок, в
который уже засунул плитку шоколада, пару консервов, открывашку - чтобы не
повторить несчастной судьбы героев Джерома и Ликока - и двинулся к люку, по
дороге подхватывая гаечный ключ и какие-то тряпки. Я знал, что произойдет,
если кто-то проснется - взрывная реакция с моей стороны, а затем автоматное
очередь прямо в мое брюхо. Как говорится, съем последний обед.
Чтобы открыть бортовой люк, надо было повернуть две ручки. Одна из них
страшно заскрипела, и в ответ товарищ подполковник жалобно застонал и
внушительно бзднул из-за избытка отравляющих веществ внутри себя. Я на
минуту замер, слушая стуки своего сердца; да, пожалуй, надо было глотнуть
немного люминального чайку - для успокоения. Наконец, люк поддался, и я
высунул голову.
Коля Маков сидел на краешке машины и клевал носом. Я аккуратно подложил
тряпку, когда выпроставшись наружу, закрывал люк. Ну, сработает у Баранки
спинное чутье или нет? Нужно успеть врезать пока не сработало. Я снова
понял, что убивать умею только с пылу, с жару. Хоть была дорога каждая
секунда, стал заматывать гаечный ключ второй заначенной тряпкой. По
счастью, крепко сморило нашего Николая.
Вот коротким резким движением я прикладываю гаечный ключ к правой половине
его затылка. Угощайся, дорогой.
Прапорщик беззвучно валится с машины физиономией вниз. Целует островную
грязь взасос. Я подбираю автомат, выпавший из размякших рук детины,
отцепляю от его ремня штык-нож. Можно двигаться дальше. Теперь уж Колино
дело, как достать свою голову из дерьма.
И все же не смог я так просто отчалить - вспомнил какие гадости терпел
бессловесный Баранка от ушлого Сереги, вынул физиономию сибиряка из грязи и
прислонил его спиной к колесу. Теперь - спи-отдыхай. Все-таки мы почти
земляки: Коля из Тюменской области, а я родом из Свердловской.
Я подошел к срезу островка, за которым начиналась вода без внятного конца и
края. Пора из майора ГБ переоформляться в кикимору болотную. Воздев повыше
автомат и вещмешок, съехал на заднице в мутную жижу. Да, оказалось
поглубже, чем я ожидал. Почти по грудь залило. Ну, не будем сразу дрейфить.
Просто в ямку попал. Может, подальше грунт выровняется. Я двинулся через
потоп в ту сторону, откуда сияла мне Полярная звезда. Как Ной, но только
без ковчега. Ага, пункт из Фиминой тетрадки. "Ной" - одна из точек,
образующих энергетический канал. Нет, я не собираюсь этим пачкать себе
мозги. Отвяжись, тетрадка.


7.
Я бы не возражал против содействия кляксы-рожи, но она прочно затихарилась,
видимо, не хотела тратить драгоценных потусторонних сил на общение со мной.
Однако интуиция работала. Лишь этим объяснялось то, что я десять раз не
утонул и не захлебнулся по ходу своего водного туризма. Ведь ни звезд, ни
луны, сантиметрах в двадцати-тридцати ниже подбородка начинается другая
среда - густая и текущая. А под ногами, которые ищут чего-то твердого и
надежного - лишь грязь, скользкая, тянущая и наводящая тоску. Еще время от
времени что-то утыкается тебе в спину или гладит бок, где все болезненно
стягивается и замирает, а подкорка услужливо подсказывает: это кобра хочет
пообщаться, а то, должно быть, подплыл весело скалящийся трупак.
Пожалуй, даже не интуиция меня выручала, а способность ощущать пульсирующую
ауру. Она была особенно тревожной вокруг опасных мест - пощипывала и
покалывала, проникала сквозь кожный покров, заставляя трепыхаться
приемники-нервы. Может, это действовали какие-то лихие электромагнитные
волны, способные влиять на диэлектрики. Может, я стал антенной для самого
Ф-поля. (Во всяком случае, спасибо за такие странности адресовать надо
Борееву, который растормошил мой организм своими смелыми опытами.)
Поскольку я не есмь точный прибор-осцилограф, то ощущал одни пульсации как
тяжелые и редкие, другие - как быстрые и острые. Когда я двигался совсем не
туда, куда нужно, неприятное напряжение распространялось по позвоночнику и
даже кишкам. Словом, я научился довольно прилично пеленговать опасности.
Однако, при всех достижениях, телесное мое естество промокло и продрогло до
самых ядер клеток, прямо до знаменитой ДНК.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54