За садом была протянута двухэтажная галерея и устроен дворик с
беседкой, внутри которой находился прудик с разными пестрыми рыбками. По
дворику с восточной негой прохаживались пушистые персидские коты, а также
слонялись какие-то птицы - похоже, павлины. И в саду, и во дворе трудились
неумытые мужчины, по галерее сновали женщины в чадрах, с кувшинами или
подносами на головах. За короткое время я насчитал человек двадцать
обслуживающего персонала. Двор заканчивался самим домом, двухэтажным и
длинным, как колбаса.
Мы с Лизой передохнули в отведенной нам комнате и умылись той благовонной
водой, что притащила в кувшинах молчаливая расторопная служанка. Затем
слуга провел нас наверх. Второй этаж дома был оснащен открытой верандой,
сплошь застеленной коврами и закиданной подушками. Подушки располагались и
возле столика на коротеньких ножках, заставленного явствами, которые и во
сне не приснятся среднему советскому гражданину. В частности, там был
представлен плов, состоящий из молодого барашка "тающего в рот" и
нежного-нежного риса с зеленью. А также сыр, маслины, очищенные орехи с
мятой, цветная капуста, измельченная козлятина, завернутая в молодые
виноградные листья, копченая верблюжатина со специями, простокваша с тертым
чесноком. Я уж не говорю о наваленных горой фруктах, от гранатов до тутовых
ягод.
Когда наши губы стали достаточно жирными, слуга принес поднос с горячим
песком и чашечками кофе, который дымился пряным горьковатым запахом.
Притащил служивый человек и кальян. Когда я заметил, что чашечек три,
появился хозяин в парчовом халате. Он-то и стал, разложившись на подушках,
потягивать кофе и прикладываться к кальяну. Видок у Саида еще более
солидным стал. Просто настоящий шейх. Даже красные щеки не портили его, а
придавали значительности.
Едва хозяин вышел на веранду, я, естественно, сделал знак Лизе, чтобы она
прикрыла личико и отсела в сторону. Но Саид предупредительно произнес:
- Уважаемый Реза (так я себя назвал, кажется, благозвучно), разрешите вашей
луноликой супруге остаться здесь. Таинственный блеск ее глаз будет освещать
нашу ученую беседу.
- Да пожалуйста... Благодарю за столь изысканную и обильную трапезу,
Саид-бай. От нее не отказался бы и халиф. Кушанья так радуют наши животы.
- Пустяки, я всегда так трапезничаю, даже если гостей нет в моем доме. А
халифы были, кстати, поголовно умственно отсталыми, включая Харуна...
Видите ли, мне скучно здесь. Еда, женщины, мальчики, все это пресытило меня
много лет назад. Власть. Я могу сделать, что угодно и с кем угодно в этом
селении,- даже зажарить и съесть,- но только здесь.
"Ну ты и фрукт, жирный Саидка,- мысленно прокомментировал я.- Только не на
того нарвался. Со мной ты не сделаешь, что тебе заблагорассудится, даже в
этом городке. Раз, и потроха вывалятся на ковер."
Саид, вероятно, почувствовал некое напряжение с моей стороны, хотя,
конечно, не знал, что под рубахой у меня содержатся "логарифмическая
линейка" ФМГ и штык-нож, любящий человечьи внутренности.
- Не тревожьтесь, уважаемый Реза, я не причиню вам никакого ущерба. Вы
уйдете отсюда довольным, потому что вы - мой гость. Предав вас, я предал бы
себя. Единственное, что я мог бы предложить,- это сделка, удовлетворяющая
вас и меня.
- Достопочтенный Саид-бай, не вполне понимаю, как сделка со мной может
удовлетворить вас. Я, конечно, могу сплясать народный курдский танец или
изобразить что-нибудь из "Аль-Муаллакат", особенно Имру-уль-Кайса или
Зухайра, но это вряд ли требуется вашему изысканному вкусу. Ведь вам
достаточно щелкнуть пальцами, чтобы прибежал поэт и пропел любую касыду или
газель. Да и танцев, я думаю, у вас хватает.
- От дикаря Имру-уль-Кайса у меня всегда портился аппетит, я предпочитаю
Аль-Маарри и Ибн-Зайдуна. А танцы людей мне неприятны, потому что я слышу
скрип сухожилий и бульканье полупереваренной массы в желудках. Меня больше
радуют танцы пчел и мух... Но наша сделка будет касаться другого. По
обстоятельствам, от меня не зависящим, я пребываю в уединении, никогда не
покидаю Эль-Халиля и его окрестностей. Поэтому я хочу, чтобы вы сделали
кое-что за меня в том мире.
Хозяин ткнул пухлым пальцем в даль, что была залита щедрым дневным солнцем,
которое пробивалось на веранду сквозь спеющую виноградную лозу. "Тот мир"
звучало в его устах почти, как "потусторонний". Да, ясно, что так просто от
Саида не отделаться. Приставучий клещ. Он отлично понимает, что я не тот,
за кого себя выдаю. Хотя, конечно, упоминание об Ибн Зайдуне является всего
лишь случайным - ну нет же, в конце концов, у этого жирняги доступа к моему
личному делу, хранящемуся в ПГУ.
- Под "тем миром", достопочтенный Саид, вы подразумеваете Багдад или, может
быть, Киркук?
Хозяин ответил не сразу. Эта пауза была кое-чем заполнена.
Лично для меня пейзаж вдруг заплыл туманом, а когда немного прояснилось, то
сад стал в сотни раз просторнее и цветистее. Теперь он занимал десятки
террас. Кроны деревьев - магнолий, кипарисов, дубов - скрывали и затеняли
беседки, бассейны, портики, галереи, искусственные гроты и прочие
достопримечательности. У подножия террас была мощная стена с квадратными
башнями, а дальше расстилался город. Приземистый, огромный, похожий на
пчелиные соты. Вавилон, что ли?
Вместо ответа туман рассеялся, и передо мной снова оказался дворик с
небольшой беседкой, за ним имелся скромных размеров сад, а за стеной лежало
обычное пшеничное поле. Я лопал плов под бренчание домбры, доносившееся из
кустов, а Саид вещал:
- Я не говорю о конкретном городе и о конкретном деле. Если вы пожелаете,
уважаемый Реза, я помогу вам добраться до Курдистана, или, пожалуйста, до
Кувейта, или же Иордании. Но ничего конкретного. Я только попрошу забрать с
собой мой знак.
Хозяин вытащил из-за пазухи печать, состоящую из драгоценного камня,
кажется, сапфира, и странного рельефа, свитого из золотой проволоки. Он
несколько напоминал астрологический символ планеты Юпитер. Эх, сейчас бы
пригодился Хасан, ведь его родное племя поклоняется звездам.
- Нагрев эту печать, я приложу ее к верхней части вашего лба, так что
отпечаток будет сокрыт головным платком или волосами. После этого вы
получите любую сумму,- в разумных пределах, конечно,- и мой человек отвезет
вас на машине, куда пожелаете. Завтра вы можете прогуливаться уже в
Эль-Кувейте или Абу-Даби. Смею уверить, вы почти не заметите пересечения
границы.
Итак, мне нужно исполнить маленькую прихоть - дать заклеймить себя, как
скота,- и после этого вместе с Лизой мы окажемся в Эль-Кувейте или
Абу-Даби, а послезавтра в Гонконге или Макао - прекрасных городах, где
достаточно выложить несколько сотен баксов и никто уже не спросит, откуда
ты взялся и чем собираешься заниматься. Поселимся мы с Лизкой на берегу
океана в маленьком домике - если, конечно, она пообещает не блядовать и
откажется от попыток сделать карьеру в Бостоне. А не пообещает и не
откажется, тогда под зад ей коленкой. Стану сожительствовать с китаяночкой,
нет - с двумя хорошенькими китаяночками, похожими на фарфоровые статуэтки.
А еще лучше, с Лизкой и двумя китаяночками. Мы будем жить долго, счастливо
и умрем в один день, подавившись за обедом устрицами.
Ну, а дело мира и социального прогресса? Ладно, стану раз в месяц посылать
чек с умеренным количеством нулей в фонд местной коммунистической партии.
Плюс обязуюсь печь пирожки в форме бороды Карла Маркса и раздавать
нуждающимся неграм. А дело мира, социального прогресса и научный коммунизм,
надеюсь, победят уже после моей достаточно отдаленной кончины. Клеймо же мы
быстро сведем с помощью дерьмотолога-косметолога.
Я глянул на Лизу. Она, хотя скромно клевала зернышки граната, все-таки
напряженно вслушивалась в наш разговор, и подмигнув, дала понять, что
одобряет сделку.
- Чуть не забыл,- вклинился в мои рассуждения хозяин,- я дам вам такую
мазь, что через пару недель знак напрочь исчезнет. Ну, ответ положительный?
Я по-одесски ответил вопросом на вопрос.
- Вы уверены, что это сделка добровольна с обеих сторон? Вы,
достопочтенный, забыли сказать, что со мной произойдет, если мой ответ
окажется более отрицательным, чем положительным..
- Эта сделка разумна, а, значит, вы согласитесь.
- Можно мне подумать до завтрашнего утра?
Саид дозволительно тряхнул щеками.
- Ваш ответ я услышу за завтраком. А стихи Ибн-Зайдуна за ужином.
Бай хлопнул в ладоши, тут же подскочил слуга с занавешенным лицом, который
помог ему встать и удалиться.
- Так о чем все-таки толковища, Глеб?- спросила Лиза, выждав, пока мы на
веранде остались одни.
- О сущей безделице. Он хочет испортить кусочек моей шкуры, но за это сулит
райскую жизнь.
- Соглашайся, Глеб, о чем речь.
- Легко тебе склонять меня, ведь речь идет о моей шкуре.. Конечно, я
соглашусь, иначе он просто сдаст нас в местный КГБ. Ну, а пока давай
вдумчиво питаться. Извлечем максимум полезного из весьма сомнительной
ситуации.
До вечера ничего особенного не произошло. За исключением того, что все
время кто-то приятно играл и пел в мавританском стиле из кустов во дворе. А
ваза с фруктами никак не могла опустеть, невзирая на нарастающее
"разрывное" давление в животе. Кстати, несмотря на сельские условия, в доме
Саида имелся вполне городской ватерклозет и даже комната-библиотека. Там на
гору арабской литературы, включающей манускрипты занюханных веков,
приходилась пара шкафов с книгами на европейских языках. В основном, на
немецком, в котором я ни бельмеса. Было и кое-что на английском - в
частности, по древним шумерам и вавилонянам. Про храмы, в которых
официально работали боги, а на самом деле вкалывали люди, играющие роль
каких-то киборгов.
Я сразу вспомнил подколы Данишевского насчет того, что храмовое шумерское
хозяйство напоминает ему советскую социалистическую экономику. Как у нас, в
Союзе, так и у них, в Шумерии, большинство трудится на систему за паек - мы
за бутылку водки и палку колбасы, они за горшочек риса и кувшинчик пива. И
у нас, и у них есть жрецы, которые выражают волю незримых богов. Незримые -
это советские законы природы и общества, это шумерский пандемониум. Причем,
как советские, так и шумерские жрецы, всем руководя, ни за что не отвечают.
Если что не так вышло, значит, боги или же законы марксизма-ленинизма
разгневались за несоблюдение их воли и правил. Тогда надобно поскорее
кого-нибудь принести в жертву из числа "козлов отпущения".
Темень пришла резко, словно упал занавес. Появилась служанка, которая, как
обычно быстро и сноровисто, зажгла масляные лампы. Девушку украшали
браслеты на ногах, а также тяжелая грудь, но портила занавеска, именуемая
чадрой - все сообразно местным канонам. Лиза как раз вышла прогуляться в
сад, а мне показалось, что иракская красавица стрельнула в мою сторону
глазами-маслинами. Я выскочил за ней в коридор, естественно, не из-за
плотских надобностей, а чтобы побольше выведать о хозяине. Само собой,
опять же с помощью любовной магии. Чем крепче женщину мы держим, тем меньше
с ней у нас проблем. Одна моя ладонь ухватила девицу за тонкое запястье,
другая легла на круглый животик и стала продвигаться вверх.
Конечно же, мои уста в это время не молчали, они сладко вещали:
- О, несравненная Лейла. Твой стан подобен... подобен плодоносящей
финиковой пальме, а глаза - маслинам в собственном соку. Не падаешь ли ты в
обморок при виде такого красавца, как я?
- Меня зовут Зухра,- скупо откликнулась девушка.
- Тем более. О, несравненная Зухра, стань моей, ведь в твоих глазах
написано "хочу". Моя жена стара и скоро ее уделом будут лишь базар и кухня,
ты же займешь ее место. Скажи мне "да" и я подарю тебе как невесте двадцать
долларов, а впоследствии осыплю лепестками роз.
"Невеста" ответно взяла меня за запястье, которое неожиданно сжала словно
тисками. Я губу прокусил, чтобы не зарычать. А потом Зухра легко для себя и
внушительно для меня отбросила мою руку в сторону. Я сразу глянул на свою
конечность - от "тисков" остались синеватые следы, да и пальчики теперь
еле-еле шевелились. Но я же имел дело с девушкой, а не медведем! Я только
что держал ее за грудь, та была объемистой и теплой... А вдруг это мужик,
на которого повешены бурдуюки с подогретой водой, заменяющие бюст?
Моя здоровая рука потянулась для проверки к чадре. И тут же была взята на
захват, вывернута, и вся моя фигура, выписав сальто, грохнулась об пол. По
счастью, у меня не затмилось в глазах, а у красотки от резких движений
сбилась паранджа, и я увидел на женском лобике знакомое клеймо хозяина.
Вот что, оказывается - припечатанные люди становятся зомби. Ведь только
девушка, переквалифицировавшаяся в зомби, может отвалтузить
здоровяка-мужчину. Я слышал, что подлинная сила мышц в десять раз
превосходит ту, что мы развиваем в обычной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
беседкой, внутри которой находился прудик с разными пестрыми рыбками. По
дворику с восточной негой прохаживались пушистые персидские коты, а также
слонялись какие-то птицы - похоже, павлины. И в саду, и во дворе трудились
неумытые мужчины, по галерее сновали женщины в чадрах, с кувшинами или
подносами на головах. За короткое время я насчитал человек двадцать
обслуживающего персонала. Двор заканчивался самим домом, двухэтажным и
длинным, как колбаса.
Мы с Лизой передохнули в отведенной нам комнате и умылись той благовонной
водой, что притащила в кувшинах молчаливая расторопная служанка. Затем
слуга провел нас наверх. Второй этаж дома был оснащен открытой верандой,
сплошь застеленной коврами и закиданной подушками. Подушки располагались и
возле столика на коротеньких ножках, заставленного явствами, которые и во
сне не приснятся среднему советскому гражданину. В частности, там был
представлен плов, состоящий из молодого барашка "тающего в рот" и
нежного-нежного риса с зеленью. А также сыр, маслины, очищенные орехи с
мятой, цветная капуста, измельченная козлятина, завернутая в молодые
виноградные листья, копченая верблюжатина со специями, простокваша с тертым
чесноком. Я уж не говорю о наваленных горой фруктах, от гранатов до тутовых
ягод.
Когда наши губы стали достаточно жирными, слуга принес поднос с горячим
песком и чашечками кофе, который дымился пряным горьковатым запахом.
Притащил служивый человек и кальян. Когда я заметил, что чашечек три,
появился хозяин в парчовом халате. Он-то и стал, разложившись на подушках,
потягивать кофе и прикладываться к кальяну. Видок у Саида еще более
солидным стал. Просто настоящий шейх. Даже красные щеки не портили его, а
придавали значительности.
Едва хозяин вышел на веранду, я, естественно, сделал знак Лизе, чтобы она
прикрыла личико и отсела в сторону. Но Саид предупредительно произнес:
- Уважаемый Реза (так я себя назвал, кажется, благозвучно), разрешите вашей
луноликой супруге остаться здесь. Таинственный блеск ее глаз будет освещать
нашу ученую беседу.
- Да пожалуйста... Благодарю за столь изысканную и обильную трапезу,
Саид-бай. От нее не отказался бы и халиф. Кушанья так радуют наши животы.
- Пустяки, я всегда так трапезничаю, даже если гостей нет в моем доме. А
халифы были, кстати, поголовно умственно отсталыми, включая Харуна...
Видите ли, мне скучно здесь. Еда, женщины, мальчики, все это пресытило меня
много лет назад. Власть. Я могу сделать, что угодно и с кем угодно в этом
селении,- даже зажарить и съесть,- но только здесь.
"Ну ты и фрукт, жирный Саидка,- мысленно прокомментировал я.- Только не на
того нарвался. Со мной ты не сделаешь, что тебе заблагорассудится, даже в
этом городке. Раз, и потроха вывалятся на ковер."
Саид, вероятно, почувствовал некое напряжение с моей стороны, хотя,
конечно, не знал, что под рубахой у меня содержатся "логарифмическая
линейка" ФМГ и штык-нож, любящий человечьи внутренности.
- Не тревожьтесь, уважаемый Реза, я не причиню вам никакого ущерба. Вы
уйдете отсюда довольным, потому что вы - мой гость. Предав вас, я предал бы
себя. Единственное, что я мог бы предложить,- это сделка, удовлетворяющая
вас и меня.
- Достопочтенный Саид-бай, не вполне понимаю, как сделка со мной может
удовлетворить вас. Я, конечно, могу сплясать народный курдский танец или
изобразить что-нибудь из "Аль-Муаллакат", особенно Имру-уль-Кайса или
Зухайра, но это вряд ли требуется вашему изысканному вкусу. Ведь вам
достаточно щелкнуть пальцами, чтобы прибежал поэт и пропел любую касыду или
газель. Да и танцев, я думаю, у вас хватает.
- От дикаря Имру-уль-Кайса у меня всегда портился аппетит, я предпочитаю
Аль-Маарри и Ибн-Зайдуна. А танцы людей мне неприятны, потому что я слышу
скрип сухожилий и бульканье полупереваренной массы в желудках. Меня больше
радуют танцы пчел и мух... Но наша сделка будет касаться другого. По
обстоятельствам, от меня не зависящим, я пребываю в уединении, никогда не
покидаю Эль-Халиля и его окрестностей. Поэтому я хочу, чтобы вы сделали
кое-что за меня в том мире.
Хозяин ткнул пухлым пальцем в даль, что была залита щедрым дневным солнцем,
которое пробивалось на веранду сквозь спеющую виноградную лозу. "Тот мир"
звучало в его устах почти, как "потусторонний". Да, ясно, что так просто от
Саида не отделаться. Приставучий клещ. Он отлично понимает, что я не тот,
за кого себя выдаю. Хотя, конечно, упоминание об Ибн Зайдуне является всего
лишь случайным - ну нет же, в конце концов, у этого жирняги доступа к моему
личному делу, хранящемуся в ПГУ.
- Под "тем миром", достопочтенный Саид, вы подразумеваете Багдад или, может
быть, Киркук?
Хозяин ответил не сразу. Эта пауза была кое-чем заполнена.
Лично для меня пейзаж вдруг заплыл туманом, а когда немного прояснилось, то
сад стал в сотни раз просторнее и цветистее. Теперь он занимал десятки
террас. Кроны деревьев - магнолий, кипарисов, дубов - скрывали и затеняли
беседки, бассейны, портики, галереи, искусственные гроты и прочие
достопримечательности. У подножия террас была мощная стена с квадратными
башнями, а дальше расстилался город. Приземистый, огромный, похожий на
пчелиные соты. Вавилон, что ли?
Вместо ответа туман рассеялся, и передо мной снова оказался дворик с
небольшой беседкой, за ним имелся скромных размеров сад, а за стеной лежало
обычное пшеничное поле. Я лопал плов под бренчание домбры, доносившееся из
кустов, а Саид вещал:
- Я не говорю о конкретном городе и о конкретном деле. Если вы пожелаете,
уважаемый Реза, я помогу вам добраться до Курдистана, или, пожалуйста, до
Кувейта, или же Иордании. Но ничего конкретного. Я только попрошу забрать с
собой мой знак.
Хозяин вытащил из-за пазухи печать, состоящую из драгоценного камня,
кажется, сапфира, и странного рельефа, свитого из золотой проволоки. Он
несколько напоминал астрологический символ планеты Юпитер. Эх, сейчас бы
пригодился Хасан, ведь его родное племя поклоняется звездам.
- Нагрев эту печать, я приложу ее к верхней части вашего лба, так что
отпечаток будет сокрыт головным платком или волосами. После этого вы
получите любую сумму,- в разумных пределах, конечно,- и мой человек отвезет
вас на машине, куда пожелаете. Завтра вы можете прогуливаться уже в
Эль-Кувейте или Абу-Даби. Смею уверить, вы почти не заметите пересечения
границы.
Итак, мне нужно исполнить маленькую прихоть - дать заклеймить себя, как
скота,- и после этого вместе с Лизой мы окажемся в Эль-Кувейте или
Абу-Даби, а послезавтра в Гонконге или Макао - прекрасных городах, где
достаточно выложить несколько сотен баксов и никто уже не спросит, откуда
ты взялся и чем собираешься заниматься. Поселимся мы с Лизкой на берегу
океана в маленьком домике - если, конечно, она пообещает не блядовать и
откажется от попыток сделать карьеру в Бостоне. А не пообещает и не
откажется, тогда под зад ей коленкой. Стану сожительствовать с китаяночкой,
нет - с двумя хорошенькими китаяночками, похожими на фарфоровые статуэтки.
А еще лучше, с Лизкой и двумя китаяночками. Мы будем жить долго, счастливо
и умрем в один день, подавившись за обедом устрицами.
Ну, а дело мира и социального прогресса? Ладно, стану раз в месяц посылать
чек с умеренным количеством нулей в фонд местной коммунистической партии.
Плюс обязуюсь печь пирожки в форме бороды Карла Маркса и раздавать
нуждающимся неграм. А дело мира, социального прогресса и научный коммунизм,
надеюсь, победят уже после моей достаточно отдаленной кончины. Клеймо же мы
быстро сведем с помощью дерьмотолога-косметолога.
Я глянул на Лизу. Она, хотя скромно клевала зернышки граната, все-таки
напряженно вслушивалась в наш разговор, и подмигнув, дала понять, что
одобряет сделку.
- Чуть не забыл,- вклинился в мои рассуждения хозяин,- я дам вам такую
мазь, что через пару недель знак напрочь исчезнет. Ну, ответ положительный?
Я по-одесски ответил вопросом на вопрос.
- Вы уверены, что это сделка добровольна с обеих сторон? Вы,
достопочтенный, забыли сказать, что со мной произойдет, если мой ответ
окажется более отрицательным, чем положительным..
- Эта сделка разумна, а, значит, вы согласитесь.
- Можно мне подумать до завтрашнего утра?
Саид дозволительно тряхнул щеками.
- Ваш ответ я услышу за завтраком. А стихи Ибн-Зайдуна за ужином.
Бай хлопнул в ладоши, тут же подскочил слуга с занавешенным лицом, который
помог ему встать и удалиться.
- Так о чем все-таки толковища, Глеб?- спросила Лиза, выждав, пока мы на
веранде остались одни.
- О сущей безделице. Он хочет испортить кусочек моей шкуры, но за это сулит
райскую жизнь.
- Соглашайся, Глеб, о чем речь.
- Легко тебе склонять меня, ведь речь идет о моей шкуре.. Конечно, я
соглашусь, иначе он просто сдаст нас в местный КГБ. Ну, а пока давай
вдумчиво питаться. Извлечем максимум полезного из весьма сомнительной
ситуации.
До вечера ничего особенного не произошло. За исключением того, что все
время кто-то приятно играл и пел в мавританском стиле из кустов во дворе. А
ваза с фруктами никак не могла опустеть, невзирая на нарастающее
"разрывное" давление в животе. Кстати, несмотря на сельские условия, в доме
Саида имелся вполне городской ватерклозет и даже комната-библиотека. Там на
гору арабской литературы, включающей манускрипты занюханных веков,
приходилась пара шкафов с книгами на европейских языках. В основном, на
немецком, в котором я ни бельмеса. Было и кое-что на английском - в
частности, по древним шумерам и вавилонянам. Про храмы, в которых
официально работали боги, а на самом деле вкалывали люди, играющие роль
каких-то киборгов.
Я сразу вспомнил подколы Данишевского насчет того, что храмовое шумерское
хозяйство напоминает ему советскую социалистическую экономику. Как у нас, в
Союзе, так и у них, в Шумерии, большинство трудится на систему за паек - мы
за бутылку водки и палку колбасы, они за горшочек риса и кувшинчик пива. И
у нас, и у них есть жрецы, которые выражают волю незримых богов. Незримые -
это советские законы природы и общества, это шумерский пандемониум. Причем,
как советские, так и шумерские жрецы, всем руководя, ни за что не отвечают.
Если что не так вышло, значит, боги или же законы марксизма-ленинизма
разгневались за несоблюдение их воли и правил. Тогда надобно поскорее
кого-нибудь принести в жертву из числа "козлов отпущения".
Темень пришла резко, словно упал занавес. Появилась служанка, которая, как
обычно быстро и сноровисто, зажгла масляные лампы. Девушку украшали
браслеты на ногах, а также тяжелая грудь, но портила занавеска, именуемая
чадрой - все сообразно местным канонам. Лиза как раз вышла прогуляться в
сад, а мне показалось, что иракская красавица стрельнула в мою сторону
глазами-маслинами. Я выскочил за ней в коридор, естественно, не из-за
плотских надобностей, а чтобы побольше выведать о хозяине. Само собой,
опять же с помощью любовной магии. Чем крепче женщину мы держим, тем меньше
с ней у нас проблем. Одна моя ладонь ухватила девицу за тонкое запястье,
другая легла на круглый животик и стала продвигаться вверх.
Конечно же, мои уста в это время не молчали, они сладко вещали:
- О, несравненная Лейла. Твой стан подобен... подобен плодоносящей
финиковой пальме, а глаза - маслинам в собственном соку. Не падаешь ли ты в
обморок при виде такого красавца, как я?
- Меня зовут Зухра,- скупо откликнулась девушка.
- Тем более. О, несравненная Зухра, стань моей, ведь в твоих глазах
написано "хочу". Моя жена стара и скоро ее уделом будут лишь базар и кухня,
ты же займешь ее место. Скажи мне "да" и я подарю тебе как невесте двадцать
долларов, а впоследствии осыплю лепестками роз.
"Невеста" ответно взяла меня за запястье, которое неожиданно сжала словно
тисками. Я губу прокусил, чтобы не зарычать. А потом Зухра легко для себя и
внушительно для меня отбросила мою руку в сторону. Я сразу глянул на свою
конечность - от "тисков" остались синеватые следы, да и пальчики теперь
еле-еле шевелились. Но я же имел дело с девушкой, а не медведем! Я только
что держал ее за грудь, та была объемистой и теплой... А вдруг это мужик,
на которого повешены бурдуюки с подогретой водой, заменяющие бюст?
Моя здоровая рука потянулась для проверки к чадре. И тут же была взята на
захват, вывернута, и вся моя фигура, выписав сальто, грохнулась об пол. По
счастью, у меня не затмилось в глазах, а у красотки от резких движений
сбилась паранджа, и я увидел на женском лобике знакомое клеймо хозяина.
Вот что, оказывается - припечатанные люди становятся зомби. Ведь только
девушка, переквалифицировавшаяся в зомби, может отвалтузить
здоровяка-мужчину. Я слышал, что подлинная сила мышц в десять раз
превосходит ту, что мы развиваем в обычной жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54