Ей казалось, что она словно подвешена между мирами и жизнями.
Впервые за много лет она почувствовала себя по-настоящему свободной. Она может делать все что захочет. Может остаться здесь, на маяке. Здесь по-прежнему есть работа — старая, добрая, трудная работа. А может уехать — в Мадисон или в Чикаго — и начать там новую жизнь, созданную своими руками.
Наконец, она может вернуться в Изавальту в качестве дочери Ингрид и Аваназия и принять это непростое наследство.
При мысли об этом плечи ее поникли. Она устала, невероятно невыносимо устала от всего сделанного и увиденного за последние несколько дней. В Изавальте ее использовали — жестоко и цинично. И если бы только ее! Они уже забрали у нее мать… А все ради чего? Ради любви, конечно, но ради чего еще? Ради королевских игр. И что-то непохоже, чтобы короли уже наигрались.
«Прости меня, тетя Грэйс! » — с запоздалым раскаянием подумала Бриджит. Надо было прислушаться к ней повнимательнее, получше расспросить ее. Быть может, тогда бы она узнала, как другой мир разрушил ее семью поколением раньше и как мало он может предложить взамен… Бриджит опустила голову.
Так почему бы ей не выбросить эту Изавальту из головы? Раз уж она смогла пройти сквозь миры, то наверняка сможет добраться и до материка. Можно наведаться к тете Грэйс или даже пожить у нее эту зиму, а весной — начать все заново. Можно возобновить контракт с Управлением маяков и остаться здесь, на Песчаном острове.
Но что, если Изавальта вернется? Калами до сих пор на свободе. Жар-птица тоже. Когда-то давно Изавальта завладела мамой, а потом пришла за ней самой. Что она будет делать, если это случится снова? Сможет ли жить в постоянном страхе и ожидании, что Изавальта явится за ней, призывая ее обратно?
Бриджит охватила злость, от которой ее затрясло сильнее, чем от ледяного ветра. А ведь Изавальта обязательно вернется. Это было ясно безо всяких видений и волшебства. Она уже предъявила на нее свои права и никогда не оставит ее в покое.
Ну а если вернуться? Водоворот интриг и опасностей поглотит ее целиком. Но, может, если она отправится в Изавальту по своей воле, сознавая все последствия и будучи в курсе всех опасностей, у нее хотя бы будет шанс не утонуть в этом мутном потоке? Тогда она перестанет походить на огонь маяка, который покорно ждет опасность, а превратится в огненную птицу, что свободно летит навстречу грядущему…
Птица… Бриджит вспомнила огромный силуэт, распростертый по небу. Куда она улетела, освободившись безо всяких обещаний, безо всяких залогов? И Калами. Где он теперь? Кто-то должен предупредить, что он жив и свободен… Но кто, кроме нее самой? Бриджит застонала в отчаянии. «Ну вот и новая обязанность! Как всегда…»
А еще… Еще есть Сакра. Бриджит задумчиво дотронулась до своей ладони, вспоминая его прикосновение и несказанное тепло его осенних глаз. Бриджит сама не могла разобраться в своих чувствах. Калами и Аза стоили ей слишком дорого. Любит ли она Сакру? Или только хочет любить? А может, это лишь то, о чем он говорил, — притяжение магической силы? После всего пережитого стоит ли снова наступать на те же грабли? Бередить едва зажившие раны новой любовью, которая грозит оказаться очередной ошибкой?..
Слезинка сползла по щеке Бриджит, и она поспешила вытереть щеку, пока соленая влага не превратилась в льдинку.
Душа Бриджит жаждала покоя. Его можно обрести здесь. Здесь есть и работа, и отдых, а что до мелких сплетен и злых языков — так это просто детский лепет по сравнению с тем, что ей довелось пережить в Изавальте. Теперь она готова сражаться хоть со всем светом. А потом — обрести покой и жить по своему усмотрению.
Но сможет ли она так жить? Неужели она действительно думает, что тот, другой, сказочный мир не будет терзать ее душу? Что она не будет укорять себя за то, что похоронила в себе великую силу? И не будет ли эта сила ждать своего часа, затаившись, словно волк, подстерегающий добычу?
— Будьте вы прокляты! — прокричала Бриджит ветру. — Зачем вы так поступили со мной? Зачем? Разве вам мало было моей матери? Почему вы не можете оставить меня в покое?!
И вдруг жалкое лицо Медеан встало у нее перед глазами. Вот она — жизнь, разрушенная желанием казаться не тем, кто ты есть. Жизнь, в конце которой уже не остается ничего другого, кроме как сойти с ума…
Если, пытаясь укрыться от судьбы, Бриджит останется здесь — не эта ли участь ждет и ее?
«Нет, нет. Не хочу/»
Можно сидеть и ждать будущего, а можно выйти ему навстречу. Один путь предвещает или покой, или катастрофу — жребий, неподвластный воле. Другой путь означает тревоги, беды и битвы. Но в то же время он означает и возможность самому повлиять на исход этих битв. А еще — возможность, пусть эфемерную, пусть крохотную, но такую сладкую возможность любви.
Бриджит поплотнее закуталась в шаль и устремила взгляд прямо перед собой, в надежде разглядеть дорогу в сиянии льда.
Она и сама еще не осознала, что ее первый шаг в Изавальту уже сделан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Впервые за много лет она почувствовала себя по-настоящему свободной. Она может делать все что захочет. Может остаться здесь, на маяке. Здесь по-прежнему есть работа — старая, добрая, трудная работа. А может уехать — в Мадисон или в Чикаго — и начать там новую жизнь, созданную своими руками.
Наконец, она может вернуться в Изавальту в качестве дочери Ингрид и Аваназия и принять это непростое наследство.
При мысли об этом плечи ее поникли. Она устала, невероятно невыносимо устала от всего сделанного и увиденного за последние несколько дней. В Изавальте ее использовали — жестоко и цинично. И если бы только ее! Они уже забрали у нее мать… А все ради чего? Ради любви, конечно, но ради чего еще? Ради королевских игр. И что-то непохоже, чтобы короли уже наигрались.
«Прости меня, тетя Грэйс! » — с запоздалым раскаянием подумала Бриджит. Надо было прислушаться к ней повнимательнее, получше расспросить ее. Быть может, тогда бы она узнала, как другой мир разрушил ее семью поколением раньше и как мало он может предложить взамен… Бриджит опустила голову.
Так почему бы ей не выбросить эту Изавальту из головы? Раз уж она смогла пройти сквозь миры, то наверняка сможет добраться и до материка. Можно наведаться к тете Грэйс или даже пожить у нее эту зиму, а весной — начать все заново. Можно возобновить контракт с Управлением маяков и остаться здесь, на Песчаном острове.
Но что, если Изавальта вернется? Калами до сих пор на свободе. Жар-птица тоже. Когда-то давно Изавальта завладела мамой, а потом пришла за ней самой. Что она будет делать, если это случится снова? Сможет ли жить в постоянном страхе и ожидании, что Изавальта явится за ней, призывая ее обратно?
Бриджит охватила злость, от которой ее затрясло сильнее, чем от ледяного ветра. А ведь Изавальта обязательно вернется. Это было ясно безо всяких видений и волшебства. Она уже предъявила на нее свои права и никогда не оставит ее в покое.
Ну а если вернуться? Водоворот интриг и опасностей поглотит ее целиком. Но, может, если она отправится в Изавальту по своей воле, сознавая все последствия и будучи в курсе всех опасностей, у нее хотя бы будет шанс не утонуть в этом мутном потоке? Тогда она перестанет походить на огонь маяка, который покорно ждет опасность, а превратится в огненную птицу, что свободно летит навстречу грядущему…
Птица… Бриджит вспомнила огромный силуэт, распростертый по небу. Куда она улетела, освободившись безо всяких обещаний, безо всяких залогов? И Калами. Где он теперь? Кто-то должен предупредить, что он жив и свободен… Но кто, кроме нее самой? Бриджит застонала в отчаянии. «Ну вот и новая обязанность! Как всегда…»
А еще… Еще есть Сакра. Бриджит задумчиво дотронулась до своей ладони, вспоминая его прикосновение и несказанное тепло его осенних глаз. Бриджит сама не могла разобраться в своих чувствах. Калами и Аза стоили ей слишком дорого. Любит ли она Сакру? Или только хочет любить? А может, это лишь то, о чем он говорил, — притяжение магической силы? После всего пережитого стоит ли снова наступать на те же грабли? Бередить едва зажившие раны новой любовью, которая грозит оказаться очередной ошибкой?..
Слезинка сползла по щеке Бриджит, и она поспешила вытереть щеку, пока соленая влага не превратилась в льдинку.
Душа Бриджит жаждала покоя. Его можно обрести здесь. Здесь есть и работа, и отдых, а что до мелких сплетен и злых языков — так это просто детский лепет по сравнению с тем, что ей довелось пережить в Изавальте. Теперь она готова сражаться хоть со всем светом. А потом — обрести покой и жить по своему усмотрению.
Но сможет ли она так жить? Неужели она действительно думает, что тот, другой, сказочный мир не будет терзать ее душу? Что она не будет укорять себя за то, что похоронила в себе великую силу? И не будет ли эта сила ждать своего часа, затаившись, словно волк, подстерегающий добычу?
— Будьте вы прокляты! — прокричала Бриджит ветру. — Зачем вы так поступили со мной? Зачем? Разве вам мало было моей матери? Почему вы не можете оставить меня в покое?!
И вдруг жалкое лицо Медеан встало у нее перед глазами. Вот она — жизнь, разрушенная желанием казаться не тем, кто ты есть. Жизнь, в конце которой уже не остается ничего другого, кроме как сойти с ума…
Если, пытаясь укрыться от судьбы, Бриджит останется здесь — не эта ли участь ждет и ее?
«Нет, нет. Не хочу/»
Можно сидеть и ждать будущего, а можно выйти ему навстречу. Один путь предвещает или покой, или катастрофу — жребий, неподвластный воле. Другой путь означает тревоги, беды и битвы. Но в то же время он означает и возможность самому повлиять на исход этих битв. А еще — возможность, пусть эфемерную, пусть крохотную, но такую сладкую возможность любви.
Бриджит поплотнее закуталась в шаль и устремила взгляд прямо перед собой, в надежде разглядеть дорогу в сиянии льда.
Она и сама еще не осознала, что ее первый шаг в Изавальту уже сделан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78