— Нет, кроме колец власти, он ничего не носит каждый день. — Она вздрогнула. — Не может быть! Заклятье — на символах императорской власти?!
— Самое лучшее место. — Сакра развел руками. — Накладывать заклятье на металл тяжело, зато оно держится веками. Матушка Разбойница рассказала мне историю об одном ребенке — императоре времен Войны за объединение. В этой истории отец похитил душу сына и заключил ее в серебряный пояс, который на самом деле вполне мог быть и…
— Кольцом. — Ананда вскочила на ноги. — Кирити, передай мои извинения лорду Храбану. Я очень плохо себя чувствую и должна немедленно вернуться домой. Собери остальных, да скажи, чтоб поторопились.
Сакра стремительно поднялся:
— Ананда, принцесса, это ведь только догадка!
Она отмахнулась:
— Это лучшее, что я слышала за многие годы, Сакра, и это лучшая твоя идея, с тех пор как Микель потерял разум.
— Все, о чем я прошу — будьте осторожны, когда станете проверять эту новую теорию. Вы ждали так долго, принцесса. — Он протянул к ней руку, почти касаясь ее плеча. — Ничего страшного не случится, если подождать еще пару дней — из соображений безопасности.
— Ничего страшного? — вскричала Ананда. — Ничего страшного, когда меня окружают шпионы, которые только и ждут малейшей ошибки с моей стороны? Ничего страшного, когда я должна запираться на ночь в комнате с дурацким ткацким станком, чтобы императрица по-прежнему думала, будто я колдунья, а не обычная смертная, которую можно отправить к праотцам с помощью медленного яда или быстрой лошади? — Ананду била дрожь от этих неистовых, искренних слов. Лицо ее горело, а руки были холодны как лед. — Ты хочешь обречь меня на то, чтобы еще день или два я все просчитывала, выжидала и тряслась за свою жизнь и жизнь Микеля? В то время как все это, возможно, оттого, что его низкая, подлая мать надела ему кольцо на палец! — Давно сдерживаемые слезы хлынули из глаз Ананды.
— Простите меня, принцесса. — Сакра упал перед ней на колени. — Я просто хотел…
— Нет, нет! — Ананда опустилась на пол рядом с ним, обняв его за плечи. — Это ты прости меня, Сакра, это все оттого, что я так устала…
Он держал ее в объятиях, как тогда, когда она впервые увидела безумный взгляд Микеля. Она опять рыдала у него на плече, а фрейлины отвернулись в сторону и делали вид, что ничего не замечают.
— Все будет хорошо, малышка, — пробормотал он, — все будет хорошо.
Наконец Ананда немного пришла в себя, закрыла лицо платком и отпустила плечо Сакры.
— Надеюсь, когда-нибудь я смогу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал.
— Ваше счастье и долголетие — вот моя награда.
Скажи эти слова кто-нибудь другой, они могли бы показаться банальностью, но Ананда знала, что в устах Сакры это чистая правда.
— А теперь, пока вы не уехали, расскажите мне, как обстоят дела с леди Таисией?
Ананда уселась на корточки.
— Я прогнала ее. Она убежала с перепуганным лицом, страшась моего бешеного гнева. — Она устало улыбнулась. — Мы с тобой еще раз доказали, что Ананда тиа Эйчин Дивиэла, императрица Изавальты, Дочь Луны и Первая принцесса Хастинапуры — это страшная колдовская сила. — Ананда потрясла крепко сжатым кулаком.
Сакра спрятал ее руку в свою широкую грубую ладонь.
— Мы еще раз доказали, как мудра Ананда тиа Эйчин Дивиэла Изавальтская и Хастинапурская, — мягко добавил он. — И как она храбра.
Улыбка Ананды потускнела.
— Да приблизят Святые Матери тот день, когда мне можно будет снова стать трусихой!
— Да будет так. — Сакра благоговейно опустил глаза. Ананда поднялась на ноги.
— И все же я поеду. Не могу оставаться здесь. Лорд-мастер Храбан опять будет домогаться, чтобы я взошла на престол, а у меня сегодня уже нет сил с ним препираться.
Сакра поклонился так низко, что его лоб коснулся пола:
— Как пожелает принцесса.
«Нет, как принцесса должна поступить». Ананда подавила вздох. «Не то она точно сойдет с ума».
Два пажа были высланы вперед, так что к тому времени, когда Ананда со свитой вернулась в Выштавос, их ждали зажженные фонари, горячие напитки и ужин — вместо того, который им пришлось пропустить. Короткий зимний день давно погас, и дворец готовился ко сну.
Когда ужин был съеден и последние тарелки убраны, Беюль и Кирити поднялись, чтобы, как обычно, проводить Ананду за ширму и помочь ей раздеться.
Однако вместо того чтобы встать, Ананда тронула Беюль за руку:
— Ступай скорее и постарайся выяснить, спит ли император. Если еще нет — разузнай, где он сейчас.
Фрейлина поклонилась и выскользнула из комнаты. Ее место заняла Шрута, и вместе с Кирити они переодели Ананду из дорожного платья в отороченную мехом и расшитую серебром ночную рубашку.
В тот момент, когда Кирити надевала хозяйке на ноги мягкие туфли, возвратилась Беюль. Поклонившись Ананде, она сообщила:
— Император еще не ложился спать. Он в Портретном зале с тремя слугами.
Ананда с благодарностью коснулась ее плеча.
— Кирити, подай халат и свечу.
Пока Беюль зажигала фитиль, Кирити набросила на плечи госпожи темно-зеленый бархатный халат и завязала плетеный пояс вокруг ее талии. Заметив, что фрейлины собрались сопровождать ее, Ананда мановением руки остановила их.
— Я сама, — сказала она и вышла, прежде чем девушки успели что-либо возразить.
Иногда Ананде казалось, что этот дворец бесконечен. Низко опустив свечу и отставив ее в сторону, чтобы лицо оставалось в тени, Ананда осторожно пробиралась сквозь галереи, приемные, торопливо проходила мимо комнат для музицирования, комнат для принятия солнечных ванн, комнат для чтения, для рукоделия, для совещаний, мимо комнат для аперитивов и комнат для десерта. Пару раз по пути ей попадались слуги, которым хозяева еще не разрешили отправиться в постель, но ни один из них не поклонился. Они принимали ее за такую же служанку, как они сами, которая торопится принести своей хозяйке чашку чая, или свежую простыню, или еще какую-нибудь ерунду, которая может понадобиться благородной даме.
Портретный зал в полной мере соответствовал своему названию. Это была длинная просторная комната, изгибавшаяся вдоль северо-западной стены дворца, и вместо гобеленов ее стены были украшены изображениями прославленных предков и знаменитых сражении.
Когда Ананда еще надеялась снискать милость императрицы, она проводила здесь много времени, прилежно изучая историю каждой картины.
Микель стоял перед камином в центре зала и смотрел на язычки пламени так серьезно, словно в них заключался смысл его жизни. Трое слуг развалились позади него в обитых шелком креслах и хлебали вино из глиняного кувшина, передавая его друг другу. Увлеченные этим занятием, они не заметили тусклый огонек свечи, который Ананда поспешила задуть.
— Может быть, императору подойти поближе к огню? — лениво предложил один из слуг. — Ведь император замерз. Император, подойди-ка к огню.
Микель повиновался.
— Не-ет, — протянул другой слуга, державший в этот момент кувшин. — А что, если искра попадет ему на штаны? Что тогда с ним будет? Императорский гренок, вот что. Император, отойди-ка назад.
Микель сделал то, что ему приказали. Трое слуг дружно заржали.
— Да как вы смеете! — воскликнула Ананда.
Лакеи вскочили на ноги. Кувшин упал, и прозрачная жидкость разлилась по каменному полу. Ананда быстрым шагом, почти бегом, пересекла зал.
— Так вот как вы обращаетесь со своим императором! Вот как вы служите вдовствующей императрице и государству! — кричала она, задыхаясь от гнева.
— Госпожа императрица! — Трясущиеся лакеи согнулись в поклоне. Затем самый храбрый из этой троицы решился заговорить:
— Но как вы оказались здесь одна, госпожа? Вы должны были бы…
— Ты еще смеешь мне указывать, что я должна делать, а что нет? — прикрикнула на него Ананда. — Да ты за свои подвиги должен бы болтаться сейчас над костром с грузом на пятках! Убирайтесь сейчас же вон!
Обезумевшие от ужаса слуги умудрились втроем протиснуться в ближайшую дверь и исчезли. Дрожа от негодования, Ананда обернулась к Микелю. Он по-прежнему смотрел в огонь, словно и не заметил всего этого шума и суматохи. Ананда положила трясущиеся руки ему на плечи и мягко развернула Микеля лицом к себе. Его синие глаза, мигнув, уставились на нее бессмысленно и беззаботно.
— Они не вернутся, любимый, — прошептала она. — Я все расскажу императрице. Они…
— Ананда? — шепнул Микель. Ананда сжала его руку:
— Да, да, Ананда. Микель, ты узнаешь меня?
Он вгляделся в ее лицо, но в следующий миг взгляд его снова заметался: от портретов — к огню в камине, от камина — к отражениям на блестящем паркете.
— Я думал, я… Возможно.
Его рука недвижимо лежала в ее ладони.
— Я здесь, чтобы помочь тебе, любимый. Потерпи еще чуть-чуть. — Ананда растопырила его пальцы на своей ладони. Микель не сопротивлялся.
На руке у него было три кольца. Два — из витого серебра: одно увенчанное рубином, другое — изумрудом. На каждом камне был выгравирован парящий орел. Это были символы императорской власти. Третье кольцо было золотое, с жемчужиной посредине — подарок Ананды, символ ее любви и верности.
Ананда стянула первое кольцо с безвольной руки Микеля и с надеждой заглянула в его глаза, но в них ничего не изменилось. Тогда она сняла два оставшихся.
Громко хлопнула дверь. Яркий свет разлился по залу, на секунду ослепил Ананду и заставил ее съежиться.
— Что ты делаешь?! — закричала императрица.
Ананда выпрямилась и взглянула в глаза Микеля. Они были все такими же беспокойными и тусклыми. Все надежды Ананды рухнули, и ее охватило смятение. Как могла императрица так быстро оказаться здесь? У этих пьяниц не было времени, чтобы предупредить ее. Значит, она ждала здесь, поблизости. Она знала, что Ананда придет сюда. А это значит, что ей об этом доложили. Значит, среди служанок Ананды есть шпионка, которую она еще не вычислила. Она давно это предполагала, и вот теперь ее предположения подтвердились, но радости от этого было мало.
Значит, императрица все это время стояла здесь и спокойно смотрела на то, как эти пьяные бездельники обращаются с ее сыном!
От этой мысли Ананда пошатнулась и оперлась на каменную колонну. «Каждый раз мне кажется, что это уже предел, что хуже быть просто не может. Каждый раз я думаю, что ее подлость достигла наивысшей точки. О Святые Матери! До каких же пор вы будете доказывать мне, что я ошибаюсь?!»
Императрица не двигалась с места. Ее била дрожь, но что было тому причиной, Ананда могла лишь догадываться.
— Тебе мало того, — проскрежетала старуха, — что ты украла его душу, теперь ты хочешь ограбить еще и тело.
В свете свечи блеснули слезы, стекавшие по щекам старой императрицы.
Ананда посмотрела на кольца, зажатые в ладони. За спиной императрицы с каменными лицам выстроились ее фрейлины. Ананда прекрасно понимала, что Медеан позвала их в качестве свидетелей и они не замедлят рассказать всем вокруг о том, что видели. Что ж, появится новая история о злодеяниях колдуньи из Хастинапуры. Еще одна битва в словесной войне проиграна. Ананда в отчаянии взглянула на Микеля. Он стоял там, где она его оставила, — скучающий, безразличный ко всему.
Ананда до крови прикусила губу, чтобы не расплакаться, и вложила кольца власти в ладонь Микеля. Он взял их без единого слова и стал разглядывать без всякого интереса.
В висках у Ананды стучала кровь. Она повернулась и подошла к императрице. Наклонившись к этой отвратительной, лживой, плачущей притворными слезами женщине, она прошептала ей на ухо:
— Я все равно найду, слышишь, ведьма? Я освобожу его.
— Ничего у тебя не выйдет, — прошипела в ответ императрица. — Твой родич не смог отобрать у меня страну, и ты не отберешь у меня сына!
Ананда отшатнулась и встретилась взглядом с Медеан. Глаза у императрицы были словно черные дыры, в них не отражалось ни света, ни мысли.
Ананде ничего не оставалось, кроме как взять свечу и отправиться в обратный путь. Кирити и Беюль вскочили, когда она вошла в комнату, но, увидев лицо хозяйки, благоразумно промолчали. Они помогли ей раздеться и отвели в постель. Фрейлины откинули с кровати покрывала, расплели хозяйке волосы и погасили свечу. За все это время Ананда не проронила ни слова. Она покорно легла в кровать, девушки укрыли ее одеялом и опустили полог.
Ананда лежала в темноте, одна, и по щекам у нее текли слезы. Однако вскоре ее одолела усталость от пережитого шока, горя и гнева, и она уснула.
Ей снилось, что она вновь в Лисолесье, мчится на своей перепуганной серой лошади, пытается справиться с ней, а за ней гонятся три лоснящихся лиса. Лошадь от ужаса заржала, встала на дыбы, и Ананда кубарем полетела вниз. Придя в себя, она села: голова все еще кружилась.
Ее окружили трое. У них были узкие вытянутые лица и блестящие зеленые глаза. У двоих волосы были рыжие, у третьего — седые. Все трое были одеты в облегающие меховые костюмы, цвет которых идеально совпадал с цветом их волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78