Но ей хотелось жить и сохранить при этом волю и разум. Тысячи раз она помышляла о бегстве, но понимала, что это повредит ее стране и всем тем, кто от нее зависит, в том числе и Микелю. Иногда, в бессонные ночи, она придумывала все новые и новые проклятья для одного своего дальнего родственника, который когда-то был императором Изавальты. Это его вероломство настроило Медеан против Хастинапуры. Да, императрица была ее врагом, но Ананда сознавала, что яд, отравляющий ее жизнь сегодня, был получен вчера от змеи из ее родного дома.
Ананда вскрыла письмо с печатью лорда Авры. Вокруг суетились девушки, одевая ее в шерстяной костюм для верховой езды и бархатный плащ травяного цвета с рукавами практически нормальной длины. Письмо содержало подробный доклад о состоянии дел в имении Каньи: списки товаров, записи об убое скота, налоги, цены на урожай миндаля и лимона… Ананда позволила Кирити усадить себя в кресло, чтобы та могла зашнуровать ее дорожные ботинки.
Кроме того, в письме по меньшей мере три раза повторялась фраза «я буду там». На этот раз Ананда сдержалась и ничем не выдала своей радости. На самом деле письмо было от Сакры. Они вместе выдумали несуществующего лорда Авру, чтобы свободно обмениваться информацией под самым носом у императрицы. Когда они говорили об имении Каньи, имелась в виду усадьба Спараватан. Таким образом, в письме Сакра давал ей знать, что они смогут встретиться у лорд-мастера Храбана.
«Что касается вашего вопроса по поводу золотой отделки рукавов дамского платья, — следовало ниже, — то я полагаю, большую часть кружева можно будет заказать у того же мастера, что и прежде. А некоторые предметы туалета можно будет получить сразу с этим украшением».
Так и есть. Леди Таисия пронесла с собой какое-то заклинание, сотворенное императрицей. В золотое кружево на рукавах ее платья вплетено какое-то новое волшебное зелье или оружие, которое Медеан собирается использовать против снохи.
Ананда прислушалась к себе, силясь почувствовать гнев или злость, но ощутила лишь усталость.
— Хорошие в этом году цены на лимоны. — Она вернула письма леди Таисии. Пусть читает на здоровье.
Когда фрейлина протянула руку, Ананда обратила внимание, что к рукавам бордового платья леди Таисии приторочена золотистая тесьма.
«Разумно. Удобно и при этом очень красиво», — эта мысль подсказала Ананде следующий ход.
— Кирити, Беюль, вы закончили?
— Почти, принцесса, — Кирити завязала последний шнурок на ее ботинках в тот самый момент, когда Беюль приколола к волосам Ананды белую, расшитую розами шелковую вуаль. — Вот теперь все готово, осталась только одна маленькая деталь. — Кирити протянула принцессе пару шелковых перчаток с такой же вышивкой, как на вуали. Фрейлины любезно предоставили Ананде самой натянуть перчатки на руки.
— Спасибо, — Ананда взяла перчатки и вышла из-за ширмы.
Кирити, Беюль, Шрута, Нейла и Зумруд, как старшие фрейлины, выстроились за ней. Две девочки-служанки в белых атласных платьях, отороченных мехом и подпоясанных зелеными кушаками, поспешили вперед — предупредить конюхов, что молодая императрица с сопровождающими собирается выезжать. Но уже на пороге Ананда внезапно остановилась и обернулась.
— Леди Таисия! — позвала она, разглаживая на руке вышитую перчатку.
— Да, госпожа? — Леди Таисия выступила из аккуратной шеренги фрейлин и поклонилась.
— Нравится вам эта перчатка? — спросила Ананда, обводя пальцем алый узор.
— Она очаровательна, госпожа, — ответила леди Таисия с заученной вежливостью.
Ананда посмотрела в ее глаза:
— А что бы вы подумали, если бы узнали, что она может разговаривать?
— Я… — запнулась леди Таисия. Кирити отступила на шаг назад, Беюль тоже. Остальные дамы последовали их примеру, оставив леди Таисию и Ананду стоять лицом к лицу.
— Что бы вы подумали, — Ананда подступила ближе к ошеломленной фрейлине, — если бы я вам сказала, что шипы этих роз колют мне руки, предупреждая об опасности, а листья шепчут, что это за опасность?
Леди Таисия склонилась, прижав ладони к груди:
— Надеюсь, госпожа не думает, что…
Ананда помахала рукой в перчатке перед глазами фрейлины:
— Листья шелестят, леди Таисия, и весьма отчетливо. Опасность рядом.
Она вытянула руку вверх:
— Здесь меньше… — Пальцы Ананды коснулись руки фрейлины. — А здесь сильнее. Она усиливается по мере того, как я опускаю руку. Странно, не правда ли?
— Госпожа… — Голос леди Таисии задрожал. Ананда схватила руку фрейлины и грубо заломила ее, так что та упала на колени, резко вскрикнув от боли.
— Кирити, принеси нож.
— Нет, госпожа, нет, пожалуйста! — взмолилась леди Таисия. — Ничего такого нет. Вы ошибаетесь! Клянусь, я ничего, ничего не сделала!
Женщина извивалась, пытаясь вырваться, но Ананда держала ее крепко.
Кирити, поклонившись, протянула Ананде маленький кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Несмотря на то что он был предназначен служить украшением охотничьего костюма, лезвие его было достаточно острым. Ананда взяла кинжал в свободную руку и приставила острие к перепуганному лицу фрейлины:
— Так-таки ничего, леди Таисия?
Та похолодела:
— Нет, прошу вас, мне приказали, я была вынуждена…
Ананда резко опустила нож, разрезав золотую тесьму на рукаве фрейлины. Леди Таисия вскрикнула, когда кружево упало, из чего Ананда сделала вывод, что рукав выбран верно. Однако на всякий случай она отрезала и второе украшение.
— Ну вот, теперь опасности нет. — Ананда оттолкнула леди Таисию, та упала навзничь на разорванное кружево, залитое ее слезами.
— Передай своей хозяйке, что я не выношу неверных слуг. — Ананда величаво направилась к выходу. — И скажи ей, что тебе лучше не попадаться мне на глаза.
Ананда ушла не оглянувшись. Она знала, что сейчас Таисия побежит к императрице с новой историей — на этот раз о волшебных перчатках. Еще одно злодеяние проклятой Ананды, еще одно колдовство против императрицы. И неважно, что это абсолютная ложь. Покуда императрица считает Ананду колдуньей, она будет бороться с ней как с колдуньей. А чары, действенные в борьбе с магами, обычным людям не страшны.
Лишь благодаря легенде о том, что она волшебница, Ананда до сих пор была цела и невредима. Каждый день она молилась о том, чтобы этот обман не раскрылся: ведь исчезни легенда — исчезнет и она сама.
Погруженная в свои мысли, Ананда прошла по изгибам коридора, который окружал восьмиугольник внутреннего двора. Затем она спустилась по ступеням ротонды — круглого сооружения из мраморных колонн, розовых с белыми прожилками, и расписного купола, на котором изображалось восшествие на престол Эдемско, отца Медеан. От солнечного света, лившегося из маленьких окон под самым потолком, она сощурилась, невольно взглянула вверх и окаменела.
Там был Микель.
Он стоял, облокотившись на черные полированные перила. Пальцы беспокойно теребили золотую вышивку на поясе пурпурного кафтана. Глаза бегали, не в силах сосредоточиться на чем-либо. У Ананды сжалось сердце.
— Ступайте вперед, Кирити, — выдавила она. — Подождите меня во дворе.
— Как прикажете, принцесса.
Фрейлины двинулись дальше, оглядываясь и перешептываясь. Микель проводил их взглядом. Казалось, его внимание привлекали только движущиеся объекты, и он просто не замечал свою молодую жену, тихо и неподвижно стоявшую перед ним.
Ананда поклонилась:
— Доброе утро, муж мой.
Его губы зашевелились, но слова раздались не сразу:
— Доброе. Доброе утро.
— Вы гуляли сегодня? — спросила она нетвердым голосом. — Хороша ли сегодня погода?
Взгляд Микеля метнулся к окну.
— Наверное. Не знаю.
— Не хотите ли взглянуть? — В душе у нее зародилась слабая надежда, и Ананда подошла поближе. — Я собираюсь сегодня на прогулку. Поедемте вместе?
Он пожал плечами:
— Наверное.
Ананда подала ему руку. Сперва Микель растерянно уставился на ее ладонь, словно пытаясь понять, зачем она ему, а затем все же взял руку Ананды в свою.
— Сын мой.
Ананда обернулась к лестнице. На верхней ступеньке стояла вдовствующая императрица, подавляюще величественная в своем изумрудном бархатном платье с каскадами бриллиантов и жемчуга.
— Идемте, сын мой.
Микель помедлил.
— Нет, — прошептала Ананда. — Микель, пойдем со мной.
Но он снова пожал плечами, повернулся и стал осторожно взбираться по лестнице, ставя на ступеньку сначала одну ногу, потом, на ту же ступеньку, другую — точь-в-точь ребенок, едва научившийся ходить. Ананда побледнела от гнева и бессилия при виде того, как Микель взял за руку мать. Лицо императрицы сияло триумфом. Но когда Медеан повела сына прочь, он обернулся и взглянул на лестницу. Губы его опять беззвучно зашевелились, и Ананде показалось, что он шепчет ее имя. Сердце ее разрывалось от боли.
«Я освобожу тебя, любимый. Клянусь, я все равно узнаю, что она с тобой сделала!»
Но пока что она была бессильна.
Вдовствующая императрица приучила всю дворцовую челядь к жесткой дисциплине и пунктуальности. К тому времени, когда закутанная в меха Ананда, натягивая теплые перчатки, вышла из гардеробной комнаты во двор, лошади были уже оседланы и стояли у подножия лестницы.
Она села верхом на Ишу, невысокую изящную лошадку, вывезенную из Хастинапуры. Фрейлины взобрались на своих лошадей и подняли над принцессой зеленый шелковый полог. Стражники, пажи, собаки и трубачи, составлявшие обычный эскорт принцессы, построились вокруг дам. Когда все заняли свои места, привратники открыли ворота и процессия тронулась.
Весной и летом самой удобной дорогой в Спараватан был широкий канал, по которому могли проходить даже большие корабли. Однако на дворе была зима, и водный путь превратился в полосу ненадежного черного льда, припорошенного снегом.
Несмотря на пробиравший до костей мороз, Ананда любовалась красотой зимы — такой суровой в этом краю, который должен был стать ей домом. Дворец стоял посреди огромного парка, где окоченевшие деревья по-прежнему протягивали ветви к солнцу, хотя на них не осталось ни единого листочка. Пушистые сосны прикрывали своих раздетых товарищей от злого ветра. Чистейший снежный покров порождал новые ландшафты, заполняя лощины и воздвигая холмы. Все сверкало в неярком свете зимнего солнца. Завитки и змейки снежных вихрей кружились, осыпая все вокруг алмазной пылью.
Ананде вспомнился тот день, когда она впервые увидела, как идет снег. Ей было всего пятнадцать, когда по настоянию отца она поехала в Изавальту — чтобы выучиться языку, узнать местные обычаи и ритуалы, до того как стать императрицей этой страны. По случаю ее прибытия целую неделю устраивались шествия, балы и приемы с пышными и малопонятными речами. В тот приезд Ананда видела своего суженого всего три раза и ни разу с ним не разговаривала.
В тот вечер во дворце давали очередное представление театра масок. Сказать по правде, спектакль был довольно мил, но Ананда уже устала от всех этих празднеств и скучала по дому. К тому же между ней и незнакомцем, за которого ей вскоре предстояло выйти замуж, сидела его чудовищная мамочка, что исключало всякую возможность общения. Ананда с молоком матери впитала мысль, что ей придется выйти замуж за совершенно незнакомого человека, и это не слишком ее беспокоило. Но она тешила себя надеждой, что они хотя бы будут писать друг другу письма. В Изавальте было много разговоров об искусстве куртуазного письма, но, похоже, мало кто в нем практиковался, во всяком случае императорские особы. Так или иначе, со дня помолвки Ананда еще не получила от Микеля ни строчки.
Занятая своими мыслями, она не заметила, что Микель встал со своего места, и увидела его только тогда, когда он раскланялся перед ней.
— Мое почтение. Кажется, Дочь Луны скучает? — произнес он на ее родном языке. Конечно, говорил он медленно, но очень старательно, и даже правильно произнес ее фамильный титул.
Ананда очнулась и поняла, что была до неприличия рассеянна.
— Нет-нет, уверяю вас, кузен император, — ответила она на высоком изавальтском языке, который в ее исполнении звучал немногим лучше его придворного хастинапурского, — представление великолепно.
Почувствовав на себе тяжелый взгляд императрицы, Ананда торопливо добавила:
— Я просто в восторге.
— Рад слышать это, — произнес Микель с явно преувеличенной торжественностью, которая уже больше походила на иронию. Ананда почувствовала искорку тепла в своем сердце. — Но, быть может, вы позволите мне показать вам нечто воистину чудесное?
И, следуя законам этикета, он протянул ей руку. Да, теперь все наоборот…
— Я с удовольствием посмотрю все, что кузен-император пожелает мне показать. — Ананда вложила ладонь в его руку, и почувствовала тепло этой руки, и увидела, что огни люстр и свечей сверкают в его глазах — глазах цвета сапфира.
Он провел ее по залу на расстоянии вытянутой руки, едва касаясь кончиков ее пальцев и заложив свободную руку за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Ананда вскрыла письмо с печатью лорда Авры. Вокруг суетились девушки, одевая ее в шерстяной костюм для верховой езды и бархатный плащ травяного цвета с рукавами практически нормальной длины. Письмо содержало подробный доклад о состоянии дел в имении Каньи: списки товаров, записи об убое скота, налоги, цены на урожай миндаля и лимона… Ананда позволила Кирити усадить себя в кресло, чтобы та могла зашнуровать ее дорожные ботинки.
Кроме того, в письме по меньшей мере три раза повторялась фраза «я буду там». На этот раз Ананда сдержалась и ничем не выдала своей радости. На самом деле письмо было от Сакры. Они вместе выдумали несуществующего лорда Авру, чтобы свободно обмениваться информацией под самым носом у императрицы. Когда они говорили об имении Каньи, имелась в виду усадьба Спараватан. Таким образом, в письме Сакра давал ей знать, что они смогут встретиться у лорд-мастера Храбана.
«Что касается вашего вопроса по поводу золотой отделки рукавов дамского платья, — следовало ниже, — то я полагаю, большую часть кружева можно будет заказать у того же мастера, что и прежде. А некоторые предметы туалета можно будет получить сразу с этим украшением».
Так и есть. Леди Таисия пронесла с собой какое-то заклинание, сотворенное императрицей. В золотое кружево на рукавах ее платья вплетено какое-то новое волшебное зелье или оружие, которое Медеан собирается использовать против снохи.
Ананда прислушалась к себе, силясь почувствовать гнев или злость, но ощутила лишь усталость.
— Хорошие в этом году цены на лимоны. — Она вернула письма леди Таисии. Пусть читает на здоровье.
Когда фрейлина протянула руку, Ананда обратила внимание, что к рукавам бордового платья леди Таисии приторочена золотистая тесьма.
«Разумно. Удобно и при этом очень красиво», — эта мысль подсказала Ананде следующий ход.
— Кирити, Беюль, вы закончили?
— Почти, принцесса, — Кирити завязала последний шнурок на ее ботинках в тот самый момент, когда Беюль приколола к волосам Ананды белую, расшитую розами шелковую вуаль. — Вот теперь все готово, осталась только одна маленькая деталь. — Кирити протянула принцессе пару шелковых перчаток с такой же вышивкой, как на вуали. Фрейлины любезно предоставили Ананде самой натянуть перчатки на руки.
— Спасибо, — Ананда взяла перчатки и вышла из-за ширмы.
Кирити, Беюль, Шрута, Нейла и Зумруд, как старшие фрейлины, выстроились за ней. Две девочки-служанки в белых атласных платьях, отороченных мехом и подпоясанных зелеными кушаками, поспешили вперед — предупредить конюхов, что молодая императрица с сопровождающими собирается выезжать. Но уже на пороге Ананда внезапно остановилась и обернулась.
— Леди Таисия! — позвала она, разглаживая на руке вышитую перчатку.
— Да, госпожа? — Леди Таисия выступила из аккуратной шеренги фрейлин и поклонилась.
— Нравится вам эта перчатка? — спросила Ананда, обводя пальцем алый узор.
— Она очаровательна, госпожа, — ответила леди Таисия с заученной вежливостью.
Ананда посмотрела в ее глаза:
— А что бы вы подумали, если бы узнали, что она может разговаривать?
— Я… — запнулась леди Таисия. Кирити отступила на шаг назад, Беюль тоже. Остальные дамы последовали их примеру, оставив леди Таисию и Ананду стоять лицом к лицу.
— Что бы вы подумали, — Ананда подступила ближе к ошеломленной фрейлине, — если бы я вам сказала, что шипы этих роз колют мне руки, предупреждая об опасности, а листья шепчут, что это за опасность?
Леди Таисия склонилась, прижав ладони к груди:
— Надеюсь, госпожа не думает, что…
Ананда помахала рукой в перчатке перед глазами фрейлины:
— Листья шелестят, леди Таисия, и весьма отчетливо. Опасность рядом.
Она вытянула руку вверх:
— Здесь меньше… — Пальцы Ананды коснулись руки фрейлины. — А здесь сильнее. Она усиливается по мере того, как я опускаю руку. Странно, не правда ли?
— Госпожа… — Голос леди Таисии задрожал. Ананда схватила руку фрейлины и грубо заломила ее, так что та упала на колени, резко вскрикнув от боли.
— Кирити, принеси нож.
— Нет, госпожа, нет, пожалуйста! — взмолилась леди Таисия. — Ничего такого нет. Вы ошибаетесь! Клянусь, я ничего, ничего не сделала!
Женщина извивалась, пытаясь вырваться, но Ананда держала ее крепко.
Кирити, поклонившись, протянула Ананде маленький кинжал, инкрустированный драгоценными камнями. Несмотря на то что он был предназначен служить украшением охотничьего костюма, лезвие его было достаточно острым. Ананда взяла кинжал в свободную руку и приставила острие к перепуганному лицу фрейлины:
— Так-таки ничего, леди Таисия?
Та похолодела:
— Нет, прошу вас, мне приказали, я была вынуждена…
Ананда резко опустила нож, разрезав золотую тесьму на рукаве фрейлины. Леди Таисия вскрикнула, когда кружево упало, из чего Ананда сделала вывод, что рукав выбран верно. Однако на всякий случай она отрезала и второе украшение.
— Ну вот, теперь опасности нет. — Ананда оттолкнула леди Таисию, та упала навзничь на разорванное кружево, залитое ее слезами.
— Передай своей хозяйке, что я не выношу неверных слуг. — Ананда величаво направилась к выходу. — И скажи ей, что тебе лучше не попадаться мне на глаза.
Ананда ушла не оглянувшись. Она знала, что сейчас Таисия побежит к императрице с новой историей — на этот раз о волшебных перчатках. Еще одно злодеяние проклятой Ананды, еще одно колдовство против императрицы. И неважно, что это абсолютная ложь. Покуда императрица считает Ананду колдуньей, она будет бороться с ней как с колдуньей. А чары, действенные в борьбе с магами, обычным людям не страшны.
Лишь благодаря легенде о том, что она волшебница, Ананда до сих пор была цела и невредима. Каждый день она молилась о том, чтобы этот обман не раскрылся: ведь исчезни легенда — исчезнет и она сама.
Погруженная в свои мысли, Ананда прошла по изгибам коридора, который окружал восьмиугольник внутреннего двора. Затем она спустилась по ступеням ротонды — круглого сооружения из мраморных колонн, розовых с белыми прожилками, и расписного купола, на котором изображалось восшествие на престол Эдемско, отца Медеан. От солнечного света, лившегося из маленьких окон под самым потолком, она сощурилась, невольно взглянула вверх и окаменела.
Там был Микель.
Он стоял, облокотившись на черные полированные перила. Пальцы беспокойно теребили золотую вышивку на поясе пурпурного кафтана. Глаза бегали, не в силах сосредоточиться на чем-либо. У Ананды сжалось сердце.
— Ступайте вперед, Кирити, — выдавила она. — Подождите меня во дворе.
— Как прикажете, принцесса.
Фрейлины двинулись дальше, оглядываясь и перешептываясь. Микель проводил их взглядом. Казалось, его внимание привлекали только движущиеся объекты, и он просто не замечал свою молодую жену, тихо и неподвижно стоявшую перед ним.
Ананда поклонилась:
— Доброе утро, муж мой.
Его губы зашевелились, но слова раздались не сразу:
— Доброе. Доброе утро.
— Вы гуляли сегодня? — спросила она нетвердым голосом. — Хороша ли сегодня погода?
Взгляд Микеля метнулся к окну.
— Наверное. Не знаю.
— Не хотите ли взглянуть? — В душе у нее зародилась слабая надежда, и Ананда подошла поближе. — Я собираюсь сегодня на прогулку. Поедемте вместе?
Он пожал плечами:
— Наверное.
Ананда подала ему руку. Сперва Микель растерянно уставился на ее ладонь, словно пытаясь понять, зачем она ему, а затем все же взял руку Ананды в свою.
— Сын мой.
Ананда обернулась к лестнице. На верхней ступеньке стояла вдовствующая императрица, подавляюще величественная в своем изумрудном бархатном платье с каскадами бриллиантов и жемчуга.
— Идемте, сын мой.
Микель помедлил.
— Нет, — прошептала Ананда. — Микель, пойдем со мной.
Но он снова пожал плечами, повернулся и стал осторожно взбираться по лестнице, ставя на ступеньку сначала одну ногу, потом, на ту же ступеньку, другую — точь-в-точь ребенок, едва научившийся ходить. Ананда побледнела от гнева и бессилия при виде того, как Микель взял за руку мать. Лицо императрицы сияло триумфом. Но когда Медеан повела сына прочь, он обернулся и взглянул на лестницу. Губы его опять беззвучно зашевелились, и Ананде показалось, что он шепчет ее имя. Сердце ее разрывалось от боли.
«Я освобожу тебя, любимый. Клянусь, я все равно узнаю, что она с тобой сделала!»
Но пока что она была бессильна.
Вдовствующая императрица приучила всю дворцовую челядь к жесткой дисциплине и пунктуальности. К тому времени, когда закутанная в меха Ананда, натягивая теплые перчатки, вышла из гардеробной комнаты во двор, лошади были уже оседланы и стояли у подножия лестницы.
Она села верхом на Ишу, невысокую изящную лошадку, вывезенную из Хастинапуры. Фрейлины взобрались на своих лошадей и подняли над принцессой зеленый шелковый полог. Стражники, пажи, собаки и трубачи, составлявшие обычный эскорт принцессы, построились вокруг дам. Когда все заняли свои места, привратники открыли ворота и процессия тронулась.
Весной и летом самой удобной дорогой в Спараватан был широкий канал, по которому могли проходить даже большие корабли. Однако на дворе была зима, и водный путь превратился в полосу ненадежного черного льда, припорошенного снегом.
Несмотря на пробиравший до костей мороз, Ананда любовалась красотой зимы — такой суровой в этом краю, который должен был стать ей домом. Дворец стоял посреди огромного парка, где окоченевшие деревья по-прежнему протягивали ветви к солнцу, хотя на них не осталось ни единого листочка. Пушистые сосны прикрывали своих раздетых товарищей от злого ветра. Чистейший снежный покров порождал новые ландшафты, заполняя лощины и воздвигая холмы. Все сверкало в неярком свете зимнего солнца. Завитки и змейки снежных вихрей кружились, осыпая все вокруг алмазной пылью.
Ананде вспомнился тот день, когда она впервые увидела, как идет снег. Ей было всего пятнадцать, когда по настоянию отца она поехала в Изавальту — чтобы выучиться языку, узнать местные обычаи и ритуалы, до того как стать императрицей этой страны. По случаю ее прибытия целую неделю устраивались шествия, балы и приемы с пышными и малопонятными речами. В тот приезд Ананда видела своего суженого всего три раза и ни разу с ним не разговаривала.
В тот вечер во дворце давали очередное представление театра масок. Сказать по правде, спектакль был довольно мил, но Ананда уже устала от всех этих празднеств и скучала по дому. К тому же между ней и незнакомцем, за которого ей вскоре предстояло выйти замуж, сидела его чудовищная мамочка, что исключало всякую возможность общения. Ананда с молоком матери впитала мысль, что ей придется выйти замуж за совершенно незнакомого человека, и это не слишком ее беспокоило. Но она тешила себя надеждой, что они хотя бы будут писать друг другу письма. В Изавальте было много разговоров об искусстве куртуазного письма, но, похоже, мало кто в нем практиковался, во всяком случае императорские особы. Так или иначе, со дня помолвки Ананда еще не получила от Микеля ни строчки.
Занятая своими мыслями, она не заметила, что Микель встал со своего места, и увидела его только тогда, когда он раскланялся перед ней.
— Мое почтение. Кажется, Дочь Луны скучает? — произнес он на ее родном языке. Конечно, говорил он медленно, но очень старательно, и даже правильно произнес ее фамильный титул.
Ананда очнулась и поняла, что была до неприличия рассеянна.
— Нет-нет, уверяю вас, кузен император, — ответила она на высоком изавальтском языке, который в ее исполнении звучал немногим лучше его придворного хастинапурского, — представление великолепно.
Почувствовав на себе тяжелый взгляд императрицы, Ананда торопливо добавила:
— Я просто в восторге.
— Рад слышать это, — произнес Микель с явно преувеличенной торжественностью, которая уже больше походила на иронию. Ананда почувствовала искорку тепла в своем сердце. — Но, быть может, вы позволите мне показать вам нечто воистину чудесное?
И, следуя законам этикета, он протянул ей руку. Да, теперь все наоборот…
— Я с удовольствием посмотрю все, что кузен-император пожелает мне показать. — Ананда вложила ладонь в его руку, и почувствовала тепло этой руки, и увидела, что огни люстр и свечей сверкают в его глазах — глазах цвета сапфира.
Он провел ее по залу на расстоянии вытянутой руки, едва касаясь кончиков ее пальцев и заложив свободную руку за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78