Вэлин ответил не сразу:
— Все возможно. Мне надо идти, Бриджит. Я должен обсудить это с… другими советниками. — Он отвернулся. — Я пришлю слуг, чтобы они позаботились о тебе и принесли поесть. Если почувствуешь слабость, сразу же дай мне знать. Через три дня ты будешь официально представлена императрице, так что к этому времени ты должна твердо стоять на ногах.
— Я буду, Вэлин, обещаю.
— Ну вот и хорошо.
Калами уже скрылся из поля зрения Бриджит, и последние слова донеслись до нее из-за ширм.
Бриджит откинулась на подушки и уставилась на роскошный балдахин.
— Зачем? — шепотом спросила она у голубого бархата. — Если Микель и так целиком и полностью во власти Ананды, зачем ей убивать его?
Но бархат не знал ответа, так же как и Бриджит.
Калами стремительно шагал по коридору, сжав руки в кулаки.
Как рано… Как рано она узнала имена. Он собирался открыть ей правду позже, когда связь между ними укрепится за счет элементарного физического влечения.
Но Сакра, разумеется, спутал ему все планы. Сакра и Ананда, как всегда!
Но ничего. С этим еще можно что-то сделать. Ложь можно смягчить и разбавить правдой. Он в совершенстве владел этим приемом. А вот с видениями дело обстоит куда хуже. Бриджит увидела реализацию еще только задуманного плана насчет Микеля. И только по счастливой случайности она не увидела, что это Медеан приказала положить отравленные простыни на постель сына.
Этого уже не скроешь враньем, состряпанным на скорую руку.
С Сакрой и Анандой можно бороться. Да, Ананда умна. Да, магические способности Сакры велики. Но в этой игре их ставка не больше чем у него, к тому же им противостоит императорская власть. А вот видения Бриджит — вещь непредсказуемая. И покуда у Бриджит остаются хоть малейшие сомнения, ему угрожает опасность — из-за этого проклятого ясновидения, а еще — из-за того, что Бриджит теперь свободно изъясняется на изавальтском языке. Ну удружил Сакра, спасибо, родной… Он-то предполагал, что в течение нескольких месяцев будет единственным посредником между Бриджит и изавальтским обществом. Но Сакра сразу же лишил его этого преимущества, и значит, пока Бриджит полностью владеет своими способностями, опасность все увеличивается.
Итак, Бриджит нельзя выпускать из-под контроля. Жаль. Добровольный союзник всегда полезнее, чем вынужденный. Но сейчас на убеждение нет времени. Значит, не судьба.
На крыше, в пустом гнезде аиста, скорчился лебедь. Тепла от каминной трубы почти не было, и он сидел нахохлившись и отчаянно дрожа. Холодно. Очень холодно. Что он забыл здесь, в этом царстве снега и льда? Крылья ужасно болят. Как хорошо было бы оказаться в теплых южных землях, где можно легко скользить по спокойным рекам! И что ему мешает отправиться туда прямо сейчас? Может, раненое крыло? Да, наверное… Заря только-только занимается на горизонте. Когда окончательно рассветет, он полетит. Найдет много вкусной еды, и ласковую подругу, и теплое гнездо, и позабудет обо всех этих ужасах…
На конек крыши аккуратно опустился ворон и, усаживаясь, взъерошил перья. Лебедь зашипел на него, что означало: «Убирайся. Место занято».
Ворон каркнул в ответ, потом еще раз, и вот уже не ворон, а крошечный сморщенный человечек в накидке из черных перьев балансирует на узком коньке с птичьей легкостью. Лебедю было все равно. Такое маленькое существо для него не опасно. Он только снова зашипел на всякий случай.
«Проваливай».
— Однако, господин колдун, — засмеялся карлик-ворон. — Как сильно ты влип на этот раз…
Лебедь замахал на него крыльями.
— Эй-эй, полегче! — предостерег его карлик. — Уже за это я мог бы оставить тебя здесь, но как я тогда получу то, что мне причитается?
Он наклонился вперед, по-птичьи вытянув шею. Лебедь хотел было снова на него замахнуться, но почему-то не осмелился. Вместо этого он отступил за трубу и угрожающе выставил крыло.
— Кое-что человеческое в тебе еще осталось, — задумчиво произнес карлик. — А не то вил бы уже гнездо где-нибудь на берегу, как настоящий лебедь.
Он покачал головой и втянул ее в плечи так, что создавалось впечатление, будто она растет прямо из спины.
— Ладно, — вздохнул карлик, — с вашим братом всегда хлопот больше, чем вы того стоите. Но мне симпатична мысль о том, что ты и твоя хозяйка у нас в долгу, поэтому я помогу тебе.
Он вперил в лебедя взгляд круглых черных глаз:
— Слушай меня, Сакра. Ты ищешь Ананду. Сакра, ты ищешь Ананду.
Сакра встрепенулся. Ананда? Ананда… Она в опасности. Он летел, чтобы предупредить ее. Летел на лебединых крыльях, которые на самом деле были руками. Он не мог превратиться обратно в человека, забыл, как это делается. Лебедь вытянул нелепую длинную шею и закричал. Это был крик отчаяния. Он заблудился, замерз, и никого вокруг — если не считать карлика. Он должен найти Ананду!
Лебедь подставил грудь ветру, расправил крылья и сорвался с крыши, постепенно набирая высоту и направляясь в сторону Выштавоса.
Ворон тоже полетел — в противоположном направлении.
Глава 11
— «Я прекрасно понимаю, что ожидание — занятие утомительное и что лабиринты придворного этикета могут смутить того, кто привык к жизни простой и непосредственной. Но, Бриджит, я умоляю тебя сохранять терпение», — вслух прочитала леди Гали, высокая и костлявая служанка, одна из трех, приставленных к Бриджит. Она укладывала свои рыжие волосы в высокую прическу, отчего ее фигура казалась еще более долговязой, а лицо приобретало странную клиновидную форму.
— «Отдыхай, набирайся сил. Я вернусь, как только смогу». Подписано просто «Вэлин». — Леди Гали с удовлетворением провозгласила эту пикантную подробность, на что две другие дамы отозвались тихим хихиканьем.
Бриджит вздохнула и разгладила складки на новом платье. Это было тяжелое, расшитое кружевами серое одеяние, с огромными рукавами, которые можно было завязывать узлом, и верхней юбкой темно-бордового, почти черного цвета. Проведя целый день в роскошной кровати, Бриджит набралась сил и поняла, что ей невыносимо скучно. Апартаменты, куда ее поместили, поражали своим великолепием, но в них абсолютно нечего было делать. После того как Бриджит узнала историю бракосочетания Тована, изображенную на потолке, имена и легенды богов, чьи мраморные изваяния стояли в нишах на позолоченных пьедесталах, выяснила, что оштукатуренные стены и пушистые ковры на полу — это новейшие усовершенствования, и раньше на их месте был голый унылый камень, а также не проявила интереса к вышиванию, ей уже ничего не оставалось, кроме как сидеть и ждать очередного послания от Вэлина.
С одним из таких писем слуга вручил Бриджит серебряную брошку в виде скачущей лошади с топазами вместо глаз и туловищем из граната. В письме сообщалось, что лорд-чародей Калами преподносит Бриджит Ледерли этот дар в знак своего расположения и что лорд-чародей был бы счастлив, если бы она носила его подарок возле сердца.
Дамы так дружно захихикали, когда Бриджит получила это подношение, что ее так и подмывало обернуться и посоветовать им вести себя соответственно своему возрасту и положению. Однако она сдержалась и молча прикрепила брошь к левому плечу.
Сейчас Бриджит стояла возле инкрустированного золотом стола, задумчиво барабаня по нему пальцами, и рассматривала гобеленовую портьеру, что закрывала проход на балкон. На улице, наверное, холодно… Может, попросить какое-нибудь пальто и выйти прогуляться? Недалеко, только по двору. Перемена обстановки была бы ей сейчас только на пользу…
Если встать на цыпочки, то из маленького окошка с толстым стеклом можно увидеть, как мелькают на улице кавалеры и дамы в меховых одеяниях, как то и дело въезжают во двор запряженные лошадьми сани. Вот только поза, в которой стояла Бриджит, была ужасно неудобной. А когда немеют пальцы на ногах, даже золоченые и серебряные санки не пленяют воображения.
— Не желает ли госпожа написать ответ? — напомнила Ричика, самая молоденькая, тоненькая и, пожалуй, самая сообразительная из камеристок Бриджит. В отличие от двух других дам, щеголявших платьями ярких расцветок, обильно расшитых безвкусными кружевами, одета Ричика была совсем просто: платье теплого шоколадного оттенка с черным лифом, белыми рукавами и отделкой из белого кружева. При взгляде на нее чувствовалось, что все ее предки до седьмого колена выросли при дворе. И действительно, оказалось, что бабушка Ричики когда-то прислуживала императрице Ксении — матери Медеан.
«Надо будет с ней поговорить, — подумала Бриджит, — может, она сможет рассказать что-нибудь полезное».
— Ответ?.. Да-да, разумеется. — Бриджит обернулась к леди Гали, которая уже давно ожидала ее приказов, все выше задирая подбородок в молчаливом негодовании от такого беспардонного пренебрежения ее особой.
Леди Гали прошествовала к письменному столу, села за него, вынула из чернильницы серебряное перо и занесла его над желтоватой бумагой.
— Ответьте Вэлину, что я чувствую себя гораздо лучше и с нетерпением жду его визита.
Бриджит помолчала, чтобы камеристка успела записать ее слова. Она получила от Вэлина уже три письма, и в каждом он призывал ее к терпению. Когда ее представят ко двору, писал он, они смогут встретиться с госпожой императрицей и обсудить будущее Бриджит. Кроме того, она получила официальное письмо от вдовствующей императрицы, которое леди Гали торжественно ей прочла. Но в нем не было ничего, кроме пустых официозных фраз типа «мы рады приветствовать вас во дворце».
«Нужно как можно скорее научиться читать и писать», — твердо решила Бриджит, беря в руки письмо императрицы. Благодаря Сакре она могла свободно говорить на изавальтском, но эти угловатые буквы (если, конечно, это были буквы) по-прежнему оставались для нее китайской грамотой. Эти письмена действительно немного напоминали китайские иероглифы, которые Бриджит доводилось видеть в библиотечной книге по истории. Но значки в изавальтской письменности все же располагались скорее строчками, чем столбиками. В низу письма алела печать с изображением орла с распростертыми крыльями — точно такого же Бриджит видела на знамени отряда Чадека и на отравленной кровати в своем видении.
Это видение никак не шло у нее из головы. Что-то здесь не так. Концы не сходятся. Эта самая Ананда считается дьявольски умной женщиной, так? Но тогда зачем ей убивать человека, который является залогом ее власти? Это еще могло иметь какой-то смысл, если бы она уже родила наследника.
«А может, она как раз собирается это сделать? — Бриджит задумчиво подняла голову. — Если Ананда ждет ребенка, то она может преспокойно разделаться с беспомощным императором».
Но чтобы так скоро? Когда о будущем ребенке еще не объявлено? Нет, вряд ли. Если бы тут намечался наследник, Вэлин сказал бы ей об этом. К тому же во время беременности всякое может случиться, да и новорожденные младенцы порой внезапно умирают, это Бриджит знала по собственному горькому опыту… Нет уж, дьявольски умная женщина родила бы по меньшей мере двоих детей, прежде чем отправить мужа на тот свет.
Бриджит положила письмо на стол.
— Желаете еще что-нибудь добавить, госпожа? — предположила леди Гали.
— Нет. — Бриджит опять начала барабанить пальцами по золоченому дереву. — Это пока все.
«И как мне не стыдно предаваться таким бестактным размышлениям, — с укором подумала она. — Все-таки люди эти не простые, а высокородные». Когда-то давно учитель в школе вечно распекал ее за грубость манер и обвинял отца в том, что тот не может оградить дочь от вредного влияния спасенных им рыбаков, которые периодически жили на маяке или заезжали в гости. Да, их речь была далека от образцовой и пересыпана солеными выражениями и историями, но отец не хотел ограждать ее от этого влияния. Отец… А отец ли он ей? Калами сказал, что да, но можно ли ему верить? Этого Бриджит не знала, и что хуже всего, не было никакого способа это выяснить.
Она спросила своих служанок, не знают ли они каких-нибудь историй о чародее Аваназии, и выслушала их великое множество: начиная с легенды о его чудесном рождении, которому способствовали все семейные боги, и заканчивая рассказом о том, что его дух До сих пор бродит по коридорам Выштавоса, оберегая императорскую семью от различных напастей.
Однако в ответ на вопрос о волшебнице, которая, по слухам, родила ребенка от Аваназия, служанки только отрицательно качали головами. О ней никто ничего толком не знает, на разные голоса повторяли девушки. Одни говорят, что она вообще никогда не бывала в Изавальте. По словам других, однажды, когда Медеан еще была молоденькой девушкой, в приступе гнева она прогнала Аваназия, и тот отправился на край света, где встретил волшебницу, которая и предупредила его о планах Хун-Це. Третьи утверждают, что все было совсем не так, что Аваназий уже после того, как узнал о том, что Девять Старцев собираются выпустить Феникса, сам отправился на поиски волшебницы и обольстил ее, чтобы выведать ее тайну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78