Появился служитель, поставил возле стола ведерко с курительными палочками и еще какими-то принадлежностями, заровнял лопаточкой песок.
Посредник взял из ведерка что-то вроде тонкой спицы и медленными, но уверенными движениями начал чертить на песке знак. В середину этого знака, изображающего пятиконечную звезду, он поставил треножник, а по углам воткнул палочки.
— С этого момента и до той минуты, когда заговорит дух, — сказал он. — Ни звука.
Шастар кивнул и продолжал наблюдать. Посредник зажег огонь на треножнике и запалил курительные палочки, после чего задул лампаду. В наступившем сумраке Шастар увидел, как объективчики его глаз сомкнулись — словно утонули в озерах ртути. Дым курения задернул всю комнатушку, время плавилось и густело, как сахар на огне. Шастар томился, но не решался дернуть посредника. Откуда-то доносились тихие, почти неуловимые голоса, шепоты и стоны — как будто его слух улавливал все, что происходило на мили вокруг в Пещерах Диса. Очертания предметов становились то резкими до боли, то расплывчатыми. Граница между мирами действительно размылась здесь — и Шастару сделалось страшно. Пилоты знают подлинный ужас — то мгновение, когда душа замирает под неподвижным взглядом черного солнца. Здесь было что-то близкое, похожее… У Яна из головы вылетел вопрос, который он собирался задать Нейгалу для проверки — и Ян слегка запаниковал, пытаясь поймать его за хвост, вернуть, вспомнить… Вот, поймал! Как звали девицу, с которой мы развлекались на станции Сунасаки? Вопрос с подвохом…
— Одну звали Сандра, а вторую — Саида. Это были сестры-близнецы, и их мадам нажаривала клиентов, которые хотели переспать с Сандрой, — хрипловато произнес посредник. Шастар вздрогнул.
— Зачем ты вызвал меня? — продолжал посредник. — Выпить не с кем? Так я завязал. Навеки.
Проверять больше не было смысла — так мог говорить только Нейгал, а у Шастара и мысли-то все разбежались. Но он все-таки попробовал брыкнуться.
— Я думал… ты… знаешь…
— Я знаю, что ты упустил время. Моро затрахался с мальчиком и вконец потерял голову. Теперь мальчик мертв, и Моро опаснее, чем раненый волк. Не суйся к нему сейчас. У тебя был шанс, ты его пропил.
— А когда? Когда?
— Я дам тебе знак. Ни с чем не спутаешь. Прощай, — посредник завалился набок, прикрыв глаза.
Шастар попробовал растолкать его — напрасно: тот оставался неподвижен, из полуоткрытого рта катилась слюна. Пилот выбрался из комнатушки, пошатываясь — от курений у него кружилась голова, а ноги затекли немилосердно — казалось, блохи кусают их изнутри. Двое слуг, видимо, знали уже, что нужно делать — подкатили к каморе носилки и уложили на них посредника. К Шастару подошел один из старших священников.
— Как вы себя чувствуете?
— Паршиво, — признался Шастар.
— Походы за грань никому не даются так просто, — кивнул Служитель Мертвых. — Но вы довольны результатом?
— Да как сказать… — поморщился Шастар.
Теперь, когда все закончилось, он чувствовал, что есть какая-то накладка. Да, Нейгал был таким, каким он помнил Нейгала, но сказал он ровно то, что Шастар и сам говорил себе.
— Вы ожидали чего-то другого?
— Не знаю, — Шастар посмотрел на часы своего сантора и выругался. Он пробыл в этой каморке больше четырех часов — так вот отчего затекли ноги!
— Да, время идет странно, когда проводишь его с ушедшими. Но мертвые только подсказывают нам путь, — пожал плечами священник. — Они не принимают решений за нас. Вы пойдете или посидите и отдохнете здесь, сеу Шастар?
— Пойду, — проворчал пилот.
Он был разочарован. Теперь он снова подозревал мошенничество и даже догадывался, как оно могло быть проведено: к этим дурацким курениям подмешали какой-то сильный галлюциноген, который заставил его спать и видеть сны — а тем временем посредник просто подбрасывал его подсознанию наводящие слова. В этих железных глазах наверняка был встроенный сантор-интерфейс, и когда Шастар расплатился, посредник узнал его имя. Просмотреть несколько видеофайлов с Нейгалом и воспроизвести его голос и манеру — было делом техники и актерского мастерства, а остальное Шастар нагрезил себе сам…
Но, как и всякий порядочный мистик, Шастар понимал, что у судьбы и мошенничество может пойти в расчет. Пусть Нобунага смухлевал с монетой — но сражение он, черт подери, выиграл. Может быть, его и обкурили галлюциногеном — это не значит, что к нему не мог явиться Нейгал.
«Этак я никогда ни на что не решусь», — разозлился Ян и свернул в кабак пообедать. Сейчас, когда не было морлока и его псины, можно было посетить хорошее заведение — да еще и с такой кучей денег на кармане. Но что-то Шастара не радовало. Он понял вдруг, что скучает по сумасбродной твари. По крайней мере, по собаке-кошке скучает. Среди людей, такой преданности уже не сыщешь — всем с морлоков да с модифицированных псов брать пример. И вот сейчас он пожрет и выпьет, как будто ничего не случилось, и отправится восвояси, потому что еще двое суток — и отпуску его придет конец, он должен будет поступить в распоряжение клана.
Черт, подумал он, а ведь там, наверное, рвут и мечут…
Шастар подозвал официанта и потребовал портал к инфосети прямо за стол.
О, да, они рвали и метали. Особенно леди Эгис, собственница груза. Если бы с Шастаром случилась большая неприятность — кто бы доставил ее драгоценные (буквально) руды к Элении? Особенно когда выдается такой случай — большой вооруженный конвой. Тем более что Назир, второй пилот дома Дусс, совсем еще щенок, до Элении инициирован не был.
Шастар набросал короткий ответ насчет того, что прибудет в космопорт Лагаш послезавтра, отослал его, а потом ненадолго задумался.
В принципе, он мог бы послать сообщение о том, что прекращает вендетту против Моро.
В принципе — мог бы…
Ничего не изменится, если он пошлет такое сообщение. Да, с гибелью Нейгала и этого дурного морлока в мире стало еще меньше людей, которые были ему симпатичны. А то он не знал, что с годами их будет неизбежно становится меньше.
Это было чудо, что Моро потерял голову на целый месяц и не отследил своего потенциального убийцу. Это чудо не повторится. В пространстве личные счеты сводить запрещено — но на планете он отыщет Моро и на сей раз Моро будет бдителен. Ничего не изменится в мире — только погибнет один пилот. Так почему же он должен погибать, если так просто послать сообщение об отказе от вендетты?
Да потому что мертвые отрезали ему путь к отступлению. Стыдно ветерану пасовать там, где не спасовали старик, ребенок и морлок.
Но если даже случится чудо и погибнет не пилот, а синоби — все равно ничего не изменится. Рива останутся изгоями, торговля — чахлой и дохлой, рейдеры — наглыми, жажда реванша — жгучей и неутолимой. Камешек скатится с горы — и никто не заметит.
Шастар рассчитался за инфосеть и за обед и вышел с тяжелым сердцем.
* * *
Мир был пуст для Морихэя Лесана. Он знал, что переживет и это — пережил ведь смерть Бона — но знание почти не помогало. Мир был пуст и Лесан его за это ненавидел.
Лекарство было известно с тех же времен — рисковать и действовать, действовать и рисковать. Другого способа нет. И чем больше риск — тем меньше боль.
Система водосбросов пронизывала все пещеры Диса. Промытые водой в скале полости тянулись вдоль горного хребта на сотни миль в глубину и тысячи — в стороны. Освоенной людьми оставалась ничтожная часть, причем уже под самым городом начинались места, где жили только генмодифицированные твари вроде капп. И еще кое-кто.
Моро, собираясь, надел полудоспех и, кроме флорда, привесил к бедрам два плазменника. Это был уже третий его выход в подземелья, и он обещал быть таким же бесплодным, как первые два — единтвенным результатом, этих ночных вылазок была безмерная усталость по утрам. Вернувшись в манор, он просто падал трупом.
Впрочем, такой результат его вполне устраивал.
Они нашли уже шесть морлочьих тел — и ни одно из них не принадлежало Порше. Над последним каппы потрудились так, что Моро не опознал бы Порше, если бы то был он — но то был другой: тот, которому в бою отсекли ступню. Эйдетическая память разрешала множество проблем: Моро достаточно было прикрыть глаза и припомнить нужный момент боя, чтобы по характеру ранений сказать, чей труп они нашли в данный момент возле решетки, перегораживающей устье сточного тоннеля. И это опять был не тот. Но…
Кто-то раздел его. Конечно, котту могла смыть вода — допустим, ткань порвалась, когда течение било тело о каменные стены тоннеля. Но вот как могли порваться набедренные ножны для флорда, сверхпрочный материал, который должен выдерживать почти все?
Самым простым, лежащим на поверхности, был ответ «мародеры». Та самая причина, по которой Моро шел сюда в доспехе и вооруженный до зубов, в сопровождении доспешных и оружных Цуруги и Бэнкэя. Нежилые пещеры были прибежищем всех, кто по тем или иным причинам не мог существовать в городе: людей вне закона, беглых гемов с расстройствами поведения, мутантов. Ходили слухи о целом подземном царстве, о народе со смешанной кровью, что-то вроде настоящих морлоков, созданных воображением древнего писателя, у которого взяли название для расы боевых рабов.
Моро знал, что никакого царства нет — для этого «дети подземелий» слишком несоциальны, многие из них просто слабоумны. Но разрозненные банды численностью в дюжину-другую особей вполне существовали. Регулярные облавы не помогали: десятка два банд удавалось истребить, остальные уходили туда, куда военные боялись соваться. Кроме того, «пополнение» сверху продолжало прибывать: безработица и нищета исправно делали свое дело. После Игр банды должы были неизбежно активизироваться: почти два десятка флордов, прибитых течением — не шутка. Кроме того, тела морлоков представляли для многих мародеров и гастрономический интерес. Не все же крысами питаться.
Он больше всего боялся, что Дика первыми нашли эти.
Кстати, наличие у мертвеца всех конечностей кроме той, которую отрубили на арене, наводило на мысль о том, что все-таки не мародеры похозяйничали на трупе. Лемуры? Они отнесли бы тело на бустерные поля. Вольные охотники, еще не скатившиеся до мародерского уровня? Тогда это должны быть очень смелые люди…
— Идем вверх, — скомандовал Моро своим бойцам. — И обследуем боковые ходы. Здесь может быть гнездо отребья. Мы его вычистим, если найдем.
Против течения идти было тяжело: вода набирала большую скорость, пока достигала этого места. Даже морлокам она доставала выше колен. Поэтому Бэнкэй взял хозяина на закорки и двинулся первым.
Моро не нуждался в освещении — его глаза были приспособены под ночное видение, как и глаза морлоков. Свет толко привлек бы тех, кого не нужно привлекать. Моро смотрел прямо перед собой, но видел только воду.
Это было довольно долго: тоннель тянулся вперед и вверх, и конца не видать. Он расширился, поток обмелел и Моро опять спустился на землю и возглавилдл маленький отряд. Впереди возникла развилка. Моро сверился с картой — левый путь вел сейчас в верхние катакомбы и рабочие коридоры. Там ловить было нечего — разве что расспросить лемуров. Правого пути на карте не было — значит, это был спуск в ничьи пещеры.
Моро достал плазменник и выстрелил в стену. Появилась метка — надежная, несмываемая.
— Туда, — он показал на ход, начинающийся под самым потолком тоннеля. — Цуруги, подкинь меня.
Прыжок, подброс — Моро приземлился на корточки в узком и низком лазе и, держа плазменник наготове, продвинулся вперед, чтобы дать место морлокам. Царапнув когтями по стене, наверх запрыгнул Бэнкэй, потом влез более молодой и гибкий Цуруги.
Дальше они продвигались еще медленнее, и Моро смотрел уже не столько перед собой, сколько на сканер. Ход был узким, морлоки продвигались чуть ли не ползком. Место расширения хода идеально подходило для засады, а они шлялись по этим переходам уже третью ночь, и если тут кто-то был — их наверняка засекли. Несколько раз то Моро, то Цуруги с Бэнкэем улавливали сканерами перемещение живых объектов — но те каждый раз удирали. Не обязательно это были мародеры: с куда большей вероятностью — лемуры-мусорщики. Но поберечься стоило. Особенно здесь.
В первом «мешке» не было никого — была только вонь. Запах отходов метаболизма, немытых тел и… да, разложения. Моро спрыгнул на пол — и оказался по колено в воде: во время сброса сюда немного натекло. Что-то толкнуло его в ногу. Присмотревшись, он увидел маленькое тело, покачивающееся на потревоженной глади.
Моро сломал люминофор. Здесь нельзя было ограничиваться ночным зрением — нужно было рассмотреть все подробно и в цвете.
Мародеры были кочевниками — из соображений безопасности от властей и по причине ужасающей нечистоплотности. Загадив одну пещеру, они просто перебирались в другую. Если прежняя пещера очищалась водой — возвращались. А здесь жили совсем недавно и ушли, наверное, как раз потому, что пещеру залило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Посредник взял из ведерка что-то вроде тонкой спицы и медленными, но уверенными движениями начал чертить на песке знак. В середину этого знака, изображающего пятиконечную звезду, он поставил треножник, а по углам воткнул палочки.
— С этого момента и до той минуты, когда заговорит дух, — сказал он. — Ни звука.
Шастар кивнул и продолжал наблюдать. Посредник зажег огонь на треножнике и запалил курительные палочки, после чего задул лампаду. В наступившем сумраке Шастар увидел, как объективчики его глаз сомкнулись — словно утонули в озерах ртути. Дым курения задернул всю комнатушку, время плавилось и густело, как сахар на огне. Шастар томился, но не решался дернуть посредника. Откуда-то доносились тихие, почти неуловимые голоса, шепоты и стоны — как будто его слух улавливал все, что происходило на мили вокруг в Пещерах Диса. Очертания предметов становились то резкими до боли, то расплывчатыми. Граница между мирами действительно размылась здесь — и Шастару сделалось страшно. Пилоты знают подлинный ужас — то мгновение, когда душа замирает под неподвижным взглядом черного солнца. Здесь было что-то близкое, похожее… У Яна из головы вылетел вопрос, который он собирался задать Нейгалу для проверки — и Ян слегка запаниковал, пытаясь поймать его за хвост, вернуть, вспомнить… Вот, поймал! Как звали девицу, с которой мы развлекались на станции Сунасаки? Вопрос с подвохом…
— Одну звали Сандра, а вторую — Саида. Это были сестры-близнецы, и их мадам нажаривала клиентов, которые хотели переспать с Сандрой, — хрипловато произнес посредник. Шастар вздрогнул.
— Зачем ты вызвал меня? — продолжал посредник. — Выпить не с кем? Так я завязал. Навеки.
Проверять больше не было смысла — так мог говорить только Нейгал, а у Шастара и мысли-то все разбежались. Но он все-таки попробовал брыкнуться.
— Я думал… ты… знаешь…
— Я знаю, что ты упустил время. Моро затрахался с мальчиком и вконец потерял голову. Теперь мальчик мертв, и Моро опаснее, чем раненый волк. Не суйся к нему сейчас. У тебя был шанс, ты его пропил.
— А когда? Когда?
— Я дам тебе знак. Ни с чем не спутаешь. Прощай, — посредник завалился набок, прикрыв глаза.
Шастар попробовал растолкать его — напрасно: тот оставался неподвижен, из полуоткрытого рта катилась слюна. Пилот выбрался из комнатушки, пошатываясь — от курений у него кружилась голова, а ноги затекли немилосердно — казалось, блохи кусают их изнутри. Двое слуг, видимо, знали уже, что нужно делать — подкатили к каморе носилки и уложили на них посредника. К Шастару подошел один из старших священников.
— Как вы себя чувствуете?
— Паршиво, — признался Шастар.
— Походы за грань никому не даются так просто, — кивнул Служитель Мертвых. — Но вы довольны результатом?
— Да как сказать… — поморщился Шастар.
Теперь, когда все закончилось, он чувствовал, что есть какая-то накладка. Да, Нейгал был таким, каким он помнил Нейгала, но сказал он ровно то, что Шастар и сам говорил себе.
— Вы ожидали чего-то другого?
— Не знаю, — Шастар посмотрел на часы своего сантора и выругался. Он пробыл в этой каморке больше четырех часов — так вот отчего затекли ноги!
— Да, время идет странно, когда проводишь его с ушедшими. Но мертвые только подсказывают нам путь, — пожал плечами священник. — Они не принимают решений за нас. Вы пойдете или посидите и отдохнете здесь, сеу Шастар?
— Пойду, — проворчал пилот.
Он был разочарован. Теперь он снова подозревал мошенничество и даже догадывался, как оно могло быть проведено: к этим дурацким курениям подмешали какой-то сильный галлюциноген, который заставил его спать и видеть сны — а тем временем посредник просто подбрасывал его подсознанию наводящие слова. В этих железных глазах наверняка был встроенный сантор-интерфейс, и когда Шастар расплатился, посредник узнал его имя. Просмотреть несколько видеофайлов с Нейгалом и воспроизвести его голос и манеру — было делом техники и актерского мастерства, а остальное Шастар нагрезил себе сам…
Но, как и всякий порядочный мистик, Шастар понимал, что у судьбы и мошенничество может пойти в расчет. Пусть Нобунага смухлевал с монетой — но сражение он, черт подери, выиграл. Может быть, его и обкурили галлюциногеном — это не значит, что к нему не мог явиться Нейгал.
«Этак я никогда ни на что не решусь», — разозлился Ян и свернул в кабак пообедать. Сейчас, когда не было морлока и его псины, можно было посетить хорошее заведение — да еще и с такой кучей денег на кармане. Но что-то Шастара не радовало. Он понял вдруг, что скучает по сумасбродной твари. По крайней мере, по собаке-кошке скучает. Среди людей, такой преданности уже не сыщешь — всем с морлоков да с модифицированных псов брать пример. И вот сейчас он пожрет и выпьет, как будто ничего не случилось, и отправится восвояси, потому что еще двое суток — и отпуску его придет конец, он должен будет поступить в распоряжение клана.
Черт, подумал он, а ведь там, наверное, рвут и мечут…
Шастар подозвал официанта и потребовал портал к инфосети прямо за стол.
О, да, они рвали и метали. Особенно леди Эгис, собственница груза. Если бы с Шастаром случилась большая неприятность — кто бы доставил ее драгоценные (буквально) руды к Элении? Особенно когда выдается такой случай — большой вооруженный конвой. Тем более что Назир, второй пилот дома Дусс, совсем еще щенок, до Элении инициирован не был.
Шастар набросал короткий ответ насчет того, что прибудет в космопорт Лагаш послезавтра, отослал его, а потом ненадолго задумался.
В принципе, он мог бы послать сообщение о том, что прекращает вендетту против Моро.
В принципе — мог бы…
Ничего не изменится, если он пошлет такое сообщение. Да, с гибелью Нейгала и этого дурного морлока в мире стало еще меньше людей, которые были ему симпатичны. А то он не знал, что с годами их будет неизбежно становится меньше.
Это было чудо, что Моро потерял голову на целый месяц и не отследил своего потенциального убийцу. Это чудо не повторится. В пространстве личные счеты сводить запрещено — но на планете он отыщет Моро и на сей раз Моро будет бдителен. Ничего не изменится в мире — только погибнет один пилот. Так почему же он должен погибать, если так просто послать сообщение об отказе от вендетты?
Да потому что мертвые отрезали ему путь к отступлению. Стыдно ветерану пасовать там, где не спасовали старик, ребенок и морлок.
Но если даже случится чудо и погибнет не пилот, а синоби — все равно ничего не изменится. Рива останутся изгоями, торговля — чахлой и дохлой, рейдеры — наглыми, жажда реванша — жгучей и неутолимой. Камешек скатится с горы — и никто не заметит.
Шастар рассчитался за инфосеть и за обед и вышел с тяжелым сердцем.
* * *
Мир был пуст для Морихэя Лесана. Он знал, что переживет и это — пережил ведь смерть Бона — но знание почти не помогало. Мир был пуст и Лесан его за это ненавидел.
Лекарство было известно с тех же времен — рисковать и действовать, действовать и рисковать. Другого способа нет. И чем больше риск — тем меньше боль.
Система водосбросов пронизывала все пещеры Диса. Промытые водой в скале полости тянулись вдоль горного хребта на сотни миль в глубину и тысячи — в стороны. Освоенной людьми оставалась ничтожная часть, причем уже под самым городом начинались места, где жили только генмодифицированные твари вроде капп. И еще кое-кто.
Моро, собираясь, надел полудоспех и, кроме флорда, привесил к бедрам два плазменника. Это был уже третий его выход в подземелья, и он обещал быть таким же бесплодным, как первые два — единтвенным результатом, этих ночных вылазок была безмерная усталость по утрам. Вернувшись в манор, он просто падал трупом.
Впрочем, такой результат его вполне устраивал.
Они нашли уже шесть морлочьих тел — и ни одно из них не принадлежало Порше. Над последним каппы потрудились так, что Моро не опознал бы Порше, если бы то был он — но то был другой: тот, которому в бою отсекли ступню. Эйдетическая память разрешала множество проблем: Моро достаточно было прикрыть глаза и припомнить нужный момент боя, чтобы по характеру ранений сказать, чей труп они нашли в данный момент возле решетки, перегораживающей устье сточного тоннеля. И это опять был не тот. Но…
Кто-то раздел его. Конечно, котту могла смыть вода — допустим, ткань порвалась, когда течение било тело о каменные стены тоннеля. Но вот как могли порваться набедренные ножны для флорда, сверхпрочный материал, который должен выдерживать почти все?
Самым простым, лежащим на поверхности, был ответ «мародеры». Та самая причина, по которой Моро шел сюда в доспехе и вооруженный до зубов, в сопровождении доспешных и оружных Цуруги и Бэнкэя. Нежилые пещеры были прибежищем всех, кто по тем или иным причинам не мог существовать в городе: людей вне закона, беглых гемов с расстройствами поведения, мутантов. Ходили слухи о целом подземном царстве, о народе со смешанной кровью, что-то вроде настоящих морлоков, созданных воображением древнего писателя, у которого взяли название для расы боевых рабов.
Моро знал, что никакого царства нет — для этого «дети подземелий» слишком несоциальны, многие из них просто слабоумны. Но разрозненные банды численностью в дюжину-другую особей вполне существовали. Регулярные облавы не помогали: десятка два банд удавалось истребить, остальные уходили туда, куда военные боялись соваться. Кроме того, «пополнение» сверху продолжало прибывать: безработица и нищета исправно делали свое дело. После Игр банды должы были неизбежно активизироваться: почти два десятка флордов, прибитых течением — не шутка. Кроме того, тела морлоков представляли для многих мародеров и гастрономический интерес. Не все же крысами питаться.
Он больше всего боялся, что Дика первыми нашли эти.
Кстати, наличие у мертвеца всех конечностей кроме той, которую отрубили на арене, наводило на мысль о том, что все-таки не мародеры похозяйничали на трупе. Лемуры? Они отнесли бы тело на бустерные поля. Вольные охотники, еще не скатившиеся до мародерского уровня? Тогда это должны быть очень смелые люди…
— Идем вверх, — скомандовал Моро своим бойцам. — И обследуем боковые ходы. Здесь может быть гнездо отребья. Мы его вычистим, если найдем.
Против течения идти было тяжело: вода набирала большую скорость, пока достигала этого места. Даже морлокам она доставала выше колен. Поэтому Бэнкэй взял хозяина на закорки и двинулся первым.
Моро не нуждался в освещении — его глаза были приспособены под ночное видение, как и глаза морлоков. Свет толко привлек бы тех, кого не нужно привлекать. Моро смотрел прямо перед собой, но видел только воду.
Это было довольно долго: тоннель тянулся вперед и вверх, и конца не видать. Он расширился, поток обмелел и Моро опять спустился на землю и возглавилдл маленький отряд. Впереди возникла развилка. Моро сверился с картой — левый путь вел сейчас в верхние катакомбы и рабочие коридоры. Там ловить было нечего — разве что расспросить лемуров. Правого пути на карте не было — значит, это был спуск в ничьи пещеры.
Моро достал плазменник и выстрелил в стену. Появилась метка — надежная, несмываемая.
— Туда, — он показал на ход, начинающийся под самым потолком тоннеля. — Цуруги, подкинь меня.
Прыжок, подброс — Моро приземлился на корточки в узком и низком лазе и, держа плазменник наготове, продвинулся вперед, чтобы дать место морлокам. Царапнув когтями по стене, наверх запрыгнул Бэнкэй, потом влез более молодой и гибкий Цуруги.
Дальше они продвигались еще медленнее, и Моро смотрел уже не столько перед собой, сколько на сканер. Ход был узким, морлоки продвигались чуть ли не ползком. Место расширения хода идеально подходило для засады, а они шлялись по этим переходам уже третью ночь, и если тут кто-то был — их наверняка засекли. Несколько раз то Моро, то Цуруги с Бэнкэем улавливали сканерами перемещение живых объектов — но те каждый раз удирали. Не обязательно это были мародеры: с куда большей вероятностью — лемуры-мусорщики. Но поберечься стоило. Особенно здесь.
В первом «мешке» не было никого — была только вонь. Запах отходов метаболизма, немытых тел и… да, разложения. Моро спрыгнул на пол — и оказался по колено в воде: во время сброса сюда немного натекло. Что-то толкнуло его в ногу. Присмотревшись, он увидел маленькое тело, покачивающееся на потревоженной глади.
Моро сломал люминофор. Здесь нельзя было ограничиваться ночным зрением — нужно было рассмотреть все подробно и в цвете.
Мародеры были кочевниками — из соображений безопасности от властей и по причине ужасающей нечистоплотности. Загадив одну пещеру, они просто перебирались в другую. Если прежняя пещера очищалась водой — возвращались. А здесь жили совсем недавно и ушли, наверное, как раз потому, что пещеру залило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127