Он стал сильным, ярым. Сила так и рвалась из него! Он подхватил труп под мышки, сунул головой в дыру мусоропровода, стал вталкивать. Что-то застряло. Дешевый стал ворочать тело, и оно вдруг провалилось вниз, зацепилось на миг одной ступней за край дыры – и кануло в зловонную тьму.
Слышно было, как оно бьется обо что-то на лету. Раз. Два... Глухой удар. Все.
Дешевый поднял нож, всунул в ножны. Вернулся наверх, надел сапоги и плащ. Постоял. Улыбнулся. И пошел на крышу.
Он ходил там, дышал полной грудью. Останавливался, смотрел на небо. Вслушивался в шум ветров осенней ночи.
– Вот так, – шептал он. И ежился, хихикал. Холода не ощущал. Ежило от чего-то незнакомого, непривычного. Перед ним открылась другая жизнь. Он жадно встречал ее, он дышал ею, глотал ртом, обнимал руками...
В таком состоянии застал его пришедший на смену Пистон.
– Эй! – приглушенно окликнул он.
– Я! – отозвался Дешевый.
Ты чего... а, блин! – выругался Пистон. Он споткнулся, едва не упал. – Ни черта не видно, темень!
Повозился, щелкнул чем-то. Пролился слабенький ручеек света от фонарика с «вечной» батарейкой.
Ты чего тут торчишь, на крыше?
– А где я должен быть? – удивился Дешевый.
– А где? Ниже, на седьмом этаже. Или на шестом.
– Зачем? – Дешевый удивился еще больше. Пистон был не мастер объяснять:
– Да ты че! Тебе что, Слякоть не передал?
Сердце у Дешевого екнуло. Но голос сумел остаться равнодушным:
– Нет. Чего передавать?
– А, ... – дальше было непечатное. – Жженый мне сейчас говорит: иди, говорит, ниже, Дешевый, говорит, там должен стоять. Я, говорит, Слякоти велел, чтоб он ему передал вниз идти, там караулить. Что, не передал он?
– Да нет, – с натуральным недоумением ответил Дешевый. – Вообще я его не видел! Как тогда договорились мы с ним... ну, что я отстою за него, так сюда я и пошел, вот хожу. Никто не был!
– Ну ни хрена себе... – начал было изумляться Пистон, но тут свет его фонарика упал на мышиное личико соратника, и изумление взмыло фонтаном. – Тьфу ты, черт! Что это у тебя с харей?!
– А, зараза, – пустился лгать Дешевый. – Споткнулся тоже в темноте, там на площадке. И прям рожей в трубу! Такая толстая там, знаешь?.. Чуть мозги не вышиб! Кровища из носа!.. Весь плащ в крови. И там на полу, наверно, тоже.
Свет скользнул ниже.
– Точно... Ну даешь, Дешевка! Чуть не вышиб... Х-ха! Были бы – вышиб бы! Поди, нету мозгов-то!
Пистон загоготал. Дешевый подхихикнул весело. Ему такое было только на руку. Он восхитился собой – как ловко придумал про кровь! Все разом объяснил.
Тут Пистон вспомнил, что не ржать сюда пришел. Он оборвал смех:
– Ну ладно! Пошли вниз. Здесь и правда какой прок торчать.
Двинулись. По пути Пистон бубнил:
– Этот долбак-то... Поди никому слова не сказал, да в ночную охоту рванул. Вроде Скальпа! Завидно... Ну тот, похоже, догулялся, вторую ночь нету... И этот догуляется.
Пистон был пророком, сам не зная того. Спустились на седьмой этаж.
– Ну, давай, – кратко обронил Пистон и пошел вниз.
Дешевый вернулся в квартиру, где обычно обитал. Из одной комнаты шел чей-то храп. Дешевый пробрался в другую, ощупью нашел тюфяк и, повозившись немного, залег. Скинул сапоги.
Но почему-то сон не шел. Дешевый ворочался, жмурился или, наоборот, таращился во тьму. Не спалось, хоть ты глаз коли!
Возбуждение еще пылало в нем. Ему казалось, что он в горячке, – когда-то он болел, простыл, лежал в жару; вот было очень похоже.
Он вновь и вновь переживал сцену у мусорной трубы. Удар! И враг, сраженный, рушится наземь. Я победил врага! Да я... выходит, я – герой.
Он захихикал тоненьким, диким смешком. Нет, черт возьми, никогда не было такого! Упоительно!.. И видно, теперь уже не заснуть. Он вскочил, подошел к окну.
В темноте внизу угадывались оголенные кроны кленов и лип. Дальше – безмолвная громада такого же длинного дома-корабля. В небе слева средь облаков слабо млел раствор лунного света. Смотрящему луна почудилась призрачной, ненастоящей. Но это лишь возбудило его. Он стоял, дрожал мелкой дрожью, упивался величием.
– Я сам!.. – горячечно шептал он. – Я сильный!..

6
Жженый в своей комнате тоже не спал. Лежал, руки за голову. Сон не шел к нему.
Это было плохо. Он хотел заснуть, чтоб не думать ни о чем. А так – мысли сами лезли в голову.
Думалось о том, какая сволочь и дрянь все вокруг него. И как жить с ними дальше. Вот об этом-то не то чтоб думать, это хотелось забыть. А как забыть будущее? Только сдохнуть. Значит, хотелось сдохнуть.
Он закрыл глаза, полежал так и вновь открыл. Подыхать показалось чертовски обидным.
Вот так: жить невмоготу, сдохнуть неохота. Выбирай?..
Невесть сколько бы времени маялся Жженый над этой альтернативой, но тут на руке его запульсировал магический браслет.
Лежащий выпростал левую руку из-за головы. Браслет дрожал бледно-зеленым светом фосфоресцирующей лесной гнилушки. Жженый подумал, что он с удовольствием бы зашвырнул поганое изделие в окно... однако не решился. Вместо этого он поднес запястье к глазам – и по гладкой светящейся поверхности поплыли странные, причудливые символы.
Как обычно, Жженый ощутил легкий дурман в голове – работа браслета вызывала симптомы, схожие с действием алкоголя или слабого наркотика. Незнакомые иероглифы стали истекать смыслом.
«Срочно... – начал читать Жженый. – Необходимо встретиться... На том же месте... Немедля».
Браслет вспыхнул напоследок и медленно угас. Комната показалась Жженому кромешной тьмой. Дурман в мозгу растаял.
Лучше бы остался! Жженый как представил себе, что надо идти, разговаривать с этой мразью... Он чуть не застонал.
Но вой не вой – делать нечего. Идти придется. Он с усилием поднялся, надел башмаки и вышел из квартиры.
Какая-то отвратная слабость навалилась на него. Он ощутил ее как постороннюю невидимую тяжесть, потянувшую за плечи вниз. Стало трудно передвигать ноги... И вообще – черт бы побрал! – потянуло в сон. Три часа лежал, пялился в потолок, и хоть бы хны. А стоило встать, пойти – и вот нате... Закон подлости.
– Стой! – испуганно вскрикнул внизу. – Кто там?!
– Свои, – негромко отозвался Жженый. – Пистон, ты?
– Я! – обрадовался голос. – Это вы, босс? Я.
Жженый спустился на пол-этажа.
– Ты где?
Надо отдать Пистону должное: он так запрятался во мраке, что его не разглядеть.
– Тут я босс, вот я.
Часть мрака угодливо завозилась, зашуршала.
– А, – сказал Жженый. – Как дела?
Тихо все, пока тихо. Знаете что, босс? Слякоть пропал.
– Как это?!
– Ну, – Пистон зачем-то понизил голос, – вы же его посылали, чтоб Дешевому передал сюда спуститься? Что на крыше торчать без толку?
Так, – подтвердил Жженый. – И что?
– Да я-то думал, здесь уже Дешевый, внизу. Пошел его менять – нету его. Вот-те нате, думаю... Пошел наверх – он там. Ты чего, говорю?.. А он говорит – никто, говорит, не приходил, не говорил. Я аж обалдел! Как, говорю? Слякоть должен был прийти, тебе сказать. Нет, говорит! Никто не приходил, ничего... Ну ладно. Я говорю...
– Ясно, – остановил этот поток Жженый. – И ты не видел?
– Нет.
– И куда он мог деться, по-твоему?
– Ну... я не знаю, босс. Только... Он выжидательно примолк.
– Ну! Что – только?
Пистон решился:
– Только я думаю, пошел он сам на дело. На подвиги потянуло.
– Почему так думаешь?
– Да уж больно он Скальпу завидовал. Да, босс. Это ж видно. Прям слюнями исходил от зависти!
«Нашел кому завидовать...» – подумал Жженый, но вслух этого не сказал. И правильно: чего ж удивляться! И тот и другой, оба твари. Гаже не бывает. Убийцы и садисты. Скальп – зверь, Слякоть – мелкая гнида. Чего ждать от него?..
– Ну и пес с ним, – сказал Жженый. – А придет – я ему рыло начищу.
Пистон захихикал, заерзал:
– Да, да, босс!.. Это да... – но хихикал осторожненько – мало ли что.
– Кто тебя меняет?
– Ботва.
– Когда?
– Да через час где-то.
– Ладно. Если я не приду за это время, предупредишь его. Я по своим делам.
– Понял, босс.
– Давай.
Жженый быстро пошел вниз. Разговор с Пистоном отнял время, теперь приходилось спешить.
Тем не менее он прибыл первым. «На том же месте» – значит, на углу гастронома. Бывшего гастронома, понятно.
Ночной пейзаж мертвого мегаполиса Жженого не пугал. Он привык. Другого просто не знал. Потому, встав спиной к стене, равнодушно смотрел в тьму.
На миг стало занятно: в этот раз сумеет он не упустить мага? Не прозевает ли, откуда...
Прозевал.
– Здравствуйте, – зазвучал сбоку тонкий скрипучий голос.

7
Жженый резко обернулся.
Маг стоял в двух метрах. Взгляд человека пришелся в гоблинский пах.
Нет, черт возьми, как они могут так возникать из ниоткуда?!
– Рад видеть вас, – так же пискляво скрипнуло сверху.
А этот, как у карлика, фальцет ничуть Жженого не удивлял, несмотря на трехметровый рост мага. Рост сочетался с чудовищной худобой, – казалось, над тобою высится скелет жирафа, обтянутый темной шкурой... Ну, насчет жирафа, конечно, так, для красного словца; маг был человекообразен. Но как, боже мой, как!..
Если бы Жженый был учен, наверняка бы он подумал про это существо: плод фантазии безумного художника. Но так подумать он не мог и потому испытал лишь привычное, усталое отвращение.
– Здравствуйте, – сказал он. Пауза.
– Есть задание для вас, – прочирикал голос.
– Слушаю.
– Необходимо взять и доставить нам одного местного обитателя...
Если Даня избегал называть «людьми» предателей, то гоблины вообще не называли людей людьми. Почему? – вот уж потемки. Называли «обитателями», «единицами», «объектами» либо еще как-то...
Это царапнуло Жженого, но виду он, конечно, не подал. Молча выслушал описание внешности и места жительства объекта, то, как его необходимо взять, куда доставить и какое вознаграждение за это последует...
– Задача ясна? – тем кончилась скрипучая речь.
– Есть вопросы, – сказал Жженый.
– Задавайте.
– Гм, – понадобилось кашлянуть, чтоб задать вопрос. – Зачем он вам нужен?
– Это не должно вас интересовать.
– Ясно. Не интересует. Еще: срок выполнения?
– Мы вас не ограничиваем. Но чем скорее, тем лучше.
– Так. – Жженый помолчал. – Тогда последний вопрос: как зовут этого... – он жестко усмехнулся, – этого человека?
– Имя объекта – Муха.
Глава 7
СМЕРТЬ НЕГОДЯЕВ

1
Утро вставало так, будто его волокли силой: на работу, на работу!.. А оно не хотело, упиралось, плакало дождем, оно не хотело светать. И не рассвело; не рассвело по-настоящему. То, что серело за окном, назвать светом и утром... ну нет, только не на русском языке.
Жженый проснулся с тяжелой, чугунной головой. Вроде бы она не болела, но от тяжести трудно было поднять ее, трудно думать... ой... Черт! Трудно было жить.
От таких мыслей он разозлился на себя и встал. Кровь прихлынула к глазам, потемнело, шатнуло. Он схватился за стену.
В соседней комнате приглушенно бормотали голоса. Жженый прошел туда и увидел, что его орава сидит, жрет. Тощий, Мыло, Пистон, Ботва – и Дешевый тут же притулился сбоку, жадно рвал мелкими зубами какую-то дрянь.
Бесцветные глаза Пистона радостно округлились.
– О, – проговорил он, – босс... С проснутием вас!
– С пробуждением, – хмуро поправил босс. – Тухляк на карауле?
– Да. – Пистон замельтешил. – Садитесь, садитесь! Покушайте.
Жженый хотел было отказаться, но подумал, что пожрать надо. Как бы там ни было, а это дело таково, что без него нельзя.
При начальнике душегубы притихли. Чавкали, глотали молча. Сам Жженый ел быстро и неразборчиво – лишь бы зубам была работа. Прочие, глядя на него, тоже заработали челюстями поживее: как-то сразу до всех дошло, что сейчас босс подымет их зачем-то, а раз так, то надо утробу набить поскорей.
Предчувствия сбылись. Жженый проглотил последний кусок, вытер губы рукой и объявил:
– Так. Мне надо кое-что сказать вам. Давайте-ка все при оружии на крышу. И Тухляку скажите. Я туда пошел.
Через пять минут боевики стали выползать на крышу. Явился и Тухляк. Не было только Ботвы.
– Где он? – спросил Жженый сумрачно.
– С... ть пошел, – ответствовал Пистон. – Понос что-то его прошиб.
– Жрать надо меньше. – Жженый окинул взглядом свое поганое воинство, задержался на Дешевом. – Что у тебя с рожей?
Здесь, в каком ни есть дневном освещении раскрас физии обозначился явственно. Дешевый вновь начал путано излагать то же, что ночью сочинил Пистону.
– Ладно, – оборвал его Жженый, – не подохнешь... Ну где этот болван?!
Ботвы не было. Жженый осерчал.
– Да говорю же, босс, с... ть пошел, – вновь пустился в объяснения Пистон, но Жженый рассвирепел совсем:
– Что?! Да он что, растудыт его, веревку проглотил?. Ладно, я сейчас. Ждите!
Кипя гневом, он пошел вниз. На площадке между девятым и восьмым этажами он увидел на полу засохшие бурые пятна.
Кровь. Жженый приостановился.
Ах да. Это Дешевый здесь долбанулся мордой в трубу. Ну да, вон там...
Внизу зашуршало.
Жженый напрягся – но это оказался Ботва, всего-то навсего. Он вышел из-за угла, подтягивая штаны, стал подниматься вверх. Глядел под ноги себе, бурчал что-то.
Своего шефа он прежде ощутил, чем увидел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44