Виктор сурово процедил, чтобы они заканчивали объезд и возвращались с
докладом к сотнику.
- Так ведь сотник... - сказал было дружинник, но второй ткнул кулаком
ему в бок, и он замолчал.
Виктор насторожился, незаметно положил руку на пояс.
- В чем дело? - негромко, но властно спросила Ксения.
Воительница не успела ответить, как затрещали ближайшие кусты и на
поляну выехал сотник. К седлу были приторочены две большие фляги.
- Эге! - сказал он, завидев маршала и Ксению. - Непорядочек, а?
И нехорошо улыбнулся. Сотник из молодых, незнакомый. Пока Виктор с
Мартыном блуждали на севере, в дружине произошла большая перетряска.
Толку, конечно, никакого, решил Виктор. Сотник, а держится в седле рыхло,
бросил патруль, сам за вином отлучился.
Глаза сотника хитро блестели. Он уже успел хлюпнуть из фляги. А на
лице было написано желание отличиться, схватив беглецов. Догадаться, что
это беглецы, сумел бы и самый тупой конюх - об аресте маршала, небось,
гудела с утра вся дружина, и если были сочувствующие ему, то они
помалкивали: у Николая ушей и глаз много. Сотник маршалу явно не
сочувствовал. Он мигнул дружинникам и взялся за сигнальный рожок.
Плохо дело, подумал Виктор. Достать сотника, пока тот не протрубил,
поднимая на ноги патрули и дозоры окрест, - пустяк, но дружинники успеют
вогнать в него одну или две стрелы - арбалеты у них под рукой.
Ксения тихо кашлянула и хлопнула в ладони. И тут воительница с
пронзительным воплем вдруг взвилась из седла в воздух. Виктор успел только
заметить ее широко раскинутые ноги. Дружинники вылетели из седел, а пока
они падали в траву, воительница оказалась перед сотником, взмахнула
руками, и тот медленно повалился набок с двумя короткими дротиками в
груди.
Учинив молниеносное побоище, она подошла к ним и склонила голову
перед Ксенией. Виктор перевел дыхание. Лучше встретиться в бою с медведем,
чем с такой суровой теткой.
Он спрыгнул с коня и подошел к дружинникам. Один из них слабо стонал,
а второй вроде и не дышал. Виктор покачал головой. Ему было жаль молодых
ребят, но ничего не поделаешь, не повезло им. Не будь сотника, может, и
разминулись бы мирно.
Ксения тоже спешилась. Она приложила ладони к затылку воительницы и
что-то шептала ей. Только сейчас Виктор увидел, что воительница стара,
лицо все в морщинах, а из-под шлема выбиваются грязно-седые космы.
Через минуту Ксения расцепила ладони, громко сказала:
- Я возвращаю твое имя, я возвращаю твою душу, так возвращайся домой,
Анастасия! - и, приставив пальцы к ее лбу, слегка толкнула.
Глаза воительницы вдруг наполнились слезами, каменное бесчувственное
лицо обмякло. Схватив ладонь Ксении, прижала к своим губам. Миг, и она уже
в седле. Взмахнула рукой, крикнула хрипло:
- Удачи тебе, хозяйка!
И исчезла в чаще.
- Куда это она? - спросил Виктор, недоумевая.
- Я отпустила ее, - задумчиво ответила Ксения.
- В казармы?
- Домой. Увидит внуков, тут же забудет про казармы, про все, - со
вздохом проговорила Ксения.
Виктор задумался. Молча помог ей взобраться на коня, подтянул ремень
и только после этого спросил:
- А когда ты отпустишь меня?
Ксения непонимающе вздела брови, и тогда он спросил, не приворожила
ли она его чарами, как своих воительниц, и не колдовскими ли штучками
изводила там, в Хоромах?
На это Ксения ответила, что почти всю силу растратила под Казанью,
поднимая на воздух пояс укреплений. Теперь долго будет пустая. Ну, а
может, не унимался Виктор, заклятие наложила, когда он еще пацаном ее
сопровождал к развалинам на Воробьевых горах? Ксения удивилась, о чем это
он, и тогда Виктор напомнил, как после сошествия с арфы они провожали трех
лицеистов к вместилищу старых вещей, и как напоролись на патруль, и как
она целовала их в лоб, прощаясь. При этих словах невольно потрогал левую
бровь. Немного помолчав, Ксения сказала, что память ей до сих пор не
изменяла, и она доподлинно помнит, что при виде патрульной машины он
порскнул в кусты и так хорошо затаился, что уже и не чаяла его увидеть.
Впрочем, добавила она серьезно, если он считает себя обделенным, то готова
сейчас же его доцеловать, восполнить недоцелованное. Виктор хмыкнул, а она
рассмеялась и спросила, может, он вовсе не любит ее, а просто прихватил с
собой в качестве заложницы? Виктор расхохотался в полный голос и пришпорил
коня. Ему вдруг стало легко на душе, весело. Много позже он понял, что она
так и не ответила на вопрос.

1
Лес растаял в просеках и полянах. Солнце осветило жилые дома,
лепившиеся друг к другу. За ними серыми исполинами громоздились старые
руины. Их постепенно разбивали на щебенку.
Завидев белые стены монастыря, Виктор вздохнул с облегчением - он
рассчитывал пересидеть пару дней у Дьякона. А там видно будет. Правда,
встреча с патрулем может навести на след. Хотя пока хватятся, пока
найдут...
Он привязал коней к дереву, велел Ксении дожидаться и, прижимаясь к
холодным камням, двинулся вдоль стены к задней калитке. На полпути
остановился, замер, прислушиваясь, а когда из высокой густой травы вдруг
встали два послушника и уставили на него рожна, он миролюбиво развел руки
и велел провести к настоятелю.

Дьякон пододвинул к ним братину с квасом, глянув искоса на Ксению.
Седины у него не прибавилось, он вроде даже стал шире в плечах, а голос
по-прежнему был могучим. Чем-то похож на Сармата, решил Виктор и взял еще
кусок рыбы. Ксения почти не ела. Сидела тихо, скромно опустив глаза.
Молодой послушник, прислуживавший за столом, старался на нее не глядеть,
но нет-нет да стрелял глазами. Дьякон пару раз усмехнулся, заметив, что
послушник слишком часто появляется в трапезной то с солью, то хлеба
подрезать, а потом цыкнул на него, и тот пропал.
После еды Виктор немногословно рассказал о том, что покинул Хоромы и
нуждается в убежище. Настоятель не удивился, только побарабанил пальцами
по столу и ни с того, ни с сего спросил, правда ли, что у Сармата на
старости лет моча в голову ударила и он невестой обзавелся? На это Виктор
ответил, что сущая правда, а невеста - вот она. Дьякон удовлетворенно
хмыкнул и, глядя, как Ксения сонно покачивает головой, предложил ей
располагаться тут же, на широкой скамье, а они ненадолго выйдут. Ксения
благодарно улыбнулась и свернулась калачиком, подложив дорожный узел под
голову.
Некоторое время Дьякон молча смотрел на нее, потом перевел взор на
Виктора и, взяв с соседней скамьи покрывало, протянул ему.
- На вот, прикрой.
В большом помещении, примыкающем к трапезной, Дьякон подошел к окну.
Сквозь разноцветные стекла на него падали синие, желтые и розовые пятна.
Он озабоченно почмокал губами и сказал:
- Да ты, никак, у своего Правителя невесту умыкнул?
Виктор сел на трехногий табурет и прислонился к стене. Глаза
слипались, бессонную ночь он продержался спокойно, но сейчас, когда
отпустило напряжение и за толстыми стенами монастыря он почувствовал себя
в надежном укрытии, ужасно захотелось спать.
На вопрос Дьякона он не ответил, спросил только заплетающимся языком,
слышал ли тот об истреблении магов. Дьякон помрачнел, вздохнул, поднял очи
к потолку и перекрестился.
- На дух не переносил этих кромешников, - прогудел он, - ан все одно,
больно лютую казнь учинили. Без разбору, правых и виноватых. Да еще огнем!
Негоже человеку подменять собой суд Божий! Говорят... - Он пожевал губу и
испытующе поглядел на Виктора. - Говорят, к этому делу женщины руки
приложили?
Короткий взгляд в сторону трапезной.
- Да, женщина, - полусонно согласился Виктор.
- Ну, Бог ей судья! - вздохнул Дьякон. - Куда стопы направишь?
- Куда-нибудь, - пробормотал Виктор, - погощу у тебя денек-другой, а
там и... - Он зевнул, закрыл глаза, обмяк на табурете и мерно засопел.
Настоятель прошелся несколько раз вдоль стены, оглаживая бороду, а затем
вышел.
Не прошло и получаса, как он вернулся. Неслышно подошел к Виктору,
осторожно тронул за плечо.
- А! - вскинулся Виктор.
Табурет отлетел в сторону.
- Не время сейчас спать, - проворчал Дьякон. - Худые новости.
Виктор перевел дыхание, вложил меч в ножны и потянулся, отчаянно
зевая. Встряхнулся, сгоняя сон. Легкий озноб заставил плотнее запахнуть
куртку.
- Гонец прискакал, сотнику пакет привез, - сказал Дьякон.
- Какой еще сотник? - не понял Виктор. - Дружина подошла?
- Память отшибло? - рассердился Дьякон. - Сам здесь гарнизон ставил!
Виктор закусил губу. После битвы у Бастиона он собирался вывести
дружинников из монастыря, но как-то за делами да хлопотами запамятовал.
Плохо. А может, и не плохо.
- Кто здесь сотником? - спросил он, зашнуровывая куртку.
- Зовут Кириллом. Мужик тихий, людей в строгости держит.
- Не помню такого, - пробормотал Виктор. - Седой, что ли?
- Да нет, молодой. Худющий и длинный.
- А... - только и ответил Виктор.
Он вспомнил. Из новых и, кажется, дружок Александра. Соблазнительная
мысль поднять сотню и увести с собой растаяла. Он хоть и забыл про
гарнизон, да вот другие, видать, ничего не забывают. Что ж, может, по
праву молодые сейчас вверх рвутся, не все же им в рядовых бойцах мечами
размахивать!
- Суетиться не след, - говорил между тем Дьякон, - но и залечь тебе
здесь не дадут. А ну как видел кто или коней заметил?
- Надо уходить, - согласно кивнул Виктор.
- Надо. Да не торопясь. Ее пока не буди, наверх поднимешься, запру
вас там. А как стемнеет - дам лодку. Коней загодя переправят, велю к
условному месту прямо сейчас полегоньку вести. Скажешь, куда. Отдохнете,
перекусите, а на все остальное воля Божья.
Виктор прошел в трапезную. Ксения лежала тихо и дышала ровно. Когда
он протянул руку, чтобы разбудить ее, она открыла глаза и пристально
посмотрела на него.
- Погоня? - спросила она шепотом.
Виктор покачал головой и погладил ее по волосам. Дьякон
неодобрительно хмыкнул и прикрыл дверь.

2
Когда он проснулся, день был в самом разгаре. В полуоткрытое окно
сочился яркий солнечный свет, а у окна на резной скамейке сидела Ксения и
расчесывала волосы. Заметив, что Виктор проснулся, она улыбнулась. Виктор
нашел свою одежду аккуратно сложенной у изголовья. Никак не мог вспомнить,
когда же он разделся.
На столе большой льняной салфеткой прикрыты печеные овощи, холодная
рыба, серый рыхлый хлеб. Квас в большом глиняном жбане. Ксения сказала,
что уже поела.
В дверь стукнули, и сразу за стуком вошли Дьякон и высокий монах в
черной долгополой одежде.
- Поспал?! - не то спросил, не то утвердительно сказал Дьякон. - Вот
и хорошо. Половина дружины снялась и ушла куда-то. Может, за тобой. И рад
бы тебя приютить, да взаперти ведь сам не усидишь.
Внезапно настоятелю пришла в голову мысль, от которой он расцвел,
заулыбался.
- Слушай! - вскинул он широкие рукава. - Что бы тебе схиму принять,
а? В послушниках немного походишь, а до того я твой дух испытывать буду.
Наложу епитимью за грехи прошлые - месяц безвылазно в келье просидеть, а
келью запечатаю. Нужды в еде-питье знать не будешь. Из тебя хороший монах
выйдет!
Виктор чуть не поперхнулся квасом. Откашлялся и сдавленным голосом
поблагодарил Дьякона. А потом, глянув на Ксению, добавил:
- Может, когда-нибудь потом, попозже...
- Смотри, не опоздай! - разочарованно буркнул Дьякон. - Ладно,
говори, куда коней вести?
Виктор задумался. Он не собирался на тот берег. Хотел выждать
день-два, пока вернется ни с чем погоня по Рязанскому тракту, а потом,
обогнув Москву с севера, идти на Рязань же. Хитер наместник рязанский, но
поладить с ним можно. Сейчас дело менялось. И дружиннички гарнизонные
рыщут, наверно, вдоль берега. Переправиться, а там...
И тут молнией сверкнуло воспоминание - крепкие невысокие строения,
огромные подвалы, набитые всякой всячиной, затаенное место в необжитых
краях. Когда же он последний раз был в своем кунцевском убежище? Да после
Саратова, пожалуй, и не был! Интересно, найдет ли дорогу?
- Хорошо бы коней вместе с нами переправить, - сказал он и
вопросительно глянул на Дьякона.
Тот пожевал губу, что-то прикинул.
- На плоту можно, - сказал монах. - Вниз, правда, снесет, к пепелищу.
Виктор поднял голову и взглянул на него. Голос показался знакомым.
Пригляделся - вроде тот парень, что его и Месропа пленил. Но за год вырос
очень. Глаза строгие.
- Все равно куда, - сказал Виктор.
Монах кивнул и вышел.
Дьякон присел к столу.
- Как дальше жить будешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75