Случайно глянул на
часы и удивился - час назад он еще заливал извилины Дубасову и его лихим
ребятам.
Сармат влез по пояс в очередной проем, но тут же ухватился за край и
откинулся назад, прямо на руки Мартыну.
Дружинники сгрудились у лаза. Сармат взял фонарь, осторожно заглянул
в дыру. Выругался. Дна у контейнера не было, а глубоко внизу поблескивали
стекла битых бутылок.
Сармат пнул несколько раз в соседние стены. Глухо.
- Будем обходить? - негромко спросил Мартын, раскрывая сумку.
Сармат кивнул и взял у него продолговатый сверток. Развернул. В
бледном свете потолочной люмкляксы Виктор разглядел стальной штырь со
странно изогнутыми крючьями на концах. Сармат засучил рукав и стал
пристраивать штырь к локтю. Виктор решил, что это какое-то оружие, взамен
захваченного дубасовцами меча. Мартын помог затянуть ремни, достал из той
же холщовины два кривых широких лезвия и вставил их в зажимы у локтя и
ладони. Сармат плотно обхватил выступ одного из лезвий, а вторым, что у
локтя, несколько раз подвигал перед собой.
Хрясть! Сармат вонзил лезвие в стену, двинул вперед локоть - второе
лезвие вошло в металл, как в тонкий пластик. Кулак пошел влево, а лезвие
вырезало полуокружность. Сармат выдернул устройство, вонзил рядом
движением кисти... Вырезав аккуратный лаз, Сармат оглядел свою работу и
приступил ко второй стене.
Контейнер оказался жилым. Крупный седовласый мужчина держал перед
собой большой кухонный нож. Из-за его плеча выглядывала девушка. Она
направила на незванных гостей пластиковую бутыль. В пробку воткнута
короткая металлическая трубка, а перед ней на куске проволоки тлеет комок
ваты.
- Мир всем! - сказал Сармат, доброжелательно протягивая вперед
свободную руку.
Девушка недоверчиво и с опаской вглядывалась в зловещие крючья и
лезвия на другой руке, а мужчина медленно опустил нож.
- Ты - Сармат? - спросил он.
- Да. Извини, что вторглись без спроса.
Девушка притушила пальцами запал огнемета и села на маленькую
скамейку. Другая скамья, побольше, была покрыта медвежьей шкурой,
облезшей, с дырами. Голова с осклабившейся беззубой пастью лежала на полу.
Несколько ящиков, ведро, миски, небольшой обшарпанный телевизор и матрас.
Несвежий, сырой воздух.
- Как вы здесь живете?! - удивился Виктор.
- Можешь предложить комнату получше? - осведомился седовласый. -
Скажи спасибо, что к нам попали, через три перехода парашный бокс, вот там
нахлебались бы со своим консервным ножом...
- Где-то здесь Месроп живет, - сказал Мартын, - как до него
добраться?
- Ну, это близко, - ответил хозяин, - проведу. Только кто мне дыру
заштопает, вы же дворникам дорогу указали в наш ярус!
- Уйдем отсюда, - тихо проговорила девушка.
- Спокойно, Вероника, спокойно...
- Уйдем, немедленно уйдем... - Она говорила все громче и закончила
почти криком: - Куда угодно, только подальше из этого склепа, куда угодно!
Седой подсел к ней, обнял за плечи.
- Все, Вероника, все, сейчас проведу их, и все, собирай барахло...
- Барахло! - с презрением сказала девушка и вскочила со скамьи, -
сейчас все соберу. - С этими словами она принялась сбрасывать на пол
миски, грохнула большую кастрюлю, посыпались вилки.
- Барахло! - кричала она, пиная скарб, и только теснота мешала ей
развернуться. Под конец она отпихнула подвернувшегося дружинника и поддала
ногой телевизор. Плоская коробочка отлетела в сторону и включилась.
Замигали и затренькали музыкальные позывные новостей часа, экран болтался
на антенном шнуре и дикторша, висевшая вниз головой уже открыла рот, чтобы
порадовать зрителей очередным трепнабором. Но тут девушка оборвала шнур и,
раскрутив над головами присевших гостей, ахнула коробку об стену. Экран
покрылся сетью трещин, моргнул пару раз и сдох.
Седовласый пожал плечами и отодвинул щит. Они протиснулись в
следующий контейнер, оттуда в другой, оставив за спиной грохот и лязг
разносимого вдребезги жилья.
По пути седовласый бормотал Сармату о том, что жить в конуре такой
невозможно, но здесь хоть крыша над головой, и каждую минуту не лезут со
всех сторон, как в городе, а ему нож острый, когда вокруг много народу, в
детстве попал в аварию, автобус упал в ущелье, он почти сутки среди трупов
лежал, придавленный, пока не выполз и не поднял крик. С тех пор толпа ему
неприятна, вроде бы живые люди, а толку от них, как от покойников.
Ему явно хотелось выговориться. И он сообщил о том, какая на первом
ярусе живет гнусь и мерзь, каждый второй - дворник, совсем дворники
обнаглели, тащат все, что попадется, расковыряли полхибары, нарвутся рано
или поздно на Черный Ящик, вот оттуда смертушка выйдет и всех разом
накроет, конец мукам нашим...
Они попали в большой длинный контейнер, дыры вдоль стен были прикрыты
чем попало, а в ближнюю упирался щит с обрывком дряхлой надписи. Виктор
склонил голову набок и прочитал: "ия едины".
- Все. - Сармат поднял руку. - Дальше я знаю, спасибо. Заходите в
штаб, поможем по мере сил. Направление, может, выбьем.
- Да есть у меня направление, - тоскливо сказал мужчина, - четвертый
месяц отмечаемся, толку никакого. Вход дальше, туда идите.
Повернулся и исчез в темноте.
Люмкраску здесь берегли, скупые мазки у входов еле освещали
контейнер. Сармат быстро прошел его, перелез в следующий, такой же большой
и длинный. И здесь несколько дыр.
Сармат уверенно подошел к одной из них.
- Месроп, ты жив? - громко спросил он.
Мешковина откинулась, из пролома выбрался, зевая, щуплый невысокий
человек с густой бородой. Увидев Сармата, кивнул, сказал "ага" и полез
обратно. Через минуту вылез и, глянув по сторонам, сунул Сармату небольшой
предмет, завернутый в тряпицу.
Из соседней дыры раздались гулкие ухающие звуки, будто кашляли и
чихали одновременно. Жалобный голос заканючил, заныл, а другой негромко,
еле слышным шепотом успокаивал.
На вопросительный взгляд Сармата Месроп притронулся пальцем ко лбу.
Потом они тихо заговорили. Виктор прошел по контейнеру, вернулся. Соседняя
дыра не была прикрыта. Ее рваный контур не совпадал с разрезом во второй
стене, в такую узкую щель с трудом мог протиснуться не очень полный
человек. Темно, ничего не видно.
Стоны и всхлипы прекратились. Кто-то, осторожно ступая, подошел к
проему, и на Виктора уставились мутные глаза.
Виктора поразили не глаза, и не лицо, иссеченное мелкими морщинами, и
не абсолютно лысая голова. Он понял, что это не старик, а чуть ли не его
ровесник, разве что немного старше. Почему он так решил, было непонятно.
Совсем непонятны были и слова лысого.
- А, ты уже пришел, - сказал он и исчез.
Потом в темном проеме возникло другое лицо, и хотя в полутьме трудно
было разглядеть его, Виктор уже знал, что это девушка и волосы ее как
огонь, а потом он вгляделся и увидел глаза.
- Здравствуй, Ксения, - сказал он.

4
Вода затопила третью щепку. Солнце проклюнулось из-за домов на
взгорье. С берега больше не стреляли, но у моста шла подозрительная возня.
Он сполз к воде и разглядел в прицеле большой ржавый катер. На него
втаскивали щиты, две фигуры маячили у кормы, доносился слабый
металлический лязг.
Решили пойти напролом, сообразил Виктор. В барабане осталось четыре
патрона. Конечно, можно не рисковать, подпустить ближе и проделать им пару
дыр в борту. Но до островка все равно доползут.
Ему свело затылок. Не отдавая себе отчета, мгновенно перекатился
вбок. Там, где он только что лежал, поднялись фонтанчики песка.
Он уполз в заросли. Осторожно повел прицелом вдоль линии моста. Есть!
У фонарного столба, облокотившись на парапет, целился в него дубасовец в
фуражке с поблескивающей на солнце кокардой. За парапетом его почти не
было видно. Ствол дернулся, над головой чиркнула пуля. Виктор метнулся
назад, откатился вправо.
Вторая пуля срезала ветку совсем рядом. Медлить было нельзя. Могла
проснуться Ксения, а сверху, судя по всему, заметно любое движение.
Ружье бухнуло, на парапете вспыхнула и погасла огненная гвоздика.
С берега открыли огонь, затарахтел и смолк мотор. Не обращая на это
внимания, Виктор держал на прицеле мост, и когда над парапетом снова
возникла фуражка, пустил туда еще один заряд. И тут же, почти не таясь,
перебежал через островок к Ксении.
Несколько минут он выиграл. Но что с ними делать, с минутами. Тот, на
мосту, скоро поймет, что выстрелов больше не будет. Если затаиться, они
вышлют десант. Осталось два заряда.
Ксения спала. Виктор растянулся рядом, бугорок вроде бы прикрывал их
от обстрела с моста. Впрочем, если снайпер догадается отойти метров на сто
в любую сторону, то спокойно их достанет.
И в который раз он проклял себя за неосторожность. Надо было так
глупо влипнуть вчера вечером...

Двигатель платформы сдох на первых же оборотах, и обратно они
возвращались своим ходом. Дружинники вели сзади коней, Виктор, Сармат и
Ксения шли по мосту, рядом держался Месроп. Митя заснул сразу, как только
вышел на свежий воздух, его перекинули через седло, и он так и спал.
Молодой дружинник придерживал его, чтобы не сполз.
Сармат охал, всплескивая руками, и качал головой, слушая рассказ
Ксении о мытарствах, которые они с Митей претерпели, удивлялся тому, что в
Саратове они почти год и о нем ничего не слышали.
Потом, в штабе, Митю помыли, уложили на диван. Он так и не
просыпался. Виктор преодолел непонятно откуда навалившуюся робость,
спросил Ксению, помнит ли она его? Ксения молча кивнула головой, спросила,
куда он исчез. Сармат с любопытством слушал ее, потом хлопнул себя по лбу
и сказал, что и он вспомнил, наконец. Три пацана шли через большой город,
он их встретил у деда Эжена... Минуту или две помолчали, а потом вдруг
Митя, лежащий на диване, открыл глаза и громко сказал:
- Они и сейчас еще идут.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Сармат.
- Лучше всех, - ответил Митя. - Я уже пришел. Догоняйте.
И повернулся лицом к стене.
Сармат вздохнул, налил всем еще чаю. Вспомнил, как сердилась Ксения,
когда он ее называл невестой. Он и Виктора вспомнил, забегал тогда на
минуту договориться с дедом Эженом о переезде. Был такой смуглый невысокий
пацан, смотрел настороженно. Ни за что бы сейчас не узнал, так ведь и не
узнал! Он раскатисто захохотал, оборвал себя и виновато глянул на Митю. Но
тот лежал тихо.
В штабе было шумно, входили и выходили дружинники, почти все комнаты
были набиты людьми, чего-то требовавшими, женщина средних лет плакала и
просила помочь, тут же несколько дружинников вышли вместе с ней. Человек с
обгоревшим лицом что-то невнятно объяснял, потом вдруг запел, оказалось -
густо пьян. Его аккуратно сгрузили под окном - проспаться.
Ближе к вечеру штаб превратился в ад. Повернуться было негде, не то
что спокойно поговорить. Сармат вскоре ускакал на вокзал - там, по
сообщению из горотдела милиции, завязалась настоящая битва между
окопавшимися лупилами и доведенными до отчаяния жителями и переселенцами.
Лупилы забаррикадировались в зале ожидания и никого не подпускали. Сил
милиции не хватало, и Сармата срочно просили вмешаться.
Мартын недовольно проворчал что-то о гоношистых слабаках, не желающих
слить силы воедино. Сармат молча оглядел присутствующих, попросил Виктора
присматривать за Ксенией и ушел.
Полусонное оцепенение мало-помалу проходило. Наконец, Виктор
полностью стряхнул его с себя. Разве не этого он хотел - сидеть рядом с
Ксенией и смотреть на нее, а она смотрит на него так, словно знает все
наперед.
В комнатах было много людей, открыто же только одно окно, а другие -
вообще заколочены. Спертые запахи раздражали Виктора, он хотел рассказать
Ксении о себе, о том, как он искал ее, но в прокуренном мареве слова
прозвучали бы не так.
Ксении тоже было не по себе в таком скопище людей. Слабо улыбнувшись,
она сказала Виктору, что в последнее время отвыкла от людей, в темных
лабиринтах Хибары она сидела безвылазно, время от времени выбираясь к
ближайшему раздаточному пункту. Запасалась едой на неделю, и днями только
и знала, что кормить вечно больного Митю. Так в полутьме и ждала... На
вопрос, чего она ждала, Ксения пожала плечами.
- Тогда мы выйдем, воздуху глотнем, - предложил Виктор Ксении.
- Далеко не отходите, тут у дверей как раз скамейка есть, -
озабоченно проговорил Мартын. - И его с собой возьмите... - Впрочем, - тут
же добавил он, постояв над спящим Митей, - лучше его не беспокоить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75