– Расскажи мне про зал.
Погонщики навьючивали кладью последних мулов. Мардер и Воддет уже сидели в седле, а Анс помогал Идн взобраться на коня, подставив ладони подобием ступеньки ей под ногу.
– В мире должно быть место для потерянной любви. – Мани говорил медленнее обычного, обращаясь столько же к себе самому, сколько ко мне. – Люди ведут себя так, словно потерянные вещи бесследно исчезают. Мы, коты, не такие. В прошлом у меня был дом, который я любил, крохотный домик в лесу, где привольно живется полевым мышам и кроликам. Я ушел оттуда – по приказу своей хозяйки – и теперь редко вспоминаю о нем. Но он по-прежнему стоит там.
Гильф поднял взгляд, явно ожидая от меня реплики, но я молчал.
– Он никуда не делся, – продолжал Мани, – если только не сгорел. Это я ушел.
– Я не вполне понимаю, к чему ты клонишь.
– Я похож на любовь, – пояснил Мани. – В каждом коте много любви. Не все в это верят, но это правда. Зависимость и раболепие – не любовь.
– Я люблю Бертольда Храброго, – Сказал я.
– Ну вот, видите? Теперь представьте, что вы перестали его любить. Вы почувствуете какую-то пустоту в душе, правда ведь?
– Пожалуй.
– Точно почувствуете, если действительно любили Бертольда. Пустота образуется на том месте, которое раньше занимала любовь. Это все равно что потерять зуб. Когда зуб выпадает, вы его выбрасываете. Скорее всего вы никогда больше его не увидите. Но ведь где-то в мире он по-прежнему существует. Возможно, ваш зуб найдет какой-нибудь крестьянин, копающий землю, или галка притащит его в свое гнездо.
Я рассеянно кивнул:
– Гильф, принеси мое копье, пожалуйста.
– С любовью то же самое, и она обычно уходит туда, где в ней сильнее всего нуждаются. Потерянный кот идет к воде, коли может.
– Я не знал.
Облако, слушавшая Мани, передала мне мысленный образ пятнистого бело-коричневого пони, поднимающегося на один холм за другим и наконец достигающего подножья высокой горной гряды.
– Поэтому потерянная любовь уходит в Йотунленд, где нет любви или, по крайней мере, очень мало – как в сердце несчастной рабыни, единственным другом которой является ее кот. Во всяком случае, Йотунленд – одно из мест, куда она уходит.
Я взял копье из пасти Гильфа и сел в седло, перекинув через него правую ногу по широкой дуге, чтобы не задеть Мани.
– Она хранится в зале Утраченной Любви в Утгарде. Те, кто потерял любовь… Если верить слухам. Как я сказал, мне не удалось проникнуть туда. Те, кто потерял любовь, могут войти и найти утраченную любовь, иногда. – Мани вздохнул и втянул свою лоснящуюся черную голову поглубже в суму. – Я не терял любви. А если и потерял когда-то, я не помню, какая она была. Вот почему я не смог войти туда.
Опережая отряд на расстояние длинного полета стрелы, я скакал один по дороге, тянувшейся меж пустынных полей и лесов, и задавался вопросом, откроется ли передо мной дверь в зал Утраченной Любви.
– Вот здесь, – сказал Тауг и указал рукой. – Здесь они ковали кирки и лопаты – все инструменты.
Еще не успев договорить, он услышал низкие скрипучие голоса ангридов. Мгновение спустя один из великанов, тяжело ступая, вышел из-за угла дома. Он нес на плече киркомотыгу, но на поясе у него висел длинный меч, подобный тем, какими сражались Скоэл и Битергарм.
Свон и Тауг тронули лошадей, но он преградил им путь киркомотыгой.
– СТОЙТЕ!
Свон натянул поводья.
– Мы выполняем поручение короля. Ты рискуешь головой, препятствуя нам.
– Король умер!
– Неправда.
Ангрид угрожающе поднял мотыгу. Свон дал шпоры Мунрайзу и галопом промчался мимо великана к кузнице. Тауг рассмеялся.
– Эй, ты! Ты кто такой?
Тауг снял свой щит с луки седла и показал ангриду изображенного на нем белого грифона.
– А, один из чужеземных рыцарей.
– Раз ты называешь меня так, для тебя я буду рыцарем. Ты хочешь сразиться со мной?
– Месяц назад я убил дюжину южан покрепче тебя.
– Значит, мы сразимся здесь и сейчас. Один на один. – Приподнявшись на стременах, Тауг возвысил голос: – Уберите лук, сэр Свон.
Ангрид оглянулся. Тауг резко пришпорил коня, как недавно сделал Свон. Боевой меч, вытащенный из-за спины одной рукой и крепко сжатый обеими, вонзился инеистому великану под ребра и благодаря усилию Тауга и бешеной скорости Лэмфальта ушел в тело по самый эфес и вырвался у Тауга из рук, когда он на полном скаку пронесся мимо.
Тауг развернул Лэмфальта кругом и перевел с галопа на шаг. Киркомотыга валялась на дороге; ангрид стоял на коленях, согнувшись пополам над лужей крови. Он держался руками за бок, и Тауг на мгновение задался вопросом, пытается ли он вытащить меч, пронзивший внутренности, или же просто старается унять боль.
Ангрид тяжело повалился на землю. Тауг тронул Лэмфальта, а когда под копытами жеребца захлюпала дымящаяся кровь, спешился, оказавшись по щиколотку в крови, с трудом выдернул свой меч и протер клинок лоскутом, отпоротым от рубахи мертвого великана.
На проводившихся в кузнице торгах присутствовали несколько десятков ангридов, и некоторых Тауг узнал. Минут пять он наблюдал за происходящим, а потом, увидев открытую дверь в глубине помещения и изможденные лица в темноте за ней, пришпорил Лэмфальта и проехал прямо в дом.
– Лошадь. – Это был один из слепых рабов, работавших в кузнице. – Здесь лошадь.
– На ней сижу я, – сказал Тауг. – Ты боишься, что мы запачкаем пол?
– Я все подотру. – Исхудалая женщина выступила вперед и взяла Лэмфальта под уздцы. – Вы кто?
Тауг объяснил, и вскоре трое слепых мускулистых мужчин и две женщины собрались вокруг него. Он прочистил горло:
– Кто-нибудь из вас хочет вернуться в Целидон?
– Выбраться отсюда?
– Получить свободу?
– Вы это имеете в виду?
– Да вы шутите!
Последние слова произнес один из слепых кузнецов, и Тауг обратился к нему:
– Я не шучу, Вил, но могут возникнуть нешуточные сложности. По правде говоря, наверняка возникнут. Но, возможно, у нас все получится. Мы постараемся, если вы пообещаете помочь нам.
– Они должны продать нас, – сказал один из мужчин, – когда распродадут все остальное. Хозяин умер.
– Это я убил его, – признался Тауг. – У меня не оставалось выбора. Он хотел убить нас с Этелой.
– Вы забрали с собой девочку? – спросил Вил.
– Ее матушка думает, что она в замке, – сказала одна из женщин.
– Так и есть. Я увел Этелу отсюда прошлой ночью, а ваш хозяин пытался остановить нас. – Тауг глубоко вздохнул. – Выслушайте меня, ибо мы не станем ничего предпринимать, коли вы не захотите. Король – король Гиллинг – вправе забирать рабов у своих подданных, когда у него возникнет необходимость в них. Таков закон. Он…
– А, вот ты где! – раздался голос Свона, и он стремительно вошел в комнату через другую дверь, со щитом на руке и с обнаженным мечом.
– Я думал, вы на торгах, – сказал Тауг.
– Там Шилдстар обо всем позаботится. Мы должны следить за ним, помнишь?
Тауг кивнул.
– Так вот, я следил, и он, насколько я могу судить, играет свою роль наилучшим образом, скупая множество интересующих нас инструментов и инструментов для их изготовления. Я вернулся, чтобы помочь тебе…
– Думаю, здесь все в порядке, – сказал Тауг. – Они уже знают, что я убил их хозяина.
– А наш… э-э… наш приятель помогал тебе? Я имею в виду, сегодня.
Тауг помотал головой.
– Я научу тебя обращаться с копьем, и мы посвятим тебя в рыцари при первой же возможности. Его светлость наверняка сумеет устроить это.
Тауг потерял дар речи от потрясения.
– Я думал, он погонится за мной, во всяком случае надеялся. Когда он этого не сделал, я поскакал вокруг дома, намереваясь внезапно напасть на него сзади. Я держался в стороне от дороги, опасаясь натолкнуться еще на какого-нибудь ангрида.
Тауг кивнул:
– Разумеется.
– Когда я вернулся… ну, ты сам знаешь, что я там увидел. А тебя уже и след простыл. – Свон выпрямился в струнку и широко расправил плечи. – Это оскорбительно, и если бы ты бросил мне вызов, будучи рыцарем, я бы принял вызов. Я думал, ты вернулся в Утгард.
– У меня и в мыслях такого не было, – сказал Тауг. – Возможно, я бы вернулся, приди мне такая мысль в голову. Но я хотел найти вас и думал, что вы где-то здесь.
Высокая изможденная женщина в драном черном платье выступила из тени, ведомая за руку женщиной пониже, со взметенными над головой волосами.
– Не забудьте про нее, господин.
– Баки? – Тауг не старался скрыть своего удивления. – Это мать Этелы?
– Разумеется, господин.
– Я и не знал, что она такая высокая.
Свон поманил рукой Баки:
– Пойди ко мне, девушка. Ты рабыня? Ты одета как рабыня.
– Я и есть рабыня, сэр рыцарь.
– Несомненно, именно поэтому ты называешь моего оруженосца господином. Он свободный человек, а любой свободный человек кажется тебе господином.
– Я его рабыня, сэр рыцарь. И поэтому называю его господином.
– За время своего пребывания здесь я видел много рабов, в том числе и женщин. Порой кажется, что Утгард кишит ими. Однако я еще ни разу не видел рабыни столь прелестной.
– Осторожнее, сэр рыцарь.
Мать Этелы взяла руку Тауга и вопросительно посмотрела на него огромными темными глазами.
– Она в замке, – прошептал Тауг. – Она очень хорошо себя вела, и я не обижал ее. Никто не обижал.
Один из слепых рабов громко произнес:
– Вы сказали, мы можем стать свободными.
Свон возвысил голос:
– Послушайте, все вы. Я представляю здесь короля. С этого момента вы принадлежите королю Гиллингу – вы все, кроме девочки, которая принадлежит моему-оруженосцу. Мы забираем вас отсюда и ведем на рынок.
Раздались протестующие возгласы.
– Не для того, чтобы продать вас! Нам нужно купить продовольствия, чтобы кормить вас в Утгарде, и у меня есть деньги. Я куплю много мешков зерна и корзин овощей – репы или что там выращивают местные жители. Мы также купим мяса и, возможно, живых животных, которых погоним в замок. Вы потащите мешки и корзины и поможете погонять животных. Я хочу довести до вашего сведения следующее: теперь у вас новый хозяин, король, и я его представляю. Если выкажете преданность и послушание, мы хорошо о вас позаботимся. В противном случае я не собираюсь попусту тратить время, осыпая вас упреками и колотушками. Королю Гиллингу нужны хорошие рабы, а не плохие, а в земле, откуда вы родом, он найдет еще много рабов. Следуйте за мной.
Баки дернула Тауга за рукав:
– Солнце светит вовсю.
– Я понимаю, – кивнул он.
– Боюсь, она отстанет.
– Я присмотрю за ней, – сказала одна из женщин.
– Может, ей лучше поехать на коне с вами, господин? Она очень худая и явно весит всего ничего.
– Если мы сумеем посадить ее в седло.
Голос подала мать Этелы:
– Подставь мне руки, девушка.
– Думаю, у меня не хватит силы. – Баки обратилась к другой рабыне: – Опустись на одно колено. Подставь ей под ноги другое.
Дело оказалось проще, чем предполагал Тауг. Вскоре мать Этелы сидела в седле позади него, задрав юбку выше коленей и обхватив до боли исхудалыми руками его талию.
– Остальные уйдут через окно с другой стороны дома, господин. Именно через него ваш спутник забрался в дом, и его конь привязан там.
– Мы присоединимся к ним, – сказал Тауг и тронул Лэмфальта шпорами, давая понять, что они готовы ехать.
– Она эльф, – прошептала мать Этелы, когда они проезжали через дверь.
– Я знаю. Но вы откуда знаете?
Она не ответила.
По дороге через город их один раз остановили, но Свон громко объявил, что они едут по поручению короля, и ангрид, вставший у них на пути, с ворчанием посторонился.
Рынок оказался больше и беднее, чем ожидал Тауг; за прилавками стояли в основном представители человеческого племени. Порасспрашивав и поторговавшись, они купили огромную телегу, грубо сработанную и почти новую, а также четырех волов, чтобы тащить повозку. Затем Свон принялся покупать самые разные продукты питания, приказав рабам погружать все на телегу.
Маленькая ручка нашарила руку Тауга:
– Он переплачивает.
У Тауга отвисла челюсть.
– Что ты здесь делаешь?
– Сопровождаю вас. Я боялась, вдруг вы попадете в беду и вам понадобится помощь. Вы сказали, что собираетесь на рынок, вот и я пришла сюда.
Покачав головой, Тауг поднял Этелу и поставил на бочку.
– Ты знаешь, что тебе не следовало уходить из замка. Я запретил тебе. Ты поступила дурно.
– Если для того, чтобы помогать вам, мне придется поступать дурно, я буду поступать дурно. Я не такая маленькая, как вы думаете. Дайте руку.
Он протянул руку, и она прижала ее к своей груди.
– Чувствуете? Мама говорит, теперь я буду взрослеть день ото дня.
Несмотря на чистоту своих помыслов, Тауг ощутил волнение в крови.
– Мы спали вместе, а вы даже не дотронулись до меня, только я и не хотела ничего такого. Я просто хотела, чтобы мы обнялись и, возможно, поцеловались.
Тауг судорожно сглотнул:
– Думаю, нам лучше подождать, пока…
Какой-то клыкастый ангрид указал пальцем на Тауга с Этелой и что-то проорал Свону. Потом резко повернулся и пошел на них с расставленными руками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88