Одно доброе слово в год из ваших уст, если только ваше величество не против.
Идн не испытывала негодования, но постаралась говорить возмущенным тоном:
– Ужели даже здесь мы должны выставлять часового у нашего шатра?
– Ваше величество выставили. – Ури указала рукой. – Он там лежит, погруженный в глубокий сон, рядом со своей дубинкой. – Она хихикнула. – Я перешагнула через него.
Идн спустила ноги с кровати, прежде принадлежавшей Мардеру.
– Встань. Мы хотим рассмотреть тебя получше.
Ури подчинилась: тоненькая как тростинка и ростом не выше Идн.
– Мне зажечь свечу? Как я вам, нравлюсь?
– Солнце уже взошло. – Идн на мгновение задалась вопросом, куда делась ночная рубашка, но потом вспомнила, что не взяла с собой ни одной. – Через пару минут мы рассмотрим тебя достаточно хорошо.
– При солнечном свете? Ваше величество едва ли вообще увидит меня.
Над свечой взметнулся язычок пламени.
– Ты утверждаешь, что ты эльфийская дева?
Ури поклонилась, разведя руки в стороны и опустив голову.
– Твои волосы… они очень красивые, но мы должны признать, они не похожи на человеческие. Можно потрогать?
– Сколько угодно, ваше величество.
Идн потрогала.
– Они невесомые.
– Почти невесомые, ваше величество, и потому колышатся даже на самом легком ветерке. Как и я сама.
– И твои глаза. Ты не желаешь поднять на нас взгляд.
– Ваше величество – королева.
Идн дотронулась до подбородка Ури:
– Королева приказывает тебе посмотреть ей в лицо. Тебя не накажут.
Ури подняла голову, и Идн заглянула в глаза, пылающие дымчатым желтым огнем.
– Да, ты действительно эльфийская дева.
Чувствуя легкое головокружение, Иди снова села на кровать.
– Вы хотите увидеть меня настоящую, ваше величество? Я приняла это обличье, чтобы не испугать вас.
– Мы бы не испугались, – решительно заявила Идн, – но мои слуги могут проснуться. Лучше оставайся в таком виде.
– Они не проснутся, ваше величество, если вы не пожелаете этого.
– Оставайся в таком виде, эльфийская дева. Чего ты хочешь от меня?
– Улыбку.
– Хорошо. – Идн пожала плечами. – Ты получишь желаемое, коли заслужишь. Ты заслужила?
– Мой сон… – начала Ури.
– Мы не видели никакого сна! Что еще?
– Ваша слуга Ури принесла также сон сэру Эйбелу. Сон про Глас – остров, хорошо знакомый вашей покорной слуге. Если он желает вновь посетить остров Глас – а я полагаю, он желает, – он должен оставаться в Митгартре. Таким образом, я надеюсь устроить так, чтобы он поступил на службу к вашему супругу и остался на ней. Ваше величество довольны?
– Безусловно, коли это правда.
– Благодарю вас, ваше величество. Ваша слуга Ури также хочет предупредить вас насчет некой злонамеренной особы, замышляющей погубить вашего царственного супруга. На его величество было совершено покушение. Вы, ваше величество, присутствовали при сем прискорбном событии.
– Ты хочешь сказать, что покушение совершили мы? Ты лжешь!
Ури присела на корточки и подняла руки, словно защищаясь от удара.
– Ваша слуга уверена в вашей невиновности, как в своей собственной. Ваша слуга явилась, чтобы назвать имя…
Что-то (впоследствии Идн долго ломала голову, пытаясь понять, что же именно) привлекло внимание Идн к входу в шатер; пологи были раздвинуты, хотя должны были быть крепко стянуты пятью золотыми шнурами, – странное обстоятельство, в тот момент не встревожившее Идн. В проеме она увидела высокого мужчину с посохом, вырисовывавшегося темным силуэтом на фоне озаренного солнцем неба. Он был в сером плаще и широкополой шляпе, и он направлялся к ней.
Их взгляды встретились; Идн, голая, поднялась с кровати и, трепеща всем телом, неподвижно стояла на месте, покуда он не остановился перед ней. Голая, она опустилась на колени и прижалась лбом к богатому шероховатому ковру.
– Встань, дочь моя.
Она встала, медленно и нерешительно.
– Открой глаза.
– Я боюсь, Отец.
– Думаешь, ты умрешь, коли увидишь мое лицо? Я не Верховный. Посмотри на меня.
Еще никогда в жизни Идн не приходилось совершать столь огромного усилия над собой.
– Тебе знаком мой голос?
– Это голос ветра, Отец. Я не знала, что это ваш голос, но я не раз его слышала.
– Посмотри мне в глаза. Ты видишь?
– Да, Отец. Там живет солнце.
– Я?..
– Странник. – Колени у нее задрожали столь сильно, что она едва не упала. – Вы король оверкинов.
– Ужели я внушаю такой страх?
– Да, Отец.
Он рассмеялся – так смеется бурный горный поток.
– В-вы недовольны мной?
Он положил руку ей на плечо, и токи силы излились из нее в Идн.
– Ты действительно полагаешь, королева Идн, что к вызвавшим мое недовольство я являюсь в таком обличье?
– Нет, Отец. Я знаю, что не в таком.
– Тогда почему ты боишься? Потому ли, что твой муж – потомок Имира?
– Да, Отец. Поэтому и по многим другим причинам.
– Мои собственные подданные сочетались браком с Великанами зимы и древней ночи, королева Идн, и не раз. Если я благословлю тебя, ты станешь служить мне? Получившие мое благословение взысканы милостью неба.
Идн опустилась на колени, не сводя сияющих глаз с его лица.
– Я буду служить вам со всем рвением, Отец, отныне и впредь. С вашим благословением или без него.
Он благословил Идн благословением Ская и пообещал место за своим столом, положив руку ей на голову и дотронувшись посохом сначала до правого, потом до левого плеча.
– Встань, королева Идн. Отныне ты всегда будешь рядом со мной.
Она поднялась на ноги, плача от счастья и не в силах вымолвить ни слова.
– У меня есть друг. Я не стану называть его имя, поскольку здесь он носит не такое имя, как среди нас, где зовется Дракориттером. Его шлем увенчан фигурой вздыбленного дракона, а на щите изображен дракон, свернувшийся кольцами.
Все еще плача, она кивнула.
– Я позволил ему вернуться в Митгартр, чтобы он вновь обрел свою единственную любовь. Помоги ему, королева Идн.
Она зажмурила глаза, из которых по-прежнему ручьем текли слезы, и с усилием проговорила слова клятвы:
– От-тец. Я… я в-ваша рабыня.
Открыв глаза, Идн обнаружила, что стоит одна в шатре, прежде принадлежавшем Мардеру. Герда по-прежнему спала в изножье складной кровати. Странник исчез без следа. Ури, эльфийская дева, тоже исчезла – лишь горящая, коптящая свеча напоминала об ее недавнем присутствии.
Закутавшись в одеяло, Идн подошла к выходу из шатра, теперь закрытому и крепко стянутому пятью золотыми шнурами. Она развязала узлы и раздвинула темно-коричневые бархатные пологи. Анс лежал у порога, рядом с ним валялась толстая дубинка. На расстоянии полета стрелы ниже по склону, покрытому бурой зимней травой и островками снега, за погасшими кострами и спящими людьми, закутавшимися во все покрывала, какие только нашлись, зеленая ель и голая белая береза покачивались на утреннем ветру, который пропел – всего один раз – слова благословения, полученного ею.
Вернувшись к кровати, Идн стянула одеяло со служанки.
– Вставай, Герда! Солнце уже взошло! Помоги нам одеться, пока Бертольд и Анс не явились в нашу палатку.
Влетевший в шатер утренний ветер загасил пламя свечи.
Этела, чисто вымытая и еще немного влажная, обсыхала в комнате.
– Вы куда?
– Обратно в город.
Тауг попытался улыбнуться – и небезуспешно.
– Зачем?
– За покупками. Лорд Тиази дал нам денег – сэру Свону и мне. В замке все припасы на исходе.
– Я с вами!
– Нет.
– Да! Я знаю, где чем торгуют, я вам покажу весь рынок.
– Надень плащ. – Тауг застегнул перевязь и проверил, свободно ли ходит Мечедробитель в ножнах. – А если бы кто-нибудь увидел тебя в таком виде – в прилипшем к телу платье?
– Никто не увидит. Тут эта штуковина на двери.
– Засов. – Тауг взял кинжал, прежде принадлежавший ангриду-кузнецу, и смерил его недовольным взглядом. Как он потащит меч длиной со стрекало для волов? – Через минуту его там не будет. Я ухожу, а для тебя он слишком тяжелый.
– Подождите. Я соберусь в два счета.
– Ты не идешь. Лорд Тиази и лорд Бил сказали: сэр Свон и я. И больше никто.
– Хотите, я покажу вам, как носить большой нож хозяина?
– Да тебе-то откуда знать? – Тауг поставил огромный кинжал стоймя на пол, прислонив к кровати.
– Просто я смышленая. Смотрите.
Прежде чем он успел остановить Этелу, она вытащила из ножен его собственный кинжал и нырнула под одно из громадных кресел.
– Что ты там делаешь? Не режь там ничего!
– Уже отрезала. Он страшно острый.
– Знаю, сам точил. Поосторожнее с ним.
– Похоже, кожа не новая. Она довольно мягкая. – Этела вылезла из-под кресла, размахивая зажатой в руке узкой полоской толстой кожи. – Теперь сядьте на пол, чтобы я могла все сделать.
– Что – сделать?
– Прикрепить ваш меч. Вы увидите. Садитесь же!
Тауг неохотно подчинился.
– У меня мало времени. Сэр Свон, вероятно, уже ждет меня.
– Мы больше времени потратили на разговоры.
Стоящая у него за спиной Этела потянула за пряжку на наплечном ремне.
– Видите, эта штуковина у вас для того, чтобы делать лямку длиннее или короче, а у меча вот здесь кольцо, за которое хозяин привязывал его к поясу. Вы перерезали ремешок, помните?
– Конечно, – сказал Тауг.
– Так вот, под сиденьем у этих кресел натянуты широкие ремни, которые держат подушки. Я отрезала полосу от одного и теперь привязываю меч к пряжке.
– Ты умеешь завязывать крепкие узлы, Этела?
– Я умею вязать крючком!
Пыхтя от напряжения, она затянула узел.
– Теперь вставайте.
Он встал, и маленькие ручки произвели окончательную подгонку.
– Видите? Он висит у вас на спине немного наискось, чтобы рукоятка находилась не за головой, а над плечом. Возьмитесь за нее.
Тауг нашарил длинную костяную рукоятку, которую он собирался обточить, и потянул меч вверх вместе с ножнами, мгновение спустя соскользнувшими с клинка и повисшими у него на спине.
– Он тяжеленный, правда?
Получасом позже, когда они со Своном заканчивали седлать лошадей, Тауг вспомнил вопрос Этелы и свой ответ, далекий от правды.
– Сэр Свон?
Свои, затягивавший подпругу, на мгновение отвлекся:
– Что?
– Я хотел спросить, сколько времени вам потребовалось, чтобы привыкнуть носить кольчугу.
– Я и не привык.
Свон вскочил в седло с такой легкостью, словно кольчуга, шлем и меч не весили ровным счетом ничего.
– Не привыкли?
– Пока – нет. Я постоянно чувствую тяжесть кольчуги и всегда испытываю облегчение, когда ее снимаю. Спроси у сэра Гарваона. – Свон немного помолчал. – Но я и надеваю ее с радостью. Ты боишься, что не заберешься на коня со своим боевым мечом? Приторочь его к луке седла, рядом со щитом. Многие так делают.
Тауг уже поставил левую ногу в стремя; крепко взявшись за луку седла, он вскочил на коня со всем своим оружием.
– Не такая страшная тяжесть, как ты предполагал, верно?
Тауг кивнул.
Свон причмокнул губами и отпустил поводья. Мунрайз легкой рысью выбежал в пустынный двор, горя желанием поскорее покинуть темную конюшню.
– Ты знаешь, что гораздо тяжелее?
Тауг поспешил следом.
– Ваш шлем?
– Нет. Вот этот кошель. – Свон потряс кошель, висевший у него на поясе, и прислушался к мелодичному звону монет. – Если потеряю шлем или щит, я смогу обойтись и без них. Но потеряй я это, кто станет доверять мне?
– Я.
Свон рассмеялся:
– Хороший ответ. Честно говоря, мне мало кто доверяет сейчас. – Несколько минут Свон ехал в молчании. – Скоро прибудет герцог Мардер. Сэр Эйбел так сказал.
– Я его не знаю.
– А я знаю, и он считает, что знает меня. Он был моим сеньором, но никогда не доверял мне.
Бок о бок они проехали через ворота Утгарда и проскакали по гулкому мосту, которым Тауг проходил пешком прошлой ночью и возвращался обратно с боевым мечом на плече и Этелой, бегущей вприпрыжку за ним по пятам.
– Лишь нося кольчугу и меч, мы становимся сильными, – сказал Свон, – и лишь стоически вынося невзгоды, становимся смелыми. Другого способа нет.
– Мне нужно поговорить с тобой, Мани.
Мани кивнул и запрыгнул мне на руки.
– Я хотел бы занять свое место в вашей переметной суме. Вы окажете мне такую любезность?
– Конечно. – В подтверждение своих слов я посадил Мани в суму.
– Теперь говорите, дорогой хозяин. Или вы хотите, чтобы говорил я?
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне про зал Утраченной Любви. Ты упоминал о нем. Расскажи все, что знаешь.
– Я туда не заходил. – Мани помолчал, с отсутствующим выражением изумрудных глаз. – Кажется, я говорил.
– Расскажи все, что ты о нем слышал.
– Вероятно, Ульфа знает больше, – медленно протянул Мани. – И Поук тоже. Они пробыли в Утгарде дольше меня.
Гильф тихонько заворчал, почти зарычал.
– Их здесь нет, – сказал я. – А ты здесь. Откуда ты узнал все, что тебе о нем известно?
– Изначально? От Халд. Ангриды не способны любить. Полагаю, это ни для кого не новость. В этом состоит основная разница между ними и вами. И вы, и они большие. Ангриды побольше, конечно, но и вы, и они большие и шумные. Вы мало думаете – и одни, и другие. И умеете говорить. Что хорошо, надо признать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Идн не испытывала негодования, но постаралась говорить возмущенным тоном:
– Ужели даже здесь мы должны выставлять часового у нашего шатра?
– Ваше величество выставили. – Ури указала рукой. – Он там лежит, погруженный в глубокий сон, рядом со своей дубинкой. – Она хихикнула. – Я перешагнула через него.
Идн спустила ноги с кровати, прежде принадлежавшей Мардеру.
– Встань. Мы хотим рассмотреть тебя получше.
Ури подчинилась: тоненькая как тростинка и ростом не выше Идн.
– Мне зажечь свечу? Как я вам, нравлюсь?
– Солнце уже взошло. – Идн на мгновение задалась вопросом, куда делась ночная рубашка, но потом вспомнила, что не взяла с собой ни одной. – Через пару минут мы рассмотрим тебя достаточно хорошо.
– При солнечном свете? Ваше величество едва ли вообще увидит меня.
Над свечой взметнулся язычок пламени.
– Ты утверждаешь, что ты эльфийская дева?
Ури поклонилась, разведя руки в стороны и опустив голову.
– Твои волосы… они очень красивые, но мы должны признать, они не похожи на человеческие. Можно потрогать?
– Сколько угодно, ваше величество.
Идн потрогала.
– Они невесомые.
– Почти невесомые, ваше величество, и потому колышатся даже на самом легком ветерке. Как и я сама.
– И твои глаза. Ты не желаешь поднять на нас взгляд.
– Ваше величество – королева.
Идн дотронулась до подбородка Ури:
– Королева приказывает тебе посмотреть ей в лицо. Тебя не накажут.
Ури подняла голову, и Идн заглянула в глаза, пылающие дымчатым желтым огнем.
– Да, ты действительно эльфийская дева.
Чувствуя легкое головокружение, Иди снова села на кровать.
– Вы хотите увидеть меня настоящую, ваше величество? Я приняла это обличье, чтобы не испугать вас.
– Мы бы не испугались, – решительно заявила Идн, – но мои слуги могут проснуться. Лучше оставайся в таком виде.
– Они не проснутся, ваше величество, если вы не пожелаете этого.
– Оставайся в таком виде, эльфийская дева. Чего ты хочешь от меня?
– Улыбку.
– Хорошо. – Идн пожала плечами. – Ты получишь желаемое, коли заслужишь. Ты заслужила?
– Мой сон… – начала Ури.
– Мы не видели никакого сна! Что еще?
– Ваша слуга Ури принесла также сон сэру Эйбелу. Сон про Глас – остров, хорошо знакомый вашей покорной слуге. Если он желает вновь посетить остров Глас – а я полагаю, он желает, – он должен оставаться в Митгартре. Таким образом, я надеюсь устроить так, чтобы он поступил на службу к вашему супругу и остался на ней. Ваше величество довольны?
– Безусловно, коли это правда.
– Благодарю вас, ваше величество. Ваша слуга Ури также хочет предупредить вас насчет некой злонамеренной особы, замышляющей погубить вашего царственного супруга. На его величество было совершено покушение. Вы, ваше величество, присутствовали при сем прискорбном событии.
– Ты хочешь сказать, что покушение совершили мы? Ты лжешь!
Ури присела на корточки и подняла руки, словно защищаясь от удара.
– Ваша слуга уверена в вашей невиновности, как в своей собственной. Ваша слуга явилась, чтобы назвать имя…
Что-то (впоследствии Идн долго ломала голову, пытаясь понять, что же именно) привлекло внимание Идн к входу в шатер; пологи были раздвинуты, хотя должны были быть крепко стянуты пятью золотыми шнурами, – странное обстоятельство, в тот момент не встревожившее Идн. В проеме она увидела высокого мужчину с посохом, вырисовывавшегося темным силуэтом на фоне озаренного солнцем неба. Он был в сером плаще и широкополой шляпе, и он направлялся к ней.
Их взгляды встретились; Идн, голая, поднялась с кровати и, трепеща всем телом, неподвижно стояла на месте, покуда он не остановился перед ней. Голая, она опустилась на колени и прижалась лбом к богатому шероховатому ковру.
– Встань, дочь моя.
Она встала, медленно и нерешительно.
– Открой глаза.
– Я боюсь, Отец.
– Думаешь, ты умрешь, коли увидишь мое лицо? Я не Верховный. Посмотри на меня.
Еще никогда в жизни Идн не приходилось совершать столь огромного усилия над собой.
– Тебе знаком мой голос?
– Это голос ветра, Отец. Я не знала, что это ваш голос, но я не раз его слышала.
– Посмотри мне в глаза. Ты видишь?
– Да, Отец. Там живет солнце.
– Я?..
– Странник. – Колени у нее задрожали столь сильно, что она едва не упала. – Вы король оверкинов.
– Ужели я внушаю такой страх?
– Да, Отец.
Он рассмеялся – так смеется бурный горный поток.
– В-вы недовольны мной?
Он положил руку ей на плечо, и токи силы излились из нее в Идн.
– Ты действительно полагаешь, королева Идн, что к вызвавшим мое недовольство я являюсь в таком обличье?
– Нет, Отец. Я знаю, что не в таком.
– Тогда почему ты боишься? Потому ли, что твой муж – потомок Имира?
– Да, Отец. Поэтому и по многим другим причинам.
– Мои собственные подданные сочетались браком с Великанами зимы и древней ночи, королева Идн, и не раз. Если я благословлю тебя, ты станешь служить мне? Получившие мое благословение взысканы милостью неба.
Идн опустилась на колени, не сводя сияющих глаз с его лица.
– Я буду служить вам со всем рвением, Отец, отныне и впредь. С вашим благословением или без него.
Он благословил Идн благословением Ская и пообещал место за своим столом, положив руку ей на голову и дотронувшись посохом сначала до правого, потом до левого плеча.
– Встань, королева Идн. Отныне ты всегда будешь рядом со мной.
Она поднялась на ноги, плача от счастья и не в силах вымолвить ни слова.
– У меня есть друг. Я не стану называть его имя, поскольку здесь он носит не такое имя, как среди нас, где зовется Дракориттером. Его шлем увенчан фигурой вздыбленного дракона, а на щите изображен дракон, свернувшийся кольцами.
Все еще плача, она кивнула.
– Я позволил ему вернуться в Митгартр, чтобы он вновь обрел свою единственную любовь. Помоги ему, королева Идн.
Она зажмурила глаза, из которых по-прежнему ручьем текли слезы, и с усилием проговорила слова клятвы:
– От-тец. Я… я в-ваша рабыня.
Открыв глаза, Идн обнаружила, что стоит одна в шатре, прежде принадлежавшем Мардеру. Герда по-прежнему спала в изножье складной кровати. Странник исчез без следа. Ури, эльфийская дева, тоже исчезла – лишь горящая, коптящая свеча напоминала об ее недавнем присутствии.
Закутавшись в одеяло, Идн подошла к выходу из шатра, теперь закрытому и крепко стянутому пятью золотыми шнурами. Она развязала узлы и раздвинула темно-коричневые бархатные пологи. Анс лежал у порога, рядом с ним валялась толстая дубинка. На расстоянии полета стрелы ниже по склону, покрытому бурой зимней травой и островками снега, за погасшими кострами и спящими людьми, закутавшимися во все покрывала, какие только нашлись, зеленая ель и голая белая береза покачивались на утреннем ветру, который пропел – всего один раз – слова благословения, полученного ею.
Вернувшись к кровати, Идн стянула одеяло со служанки.
– Вставай, Герда! Солнце уже взошло! Помоги нам одеться, пока Бертольд и Анс не явились в нашу палатку.
Влетевший в шатер утренний ветер загасил пламя свечи.
Этела, чисто вымытая и еще немного влажная, обсыхала в комнате.
– Вы куда?
– Обратно в город.
Тауг попытался улыбнуться – и небезуспешно.
– Зачем?
– За покупками. Лорд Тиази дал нам денег – сэру Свону и мне. В замке все припасы на исходе.
– Я с вами!
– Нет.
– Да! Я знаю, где чем торгуют, я вам покажу весь рынок.
– Надень плащ. – Тауг застегнул перевязь и проверил, свободно ли ходит Мечедробитель в ножнах. – А если бы кто-нибудь увидел тебя в таком виде – в прилипшем к телу платье?
– Никто не увидит. Тут эта штуковина на двери.
– Засов. – Тауг взял кинжал, прежде принадлежавший ангриду-кузнецу, и смерил его недовольным взглядом. Как он потащит меч длиной со стрекало для волов? – Через минуту его там не будет. Я ухожу, а для тебя он слишком тяжелый.
– Подождите. Я соберусь в два счета.
– Ты не идешь. Лорд Тиази и лорд Бил сказали: сэр Свон и я. И больше никто.
– Хотите, я покажу вам, как носить большой нож хозяина?
– Да тебе-то откуда знать? – Тауг поставил огромный кинжал стоймя на пол, прислонив к кровати.
– Просто я смышленая. Смотрите.
Прежде чем он успел остановить Этелу, она вытащила из ножен его собственный кинжал и нырнула под одно из громадных кресел.
– Что ты там делаешь? Не режь там ничего!
– Уже отрезала. Он страшно острый.
– Знаю, сам точил. Поосторожнее с ним.
– Похоже, кожа не новая. Она довольно мягкая. – Этела вылезла из-под кресла, размахивая зажатой в руке узкой полоской толстой кожи. – Теперь сядьте на пол, чтобы я могла все сделать.
– Что – сделать?
– Прикрепить ваш меч. Вы увидите. Садитесь же!
Тауг неохотно подчинился.
– У меня мало времени. Сэр Свон, вероятно, уже ждет меня.
– Мы больше времени потратили на разговоры.
Стоящая у него за спиной Этела потянула за пряжку на наплечном ремне.
– Видите, эта штуковина у вас для того, чтобы делать лямку длиннее или короче, а у меча вот здесь кольцо, за которое хозяин привязывал его к поясу. Вы перерезали ремешок, помните?
– Конечно, – сказал Тауг.
– Так вот, под сиденьем у этих кресел натянуты широкие ремни, которые держат подушки. Я отрезала полосу от одного и теперь привязываю меч к пряжке.
– Ты умеешь завязывать крепкие узлы, Этела?
– Я умею вязать крючком!
Пыхтя от напряжения, она затянула узел.
– Теперь вставайте.
Он встал, и маленькие ручки произвели окончательную подгонку.
– Видите? Он висит у вас на спине немного наискось, чтобы рукоятка находилась не за головой, а над плечом. Возьмитесь за нее.
Тауг нашарил длинную костяную рукоятку, которую он собирался обточить, и потянул меч вверх вместе с ножнами, мгновение спустя соскользнувшими с клинка и повисшими у него на спине.
– Он тяжеленный, правда?
Получасом позже, когда они со Своном заканчивали седлать лошадей, Тауг вспомнил вопрос Этелы и свой ответ, далекий от правды.
– Сэр Свон?
Свои, затягивавший подпругу, на мгновение отвлекся:
– Что?
– Я хотел спросить, сколько времени вам потребовалось, чтобы привыкнуть носить кольчугу.
– Я и не привык.
Свон вскочил в седло с такой легкостью, словно кольчуга, шлем и меч не весили ровным счетом ничего.
– Не привыкли?
– Пока – нет. Я постоянно чувствую тяжесть кольчуги и всегда испытываю облегчение, когда ее снимаю. Спроси у сэра Гарваона. – Свон немного помолчал. – Но я и надеваю ее с радостью. Ты боишься, что не заберешься на коня со своим боевым мечом? Приторочь его к луке седла, рядом со щитом. Многие так делают.
Тауг уже поставил левую ногу в стремя; крепко взявшись за луку седла, он вскочил на коня со всем своим оружием.
– Не такая страшная тяжесть, как ты предполагал, верно?
Тауг кивнул.
Свон причмокнул губами и отпустил поводья. Мунрайз легкой рысью выбежал в пустынный двор, горя желанием поскорее покинуть темную конюшню.
– Ты знаешь, что гораздо тяжелее?
Тауг поспешил следом.
– Ваш шлем?
– Нет. Вот этот кошель. – Свон потряс кошель, висевший у него на поясе, и прислушался к мелодичному звону монет. – Если потеряю шлем или щит, я смогу обойтись и без них. Но потеряй я это, кто станет доверять мне?
– Я.
Свон рассмеялся:
– Хороший ответ. Честно говоря, мне мало кто доверяет сейчас. – Несколько минут Свон ехал в молчании. – Скоро прибудет герцог Мардер. Сэр Эйбел так сказал.
– Я его не знаю.
– А я знаю, и он считает, что знает меня. Он был моим сеньором, но никогда не доверял мне.
Бок о бок они проехали через ворота Утгарда и проскакали по гулкому мосту, которым Тауг проходил пешком прошлой ночью и возвращался обратно с боевым мечом на плече и Этелой, бегущей вприпрыжку за ним по пятам.
– Лишь нося кольчугу и меч, мы становимся сильными, – сказал Свон, – и лишь стоически вынося невзгоды, становимся смелыми. Другого способа нет.
– Мне нужно поговорить с тобой, Мани.
Мани кивнул и запрыгнул мне на руки.
– Я хотел бы занять свое место в вашей переметной суме. Вы окажете мне такую любезность?
– Конечно. – В подтверждение своих слов я посадил Мани в суму.
– Теперь говорите, дорогой хозяин. Или вы хотите, чтобы говорил я?
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне про зал Утраченной Любви. Ты упоминал о нем. Расскажи все, что знаешь.
– Я туда не заходил. – Мани помолчал, с отсутствующим выражением изумрудных глаз. – Кажется, я говорил.
– Расскажи все, что ты о нем слышал.
– Вероятно, Ульфа знает больше, – медленно протянул Мани. – И Поук тоже. Они пробыли в Утгарде дольше меня.
Гильф тихонько заворчал, почти зарычал.
– Их здесь нет, – сказал я. – А ты здесь. Откуда ты узнал все, что тебе о нем известно?
– Изначально? От Халд. Ангриды не способны любить. Полагаю, это ни для кого не новость. В этом состоит основная разница между ними и вами. И вы, и они большие. Ангриды побольше, конечно, но и вы, и они большие и шумные. Вы мало думаете – и одни, и другие. И умеете говорить. Что хорошо, надо признать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88