Бедная Элейн, она даже не может прогуляться верхом! Но здесь, в Тауэре, она может делать то, что сама пожелает.
Ронвен улыбнулась.
– Это очень любезное предложение, ваша милость, и я с удовольствием принимаю его! Я очень скучаю по леди Элейн.
Мысль о том, что им удастся перехитрить Роберта де Куинси, очень понравилась Джоанне и на время отвлекла ее от невзгод и тяжелых раздумий. Она потянулась к сундучку, который Ронвен поставила на кровать, и развязала бледно-зеленую ленту, перетянувшую крышку.
Ронвен наблюдала за ней с интересом. Умом королева не отличалась, но сейчас она была нужна ей. Поэтому еще некоторое время ее существование нужно было потерпеть.
IX
Тауэр
Радости от встречи не было границ. Элейн и Ронвен долго обнимали и разглядывали друг друга перед довольно улыбавшейся Джоанной. Они не виделись несколько месяцев, но это время показалось им вечностью.
Ронвен была одета в новое платье и перчатки из тонкого льна. Графиня Клеменс, хозяйка дома, официально назначила ее своей управляющей в одном из своих домов, и Ронвен, быстро освоившись в этом новом качестве, полностью погрузилась в обустройство дома в Честер-Корт, на Грейсчерч-стрит. Ей нравились ее новые заботы, но важнее всего была свобода. Единственное, что омрачало ей жизнь, это тревожные мысли о том, что могло случиться с Элейн.
– А как поживает Лунед? – вспомнила, наконец, Элейн.
Ронвен кратко ответила:
– Она вышла замуж.
– Замуж? За кого? Когда? Где она?
– За торговца шелком из Лондона, месяц назад, живет на Милк-стрит. Я говорила ей, что требуется ваше разрешение, миледи, но она меня не послушала. Она заявила, что ей достаточно и моего разрешения, да и без него она все равно выйдет за своего милого. Она не хотела ждать, и они поженились накануне дня святого Валентина. Это богатый молодой человек, по-своему даже красивый, и он без ума от Лунед. Чего ей еще желать?
Элейн улыбалась.
– Она счастлива?
– О да! – ответила Ронвен.
– Я рада за нее. Передай ей мое благословение. Как мне хочется увидеть ее!
– Скажите ей, леди Ронвен, чтобы она тоже пришла сюда! – напомнила о своем присутствии Джоанна. – Если ее муж торгует шелком, то, возможно, мы у него кое-что купим.
X
Ронвен встречалась с Элейн еще трижды, а в последний раз она привела с собой и Лунед, которая была одета теперь, пожалуй, лучше Элейн. Роберт, который тратил слишком много денег из наследства Джона на свой гардероб, объявил во всеуслышание, что у его жены и так достаточно нарядов, и Элейн, кипя в душе от злости, была вынуждена уступить. Свои самые лучшие платья она отложила подальше, приберегая для приема у короля или королевы Джоанны, а на каждый день оставила заштопанные платья и накидки.
Последняя встреча ее с Джоанной была не слишком радостной. Королева, которую, как обычно, опекали Ода и верный Хью де Гарли, чувствовала себя плохо, была раздражительна и все время повторяла, что ей пора возвращаться домой.
– Я уезжаю, – сказала она, открывая новую шкатулку со сладостями, принесенную Ронвен. – Александр ждет меня. – Она искоса взглянула на Лунед, которая незадолго до того доверительно и радостно поведала им, что беременна, а сейчас командовала двумя подмастерьями, навьюченными рулонами шелка. – Я закажу себе из этого шелка пару платьев к Пасхе. Александру должно понравиться, – сказала королева.
– Это самые последние образцы, ваша милость! – Лунед улыбалась, гордясь своей причастностью к такому уважаемому ремеслу. – Прямо со станка наших самых искусных ткачей, и лучше их вы нигде не найдете. Даже ее величество королева Англии еще не видела таких тканей!
Элейн осторожно ощупала тонкую ткань и грустно улыбнулась; она не могла позволить себе купить что-либо из этой роскоши.
Джоанна будто прочитала что-то в ее глазах. Она купила четыре дюжины локтей шелка разных расцветок и тут же вручила два отреза Элейн.
– Это – подарок от меня и от твоего дяди, – сказала она. Один отрез был зеленым, с тонкими узорами пурпурного цвета, а другой – ярко-алым, напоминавшим венецианскую парчу. Элейн восхищенно прижала легкий материал к лицу.
Ронвен тоже была в восторге.
– Я возьму их с собой и сошью для тебя платья, милая, – сказала она Элейн. – Если ты принесешь ткань домой, твой муж, скорее всего, заберет ее и закажет себе новые рубашки!
Элейн скрыла улыбку – ее посетила такая же мысль.
– В самом деле, Ронвен? Это было бы чудесно! У тебя получаются такие прекрасные платья!
Ронвен полыценно кивнула.
– Я знаю двух отличных мастериц на Милк-стрит. Они сошьют как нельзя лучше, и вышивают они тоже неплохо. Приходи ко мне через три дня, и мы сделаем примерку!
– Постараюсь выкроить время, – ответила Элейн. – На этот раз все будет чистой правдой: я иду к портнихе! Если платья будут уже готовы, не станет же он их распарывать и переделывать! – Элейн рассмеялась и порывисто обняла Джоанну. – Ты так добра ко мне, тетя! Когда я снова смогу тебя увидеть?
Джоанна задумалась.
– Приезжай к нам в Шотландию! Раньше твой муж бывал со своим братом при дворе Александра; убеди его приехать снова. У лорда Винчестера много земель в наших краях, и ты сумеешь найти предлог, чтобы отправиться на север. – Королева задумчиво улыбнулась. – Уверена, что Александр будет рад видеть тебя.
Ненадолго наступила тишина. Элейн ощутила, что щеки покрылись румянцем, отвернулась и, глядя на подмастерьев, ловко сворачивающих шелк, взволнованно сказала:
– Тогда я приеду. Обязательно приеду!
XI
Вестминстерский дворец
– Значит, ты просишь помилования для убийцы. – Король Генрих откинулся на спинку трона и задумчиво насупил брови. – Она, должно быть, много значит для тебя.
Граф Винчестер и его младший брат незадолго до этого разговора покинули зал и отправились посмотреть на новых королевских лошадей. Элейн отстала от них и попросила своего дядю выслушать просьбу.
– Леди Ронвен была назначена опекать меня еще моей матушкой, ваше величество. Она воспитала меня с самого рождения, а бедного Сенидда убила, защищая себя – и меня тоже!
Король строго смотрел на Элейн:
– Не уверен, что все происходило так; мне рассказывали совсем другое!
– Значит, вам лгали, сир! Если бы вы знали всю правду, вы давно бы простили и помиловали ее. Она нужна мне, ваша милость! – взмолилась Элейн. – У меня не так много друзей и слуг среди окружения Роберта де Куинси.
Элейн увидела, как король заерзал на своем троне. Он уже знал, какие последствия вызвало его повеление женить нескольких придворных лордов на иностранках из окружения своей молодой жены – ненависть, страх, и ничего более. Однако, упрямо сжав губы, Генрих произнес сухо:
– Надеюсь, ты не сожалеешь о том, что я выбрал тебе такого мужа!
– О нет, ни в коем случае, сир! – Лицо Элейн выражало не меньшее упрямство. – Я лишь надеюсь, что ваша милость позволит мне в той жизни, что вы для меня определили, иметь в качестве компаньонки леди Ронвен!
– Ну что же, если это сделает тебя счастливее, то я не вижу причин возражать. Пусть так и будет. Не могу поверить, что эта женщина представляет собой угрозу для кого-либо. Приходи ко мне через неделю, и ты получишь письменное подтверждение помилования!
– А вы не могли бы сделать это сейчас?
Генрих упрямо покачал головой:
– Нет. А сейчас иди, иди к своему мужу, пока я не передумал!
XII
Когда тремя днями позже Элейн объявила, что собирается к портнихе, Роберт не возражал. Он даже не обратил на это внимания, поскольку был занят собственными сборами – его самого и лорда Винчестера вызвали к королю.
К дому на Грейсчерч-стрит, где жила Ронвен, вела узкая и темная улочка, но за высокими воротами скрывался большой двор и дом, похожий на замок. Большую часть времени дом оставался почти пустым, поскольку графиня Клеменс со всей своей челядью наезжала в Лондон раз или два в год. В последние годы стареющую графиню такие путешествия стали утомлять, и все заботы по содержанию дома легли на плечи Ронвен. Впрочем, слуги были расторопными и вышколенными, и Ронвен не считала свои обязанности экономки слишком обременительными, скорее они ей даже нравились.
Новые платья висели в большой светлой спальне, выходившей окнами на небольшой внутренний дворик с мощеными дорожками и несколькими клумбами роз. Здесь ждали две девушки-швеи; Ронвен, которой Элейн сразу же сообщила новость о королевском помиловании, улыбалась, не в силах скрыть радость.
Сама примерка не заняла много времени. Ронвен хорошо помнила фигуру Элейн и ее размеры, однако ей очень не понравилось, что Элейн так похудела за прошедшие месяцы.
– Ты выглядишь как голодная сирота, милая. – Она осторожно взяла Элейн за руку. – Уж не заболела ли ты?
– Нет, конечно! Ты же знаешь, я никогда не болею!
– Значит, ты по-прежнему несчастна?
– Разумеется! А чего ты еще ожидала? Хотя он больше не бьет меня и не заставляет делать то, чего я не хочу. – Элейн состроила многозначительную гримасу. – Но это потому, что у него сейчас нет ничего, что он мог бы использовать против меня, а кроме того, ему нужна моя помощь, чтобы приблизиться к королю, а ради этого он готов на все!
– Но ты бы предпочла жить в Шотландии, – сказала Ронвен так тихо, что мастерицы не услышали ее.
– Ронвен! Я же говорила тебе:
– Тсс! Я помню, что ты говорила, но ты больше не жена этого размазни-графа. Он уже давно умер! Твое сердце свободно и может выбирать кого угодно.
– Но оно никого не хочет, Ронвен.
– А мне кажется, хочет, моя милая! И я думаю, что скоро ты осуществишь его желание…
XIII
Четверг, 4 марта 1238
Через четыре дня Элейн предстала перед королем в одном из своих новых платьев. Когда Роберт увидел его, то прямо-таки побелел от злости.
– Где ты взяла деньги на такое дорогое платье? Боже милостивый, ты что, думаешь, что прежняя жизнь все еще продолжается? Вы разорите меня, мадам!
Элейн удержалась от того, чтобы вспомнить о накидке самого Роберта – уже третьей по счету с тех пор, как они приехали в Лондон, – и упомянуть о том, что деньги берутся из ее кошелька.
– Это подарок, сэр, – сказала она с улыбкой, – от королевы Шотландии.
– Да? Ну что ж, в таком случае следует поблагодарить ее за щедрость! – Роберт попытался изобразить улыбку, и всю дорогу, пока они ехали в Вестминстер, он хмурился, видимо от зависти.
В этот раз Элейн не имела возможности поговорить с королем наедине – Роберт постоянно находился рядом с ней. Поэтому, обращаясь к королю с вопросом, она постоянно напоминала себе, что муж стоит у нее за спиной.
– Вы уже распорядились об этом деле, которое мы обсуждали неделю назад, ваша милость?
Генрих недоуменно посмотрел на нее:
– Какое дело, племянница?
Элейн поняла, что придется говорить в открытую.
– Помилование, сир!
– Помилование? – Генрих задумчиво потер щеку ладонью. – Ах да, помилование! У меня, к сожалению, не было времени подумать об этом. Напомни еще раз на будущей неделе.
– Ваша милость!..
– На будущей неделе! – нетерпеливо повторил он. – Я еще не решил, собираюсь ли я вообще помиловать эту женщину! Я должен разобраться…
Элейн на мгновение потеряла дар речи.
– Но вы же обещали, ваше величество!..
– Я ничего не обещал, леди Честер! – Король подчеркнуто назвал Элейн ее титулом – Я подумаю. Итак, на будущей неделе!
Уголком глаза Элейн увидела, как Роберт начал меняться в лице, губы гневно сжались, и он готов был вмешаться.
– Но, милорд король, дядя! Выслушайте меня, прошу вас…
– Оставь нас! – Генрих выкрикнул это так громко, что толпившиеся в зале мгновенно смолкли и уставились на стоявших у трона. Генрих повернулся на троне, заметив только что вошедшего в зал гонца, и спросил, обращаясь к нему: – Ну, какие еще известия?
Элейн поняла, что аудиенция окончена. Она была потрясена вероломством дяди, но вдруг все ее внимание переключилось на гонца, который, едва переведя дух, преклонил колени перед троном.
– Королева Шотландии, сир! Она умирает!..
– Что ты сказал?! – Генрих встал.
– Ваша сестра умирает, сир! Она собиралась отбыть сегодня в Шотландию, но ночью ей стало плохо, а утром случился припадок. Сейчас она при смерти, сир!
– О нет! – едва слышно выдохнула Элейн.
Король смотрел на гонца, не понимая, о чем тот говорит.
– Моя сестра? – тихо повторил он. – При смерти? Как же так? Она была здорова, всего два дня назад она приходила попрощаться перед отъездом… Она должна была передать мое послание королю Шотландии… Я вручил ей подарки… – Генрих помотал головой, все еще не в силах понять услышанное. – При ней есть врач?
– Да, сир!
– И они не знают, что случилось? Они не в силах помочь моей сестре? Боже милостивый!
– Они говорят, ваша милость, что ей уже ничем не помочь, только чудо может спасти ее. – Гонец перекрестился, а вслед за ним король и все присутствующие.
– Я должна пойти к ней! – Элейн первой опомнилась от страшной вести. – Прошу вас, дядя, позвольте мне пойти к ней!
– Да-да, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Ронвен улыбнулась.
– Это очень любезное предложение, ваша милость, и я с удовольствием принимаю его! Я очень скучаю по леди Элейн.
Мысль о том, что им удастся перехитрить Роберта де Куинси, очень понравилась Джоанне и на время отвлекла ее от невзгод и тяжелых раздумий. Она потянулась к сундучку, который Ронвен поставила на кровать, и развязала бледно-зеленую ленту, перетянувшую крышку.
Ронвен наблюдала за ней с интересом. Умом королева не отличалась, но сейчас она была нужна ей. Поэтому еще некоторое время ее существование нужно было потерпеть.
IX
Тауэр
Радости от встречи не было границ. Элейн и Ронвен долго обнимали и разглядывали друг друга перед довольно улыбавшейся Джоанной. Они не виделись несколько месяцев, но это время показалось им вечностью.
Ронвен была одета в новое платье и перчатки из тонкого льна. Графиня Клеменс, хозяйка дома, официально назначила ее своей управляющей в одном из своих домов, и Ронвен, быстро освоившись в этом новом качестве, полностью погрузилась в обустройство дома в Честер-Корт, на Грейсчерч-стрит. Ей нравились ее новые заботы, но важнее всего была свобода. Единственное, что омрачало ей жизнь, это тревожные мысли о том, что могло случиться с Элейн.
– А как поживает Лунед? – вспомнила, наконец, Элейн.
Ронвен кратко ответила:
– Она вышла замуж.
– Замуж? За кого? Когда? Где она?
– За торговца шелком из Лондона, месяц назад, живет на Милк-стрит. Я говорила ей, что требуется ваше разрешение, миледи, но она меня не послушала. Она заявила, что ей достаточно и моего разрешения, да и без него она все равно выйдет за своего милого. Она не хотела ждать, и они поженились накануне дня святого Валентина. Это богатый молодой человек, по-своему даже красивый, и он без ума от Лунед. Чего ей еще желать?
Элейн улыбалась.
– Она счастлива?
– О да! – ответила Ронвен.
– Я рада за нее. Передай ей мое благословение. Как мне хочется увидеть ее!
– Скажите ей, леди Ронвен, чтобы она тоже пришла сюда! – напомнила о своем присутствии Джоанна. – Если ее муж торгует шелком, то, возможно, мы у него кое-что купим.
X
Ронвен встречалась с Элейн еще трижды, а в последний раз она привела с собой и Лунед, которая была одета теперь, пожалуй, лучше Элейн. Роберт, который тратил слишком много денег из наследства Джона на свой гардероб, объявил во всеуслышание, что у его жены и так достаточно нарядов, и Элейн, кипя в душе от злости, была вынуждена уступить. Свои самые лучшие платья она отложила подальше, приберегая для приема у короля или королевы Джоанны, а на каждый день оставила заштопанные платья и накидки.
Последняя встреча ее с Джоанной была не слишком радостной. Королева, которую, как обычно, опекали Ода и верный Хью де Гарли, чувствовала себя плохо, была раздражительна и все время повторяла, что ей пора возвращаться домой.
– Я уезжаю, – сказала она, открывая новую шкатулку со сладостями, принесенную Ронвен. – Александр ждет меня. – Она искоса взглянула на Лунед, которая незадолго до того доверительно и радостно поведала им, что беременна, а сейчас командовала двумя подмастерьями, навьюченными рулонами шелка. – Я закажу себе из этого шелка пару платьев к Пасхе. Александру должно понравиться, – сказала королева.
– Это самые последние образцы, ваша милость! – Лунед улыбалась, гордясь своей причастностью к такому уважаемому ремеслу. – Прямо со станка наших самых искусных ткачей, и лучше их вы нигде не найдете. Даже ее величество королева Англии еще не видела таких тканей!
Элейн осторожно ощупала тонкую ткань и грустно улыбнулась; она не могла позволить себе купить что-либо из этой роскоши.
Джоанна будто прочитала что-то в ее глазах. Она купила четыре дюжины локтей шелка разных расцветок и тут же вручила два отреза Элейн.
– Это – подарок от меня и от твоего дяди, – сказала она. Один отрез был зеленым, с тонкими узорами пурпурного цвета, а другой – ярко-алым, напоминавшим венецианскую парчу. Элейн восхищенно прижала легкий материал к лицу.
Ронвен тоже была в восторге.
– Я возьму их с собой и сошью для тебя платья, милая, – сказала она Элейн. – Если ты принесешь ткань домой, твой муж, скорее всего, заберет ее и закажет себе новые рубашки!
Элейн скрыла улыбку – ее посетила такая же мысль.
– В самом деле, Ронвен? Это было бы чудесно! У тебя получаются такие прекрасные платья!
Ронвен полыценно кивнула.
– Я знаю двух отличных мастериц на Милк-стрит. Они сошьют как нельзя лучше, и вышивают они тоже неплохо. Приходи ко мне через три дня, и мы сделаем примерку!
– Постараюсь выкроить время, – ответила Элейн. – На этот раз все будет чистой правдой: я иду к портнихе! Если платья будут уже готовы, не станет же он их распарывать и переделывать! – Элейн рассмеялась и порывисто обняла Джоанну. – Ты так добра ко мне, тетя! Когда я снова смогу тебя увидеть?
Джоанна задумалась.
– Приезжай к нам в Шотландию! Раньше твой муж бывал со своим братом при дворе Александра; убеди его приехать снова. У лорда Винчестера много земель в наших краях, и ты сумеешь найти предлог, чтобы отправиться на север. – Королева задумчиво улыбнулась. – Уверена, что Александр будет рад видеть тебя.
Ненадолго наступила тишина. Элейн ощутила, что щеки покрылись румянцем, отвернулась и, глядя на подмастерьев, ловко сворачивающих шелк, взволнованно сказала:
– Тогда я приеду. Обязательно приеду!
XI
Вестминстерский дворец
– Значит, ты просишь помилования для убийцы. – Король Генрих откинулся на спинку трона и задумчиво насупил брови. – Она, должно быть, много значит для тебя.
Граф Винчестер и его младший брат незадолго до этого разговора покинули зал и отправились посмотреть на новых королевских лошадей. Элейн отстала от них и попросила своего дядю выслушать просьбу.
– Леди Ронвен была назначена опекать меня еще моей матушкой, ваше величество. Она воспитала меня с самого рождения, а бедного Сенидда убила, защищая себя – и меня тоже!
Король строго смотрел на Элейн:
– Не уверен, что все происходило так; мне рассказывали совсем другое!
– Значит, вам лгали, сир! Если бы вы знали всю правду, вы давно бы простили и помиловали ее. Она нужна мне, ваша милость! – взмолилась Элейн. – У меня не так много друзей и слуг среди окружения Роберта де Куинси.
Элейн увидела, как король заерзал на своем троне. Он уже знал, какие последствия вызвало его повеление женить нескольких придворных лордов на иностранках из окружения своей молодой жены – ненависть, страх, и ничего более. Однако, упрямо сжав губы, Генрих произнес сухо:
– Надеюсь, ты не сожалеешь о том, что я выбрал тебе такого мужа!
– О нет, ни в коем случае, сир! – Лицо Элейн выражало не меньшее упрямство. – Я лишь надеюсь, что ваша милость позволит мне в той жизни, что вы для меня определили, иметь в качестве компаньонки леди Ронвен!
– Ну что же, если это сделает тебя счастливее, то я не вижу причин возражать. Пусть так и будет. Не могу поверить, что эта женщина представляет собой угрозу для кого-либо. Приходи ко мне через неделю, и ты получишь письменное подтверждение помилования!
– А вы не могли бы сделать это сейчас?
Генрих упрямо покачал головой:
– Нет. А сейчас иди, иди к своему мужу, пока я не передумал!
XII
Когда тремя днями позже Элейн объявила, что собирается к портнихе, Роберт не возражал. Он даже не обратил на это внимания, поскольку был занят собственными сборами – его самого и лорда Винчестера вызвали к королю.
К дому на Грейсчерч-стрит, где жила Ронвен, вела узкая и темная улочка, но за высокими воротами скрывался большой двор и дом, похожий на замок. Большую часть времени дом оставался почти пустым, поскольку графиня Клеменс со всей своей челядью наезжала в Лондон раз или два в год. В последние годы стареющую графиню такие путешествия стали утомлять, и все заботы по содержанию дома легли на плечи Ронвен. Впрочем, слуги были расторопными и вышколенными, и Ронвен не считала свои обязанности экономки слишком обременительными, скорее они ей даже нравились.
Новые платья висели в большой светлой спальне, выходившей окнами на небольшой внутренний дворик с мощеными дорожками и несколькими клумбами роз. Здесь ждали две девушки-швеи; Ронвен, которой Элейн сразу же сообщила новость о королевском помиловании, улыбалась, не в силах скрыть радость.
Сама примерка не заняла много времени. Ронвен хорошо помнила фигуру Элейн и ее размеры, однако ей очень не понравилось, что Элейн так похудела за прошедшие месяцы.
– Ты выглядишь как голодная сирота, милая. – Она осторожно взяла Элейн за руку. – Уж не заболела ли ты?
– Нет, конечно! Ты же знаешь, я никогда не болею!
– Значит, ты по-прежнему несчастна?
– Разумеется! А чего ты еще ожидала? Хотя он больше не бьет меня и не заставляет делать то, чего я не хочу. – Элейн состроила многозначительную гримасу. – Но это потому, что у него сейчас нет ничего, что он мог бы использовать против меня, а кроме того, ему нужна моя помощь, чтобы приблизиться к королю, а ради этого он готов на все!
– Но ты бы предпочла жить в Шотландии, – сказала Ронвен так тихо, что мастерицы не услышали ее.
– Ронвен! Я же говорила тебе:
– Тсс! Я помню, что ты говорила, но ты больше не жена этого размазни-графа. Он уже давно умер! Твое сердце свободно и может выбирать кого угодно.
– Но оно никого не хочет, Ронвен.
– А мне кажется, хочет, моя милая! И я думаю, что скоро ты осуществишь его желание…
XIII
Четверг, 4 марта 1238
Через четыре дня Элейн предстала перед королем в одном из своих новых платьев. Когда Роберт увидел его, то прямо-таки побелел от злости.
– Где ты взяла деньги на такое дорогое платье? Боже милостивый, ты что, думаешь, что прежняя жизнь все еще продолжается? Вы разорите меня, мадам!
Элейн удержалась от того, чтобы вспомнить о накидке самого Роберта – уже третьей по счету с тех пор, как они приехали в Лондон, – и упомянуть о том, что деньги берутся из ее кошелька.
– Это подарок, сэр, – сказала она с улыбкой, – от королевы Шотландии.
– Да? Ну что ж, в таком случае следует поблагодарить ее за щедрость! – Роберт попытался изобразить улыбку, и всю дорогу, пока они ехали в Вестминстер, он хмурился, видимо от зависти.
В этот раз Элейн не имела возможности поговорить с королем наедине – Роберт постоянно находился рядом с ней. Поэтому, обращаясь к королю с вопросом, она постоянно напоминала себе, что муж стоит у нее за спиной.
– Вы уже распорядились об этом деле, которое мы обсуждали неделю назад, ваша милость?
Генрих недоуменно посмотрел на нее:
– Какое дело, племянница?
Элейн поняла, что придется говорить в открытую.
– Помилование, сир!
– Помилование? – Генрих задумчиво потер щеку ладонью. – Ах да, помилование! У меня, к сожалению, не было времени подумать об этом. Напомни еще раз на будущей неделе.
– Ваша милость!..
– На будущей неделе! – нетерпеливо повторил он. – Я еще не решил, собираюсь ли я вообще помиловать эту женщину! Я должен разобраться…
Элейн на мгновение потеряла дар речи.
– Но вы же обещали, ваше величество!..
– Я ничего не обещал, леди Честер! – Король подчеркнуто назвал Элейн ее титулом – Я подумаю. Итак, на будущей неделе!
Уголком глаза Элейн увидела, как Роберт начал меняться в лице, губы гневно сжались, и он готов был вмешаться.
– Но, милорд король, дядя! Выслушайте меня, прошу вас…
– Оставь нас! – Генрих выкрикнул это так громко, что толпившиеся в зале мгновенно смолкли и уставились на стоявших у трона. Генрих повернулся на троне, заметив только что вошедшего в зал гонца, и спросил, обращаясь к нему: – Ну, какие еще известия?
Элейн поняла, что аудиенция окончена. Она была потрясена вероломством дяди, но вдруг все ее внимание переключилось на гонца, который, едва переведя дух, преклонил колени перед троном.
– Королева Шотландии, сир! Она умирает!..
– Что ты сказал?! – Генрих встал.
– Ваша сестра умирает, сир! Она собиралась отбыть сегодня в Шотландию, но ночью ей стало плохо, а утром случился припадок. Сейчас она при смерти, сир!
– О нет! – едва слышно выдохнула Элейн.
Король смотрел на гонца, не понимая, о чем тот говорит.
– Моя сестра? – тихо повторил он. – При смерти? Как же так? Она была здорова, всего два дня назад она приходила попрощаться перед отъездом… Она должна была передать мое послание королю Шотландии… Я вручил ей подарки… – Генрих помотал головой, все еще не в силах понять услышанное. – При ней есть врач?
– Да, сир!
– И они не знают, что случилось? Они не в силах помочь моей сестре? Боже милостивый!
– Они говорят, ваша милость, что ей уже ничем не помочь, только чудо может спасти ее. – Гонец перекрестился, а вслед за ним король и все присутствующие.
– Я должна пойти к ней! – Элейн первой опомнилась от страшной вести. – Прошу вас, дядя, позвольте мне пойти к ней!
– Да-да, конечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78