X
– Что ждет королеву? – Элейн едва осмелилась взглянуть в глаза Майкла. Он устроил их встречу так, как она и ожидала. Его слуга привел ее в этот укромный уголок у внешних стен замка так незаметно, будто набросил на ее плечи плащ-невидимку.
– То, что ждет королеву, это тайна ее и богов, дочь моя. – Прорицатель в своем черном плаще был не только высок, но и очень худ. Он стоял выпрямившись, хотя и опирался на посох.
– У нее больше не будет детей, – прошептала Элейн, боясь произнести это снова громко.
– И все же я вижу наследника для Шотландии. – Майкл холодно улыбнулся. – У вас есть дар и сила, мадам, но вы не умеете ими пользоваться, а это опасно. – Элейн смотрела в сторону, ее сердце взволнованно стучало, она слышала только первую фразу – про сына для Шотландии. Она знала: это будет ее сын.
– Вы должны научиться оберегать правду и оценивать ее, ибо это может оказаться не та правда, что вы ищете. Боги любят говорить загадками, – поучительно продолжал Майкл. – Здесь, в Шотландии, вам грозит опасность. Вам ничего не говорят об этом видения? В ваших глазах – золотые диадемы, но перед ними будет смерть.
Элейн почувствовала, как ее обдало холодом.
– Смерть всегда предшествует передаче трона, – прошептала она. Она не хотела верить тому, что смерть может настичь Александра.
– Верно! – Майкл снова улыбнулся. – Мне хотелось бы научить вас кое-чему, леди. У меня уже давно не было учеников.
Элейн рассмеялась, почувствовав внезапное облегчение. Она уже была готова согласиться! Иметь силу видения, уметь ею пользоваться, обладать знанием – это было бы чудесно. Но это было бы и страшной тяжестью, и Элейн с сожалением призналась, что не сумеет справиться с ней.
– Боюсь, что этот путь – не для меня, – сказала она печально. – Мое место рядом с мужем. То, что я вижу, я должна понять сама. Только бы эти картины были яснее!
– Но толкование снов и видений требует учения, молитвы и поста. Это задача слишком трудна для графини, – сказал Майкл.
Элейн молчала. Гнев боролся в ней с искушением, она поняла, что бард бросает ей вызов. Она вздохнула и расправила плечи:
– Тогда я останусь в неведении и буду ждать, пока боги не откроют свою волю так, чтобы я поняла. – Она помолчала. – Вы ответите на один мой вопрос?
Майкл поднял бровь:
– Только на один?
Элейн нервно усмехнулась.
– Это касается короля. – Ее голос снова упал до шепота. – Мне кажется, что я знала его всю свою жизнь. Но ведь это невозможно, верно?
Он задумчиво оперся на свой посох, глядя куда-то в сторону.
– Возможно, – сказал он, – возможно даже, что вы знали друг друга целую вечность.
Дрожь пробежала по спине Элейн. «И я любила его? – хотела она спросить. – Я любила его целую вечность?» Она тоже смотрела в сторону, смущенная и испуганная своими мыслями.
– Почему мы видим вещие сны, – вырвалось у нее, – почему нас посещают видения, если мы не можем изменить свою судьбу, что бы мы ни увидели?
Майкл улыбнулся.
– Вот тут, миледи, вы ошибаетесь. – Он посмотрел вниз на ручей, бежавший около их ног, прислушался к плеску темной воды. – Боги посылают нам знамения, чтобы мы могли внять им. Беда в том, что мы, простые смертные, редко понимаем то, что нам хотят сказать…
Элейн почувствовала комок в горле.
– А Уильям? Я могла спасти Уильяма?
– Я ничего не знаю про Уильяма. – Прорицатель пожал плечами. – Но вас, миледи, ждет трудная судьба. Я вижу, как она парит вокруг вас, звеня мечами и оставляя пятна крови. Я вижу, как эта судьба идет из прошлого и уходит в будущее. – Он снова взглянул на Элейн, но глаза его смотрели куда-то мимо, вдаль.
– Я вижу вас матерью династии королей.
Элейн вздрогнула: именно эти слова она слышала и от Эиниона.
– Стану ли я королевой? – едва слышно прошептала она.
Майкл долго стоял неподвижно. Наконец его взгляд обрел ясность, и он будто вновь увидел Элейн. В этот момент большая сова белым призраком пролетела между деревьев и хрипло крикнула, разорвав тишину. Майкл покачал головой:
– Я больше ничего не вижу…
XI
Большой зал замка был полон народа. В воздухе сильно пахло жареным мясом, вином, потом, духами и цветочной водой. Элейн шла сквозь толпу, оглушенная криками, смехом и музыкой; ее взгляд был прикован к двум мужчинам, сидевшим за высоким столом в центре зала. Король и граф были увлечены разговором и, казалось, не замечали шума вокруг. Внезапно Элейн увидела, что Александр поднял голову. Их взгляды встретились, но не столкнулись, а как бы обнялись в воздухе, и Элейн снова испытала дрожь узнавания, всякий раз охватывавшую ее, когда они так смотрели друг на друга. Сидевший рядом с королем Джон, ее бледный и красивый муж, вдруг показался ей совершенно незнакомым человеком.
XII
Ронвен стояла перед графом и графиней Честер, облаченная в мокрую шерстяную накидку с капюшоном, отброшенным на спину. Пока она шла через зал, ее сопровождали недоуменные и насмешливые взгляды, но Ронвен не обращала на них внимания, и только какая-то маленькая часть ее сознания втайне делала пометки: кто из этих людей друг, а кто – враг.
Когда она присела в реверансе, ни граф, ни графиня не улыбнулись.
– Миледи, я привезла вам послание из Гвинеда. – Ронвен старалась не смотреть на графа.
Элейн встала, шагнула к Ронвен и, взяв ее за руки, поцеловала в щеку.
– Я очень рада видеть тебя! – сказала она.
– В самом деле, милая? – Ронвен внимательно посмотрела на Элейн. Ее дитя выглядело хорошо, только в глазах мелькали какие-то тени. Ронвен перевела взгляд на Джона. Тот улыбнулся уголком рта и поднял бровь.
– Как видите, леди Ронвен, моя жена рада видеть вас. Уверен, что она с удовольствием разделит ваше общество!
Ронвен не уловила в этих словах особой теплоты, не было в них, однако, и враждебности. Казалось, мысли Джона витают где-то далеко отсюда, и он лишь на мгновение отвлекся от них, чтобы поздороваться с нежданной гостьей.
Ронвен обняла Элейн. Та подхватила ее под руку и отвела в сторону.
– Как там мои отец и мать, Ронвен? – спросила она.
– С ними все хорошо, слава Богу. – Ронвен оглянулась, убеждаясь в том, что рядом нет посторонних ушей. – У Граффида и Сенены тоже все хорошо – они наконец освобождены! Твой отец отдал Граффиду часть земель в Лейне, и теперь они с Даффидом друзья. – Здесь Ронвен опустила глаза, а Элейн улыбнулась.
– Значит, Граффид все еще строит планы однажды получить наследство отца?
– Он его получит, и скоро! – Перед поездкой на север Ронвен разговаривала с Граффидом в Деганнви, а потом посетила и Абер, где целый час провела в беседе со старым Ливелином. Итоги этой беседы превзошли все ее ожидания и даже вынудили на время забыть о смерти Эиниона. Принц не говорил о возвращении Граффиду его законных прав на северный Уэльс, но он поведал Ронвен о других планах и передал ей устное послание для Элейн, а через нее – для лорда Честера и короля Шотландии. Бумаге он не доверил ни одного слова – слишком велик был риск. Старый Ливелин понимал, что Ронвен может быть исключительно полезна в этом деле, и доверил ей тайны сразу трех народов .
– Нам надо поговорить наедине, милая, – тихо сказала Ронвен, – и как можно скорее. У меня есть послание от твоего отца.
Элейн задумалась на мгновение и кивнула.
– Сегодня мы уезжаем с королем и королевой. Поговорим после ужина.
Свечи догорали, желтые лужицы воска застывали на столе. Ронвен долго рассказывала Элейн о плане Ливелина создать союз с Александром и предводителями английских баронов, находившихся в оппозиции королю Генриху. Позже все это надо будет рассказать еще раз – Джону, когда тот вернется с королевского ужина, – но сейчас Ронвен, казалось, даже распрямилась после того, как освободила голову от важных и тайных сведений. Глаза ее горели холодным пламенем фанатизма, но сил у нее не было даже на то, чтобы пригубить кубок с медовым элем, стоявший на столе.
Но было еще что-то, что Ронвен не договорила. Элейн ясно видела это по ее лицу, по пробегавшим по нему теням.
– Ронвен! Что еще случилось? Почему ты не говоришь мне? – Голос Элейн был тих и мягок, но Ронвен чутко уловила требовательные нотки; все-таки Элейн оставалась дочерью своего отца – принца, привыкшего повелевать.
Ронвен вздохнула.
– Еще зимой лорд Эинион написал тебе письмо, – помолчав, она продолжала: – Он велел тебе вернуться к нему.
– И что случилось с письмом?
– Я сожгла его. – По спине Ронвен снова, как тогда зимой, пробежал холодок. – Я хотела, чтобы ты была счастлива со своим мужем. Я знала, что ты не захочешь так скоро возвратиться в Гвинед.
– Ты сказала об этом Эиниону?
– Он знал и так. – Ронвен вздохнула, ее рука непроизвольно потянулась к шее, где под платьем висел ее тайный амулет. – И он рассердился на меня.
– Ты знаешь, что было в том письме?
Ронвен закрыла глаза руками, медленно покачала головой.
– Тогда я должна увидеть Эиниона, как только мы вернемся в Уэльс. Мы скоро собираемся домой!
– Нет, нет, милая! Я еще не все сказала! Эинион умер! – Ронвен заплакала. – Он умер вскоре после того, как написал это письмо! Даже если бы я отправила его тебе, было бы уже слишком поздно…
Это было правдой, но Элейн не хотела верить в нее. Если бы она вернулась, как того хотел Эинион, он бы дождался, он нашел бы способ обмануть смерть!
– Что же он хотел сказать мне? – промолвила Элейн после долгого молчания. Ни упрека, ни сожаления – только любопытство выражали ее слова.
Ронвен тихо сказала:
– Он пытался сказать мне, три раза он начинал говорить…
Элейн поняла: Эинион и Майкл видели ее судьбу, и видели они одно и то же. Что же такое еще мог увидеть Эинион, что даже перед смертью он хотел поведать ей?
Глава девятая

I
Замок Роксбург. Июль 1235
– Не уезжай! Пожалуйста, не уезжай! – Джоанна, в слезах, бросилась к ногам мужа.
– Джоанна, милая! – Терпение короля начинало иссякать.
– Пожалуйста! Ведь тебя убьют, не уезжай!
– Я должен. – Резким движением Александр поднял жену и, отстранив ее, дал знак своим оруженосцам продолжать одевать его в доспехи. – Джоанна, я сыт по горло этими повстанцами в Галлоуэе. Пора привести их к повиновению! Ими будут править дочери Алана Галлоуэйского, как его наследницы, а мои шерифы помогут утвердить там мою верховную власть. А теперь, моя дорогая, позволь мне продолжать сборы!
– Но лорд Честер не едет с тобой, хотя вдова Алана Маргарет – одна из его сестер! Он тоже обеспокоен тем, что ждет Маргарет и его племянниц, но у него хватает ума не лезть в это гнездо разбойников! – Голос Джоанны был полон боли, казалось, она вот-вот разрыдается. – А что, если он нарочно остается здесь, чтобы быть в безопасности и заполучить твой трон, если тебя убьют?!
После двух лет постоянных разьездов по Честеру и Хантингтону и трех визитов в Лондон к королю Генриху Джон и Элейн снова были приглашены в Шотландию.
Александр сурово взглянул на Джоанну.
– Как можно! Лорд Честер не в состоянии ехать верхом, и ты хорошо знаешь это! – Он поднял руки, позволив надеть на себя кольчугу, застегнуть железный нагрудник и покрыть все это накидкой. – Я вернусь к свадьбе Маргарет, вот увидишь, дорогая. – Король старался говорить ласково, успокаивая Джоанну. – А ты тем временем займись ее платьем и украшениями, и время пройдет незаметно!
Джоанна слабо улыбнулась, беря себя в руки. Ей стало стыдно за свои слезы – много раз она провожала своего мужа на бой, всегда со страхом, но мужественно – до сегодняшнего раза. Сейчас она не хотела отпускать его, пытаясь остановить. И они оба знали почему, хотя и не говорили об этом вслух. Во-первых, уже много месяцев прошло с тех пор, как у Джоанны был выкидыш, но до сих пор не появилось признаков новой беременности. А во-вторых – присутствие графа Честерского, прибывшего в Шотландию якобы на свадьбу сестры Маргарет, и графа-маршала Англии Гилберта могло означать, что вероятный наследник престола должен быть рядом, случись что-либо с королем.
Александр высвободился, наконец, из рук оруженосцев, поводил плечами, пробуя, хорошо ли подогнаны доспехи.
– Я попрощаюсь с тобой на площади, при всем дворе, Джоанна. Ты должна проводить меня на войну с улыбкой, прикрепив свою ленту к моему шлему. Ты – королева, и ты должна быть сильной!
Войско, собравшееся уже несколько дней назад и стоявшее лагерем у стен замка, было готово выступать и ожидало только своего короля, который поведет его в бой. На площади, у подножия главной башни замка, Александр остановился и, обернувшись, поцеловал руку жены. Джоанна смогла сдержать слезы и даже изобразила подобие улыбки. Рядом с ней стояла бледная Элейн. Когда король взял ее за руку, она присела в глубоком реверансе и прошептала чуть слышно:
– Храни вас Господь, ваша милость!
Потом король подошел к Маргарет, которая должна была вскоре стать женой графа-маршала, улыбнулся ей, поднял руку, прощаясь со всеми остальными, и взял поводья своего коня.
II
Элейн стояла у окна, кутаясь в накидку, – ей было холодно, несмотря на жаркий день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78