Сними с меня обувь!
– Я вам не прислуга, – с жаром ответила она. Ее глаза гневно сверкали. Она прошла через комнату и распахнула дверь. – Позовите слугу сэра Роберта! – приказала она стражникам. Закрыв дверь, она вернулась к креслу, в котором сидел ее муж. – Сэр, вы хотя бы представляете, кто я такая?
Он откинул голову назад и громко рассмеялся.
– Да, ты моя жена.
– Я графиня Честер, сэр. И этот титул я сохраню до конца своих дней, раз вы не смогли дать мне другого.
Дверь открылась, и в комнату заглянул слуга.
– Вы посылали за мной, сэр Роберт?
– Нет. – Роберт откинулся на спинку кресла. – Я не посылал. Миледи, моя жена, сделала это за меня. Можешь идти, Эдвард. Ты больше не понадобишься мне сегодня вечером.
Он дождался, пока закроется дверь, а потом подошел к Элейн. Улыбаясь, он встал прямо напротив нее.
Она не видела, откуда пришел удар. Движение руки Роберта было таким быстрым, что она не успела увернуться. Это был сильный удар наотмашь. Роберт снова улыбнулся.
– Очень жаль. Весь замок увидит синяки и поймет, как скоро мне пришлось наказать свою молодую жену. – Он сложил руки на груди. Элейн с трудом удалось устоять на ногах. – Я прекрасно знаю, что женщина, которую ты вызвала после свадебной церемонии, – убийца. Сигрейв сказал мне, что, если вдруг возникнут сложности, например, ты откажешься мне подчиняться, я могу в ту же секунду отдать ее прямо в руки палачу.
Элейн вздрогнула, самодовольная улыбка озарила лицо Роберта.
– Моя обувь, мадам! – снова скомандовал он.
Он не потрудился даже сесть в кресло. Почти ослепшая от ярости Элейн была вынуждена опуститься на колени, чтобы снять с него туфли, а затем и чулки. Она приняла тяжелый плащ с его плеч и, подчиняясь приказу, повесила его на торчащий из стены деревянный крючок. Затем она ослабила тяжелый пояс, стягивающий его одежду, и повесила его рядом с плащом. Грудь Роберта была покрыта жесткими черными волосами, широкие плечи казались почти квадратными. Элейн сковал страх, когда муж оказался перед ней в одних льняных кальсонах. Затем медленно, с ленцой он поднял руку и распустил удерживающую их тесьму, позволив им легко соскользнуть на пол.
– А теперь ты, жена, – ухмыльнувшись, проговорил он, – сними, наконец, свою ужасную сорочку. Посмотрим, что досталось мне в результате этой сделки.
Элейн сжала кулаки, она старалась не смотреть на Роберта, представшего перед ней в столь вызывающем виде. Над комнатой повисла абсолютная тишина, потом он рассмеялся.
– Может, мне позвать своего слугу, чтобы он раздел вас, леди Честер?
Элейн зажмурилась и сглотнула. Каким-то образом ей удалось совладать с непослушными руками и заставить их развязать ленты, чтобы сбросить халат. Затем почти дерзким движением она обнажила шею и позволила своей сорочке соскользнуть с плеч. Она не смотрела на Роберта, только чувствовала, как его руки блуждали по ее телу; она была совершенно холодна. Позволив ему подвести себя к постели, она опустилась на покрывало, когда он приказал ей. Она не сопротивлялась, когда он овладел ею, будто ее собственное тело уже не принадлежало ей.
Было больно. Было очень больно, и она закрыла глаза, отвернулась, уткнулась в подушку, чтобы он не видел ее лица и не заметил слез. Скоро все было кончено, он отступил. Удивительно, но в душе Элейн осталось странное чувство нетронутости, как будто ничего не произошло, как будто он даже не прикасался к ней. Теперь она знала: с ее телом Роберт может делать все, что угодно, но он никогда не завладеет ею самой.
Наконец он уснул, неуклюже развалившись на постели. Оглушительный храп разносился по комнате. Элейн выползла из-под покрывала, накинула сорочку и прошла через комнату к камину. До сих пор она не проронила ни звука.
Огонь почти потух, пепел белел в темноте, и все еще тлеющее пламя чернело и дымилось, отдавая последнее тепло. Элейн устало склонилась над кучей дров, выбрала несколько поленьев и подбросила их в темное жерло камина. Несколько минут ничего не происходило, только тихий треск нарушал тишину, но потом огонь начал оживать.
Всадник гнал свою лошадь галопом; он летел прямо к Элейн. Одна его рука крепко сжимала поводья, вторую он протягивал ей. Она слышала, как он звал ее по имени.
– Кто ты? – громко спросила она; слова разорвали тишину комнаты, но Элейн этого не заметила. Она наклонилась ближе к огню, волосы рассыпались по плечам.
Всадник стремительно приближался, она уже почти могла видеть его лицо. Он широко улыбался.
– Подожди меня! – кричал он. – Подожди меня, любовь моя!
Элейн могла слышать грохот копыт его лошади, видеть, как развевается на ветру попона. И тут она узнала его.
– Пресвятая Дева Мария! Что же ты тут делаешь? – Тяжелая рука опустилась на ее плечо. Она потеряла равновесие и чуть было не упала в камин. Муж, обнаженный, стоял за ее спиной. Его лицо, искаженное гневом, казалось белым в тусклом мерцании огня.
– С кем ты говорила? С кем? – закричал он. Элейн попыталась уклониться от удара, но он пнул ее ногой, и она поморщилась от боли. – Что ты делала?
Она подняла голову и взглянула на него сквозь плотную завесу спутанных волос. В его глазах бушевал гнев, но за его неистовой силой прятался страх.
– А ты как думаешь, что я делала? – Элейн рассмеялась. – Я смотрела в огонь, чтобы увидеть свое будущее. Я гадала. Видела, чем закончится мой брак.
Роберт нервно облизнул пересохшие губы.
– И что же ты видела? – Сам того не желая, спросил он.
– Я видела смерть, – медленно проговорила она. Роберт побледнел.
Но это не было правдой. На самом деле она видела Александра, короля Шотландии.
Глава тринадцатая

I
Нa рассвете Элейн выбралась из постели и пошла в конюшню. Конюх уставился на ее лицо, покрытое синяками, и пришел в замешательство, когда она попросила привести ей лошадь порезвее.
Элейн подошла к Непобедимому, дала ему лакомство, поцеловала в нос и поспешила отойти от него. Она прекрасно понимала: нельзя показывать Роберту, как много значит для нее эта лошадь.
До самого ужина Элейн не видела мужа. Вечером она села возле него за высокий стол, чтобы разделить с ним трапезу, как делила ее когда-то с Джоном. Казалось, Роберт был в приподнятом расположении духа.
– Значит, сегодня утром ты совершила прогулку верхом без меня? – Он омыл пальцы в серебряной чаше с розовой водой, которую поднес ему паж, и потянулся за салфеткой. – Почему? – Его голос звучал тихо и невинно, мягкое и вкрадчивое лицо отражало вежливую озабоченность.
– Вы спали, – ответила Элейн. – Мне не хотелось будить вас.
Она приказала пажу удалиться и подала сигнал к началу ужина. Роберт улыбнулся и подал свой бокал, чтобы ему налили вина.
– Впредь ты будешь оставаться в постели до тех пор, пока я не разрешу тебе встать. Потом мы будем отправляться на прогулку вместе.
– Как вам будет угодно. – Элейн почувствовала, как ярость закипает в ее крови, но усилием воли заставила себя ответить мужу улыбкой. Она не собиралась перечить ему в присутствии всех обитателей замка и давать ему повод для публичных упреков.
Элейн ела мало, а пила еще меньше. Она молча наблюдала, как ее муж вновь и вновь подзывал слугу, чтобы тот наполнил бокал вином. Лица остальных мужчин, сидевших за столом, остались непроницаемыми, когда рука Роберта дрогнула и несколько рубиновых капель упало на стол.
– К нам приехали музыканты из Прованса, – наконец произнес Джон де Лэйси. – Попросить их сыграть?
Роберт, пошатываясь, поднялся на ноги, с улыбкой огляделся, едва подбирая слова, и сказал:
– Теперь мы с женой идем спать! А вам пусть сыграет дьявол. – Он схватил Элейн за руку и рывком поднял ее с места. – Прошу вас, мадам!
Элейн попыталась сохранить спокойствие. Она чувствовала, что на нее обращены взоры всех собравшихся в огромном зале. Пока они шли между столов к двери в дальнем конце, стояла мертвая тишина.
В темной спальне было тепло от едва горевшего камина. Роберт отпустил руку Элейн, прошел на середину и раздраженно проворчал:
– Почему горит только одна свеча?
– Нас не ждали так рано: ужин еще не кончился. – Элейн взяла свечу из канделябра и стала зажигать ею другие свечи. В комнате стало светлее, но под высоким сводчатым потолком все еще было темно, а за стенами слышались завывания ледяного ветра.
– Эй, ты! – Роберт повернулся к слуге, сопровождавшему их из зала. – Еще огня! Я хочу видеть, что я делаю! – Он тяжело опустился на стул, стоявший у камина, и наблюдал, как слуга, двигаясь вдоль стен, одну задругой зажигал свечи. Когда он приблизился к неясно вырисовывавшемуся у домашней стены ложу под балдахином, Роберт остановил его окриком.
– Довольно! Теперь принеси ведро воды! – Голос его звучал совершенно трезво.
– Воды? – удивленно переспросила Элейн.
– Воды! – повторил Роберт и ухмыльнулся.
– Зачем вам вода? – Элейн почувствовала, как внутри шевельнулся смутный страх.
– Увидишь! – ответил Роберт, скрестив руки на груди. Через некоторое время появился слуга, молодой парень. Тяжело дыша, он внес огромную бадью и поставил ее, чуть не уронив, на пол, расплескав воду себе на башмаки. Мокрые следы тянулись за ним от самой двери.
Роберт улыбался, не подавая вида, что его утомило ожидание.
– Вылей воду в камин! – приказал он.
– Сэр Роберт?! – Парень удивленно посмотрел на него.
– Ты понял меня? Вылей воду в камин! – Роберт встал. Слуга схватил бадью, подошел, пошатываясь под ее тяжестью, к камину и вылил воду. Огонь зашипел, окутался клубами пара и погас. Комната сразу же стала наполняться холодом.
– Теперь оставь нас! – мрачно улыбнувшись, сказал Роберт. Слуга подхватил бадью и поспешил к двери.
– Зачем вы велели погасить огонь? – Элейн всеми силами старалась говорить спокойно, но в душе ее нарастал страх, перемешанный со злостью.
– Я сделал это ради тебя! – ответил Роберт. – Я не хочу, чтобы ты так часто смотрела в будущее. Особенно если оно тебя так пугает.
Он принялся расстегивать накидку, а потом позвал Элейн:
– Теперь ты сможешь снять мои башмаки, если хочешь.
– Нет, я вам не слуга. – Элейн отступила на шаг.
– Ну так будешь, если я прикажу. – Роберт сбросил плащ на пол. – Вспомни про леди Ронвен и про веревку на ее шее! Думаю, тебе следовало бы немного поучиться покорности. По-моему, твои громкие титулы слишком прочно сидят у тебя в голове. Помоги мне раздеться!
– Нет! – Элейн отступила еще на шаг. – Вы рыцарь, сэр, и вас должен раздевать мужчина, ваш оруженосец. Женщина в этой роли унизит вас. – В голосе Элейн сквозило презрение.
– Даже если эта женщина – принцесса? – Ухмылка гуляла по лицу Роберта. – Ты будешь выполнять мое приказание?
– Нет! – Элейн забыла про свой страх. – Я поеду и расскажу о вашем поведении своему дяде, королю! Я расскажу ему, как вы обращались со мной. – Элейн показала на свою щеку. – Он защитит меня!
Роберт задумался на мгновение, потом покачал головой.
– Сначала тебе нужно будет добраться до короля, моя дорогая. Конечно, вы увидитесь с ним – я хочу, чтобы вы присутствовали, когда я получу место при дворе, но сначала я хочу убедиться в том, что ты, дорогая, научилась быть хорошей женой! – Его голос угрожающе снизился. – А в будущем я постараюсь, чтобы синяки на твоей коже были не столь заметны! – Роберт попытался схватить ее за руки, но Элейн увернулась и бросилась к двери. Ей почти удалось открыть засов, но Роберт оказался сзади и успел задвинуть его обратно. Схватив Элейн за плечи, он повернул ее к себе; в лицо ей ударило тяжелое дыхание, и только тут Элейн поняла, насколько Роберт был пьян.
Элейн попыталась вырваться, но Роберт, не обращая внимания на ее сопротивление, потащил ее через всю комнату к кровати. Он был слишком силен, и она ничего не могла сделать. Легко держа Элейн одной рукой, другой он сдернул плетеный шнур, стягивавший занавески над кроватью, и тяжелая ткань упала вниз. Обмотав шнуром запястья Элейн, он швырнул ее лицом на кровать, а концы привязал к массивной дубовой спинке.
Отойдя на шаг, Роберт посмотрел на неподвижно лежащую беспомощную Элейн, удовлетворенно хмыкнул и вынул свой кинжал. Во время борьбы накидка упала с головы Элейн, и теперь ее волосы разметались по плечам. Увидев в ее глазах страх, мелькнувший при виде блестящего лезвия, Роберт улыбнулся еще шире. Он услышал ее прерывистый вздох, попробовал остроту кинжала ногтем большого пальца, а затем начал медленно и тщательно, с видимым наслаждением, резать одежду Элейн на кусочки и бросать их на пол.
Покончив с этим, Роберт взглянул на обнаженное тело жены и подошел к стене, возле которой стоял большой ящик. Очевидно, что еще днем Роберт заранее положил туда, в предвкушении этого момента, несколько тонких березовых прутьев. Взяв один из них в руки, он согнул его, проверив гибкость. Все еще улыбаясь, он повернулся к Элейн и тихо сказал:
– Твои синяки будут там, где даже король не сможет их увидеть. Так-то, моя дорогая принцесса!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78