До появления Ронвен она так ничего и не заметила.
Похороны должны были состояться в Честере. Длинный кортеж медленно проследовал к аббатству святого Вербурга, где Джон Шотландский, граф Честер и Хантингтон, нашел свой последний приют у подножия высокого алтаря.
На похороны приехал Граффид. После церемонии он объявил, что забирает Элейн назад в Абер.
– Нет! – Ронвен загнала Элейн в угол, как только они вернулись в Честерский замок и поднялись в спальню. Ее глаза злобно сузились. – Нет! Неужели ты не понимаешь? Ты должна ехать в Шотландию. Ты ведь сама сказала мне, что перед смертью граф просил тебя ехать к Александру.
– Я не могу! – набросилась на нее Элейн. – Это было бы неправильно.
Сейчас она не могла, не хотела даже думать об Александре.
– Почему неправильно?
– Я должна чтить память Джона. Я не могу отправиться к Александру! Это будет выглядеть, как будто…
– Это будет выглядеть, как будто ты исполняешь последнюю волю своего покойного мужа, – язвительно заметила Ронвен.
– Ронвен, не сердись на меня. – Элейн присела. Грубый белый платок обрамлял ее бледное лицо. – Я знаю, что ты не можешь поехать со мной. Ты нужна мне, но еще больше мне нужно увидеть отца. Граффид говорит, что ему нездоровится. Он все больше и больше времени проводит с монахами в молитвах, как будто знает, что ему недолго осталось. Он хочет видеть меня, а я должна увидеть его. Мне нужно ехать в Абер. Я отправлюсь в Шотландию, но не сейчас. Позже.
II
Абер. Июль 1237
Изабелла восседала на помосте, окруженная стайкой милых камеристок. За время, прошедшее после смерти Джоанны, она сильно располнела.
– Разумеется, ты понимаешь, почему папа хотел, чтобы ты вернулась в Абер.
– Папа? – брови Элейн поползли вверх. Ее невестка вела себя так, как будто имела полное право произносить это слово.
– Он попросил меня называть его так, – улыбнулась Изабелла. – Ведь все его дочери покинули дом. Он хотел, чтобы ты вернулась, потому что теперь он может выдать тебя замуж за кого-нибудь еще. Гвинеду нужны союзники; правда, не думаю, что отец сможет найти тебе такую же хорошую партию, какой был граф Честер. Интересно, как ты это переживешь? Быть женой всего лишь какого-нибудь лорда?
Элейн содрогнулась, как будто боль потери еще раз нанесла ей жестокий удар. Совладав с собой, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Я не думаю, что папа собирается искать мне мужа. Кроме того, – она знала, что сидевшие вокруг девушки внимательно слушали их, но не могла больше скрывать своих надежд и продолжила: – Судя по всему я жду ребенка, и у Джона появится наследник. Моим долгом будет воспитать его и помогать ему до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы вступить в свои права и принять власть над графством.
Месячные не приходили уже шесть недель. Что еще это могло означать?
Изабелла рассмеялась.
– Ты не выглядишь беременной, – сказала она, недобрым взглядом окинув Элейн. – Ну-ну. Будем считать, что тебе повезло. – На сей раз она даже не пыталась скрыть сарказма. – Но это не спасет тебя от рынка невест.
– О, разумеется, спасет! – уверенно сказала Элейн. – Поверь мне, папа не выдаст меня замуж против моего желания. Так же, как и король Генрих. Я почти уверена в этом. И я не хочу снова выходить замуж!
Приступы истерического смеха сотрясали тело Изабеллы.
– Элейн, ради Бога! Мне двадцать, а ты на год моложе меня! Тебе придется выйти замуж. Не правда ли, папа?
Элейн не заметила, как принц вошел в зал и медленно достиг помоста. Он тяжело опирался на палку, однако было похоже, что он вполне восстановил прежние силы.
– Что «не правда ли»? – Ливелин со стоном опустился в кресло. – Как ты поживаешь, милая? – Он протянул руку Элейн.
– Я о замужестве Элейн. Ей придется повторно выйти замуж.
Принц нахмурился.
– Возможно, когда придет время. Нет необходимости спешить с этим. Я уверен, что король разрешит Элейн поступить так, как она сочтет нужным. Теперь она молодая влиятельная женщина. Как вдове ей достались в наследство огромные земли. – Он восхищенно улыбнулся, взглянув на дочь. – Но прежде всего нам нужно вернуть румянец ее лицу и дать ей утешение в ее бесконечном горе. Я знаю, что значит остаться в одиночестве, и знаю, что время – лучший лекарь.
Ливелин крепко сжал ее руку.
– Или другой мужчина. – Хотя Изабелла пробурчала это себе под нос, все услышали ее слова.
Принц заметил, как Элейн стиснула зубы, и спрятал улыбку в густой бороде.
– Не обращай внимания, дитя мое, – ласково сказал он. – У мадам острый язык. К счастью, мой сын знает об этом. А если ты ждешь ребенка, – он задумчиво взглянул на нее, – она никогда не простит тебе этого.
– Я думаю, что так и есть. – Она улыбнулась, не в силах противостоять искушению хотя бы на секунду положить руки на пока еще плоский живот. Ребенок Джона, наследник. Как долго он мечтал об этом – и никогда не увидит свое дитя. Глаза Элейн наполнились слезами; она поклялась себе никогда не плакать на людях, поэтому постаралась как можно скорее повернуться спиной к Изабелле. – Думаю, мне нужно пойти отдохнуть, папа. Надеюсь, ты простишь меня? Я так устала.
– Конечно! – Ливелин тяжело поднялся на ноги. – Отдыхай столько, сколько хочешь, дитя мое. Я рад, что ты вернулась домой.
Он положил руку ей на плечо и осторожно заключил ее в кольцо своих рук и повел к выходу, находившемуся в дальнем конце зала.
– Твоя няня, леди Ронвен, – неловко начал он. – Она так часто вставала между нами. Должен сказать тебе, что она почти наверняка мертва. И, честно говоря, я рад этому. – Он почувствовал, как она напряглась, и притянул ее ближе к себе. – Я не знаю, что произошло с ней. Если бы она осталась под стражей, она понесла бы самое суровое наказание за то, что сделала в ночь похорон твоей матери, в этом я уверен. – Когда они подошли к двери, Ливелин остановился и с минуту молча смотрел на двор. – Она само зло, Элейн. Эта женщина служила дьяволу. Мне кажется, что к старости окрепла моя вера в Бога, и я рад этому. Теперь раскрылись мои глаза. Я вижу то, что должен был увидеть с самого начала. Она плохо влияла на тебя, она стояла между тобой и твоей матерью. И всем нам будет лучше, если она и вправду мертва.
Он не смотрел на дочь. Элейн опустила глаза, вспомнив о Ронвен, которая вместе со свитой осталась в Честере. Ее кулаки сжались. К счастью, ее руки были надежно укрыты складками черной ткани. Графиня промолчала. Впрочем, что тут можно было сказать?
III
Следующие две недели у Элейн не было возможности остаться наедине со своим горем. День за днем нескончаемая череда посланников проходила по залам замка. Они приносили письма с соболезнованиями от королей Англии и Шотландии, а также от всей английской знати. Постоянно приходили клерки и судебные приставы. Огромное наследство подсчитывали и готовили к тому, чтобы разбить его на мелкие части и разделить между многочисленными родственниками, претендующими на него.
Один из посетителей, королевский секретарь Питер де Мангамери, задержался в Абере. Ему предстояло описать и оценить все владения в Нортгемптоне, Ратлэнде, Бедфорде, Хантингтоншире и Мидлсексе. При отсутствии прямого наследника многочисленные поместья отходили трем ныне здравствующим сестрам графа: Мод, которая никогда не была замужем, Изабель Брюс, леди Аннандейл, и Аде, леди де Хастингс. Вместе с ними право на эти земли получали Кристиан и Дерворгилла, дочери старшей сестры Джона – Маргарет, леди Галлоуэй, которая умерла в Шотландии в прошлом году.
Судебные сражения уже начались, когда король Шотландии Александр взял графство Хантингтон под свое покровительство, а Роберт Фитцут заявил о своих правах на графский титул.
Если не было прямого наследника… Питер ждал подтверждения того, что у Элейн будет ребенок. Каждый день графиня молила Бога о том, чтобы он даровал ей единственное утешение – родить Джону наследника.
И снова ее надеждам не суждено было сбыться. Все те признаки, за которыми Элейн так внимательно следила, каждую минуту прислушиваясь к своему телу, не имели никакого отношения к беременности. Пока июльские дни летели быстрой чередой, Элейн отдохнула, оправилась от потрясения, и все вновь пошло своим чередом. Ей пришлось признать, что графство Честер не имеет прямого наследника. Необходимость выносить столь интимные подробности на суд общественности сама по себе была невероятно унизительной. Все, начиная от короля и заканчивая последним конюхом графства, с любопытством ждали развязки. Но особенно угнетала Элейн та радость, которую ее поражение доставило Изабелле.
Посланник короля Генриха и Ливелин долго говорили о чем-то, запершись в кабинете. Элейн уже привыкла к такого рода посетителям и теперь спокойно сидела в беседке и ждала, когда ее позовут. Наверняка опять потребуется ее присутствие на бесконечных официальных разговорах о деньгах, наследстве и сдаче земель в аренду.
Она сидела на старой деревянной скамейке и лениво ощипывала маргаритки. Ее служанки возились с ребенком одной из фрейлин Изабеллы. Наконец сквозь густую листву ей удалось разглядеть отца, который вместе с посетителем направлялся к ней. Было заметно, что отец взволнован. Его лицо казалось бледным и изможденным, губы были поджаты: случилось что-то плохое.
Элейн встала, от страха у нее пересохло во рту. Краем глаза она успела заметить, что служанки забрали ребенка и быстро ушли в дальний угол сада. Ливелин остановился прямо перед ней.
– Король Генрих приказал тебе немедленно вернуться в Честер, – без всякого вступления начал он. – Этот джентльмен будет сопровождать тебя.
– Но почему? – Элейн перевела взгляд на незнакомца, стоявшего за спиной отца.
Мужчина поклонился. Худощавый и высокий, он был одет во все черное, как и она сама. Этот цвет не оставлял никаких признаков жизни на его лице, которое и без того казалось мертвенно-бледным.
– Позвольте представиться, миледи. Я Стивен из Сигрейва, бывший юстициарий Англии и чиновник его милости короля. Король Генрих поручил мне сопроводить вас обратно в Честер. Там вас примут должным образом со всеми почестями. Вам придется остаться в замке до тех пор, пока не будут выяснены некоторые обстоятельства и не найдены ответы на вопросы, связанные со смертью вашего мужа. Например, не ускорили ли вы его кончину, дав ему яд.
– Это ложь! – взорвалась Элейн. – Просто чудовищная ложь!
Стивен пожал плечами.
– Я уверен, что все очень быстро выяснится. Во всяком случае, король хочет, чтобы вы оставались в Честере до тех пор, пока он не решит, как с вами лучше поступить.
– Как со мной лучше поступить? – Его слова эхом отозвались в голове Элейн.
– Именно так сказал его милость. – Стивен поклонился.
– Он собирается выдать тебя замуж за одного из своих сторонников, – с тяжелым вздохом перебил его Ливелин.
– Нет! – Элейн внимательно изучала беспристрастное лицо посланника. – Нет, этого не может быть. Я не хочу снова выходить замуж.
– Мне очень жаль, миледи, но это приказ короля, – сухо ответил Стивен. Когда он выпрямился, Элейн заметила блеск металла под черным плащом. Солнце проникло сквозь плотную ткань и отразилось от доспехов; под темным плащом скрывалось полное вооружение. – Его светлость ждал вестей о том, не носите ли вы в своем чреве наследника графа. Теперь стало ясно, что это не так, и его светлость счел необходимым позаботиться о вас. Вы молоды и, да будет мне позволено заметить, очень красивы. Было бы преступлением, если бы вы не вышли замуж вновь.
– А еще, милая, ты очень богата. И король, без сомнения, хочет с твоей помощью заручиться поддержкой тех или иных людей, – устало добавил Ливелин. – Если бы я мог избавить тебя от этого, Элейн, то, конечно, я так и сделал бы. Но есть ряд причин, по которым я должен согласиться с решением короля.
Элейн сжала зубы. Сейчас она была разгневана, как никогда в жизни.
– Ты имеешь в виду, что так будет удобнее тебе или, может быть, Даффиду! Ведь дело именно в этом, не так ли? Даффид только выиграет, если сейчас все увидят, что ты поддерживаешь короля Генриха. Не сомневаюсь, что и Изабелла тоже сказала свое веское слово, когда решался этот вопрос.
– Нет, дорогая моя. Изабелла ничего не знает.
– Зато обо всем прекрасно знает Даффид.
– Ты права.
– И Даффид посоветовал тебе не перечить королю и добровольно согласиться с его решением.
– Да, именно это он и сделал! – Ливелин начинал понемногу выходить из себя.
– А Граффид? Он знает, что происходит? Он знает, как вы собираетесь обойтись со мной?
– Нет.
– А почему?
Ливелин нахмурился, кровь прилила к его лицу, глаза полыхнули гневом.
– Как ты знаешь, Граффид сейчас в Повисе. Элейн, прошу тебя, позволь нам с твоим братом самим решить, что для тебя лучше.
– Лучше для меня? Я только что потеряла лучшего мужа на свете! Мужчину, которого я любила и уважала! Мужчину, с которым я хотела провести остаток жизни! И я не хочу снова выходить замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Похороны должны были состояться в Честере. Длинный кортеж медленно проследовал к аббатству святого Вербурга, где Джон Шотландский, граф Честер и Хантингтон, нашел свой последний приют у подножия высокого алтаря.
На похороны приехал Граффид. После церемонии он объявил, что забирает Элейн назад в Абер.
– Нет! – Ронвен загнала Элейн в угол, как только они вернулись в Честерский замок и поднялись в спальню. Ее глаза злобно сузились. – Нет! Неужели ты не понимаешь? Ты должна ехать в Шотландию. Ты ведь сама сказала мне, что перед смертью граф просил тебя ехать к Александру.
– Я не могу! – набросилась на нее Элейн. – Это было бы неправильно.
Сейчас она не могла, не хотела даже думать об Александре.
– Почему неправильно?
– Я должна чтить память Джона. Я не могу отправиться к Александру! Это будет выглядеть, как будто…
– Это будет выглядеть, как будто ты исполняешь последнюю волю своего покойного мужа, – язвительно заметила Ронвен.
– Ронвен, не сердись на меня. – Элейн присела. Грубый белый платок обрамлял ее бледное лицо. – Я знаю, что ты не можешь поехать со мной. Ты нужна мне, но еще больше мне нужно увидеть отца. Граффид говорит, что ему нездоровится. Он все больше и больше времени проводит с монахами в молитвах, как будто знает, что ему недолго осталось. Он хочет видеть меня, а я должна увидеть его. Мне нужно ехать в Абер. Я отправлюсь в Шотландию, но не сейчас. Позже.
II
Абер. Июль 1237
Изабелла восседала на помосте, окруженная стайкой милых камеристок. За время, прошедшее после смерти Джоанны, она сильно располнела.
– Разумеется, ты понимаешь, почему папа хотел, чтобы ты вернулась в Абер.
– Папа? – брови Элейн поползли вверх. Ее невестка вела себя так, как будто имела полное право произносить это слово.
– Он попросил меня называть его так, – улыбнулась Изабелла. – Ведь все его дочери покинули дом. Он хотел, чтобы ты вернулась, потому что теперь он может выдать тебя замуж за кого-нибудь еще. Гвинеду нужны союзники; правда, не думаю, что отец сможет найти тебе такую же хорошую партию, какой был граф Честер. Интересно, как ты это переживешь? Быть женой всего лишь какого-нибудь лорда?
Элейн содрогнулась, как будто боль потери еще раз нанесла ей жестокий удар. Совладав с собой, она прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Я не думаю, что папа собирается искать мне мужа. Кроме того, – она знала, что сидевшие вокруг девушки внимательно слушали их, но не могла больше скрывать своих надежд и продолжила: – Судя по всему я жду ребенка, и у Джона появится наследник. Моим долгом будет воспитать его и помогать ему до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы вступить в свои права и принять власть над графством.
Месячные не приходили уже шесть недель. Что еще это могло означать?
Изабелла рассмеялась.
– Ты не выглядишь беременной, – сказала она, недобрым взглядом окинув Элейн. – Ну-ну. Будем считать, что тебе повезло. – На сей раз она даже не пыталась скрыть сарказма. – Но это не спасет тебя от рынка невест.
– О, разумеется, спасет! – уверенно сказала Элейн. – Поверь мне, папа не выдаст меня замуж против моего желания. Так же, как и король Генрих. Я почти уверена в этом. И я не хочу снова выходить замуж!
Приступы истерического смеха сотрясали тело Изабеллы.
– Элейн, ради Бога! Мне двадцать, а ты на год моложе меня! Тебе придется выйти замуж. Не правда ли, папа?
Элейн не заметила, как принц вошел в зал и медленно достиг помоста. Он тяжело опирался на палку, однако было похоже, что он вполне восстановил прежние силы.
– Что «не правда ли»? – Ливелин со стоном опустился в кресло. – Как ты поживаешь, милая? – Он протянул руку Элейн.
– Я о замужестве Элейн. Ей придется повторно выйти замуж.
Принц нахмурился.
– Возможно, когда придет время. Нет необходимости спешить с этим. Я уверен, что король разрешит Элейн поступить так, как она сочтет нужным. Теперь она молодая влиятельная женщина. Как вдове ей достались в наследство огромные земли. – Он восхищенно улыбнулся, взглянув на дочь. – Но прежде всего нам нужно вернуть румянец ее лицу и дать ей утешение в ее бесконечном горе. Я знаю, что значит остаться в одиночестве, и знаю, что время – лучший лекарь.
Ливелин крепко сжал ее руку.
– Или другой мужчина. – Хотя Изабелла пробурчала это себе под нос, все услышали ее слова.
Принц заметил, как Элейн стиснула зубы, и спрятал улыбку в густой бороде.
– Не обращай внимания, дитя мое, – ласково сказал он. – У мадам острый язык. К счастью, мой сын знает об этом. А если ты ждешь ребенка, – он задумчиво взглянул на нее, – она никогда не простит тебе этого.
– Я думаю, что так и есть. – Она улыбнулась, не в силах противостоять искушению хотя бы на секунду положить руки на пока еще плоский живот. Ребенок Джона, наследник. Как долго он мечтал об этом – и никогда не увидит свое дитя. Глаза Элейн наполнились слезами; она поклялась себе никогда не плакать на людях, поэтому постаралась как можно скорее повернуться спиной к Изабелле. – Думаю, мне нужно пойти отдохнуть, папа. Надеюсь, ты простишь меня? Я так устала.
– Конечно! – Ливелин тяжело поднялся на ноги. – Отдыхай столько, сколько хочешь, дитя мое. Я рад, что ты вернулась домой.
Он положил руку ей на плечо и осторожно заключил ее в кольцо своих рук и повел к выходу, находившемуся в дальнем конце зала.
– Твоя няня, леди Ронвен, – неловко начал он. – Она так часто вставала между нами. Должен сказать тебе, что она почти наверняка мертва. И, честно говоря, я рад этому. – Он почувствовал, как она напряглась, и притянул ее ближе к себе. – Я не знаю, что произошло с ней. Если бы она осталась под стражей, она понесла бы самое суровое наказание за то, что сделала в ночь похорон твоей матери, в этом я уверен. – Когда они подошли к двери, Ливелин остановился и с минуту молча смотрел на двор. – Она само зло, Элейн. Эта женщина служила дьяволу. Мне кажется, что к старости окрепла моя вера в Бога, и я рад этому. Теперь раскрылись мои глаза. Я вижу то, что должен был увидеть с самого начала. Она плохо влияла на тебя, она стояла между тобой и твоей матерью. И всем нам будет лучше, если она и вправду мертва.
Он не смотрел на дочь. Элейн опустила глаза, вспомнив о Ронвен, которая вместе со свитой осталась в Честере. Ее кулаки сжались. К счастью, ее руки были надежно укрыты складками черной ткани. Графиня промолчала. Впрочем, что тут можно было сказать?
III
Следующие две недели у Элейн не было возможности остаться наедине со своим горем. День за днем нескончаемая череда посланников проходила по залам замка. Они приносили письма с соболезнованиями от королей Англии и Шотландии, а также от всей английской знати. Постоянно приходили клерки и судебные приставы. Огромное наследство подсчитывали и готовили к тому, чтобы разбить его на мелкие части и разделить между многочисленными родственниками, претендующими на него.
Один из посетителей, королевский секретарь Питер де Мангамери, задержался в Абере. Ему предстояло описать и оценить все владения в Нортгемптоне, Ратлэнде, Бедфорде, Хантингтоншире и Мидлсексе. При отсутствии прямого наследника многочисленные поместья отходили трем ныне здравствующим сестрам графа: Мод, которая никогда не была замужем, Изабель Брюс, леди Аннандейл, и Аде, леди де Хастингс. Вместе с ними право на эти земли получали Кристиан и Дерворгилла, дочери старшей сестры Джона – Маргарет, леди Галлоуэй, которая умерла в Шотландии в прошлом году.
Судебные сражения уже начались, когда король Шотландии Александр взял графство Хантингтон под свое покровительство, а Роберт Фитцут заявил о своих правах на графский титул.
Если не было прямого наследника… Питер ждал подтверждения того, что у Элейн будет ребенок. Каждый день графиня молила Бога о том, чтобы он даровал ей единственное утешение – родить Джону наследника.
И снова ее надеждам не суждено было сбыться. Все те признаки, за которыми Элейн так внимательно следила, каждую минуту прислушиваясь к своему телу, не имели никакого отношения к беременности. Пока июльские дни летели быстрой чередой, Элейн отдохнула, оправилась от потрясения, и все вновь пошло своим чередом. Ей пришлось признать, что графство Честер не имеет прямого наследника. Необходимость выносить столь интимные подробности на суд общественности сама по себе была невероятно унизительной. Все, начиная от короля и заканчивая последним конюхом графства, с любопытством ждали развязки. Но особенно угнетала Элейн та радость, которую ее поражение доставило Изабелле.
Посланник короля Генриха и Ливелин долго говорили о чем-то, запершись в кабинете. Элейн уже привыкла к такого рода посетителям и теперь спокойно сидела в беседке и ждала, когда ее позовут. Наверняка опять потребуется ее присутствие на бесконечных официальных разговорах о деньгах, наследстве и сдаче земель в аренду.
Она сидела на старой деревянной скамейке и лениво ощипывала маргаритки. Ее служанки возились с ребенком одной из фрейлин Изабеллы. Наконец сквозь густую листву ей удалось разглядеть отца, который вместе с посетителем направлялся к ней. Было заметно, что отец взволнован. Его лицо казалось бледным и изможденным, губы были поджаты: случилось что-то плохое.
Элейн встала, от страха у нее пересохло во рту. Краем глаза она успела заметить, что служанки забрали ребенка и быстро ушли в дальний угол сада. Ливелин остановился прямо перед ней.
– Король Генрих приказал тебе немедленно вернуться в Честер, – без всякого вступления начал он. – Этот джентльмен будет сопровождать тебя.
– Но почему? – Элейн перевела взгляд на незнакомца, стоявшего за спиной отца.
Мужчина поклонился. Худощавый и высокий, он был одет во все черное, как и она сама. Этот цвет не оставлял никаких признаков жизни на его лице, которое и без того казалось мертвенно-бледным.
– Позвольте представиться, миледи. Я Стивен из Сигрейва, бывший юстициарий Англии и чиновник его милости короля. Король Генрих поручил мне сопроводить вас обратно в Честер. Там вас примут должным образом со всеми почестями. Вам придется остаться в замке до тех пор, пока не будут выяснены некоторые обстоятельства и не найдены ответы на вопросы, связанные со смертью вашего мужа. Например, не ускорили ли вы его кончину, дав ему яд.
– Это ложь! – взорвалась Элейн. – Просто чудовищная ложь!
Стивен пожал плечами.
– Я уверен, что все очень быстро выяснится. Во всяком случае, король хочет, чтобы вы оставались в Честере до тех пор, пока он не решит, как с вами лучше поступить.
– Как со мной лучше поступить? – Его слова эхом отозвались в голове Элейн.
– Именно так сказал его милость. – Стивен поклонился.
– Он собирается выдать тебя замуж за одного из своих сторонников, – с тяжелым вздохом перебил его Ливелин.
– Нет! – Элейн внимательно изучала беспристрастное лицо посланника. – Нет, этого не может быть. Я не хочу снова выходить замуж.
– Мне очень жаль, миледи, но это приказ короля, – сухо ответил Стивен. Когда он выпрямился, Элейн заметила блеск металла под черным плащом. Солнце проникло сквозь плотную ткань и отразилось от доспехов; под темным плащом скрывалось полное вооружение. – Его светлость ждал вестей о том, не носите ли вы в своем чреве наследника графа. Теперь стало ясно, что это не так, и его светлость счел необходимым позаботиться о вас. Вы молоды и, да будет мне позволено заметить, очень красивы. Было бы преступлением, если бы вы не вышли замуж вновь.
– А еще, милая, ты очень богата. И король, без сомнения, хочет с твоей помощью заручиться поддержкой тех или иных людей, – устало добавил Ливелин. – Если бы я мог избавить тебя от этого, Элейн, то, конечно, я так и сделал бы. Но есть ряд причин, по которым я должен согласиться с решением короля.
Элейн сжала зубы. Сейчас она была разгневана, как никогда в жизни.
– Ты имеешь в виду, что так будет удобнее тебе или, может быть, Даффиду! Ведь дело именно в этом, не так ли? Даффид только выиграет, если сейчас все увидят, что ты поддерживаешь короля Генриха. Не сомневаюсь, что и Изабелла тоже сказала свое веское слово, когда решался этот вопрос.
– Нет, дорогая моя. Изабелла ничего не знает.
– Зато обо всем прекрасно знает Даффид.
– Ты права.
– И Даффид посоветовал тебе не перечить королю и добровольно согласиться с его решением.
– Да, именно это он и сделал! – Ливелин начинал понемногу выходить из себя.
– А Граффид? Он знает, что происходит? Он знает, как вы собираетесь обойтись со мной?
– Нет.
– А почему?
Ливелин нахмурился, кровь прилила к его лицу, глаза полыхнули гневом.
– Как ты знаешь, Граффид сейчас в Повисе. Элейн, прошу тебя, позволь нам с твоим братом самим решить, что для тебя лучше.
– Лучше для меня? Я только что потеряла лучшего мужа на свете! Мужчину, которого я любила и уважала! Мужчину, с которым я хотела провести остаток жизни! И я не хочу снова выходить замуж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78