– Чувство юмора вернулось к нему, и глаза его чуть посветлели.
– Ваши люди последуют за вами хоть на край света. – Элейн пыталась сдержать нетерпение, которое так и рвалось наружу. – Вы же знаете это. И потом, я возношу молитвы Пресвятой Деве Марии о том, чтобы в один прекрасный день вы спокойно взошли на престол. А сейчас отправьте Александру письмо с поздравлениями и сообщите, что мы навестим его, как только сможем. Должна же я осмотреть страну, в которой проведу большую часть жизни рядом с ее королем. – Подняв голову, она поцеловала его в губы и по его лицу поняла, что его отчаяния как не бывало. Вскоре он уже крепко обнимал ее и жадно целовал в губы.
– Ты опять это видела? Ты видела это в огне? – спросил он. – Ты ведь знаешь, что произойдет, ведь правда? – Он совсем забыл, что запретил ей смотреть в огонь, велев закрывать глаза и молиться, как только Элейн почувствует, что видение приближается. Прикосновения ее губ пробудили Джона. Элейн видела, как глаза его ярко горели. Подавшись вперед, он стал расстегивать ее накидку. – Скажи мне, Элейн, скажи мне, что ты видела. – В спешке он порвал воротник ее платья. Наклонившись, Джон стал целовать ее грудь; оба они возбуждались все сильнее. Элейн хотела было успокоить мужа, сказать ему именно то, что он хотел слышать, но не могла этого сделать. Она не могла лгать о видениях.
– Я ничего не видела, любовь моя, ничего, – прошептала она. – Мы должны ждать. – Элейн стояла перед ним совершенно нагая; ее платье и верхняя юбка упали к ногам. Она положила голову ему на грудь, а он жадно покусывал ее соски. Боль только добавила ей возбуждения, она почувствовала, как огонь желания разгорается в низу ее живота. Она ощутила, что тянет Джона за волосы, желая, чтобы он уложил ее на пол и овладел ею прямо здесь.
– Вдруг кто-нибудь войдет? – Его пыл начинал угасать; он удрученно смотрел на красоту ее бледного тела и ощупью искал ее платье.
– Тогда заприте дверь, милорд, – улыбнулась она. В ее глазах горело желание. – Сейчас же…
Она стянула с кровати покрывало и бросила его прямо на пол перед камином. Затем опустилась на колени и стала дрожащими руками расплетать косы.
– Элейн… – хрипло сказал Джон.
– Заприте дверь, милорд. – Она с удивлением услышала в своем голосе повелительные нотки. Элейн ждала, что Джон рассердится, но он тотчас же подчинился. Все еще поспешно расплетая косы, она выпрямилась, стоя на покрывале, зная, что ее грудь манит его. Элейн увидела, как он дрожащими руками поспешно начал расстегивать пояс – на этот раз он не мог устоять перед ней.
Когда все закончилось, она еще долго лежала на спине и смотрела на круглые каменные своды потолка. Косые лучи солнца пробивались через занавешенные окна, заливая своим теплым светом все то, что висело на стенах, странным и чудесным образом оживляя обстановку. Элейн чувствовала, как на ее коже стынет испарина, оставленная телом мужа. Как всегда, возбуждение Джона схлынуло разом, и ей оставалось только держать голову мужа на руках, ощущая неутоленную страсть и одиночество.
В усадьбе было тихо. Каждый был занят своим делом; женщины решили насладиться холодным весенним солнцем и побыть на воздухе, оставив на время плохо проветриваемый дом. В покоях графа стояла тишина, нарушаемая лишь шипением остывающих в камине углей.
II
Замок Роксбург, Шотландия. Май 1233
– Сир, вы должны поговорить с королевой. – Расстроенный советник кружил вокруг Александра, пока тот мерил шагами зал для приемов. – Она умоляет вас об этом, сир.
– Нет! – сквозь зубы ответил в десятый раз Александр. – Нет, нет, нет, я не хочу ее видеть.
– Но она винит во всем себя, сир…
– У нее есть на то основания! – вскинулся король. – Ей говорили о том, что она должна отдыхать. Все знамения говорили об этом! Это было предначертано свыше и ясно как день.
– Он резко поднял руку и указал на высокую крышу залы. – А она не придала этому значения! Она все знала лучше других. Ей надо было отправиться верхом на соколиную охоту, и в итоге она потеряла ребенка. О Господи, еще бы она не была виновата! Я не желаю ее видеть. А теперь убирайся с глаз!
Мужчина огорченно поклонился и поспешил к западным дверям зала. Весь его вид красноречиво свидетельствовал, что он не одобряет поведения короля. Снаружи, томимые ожиданием, толпились женщины. С первого взгляда они поняли, что ответил король, и в унынии поспешили удалиться.
Сама королева рыдала не переставая. Прошло уже три дня, как у нее случился выкидыш, но рыдания ее не прекращались. Она ничего не ела, совсем не спала и без устали звала своего мужа.
– Успокойтесь мадам, прошу вас. – Расстроенная камеристка, сидевшая у ее кровати, промочила ей лицо тканью, смоченной в розовой воде. – Вы только сделаете себе хуже. У вас будут и другие дети, вот увидите.
Джоанна заметила женщин, сгрудившихся около двери. Она приподнялась на подушках; лицо ее опухло и покрылось пятнами от невысыхающих слез.
– Где он? Он придет?
Принцесса Маргарет, младшая сестра короля, вышла вперед, пожала плечами и покачала головой.
– Он скоро придет, моя дорогая, очень скоро. Александр просто не хочет утомлять тебя…
– Просто он считает меня виноватой. Ведь он обвиняет меня, так ведь? Это я во всем виновата, и он знает об этом! – Ее рыдания перешли в истерические вопли. – Если бы я только не поехала верхом, если бы я только спокойно сидела…
– Успокойся, прошу тебя. – Маргарет осторожно погладила ее руку. – Не убивайся так. Тебе нужно отдыхать!
– Нет! Я должна увидеться с ним! – Голос Джоанны сорвался на истерический крик. Сдернув покрывало, она опустила свои тонкие ноги на пол и резко вскочила с кровати.
– Ваша милость, пожалуйста, ложитесь в постель. – Женщины окружили ее и отчаянно пытались уложить ее обратно.
– Где он? Где король? – Слезы градом катились по ее лицу.
– Джоанна, я не знаю, где он. Ради Бога, успокойся… – Маргарет схватила ее за руку. – Если ты станешь искать его, ничего хорошего не выйдет. Он сам придет к тебе, когда будет готов говорить с тобой.
– Так я никогда не дождусь его. – Она толкнула Маргарет с такой силой, что та отшатнулась, в то время как Джоанна босиком ринулась к двери; ее ночная сорочка волочилась за ней по полу. Больше ее никто не пытался остановить, однако придворные дамы спускались вслед за ней по длинной винтовой лестнице так быстро, как только могли. Джоанна догадывалась, где может быть ее муж. Он был в королевских конюшнях и нетерпеливо ожидал, пока конюхи седлали и взнуздывали его огромного жеребца; в руке у короля был бокал вина. Все утро он много пил, однако он был далеко не пьян, когда увидел свою жену, которая босиком бежала к нему по каменному полу. Волосы ее беспорядочно разметались, а лицо было мокрым от слез.
Вид жены охладил гнев и разочарование короля, словно ведро холодной воды. Первый раз за все это время он подумал о том, как она была несчастна и как больно ей было от постигшего их горя.
Александр отшвырнул бокал; тот упал на булыжники, поливая их кроваво-красным вином, и бросился к ней.
– Джоанна! Джоанна, дорогая. – Он взял ее на руки и зарылся лицом в ее волосы. – Постарайся забыть это, любовь моя. У нас еще будут дети. Вот увидишь, у нас будут еще дети.
– Прости, прости меня. Это я во всем виновата… – Рыдая, она вцепилась в него.
– Нет, на то была воля Господа. – И он понес ее обратно, не обращая внимания на толпившихся вокруг людей. Он внес ее в дом и пошел вверх лестнице, успокаивая жену, словно маленького ребенка, которому приснился дурной сон. Затем осторожно он положил ее на кровать, а сам сел рядом и взял ее за руку. – Сейчас я хочу только, чтобы ты побыстрее поправилась. А потом, – он улыбнулся, – мы попробуем еще раз. Сейчас ты должна отдохнуть. Я вызову врача, он даст тебе какое-нибудь средство, чтобы ты побыстрее смогла уснуть. – Александр бережно укрыл жену одеялом, наклонился и поцеловал в лоб. Когда он уходил, лицо его было мрачным.
Королевский клерк незамедлительно отписал графу Честеру, что у королевы Шотландии случился выкидыш и что король велит ему прибыть в Шотландию. Для вероятного наследника престола настало время поближе познакомиться с будущим королевством.
III
Замок Честер. Май 1233
Вздрогнув, Ронвен неожиданно проснулась и в страхе стала озираться вокруг. За занавесками, огораживающими ее кровать, в комнате было совершенно темно; огонь погас. Она ничего не слышала, но ее била дрожь, и она чувствовала, как холодный пот покрывает ее с головы до ног. Одеяла ее были скомканы. Ронвен тихо лежала, скованная ужасом. От камина доносилось мирное посапывание: там спокойно спали две девушки-служанки; они свернулись калачиком, плотно закутавшись в одеяла, но за балдахином кровати Ронвен их было не видно. В комнате было полно людей, однако здесь стояла абсолютная тишина. «Нужно зажечь свечи, которые лежали в коробке рядом с подсвечником, кремнем и трутом», – подумала Ронвен, но пошевелиться не могла.
– Эинион, – прошептала она в полной тишине.
Он все знал. Он знал, что она сожгла его письмо, и был очень рассержен, и мало сказать – рассержен. Ронвен чувствовала, как в темноте ее обволакивает его гнев. Она схватила подушку и прижала ее к себе; глаза ее были широко открыты. Пытаясь как можно плотнее вжаться в стену, Ронвен почувствовала прикосновение камня к лопаткам, там, где кончались плотные расшитые занавеси.
– Я сделала это ради нее. – Хотя Ронвен произнесла это вслух, она понимала, что это было слабым оправданием. Он велел Элейн вернуться, а она, Ронвен, вмешалась и все погубила. Тонко всхлипнув, она схватилась за амулет, который висел у нее на груди, но как он мог защитить ее, если сами боги гневались ее поступку.
Одна из девушек, спавших у камина, застонала и села, дрожа от холода. Она огляделась в темноте и затем, подавшись вперед, нащупала холодную золу на краю камина. Именно она отвечала за то, чтобы огонь в камине горел не переставая. Девушка поворошила угли в очаге; пальцы ее были выпачканы золой, так как она нащупывала тепло, искала маленькую искорку, чтобы снова разжечь огонь. Она нашла тлеющий уголек, случайно обжегшись об него; обложив его ветками и листьями, лежавшими возле камина, она осторожно подула. Огонь разгорелся, и очаг ожил; об этом говорила струйка дыма, поднявшаяся из поленьев. Через несколько минут огонь запылал в камине с новой силой.
Через щель в занавесках Ронвен увидела пламя; посмотрев на тени, она глубоко вздохнула. Он ушел, а вместе с ним исчезли его гнев и отчаяние. Она с облегчением уткнулась лбом в колени, чувствуя, как волосы падают на плечи. Может быть, это было всего лишь предупреждение, может быть, ей следует отправить Элейн письмо, чтобы та вернулась в Уэльс? Ронвен закрыла глаза и позабыла о всех тенях, которые плясали возле служанки, снова уснувшей после того, как огонь окончательно разгорелся.
На другое утро замок Честер бурно обсуждал новости. У королевы Шотландии случился выкидыш, так что граф и графиня немедленно выезжают в Шотландию и не вернутся в Честер до самой осени.
Ронвен выслушала эту новость, поджав губы. Она проснулась довольно поздно и пропустила мессу, что было в порядке вещей. Ничего не съев, она выпила чашку разбавленного вина, которое принесла ей одна из служанок. Значит, Элейн уехала на север, не прислала ей письма и не велела послать за ней, чтобы Ронвен могла присоединиться к свите. Голова у нее болела. Ронвен взялась за вышивание, к которому обычно прибегала, чтобы чем-нибудь занять себя, и отрешенно отправилась в комнату женской прислуги. После холодной ночи на улице светило теплое весеннее солнце; в городе за стенами замка начинался новый день, и жизнь кипела вовсю. Раздавались крики, визг, смех, звучала музыка, слышался грохот обитых железом колес проезжающих повозок, а скот уже был загнан в закут возле церкви святого Иоанна и ждал, когда его отвезут на рынок. Остальные женщины работали на улице, и Ронвен была одна. Она устроилась у окна, так чтобы солнечный свет падал на ткань, лежавшую у нее на коленях. Взяв иголку, она начала расшивать кусок темного шелка.
«Передай ей послание». Эти слова прозвучали у нее в голове так ясно и четко, что Ронвен решила, будто кто-то их сказал вслух. «Скажи ей…» Она медленно отложила вышивание, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
– Кто здесь? – В тишине ее голос звучал тонко и пронзительно.
Ответа не было.
Ронвен подумала об Элейн. Может быть, сейчас она уже отправлялась в долгую поездку на север. Теперь ее уже не вернуть; никакое сообщение, каким бы срочным оно ни было, уже не смогло вернуть ее в Гвинед. Ронвен передернуло. Послание Эиниона предвещало что-то недоброе; неужели он хотел о чем-то предупредить Элейн? Ронвен закрыла глаза.
«Скажи ей…» Сейчас эти слова звучали не так четко, они все затихали и терялись в ее сознании. Может быть, ей это все показалось?
– Она не вернется! Она не может вернуться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Ваши люди последуют за вами хоть на край света. – Элейн пыталась сдержать нетерпение, которое так и рвалось наружу. – Вы же знаете это. И потом, я возношу молитвы Пресвятой Деве Марии о том, чтобы в один прекрасный день вы спокойно взошли на престол. А сейчас отправьте Александру письмо с поздравлениями и сообщите, что мы навестим его, как только сможем. Должна же я осмотреть страну, в которой проведу большую часть жизни рядом с ее королем. – Подняв голову, она поцеловала его в губы и по его лицу поняла, что его отчаяния как не бывало. Вскоре он уже крепко обнимал ее и жадно целовал в губы.
– Ты опять это видела? Ты видела это в огне? – спросил он. – Ты ведь знаешь, что произойдет, ведь правда? – Он совсем забыл, что запретил ей смотреть в огонь, велев закрывать глаза и молиться, как только Элейн почувствует, что видение приближается. Прикосновения ее губ пробудили Джона. Элейн видела, как глаза его ярко горели. Подавшись вперед, он стал расстегивать ее накидку. – Скажи мне, Элейн, скажи мне, что ты видела. – В спешке он порвал воротник ее платья. Наклонившись, Джон стал целовать ее грудь; оба они возбуждались все сильнее. Элейн хотела было успокоить мужа, сказать ему именно то, что он хотел слышать, но не могла этого сделать. Она не могла лгать о видениях.
– Я ничего не видела, любовь моя, ничего, – прошептала она. – Мы должны ждать. – Элейн стояла перед ним совершенно нагая; ее платье и верхняя юбка упали к ногам. Она положила голову ему на грудь, а он жадно покусывал ее соски. Боль только добавила ей возбуждения, она почувствовала, как огонь желания разгорается в низу ее живота. Она ощутила, что тянет Джона за волосы, желая, чтобы он уложил ее на пол и овладел ею прямо здесь.
– Вдруг кто-нибудь войдет? – Его пыл начинал угасать; он удрученно смотрел на красоту ее бледного тела и ощупью искал ее платье.
– Тогда заприте дверь, милорд, – улыбнулась она. В ее глазах горело желание. – Сейчас же…
Она стянула с кровати покрывало и бросила его прямо на пол перед камином. Затем опустилась на колени и стала дрожащими руками расплетать косы.
– Элейн… – хрипло сказал Джон.
– Заприте дверь, милорд. – Она с удивлением услышала в своем голосе повелительные нотки. Элейн ждала, что Джон рассердится, но он тотчас же подчинился. Все еще поспешно расплетая косы, она выпрямилась, стоя на покрывале, зная, что ее грудь манит его. Элейн увидела, как он дрожащими руками поспешно начал расстегивать пояс – на этот раз он не мог устоять перед ней.
Когда все закончилось, она еще долго лежала на спине и смотрела на круглые каменные своды потолка. Косые лучи солнца пробивались через занавешенные окна, заливая своим теплым светом все то, что висело на стенах, странным и чудесным образом оживляя обстановку. Элейн чувствовала, как на ее коже стынет испарина, оставленная телом мужа. Как всегда, возбуждение Джона схлынуло разом, и ей оставалось только держать голову мужа на руках, ощущая неутоленную страсть и одиночество.
В усадьбе было тихо. Каждый был занят своим делом; женщины решили насладиться холодным весенним солнцем и побыть на воздухе, оставив на время плохо проветриваемый дом. В покоях графа стояла тишина, нарушаемая лишь шипением остывающих в камине углей.
II
Замок Роксбург, Шотландия. Май 1233
– Сир, вы должны поговорить с королевой. – Расстроенный советник кружил вокруг Александра, пока тот мерил шагами зал для приемов. – Она умоляет вас об этом, сир.
– Нет! – сквозь зубы ответил в десятый раз Александр. – Нет, нет, нет, я не хочу ее видеть.
– Но она винит во всем себя, сир…
– У нее есть на то основания! – вскинулся король. – Ей говорили о том, что она должна отдыхать. Все знамения говорили об этом! Это было предначертано свыше и ясно как день.
– Он резко поднял руку и указал на высокую крышу залы. – А она не придала этому значения! Она все знала лучше других. Ей надо было отправиться верхом на соколиную охоту, и в итоге она потеряла ребенка. О Господи, еще бы она не была виновата! Я не желаю ее видеть. А теперь убирайся с глаз!
Мужчина огорченно поклонился и поспешил к западным дверям зала. Весь его вид красноречиво свидетельствовал, что он не одобряет поведения короля. Снаружи, томимые ожиданием, толпились женщины. С первого взгляда они поняли, что ответил король, и в унынии поспешили удалиться.
Сама королева рыдала не переставая. Прошло уже три дня, как у нее случился выкидыш, но рыдания ее не прекращались. Она ничего не ела, совсем не спала и без устали звала своего мужа.
– Успокойтесь мадам, прошу вас. – Расстроенная камеристка, сидевшая у ее кровати, промочила ей лицо тканью, смоченной в розовой воде. – Вы только сделаете себе хуже. У вас будут и другие дети, вот увидите.
Джоанна заметила женщин, сгрудившихся около двери. Она приподнялась на подушках; лицо ее опухло и покрылось пятнами от невысыхающих слез.
– Где он? Он придет?
Принцесса Маргарет, младшая сестра короля, вышла вперед, пожала плечами и покачала головой.
– Он скоро придет, моя дорогая, очень скоро. Александр просто не хочет утомлять тебя…
– Просто он считает меня виноватой. Ведь он обвиняет меня, так ведь? Это я во всем виновата, и он знает об этом! – Ее рыдания перешли в истерические вопли. – Если бы я только не поехала верхом, если бы я только спокойно сидела…
– Успокойся, прошу тебя. – Маргарет осторожно погладила ее руку. – Не убивайся так. Тебе нужно отдыхать!
– Нет! Я должна увидеться с ним! – Голос Джоанны сорвался на истерический крик. Сдернув покрывало, она опустила свои тонкие ноги на пол и резко вскочила с кровати.
– Ваша милость, пожалуйста, ложитесь в постель. – Женщины окружили ее и отчаянно пытались уложить ее обратно.
– Где он? Где король? – Слезы градом катились по ее лицу.
– Джоанна, я не знаю, где он. Ради Бога, успокойся… – Маргарет схватила ее за руку. – Если ты станешь искать его, ничего хорошего не выйдет. Он сам придет к тебе, когда будет готов говорить с тобой.
– Так я никогда не дождусь его. – Она толкнула Маргарет с такой силой, что та отшатнулась, в то время как Джоанна босиком ринулась к двери; ее ночная сорочка волочилась за ней по полу. Больше ее никто не пытался остановить, однако придворные дамы спускались вслед за ней по длинной винтовой лестнице так быстро, как только могли. Джоанна догадывалась, где может быть ее муж. Он был в королевских конюшнях и нетерпеливо ожидал, пока конюхи седлали и взнуздывали его огромного жеребца; в руке у короля был бокал вина. Все утро он много пил, однако он был далеко не пьян, когда увидел свою жену, которая босиком бежала к нему по каменному полу. Волосы ее беспорядочно разметались, а лицо было мокрым от слез.
Вид жены охладил гнев и разочарование короля, словно ведро холодной воды. Первый раз за все это время он подумал о том, как она была несчастна и как больно ей было от постигшего их горя.
Александр отшвырнул бокал; тот упал на булыжники, поливая их кроваво-красным вином, и бросился к ней.
– Джоанна! Джоанна, дорогая. – Он взял ее на руки и зарылся лицом в ее волосы. – Постарайся забыть это, любовь моя. У нас еще будут дети. Вот увидишь, у нас будут еще дети.
– Прости, прости меня. Это я во всем виновата… – Рыдая, она вцепилась в него.
– Нет, на то была воля Господа. – И он понес ее обратно, не обращая внимания на толпившихся вокруг людей. Он внес ее в дом и пошел вверх лестнице, успокаивая жену, словно маленького ребенка, которому приснился дурной сон. Затем осторожно он положил ее на кровать, а сам сел рядом и взял ее за руку. – Сейчас я хочу только, чтобы ты побыстрее поправилась. А потом, – он улыбнулся, – мы попробуем еще раз. Сейчас ты должна отдохнуть. Я вызову врача, он даст тебе какое-нибудь средство, чтобы ты побыстрее смогла уснуть. – Александр бережно укрыл жену одеялом, наклонился и поцеловал в лоб. Когда он уходил, лицо его было мрачным.
Королевский клерк незамедлительно отписал графу Честеру, что у королевы Шотландии случился выкидыш и что король велит ему прибыть в Шотландию. Для вероятного наследника престола настало время поближе познакомиться с будущим королевством.
III
Замок Честер. Май 1233
Вздрогнув, Ронвен неожиданно проснулась и в страхе стала озираться вокруг. За занавесками, огораживающими ее кровать, в комнате было совершенно темно; огонь погас. Она ничего не слышала, но ее била дрожь, и она чувствовала, как холодный пот покрывает ее с головы до ног. Одеяла ее были скомканы. Ронвен тихо лежала, скованная ужасом. От камина доносилось мирное посапывание: там спокойно спали две девушки-служанки; они свернулись калачиком, плотно закутавшись в одеяла, но за балдахином кровати Ронвен их было не видно. В комнате было полно людей, однако здесь стояла абсолютная тишина. «Нужно зажечь свечи, которые лежали в коробке рядом с подсвечником, кремнем и трутом», – подумала Ронвен, но пошевелиться не могла.
– Эинион, – прошептала она в полной тишине.
Он все знал. Он знал, что она сожгла его письмо, и был очень рассержен, и мало сказать – рассержен. Ронвен чувствовала, как в темноте ее обволакивает его гнев. Она схватила подушку и прижала ее к себе; глаза ее были широко открыты. Пытаясь как можно плотнее вжаться в стену, Ронвен почувствовала прикосновение камня к лопаткам, там, где кончались плотные расшитые занавеси.
– Я сделала это ради нее. – Хотя Ронвен произнесла это вслух, она понимала, что это было слабым оправданием. Он велел Элейн вернуться, а она, Ронвен, вмешалась и все погубила. Тонко всхлипнув, она схватилась за амулет, который висел у нее на груди, но как он мог защитить ее, если сами боги гневались ее поступку.
Одна из девушек, спавших у камина, застонала и села, дрожа от холода. Она огляделась в темноте и затем, подавшись вперед, нащупала холодную золу на краю камина. Именно она отвечала за то, чтобы огонь в камине горел не переставая. Девушка поворошила угли в очаге; пальцы ее были выпачканы золой, так как она нащупывала тепло, искала маленькую искорку, чтобы снова разжечь огонь. Она нашла тлеющий уголек, случайно обжегшись об него; обложив его ветками и листьями, лежавшими возле камина, она осторожно подула. Огонь разгорелся, и очаг ожил; об этом говорила струйка дыма, поднявшаяся из поленьев. Через несколько минут огонь запылал в камине с новой силой.
Через щель в занавесках Ронвен увидела пламя; посмотрев на тени, она глубоко вздохнула. Он ушел, а вместе с ним исчезли его гнев и отчаяние. Она с облегчением уткнулась лбом в колени, чувствуя, как волосы падают на плечи. Может быть, это было всего лишь предупреждение, может быть, ей следует отправить Элейн письмо, чтобы та вернулась в Уэльс? Ронвен закрыла глаза и позабыла о всех тенях, которые плясали возле служанки, снова уснувшей после того, как огонь окончательно разгорелся.
На другое утро замок Честер бурно обсуждал новости. У королевы Шотландии случился выкидыш, так что граф и графиня немедленно выезжают в Шотландию и не вернутся в Честер до самой осени.
Ронвен выслушала эту новость, поджав губы. Она проснулась довольно поздно и пропустила мессу, что было в порядке вещей. Ничего не съев, она выпила чашку разбавленного вина, которое принесла ей одна из служанок. Значит, Элейн уехала на север, не прислала ей письма и не велела послать за ней, чтобы Ронвен могла присоединиться к свите. Голова у нее болела. Ронвен взялась за вышивание, к которому обычно прибегала, чтобы чем-нибудь занять себя, и отрешенно отправилась в комнату женской прислуги. После холодной ночи на улице светило теплое весеннее солнце; в городе за стенами замка начинался новый день, и жизнь кипела вовсю. Раздавались крики, визг, смех, звучала музыка, слышался грохот обитых железом колес проезжающих повозок, а скот уже был загнан в закут возле церкви святого Иоанна и ждал, когда его отвезут на рынок. Остальные женщины работали на улице, и Ронвен была одна. Она устроилась у окна, так чтобы солнечный свет падал на ткань, лежавшую у нее на коленях. Взяв иголку, она начала расшивать кусок темного шелка.
«Передай ей послание». Эти слова прозвучали у нее в голове так ясно и четко, что Ронвен решила, будто кто-то их сказал вслух. «Скажи ей…» Она медленно отложила вышивание, чувствуя, как бешено заколотилось сердце.
– Кто здесь? – В тишине ее голос звучал тонко и пронзительно.
Ответа не было.
Ронвен подумала об Элейн. Может быть, сейчас она уже отправлялась в долгую поездку на север. Теперь ее уже не вернуть; никакое сообщение, каким бы срочным оно ни было, уже не смогло вернуть ее в Гвинед. Ронвен передернуло. Послание Эиниона предвещало что-то недоброе; неужели он хотел о чем-то предупредить Элейн? Ронвен закрыла глаза.
«Скажи ей…» Сейчас эти слова звучали не так четко, они все затихали и терялись в ее сознании. Может быть, ей это все показалось?
– Она не вернется! Она не может вернуться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78