Тоже я!
– Ах, отстань. Самый обычный мальчик. Пусть живет, мы за ним проследим.
– Нет, опасность надо душить в зародыше!
Ники переводила взгляд с Гумусова на бабку, поглощенных спором, и не понимала ни слова. Между тем спорщики умолкли, очевидно, придя к компромиссу.
– Ладно уж, – сказала бабушка, обращаясь к Ники, – я присоединяюсь к предложению Гумусова. Но при одном условии. Ты отдаешь нам мальчишку.
– Это меня, что ли? – спросил потрясенный Лешка. С момента гибели сяня он находился в глубоком ступоре, но слова старухи пробудили его.
– Он нам нужен для жертвоприношения, – пояснила бабка. – Ну, согласна?
– Да пошла ты, старая жаба, – прошипела Ники.
– Это твое последнее слово?
– Да!
– Жаль, – сказал Гумусов и повернулся к старухе. – Тогда возвращаемся к твоему плану.
В третий и последний раз затряслась той ночью гора Киргоф. Края провала покрылись новыми трещинами и обвалились под тяжестью стоящих людей. В туче земляных комьев и грязного снега полетели вниз Ники и Лешка. Когда их крики замерли в глубине, на Киргофе воцарилась тишина.
Глава 45
Путь через темноту
Вот что такое вселенская пустота. Когда всматриваешься до боли в глазах и не можешь заметить даже самого слабого проблеска света, потому что его тут нет, никогда не было и не будет. Темнота, в которую можно провалиться в любом направлении: вниз, вверх, – и падать годами, до бесконечности, не находя опоры, в ужасе думая о том, что пути обратно уже не найти. Отсутствие пространства, где сделал шаг – и заблудился навеки. Область забвения, страна безмолвия, источник мрака. Единственное, что не дает сойти с ума, – холодный камень, на котором сидишь, вцепившись изо всех сил, потому что если потеряешь и его, то можно сразу ставить на себе крест.
А еще тут было промозгло и пахло сточными водами.
– Мне это место снилось, – раздался в темноте голос Ники. – Давно, еще осенью. Вода, а под водой – могила. Или наоборот – могила, а под ней вода… Или снизу могила, а потом поднимаешь голову вверх – блин, а там вместо неба вода! Лешка ты как там?
Ники пошарила в темноте рядом с собой, нащупала Лешкину руку и ободряюще сжала. Лешка на пожатие не ответил.
– Эй, проснись! Нас наверняка вытащат!
– Кто? – горько спросил Лешка. – Сянь-то умер…
Из темноты донеслись сдерживаемые всхлипывания.
– Ты чего? – всполошилась Ники. – Прекрати! Он же подвиг совершил! Им надо гордиться, а не оплакивать!
– Никто нас отсюда не вытащит, – мрачно заговорил Лешка. – Мы черт знает как глубоко под землей, посреди какого-то пещерного болота. Даже если бы кто-то знал, все равно не нашли бы!
– Ну и что ты предлагаешь? Сидеть и ныть?
– Мне наплевать, что со мной будет.
– А обо мне подумал? Между прочим, мама велела тебе меня защищать…
Неожиданно из темноты донесся новый звук. Это было деликатное покашливание. Ники и Лешка схватили друг друга за руки и замолчали.
– Извините, что вмешиваюсь в ваш эмоциональный разговор, – раздался голос Гумусова. – Мне надо побеседовать с Вероникой. Буквально на пару слов.
– Ну, чего вам?
– Позволю себе напомнить вам о моем последнем предложении. Деточка, вы еще не надумали?
– Я уже все сказала, – ледяным тоном отрезала Ники. – Проваливайте.
– Замечу, что обстоятельства переменились. Речь теперь идет не о партнерском договоре, а об услових капитуляции… Вы же не собираетесь просидеть на этом камне всю жизнь?
– Зачем вам Лешка? – задала встречный вопрос Ники. – Вы что, зациклились на своем жертвоприношении?
Гумусов вздохнул.
– Для меня это не принципиально. Но существует древнее предсказание о том, что однажды городом станет править человек, снискавший личную благодарность и поддержку бога-хранителя, и в его правление нас, пещерных демонов, ждут большие перемены к худшему. Моя сестра относится к этому предсказанию очень серьезно.
– Она думает, что это буду я? – выпалил Лешка. – Править городом? Полная фигня!
– Я тоже так думаю, – кротко согласился Гумусов. – Но сестра уперлась – этот мальчик должен умереть.
Лешка, несмотря на то что минуту назад ему было все равно, что с ним будет, сжался от страха.
– Я на это пойти не могу! – гордо заявила Ники.
– Ну и сидите здесь оба, пока не сдохнете! – раздался из темноты злобный вопль старухи.
Ники вскочила на ноги.
– Всё! – закричала она. – Разговор окончен! Валите отсюда, демоны!
Заплескала вода, как будто кто-то шлепал по грязи.
– Ну зачем ты влезаешь? – донеслись издалека укоризненные слова Гумусова – Я же сказал, что с тобой она разговаривать не станет!
– Я с самого начала говорила – не надо с ней договариваться! Уморить, и все! Пусть хоть сто лет тут просидит…
Голоса утихли. Ники перевела дух, опустилась на камень. Лешка обнял ее за плечи и притянул к себе. Ники этого даже не заметила. Она дрожала от возмущения.
– Старая карга! Слышать ее не могу! – сквозь зубы прошипела она.
Несколько минут они сидели, прижавшись друг к другу, и молчали.
– Как ты думаешь, они ушли? – прошептал Лешка.
– Черт их знает. А чего ты шепчешься-то?
– Не хочу, чтобы меня кто-то услышал, – еще тише прошептал Лешка. – Ты была права. Виктор – герой, а я нытик. Зато у меня есть Проводник.
– Что?
Лешка полез в карман, и в руку Ники скользнуло что-то маленькое и колючее.
– Оторвал в джипе, когда мы выходили на Киргофе. Помнишь, Арсан сказал – проводник для смертного по нижним мирам? Я еще подумал: вдруг пригодится. Может, испытаем?
– Ах, Проводник!
В памяти Ники всплыл черный проволочный клубок с мохнатой тушкой внутри.
– Мы же не умеем им пользоваться!
– Зачем усложнять! – сказал Лешка с уверенностью, которой не испытывал. – Берем эту штуку – и пошли, а она сама нас куда-нибудь выведет.
Лешка вспомнил слова Гумусова и добавил:
– Хуже-то уж точно не будет! Подумав, Ники с ним согласилась.
Начался долгий и странный путь в полной темноте, на ощупь, почти ползком. Крепко держась друг за друга, Ники и Лешка пробирались по зыбкой почве, то проваливаясь в холодную грязь, поскальзываясь на невидимых камнях, каждую секунду рискуя провалиться в какую-нибудь трещину или разбить голову о потолок. К счастью, скоро дорога пошла вверх. ¦ Лешка радостно заявил, что это начал действовать Проводник. Ники в этом сомневалась. Она вообще не понимала, где они находятся – не то на широком склоне, не то на тропинке над пропастью. Пещера, по которой они продвигались, была, наверно, огромной, потому что им ни разу не удалось нащупать ни стен, ни потолка. Если это была все еще пещера…
Неожиданно Ники замедлила шаги и сжала Лешкину руку.
– Что такое? – вздрогнул он.
– Ты что-нибудь слышишь?
Лешка прислушался, но не услышал ничего, кроме их собственного дыхания.
– Нет…
Ники двинулась дальше. Лешке показалось, что девочка испугалась, но не хочет говорить, чего именно. Через несколько минут Ники резко остановилась.
– Свет! – хрипло воскликнула она.
– Где?
Лешка повертел головой. Вокруг царила кромешая тьма.
– Да вот же! Прямо перед нами!
– Ники, там нет никакого света!
– Я его вижу, – упрямо сказала Ники. – И слышу голос. Пошли в другую сторону.
– Но почему? – удивился Лешка. – Если ты что-то слышала, надо наоборот идти на голос!
– На этот голос я не пойду.
– Да что за голос такой! Я ничего не слышу!
– Я еще тогда заподозрила, что оно меня подманивает, – прошептала Ники Лешке на ухо. – И оказалась права. Оно действительно меня зовет.
– Что за «оно »?
– Черное солнце.
– Тьфу, – с досадой сказал Лешка. – Дурацкие шутки.
– Я не шучу!
– Тогда дурацкие глюки.
– Ты правда ничего не видишь и не слышишь? Пожалуйста, давай пойдем в другую сторону! Это пение нельзя слушать людям, оно для них опасно!
– Ты-то чего боишься, ты же дочка бога.
– А ты?
– А я все равно ничего и не слышу. Пошли. Несмотря на нежелание Ники, они двинулись дальше. Через несколько минут Ники остановилась.
– Ну что еще? – устало спросил Лешка. – Опять свет и голоса?
– Дальше я не пойду.
– Почему?
– Прямо перед нами что-то есть.
От слов Ники у Лешки по спине пробежал холодок. Он поднял взгляд, но, разумеется, ничего там не увидел.
Ники нашарила в кармане куртки зажигалку, с которой ходила по Леннаучфильму, и сунула ему в ладонь. Лешка щелкнул зажигалкой, вытягивая перед собой руку. Огонек на миг разогнал темноту. Этого хватило, чтобы заметить четырехугольник надгробной плиты.
– Тут могила! – воскликнул Лешка. Ники прерывисто вздохнула.
– Так я и знала, – пробормотала она. – Сначала свет, потом пение, а теперь еще и это…
– Пошли посмотрим!
– Я не пойду. Мне кажется, мне нельзя.
– Тогда постой тут. Я схожу один.
Ники вцепилась ему в локоть.
– Разве ты не чувствуешь – там, наверху, что-то есть… оно поет…
– Я тупой и глухой, и музыкального слуха у меня нет. Я только гляну.
Лешка оставил Ники в темноте и пошел к гробнице. Вскоре его руки коснулись холодного камня. При свете пламени зажигалки он осмотрел поверхность плиты. Никаких знаков, кроме глубоких царапин, на ней не было.
– А черт его знает, что это за могила. На ней ничего не написано.
– Надо ее открыть, – донесся из темноты голос Ники. – Сдвинь крышку.
– Зачем?
– Я думаю, что это могила моего отца.
– А чья тогда могила на Киргофе?
– Вот мы и проверим.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – усомнился Лешка. – По гробам лазать… Там же покойник!
– Открывай! – приказала Ники.
Подчиняясь ее требовательному тону, Лешка навалился на плиту. Она оказалась не слишком тяжелой. Вскоре ему удалось сдвинуть ее в сторону и спихнуть на землю. В воздухе распространился странный тяжелый и кислый запах, показавшийся Лешке знакомым. Так пахнет влажная земля, удобрения и гниющее сено. «Как компостная куча», – подумал он.
– Что там? – крикнула Ники.
Лешка щелкнул зажигалкой, заглянул в могилу и вскрикнул от изумления.
Он даже не сразу понял, что перед ним человек. Ему показалось, что он видит нечто мохнатое и зеленое, вроде рассады. Далеко не сразу Лешка понял, что перед ним мумия. Но это была самая странная мумия на свете. Не было видно ни медяков на глазах, ни белых тапочек, ни связывающей руки колючей проволоки. Пробиваясь сквозь остатки погребального костюма, из мумии густо росла молодая трава.
– Вот это штука! – пробормотал Лешка, рассматривая мумию. Зажигалка нагрелась, обожгла ему пальцы, и свет погас.
– Ну? – донесся из темноты возглас Ники.
– Там мертвец, и из него растет трава.
– А венчик на нем есть?
«Ах вот зачем она просила меня снять крышку! – сообразил Лешка. – Ну конечно!»
Лешка снова нажал на колесико зажигалки и склонился над могилой.
– Есть, – сообщил он. – Такой серый, из искусственных цветов.
– Снимай, – сдавленным голосом приказала Ники.
– И что будет?
– Понятия не имею. Но надо его снять. Другого шанса не будет.
– Ладно, – и Лешка снял со лба мумии венчик.
В тот же миг мумия подняла веки и уставилась Лешке в лицо пронзительными ярко-зелеными глазами. Лешка отскочил и заорал от страха и неожиданности. Его крик подхватила Ники.
Ники не видела, как проснулась мумия. Но она увидела и услышала гораздо больше Лешки. Прямо у нее над головой вспыхнул невероятный черный свет и раздался беззвучный, но оглушающий нечеловеческий крик, от которого, казалось, содрогнулись стены подземелья. Заскрипели камни, забурлили подземные реки. От могилы пробужденного бога во все стороны пошла волна силы, сокрушая на своем пути зримое и незримое пространство.
– Бежим отсюда! – закричала Ники, хватая Лешку, который налетел на нее в темноте. Того долго уговаривать не пришлось. Они, спотыкаясь, кинулись прочь от гробницы. Вслед им летел грохот и шум воды. Постепенно он затих позади, и вокруг снова стало тихо и темно.
Глава 46
Фейерверк во всех мирах
Над горой Киргоф ярко сияла луна, заливая светом заброшенное немецкое кладбище. Рваной раной чернел провал, в нескольких шагах от него лежал бездыханный сянь. На всей горе не было ни единой живой души. Безмолвие, мороз, луна и звезды в глубоком небе, тихий свист ветра.
Внезапно из разрытой могилы послышался тихий шорох. Вскоре снег вокруг могилы потемнел, стал пористым и начал быстро таять. Шорох становился все плотнее и отчетливее, словно тысячи крошечных коготков скребли изнутри крышку заколоченного гроба. Над оттаявшей глинистой землей поднимался пар. Дрожа от холода, одна за другой в ночное небо потянулись травинки. Потом из ямы раздался звук, как будто из бутылки вытащили пробку, и сразу после этого – невнятное бормотание. Над краем могилы показалась голова. Вминая в глину молодую траву, человек оперся о край ямы, неловко подтянулся и выбрался наружу. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина средних лет в черном траурном костюме, мокром и вымазанном в глине. Мужчина походя провел рукой по лбу, и на его лице промелькнуло удивление. Потом он с наслаждением выпрямился, потянулся и поглядел по сторонам.
– Не понял!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Ах, отстань. Самый обычный мальчик. Пусть живет, мы за ним проследим.
– Нет, опасность надо душить в зародыше!
Ники переводила взгляд с Гумусова на бабку, поглощенных спором, и не понимала ни слова. Между тем спорщики умолкли, очевидно, придя к компромиссу.
– Ладно уж, – сказала бабушка, обращаясь к Ники, – я присоединяюсь к предложению Гумусова. Но при одном условии. Ты отдаешь нам мальчишку.
– Это меня, что ли? – спросил потрясенный Лешка. С момента гибели сяня он находился в глубоком ступоре, но слова старухи пробудили его.
– Он нам нужен для жертвоприношения, – пояснила бабка. – Ну, согласна?
– Да пошла ты, старая жаба, – прошипела Ники.
– Это твое последнее слово?
– Да!
– Жаль, – сказал Гумусов и повернулся к старухе. – Тогда возвращаемся к твоему плану.
В третий и последний раз затряслась той ночью гора Киргоф. Края провала покрылись новыми трещинами и обвалились под тяжестью стоящих людей. В туче земляных комьев и грязного снега полетели вниз Ники и Лешка. Когда их крики замерли в глубине, на Киргофе воцарилась тишина.
Глава 45
Путь через темноту
Вот что такое вселенская пустота. Когда всматриваешься до боли в глазах и не можешь заметить даже самого слабого проблеска света, потому что его тут нет, никогда не было и не будет. Темнота, в которую можно провалиться в любом направлении: вниз, вверх, – и падать годами, до бесконечности, не находя опоры, в ужасе думая о том, что пути обратно уже не найти. Отсутствие пространства, где сделал шаг – и заблудился навеки. Область забвения, страна безмолвия, источник мрака. Единственное, что не дает сойти с ума, – холодный камень, на котором сидишь, вцепившись изо всех сил, потому что если потеряешь и его, то можно сразу ставить на себе крест.
А еще тут было промозгло и пахло сточными водами.
– Мне это место снилось, – раздался в темноте голос Ники. – Давно, еще осенью. Вода, а под водой – могила. Или наоборот – могила, а под ней вода… Или снизу могила, а потом поднимаешь голову вверх – блин, а там вместо неба вода! Лешка ты как там?
Ники пошарила в темноте рядом с собой, нащупала Лешкину руку и ободряюще сжала. Лешка на пожатие не ответил.
– Эй, проснись! Нас наверняка вытащат!
– Кто? – горько спросил Лешка. – Сянь-то умер…
Из темноты донеслись сдерживаемые всхлипывания.
– Ты чего? – всполошилась Ники. – Прекрати! Он же подвиг совершил! Им надо гордиться, а не оплакивать!
– Никто нас отсюда не вытащит, – мрачно заговорил Лешка. – Мы черт знает как глубоко под землей, посреди какого-то пещерного болота. Даже если бы кто-то знал, все равно не нашли бы!
– Ну и что ты предлагаешь? Сидеть и ныть?
– Мне наплевать, что со мной будет.
– А обо мне подумал? Между прочим, мама велела тебе меня защищать…
Неожиданно из темноты донесся новый звук. Это было деликатное покашливание. Ники и Лешка схватили друг друга за руки и замолчали.
– Извините, что вмешиваюсь в ваш эмоциональный разговор, – раздался голос Гумусова. – Мне надо побеседовать с Вероникой. Буквально на пару слов.
– Ну, чего вам?
– Позволю себе напомнить вам о моем последнем предложении. Деточка, вы еще не надумали?
– Я уже все сказала, – ледяным тоном отрезала Ники. – Проваливайте.
– Замечу, что обстоятельства переменились. Речь теперь идет не о партнерском договоре, а об услових капитуляции… Вы же не собираетесь просидеть на этом камне всю жизнь?
– Зачем вам Лешка? – задала встречный вопрос Ники. – Вы что, зациклились на своем жертвоприношении?
Гумусов вздохнул.
– Для меня это не принципиально. Но существует древнее предсказание о том, что однажды городом станет править человек, снискавший личную благодарность и поддержку бога-хранителя, и в его правление нас, пещерных демонов, ждут большие перемены к худшему. Моя сестра относится к этому предсказанию очень серьезно.
– Она думает, что это буду я? – выпалил Лешка. – Править городом? Полная фигня!
– Я тоже так думаю, – кротко согласился Гумусов. – Но сестра уперлась – этот мальчик должен умереть.
Лешка, несмотря на то что минуту назад ему было все равно, что с ним будет, сжался от страха.
– Я на это пойти не могу! – гордо заявила Ники.
– Ну и сидите здесь оба, пока не сдохнете! – раздался из темноты злобный вопль старухи.
Ники вскочила на ноги.
– Всё! – закричала она. – Разговор окончен! Валите отсюда, демоны!
Заплескала вода, как будто кто-то шлепал по грязи.
– Ну зачем ты влезаешь? – донеслись издалека укоризненные слова Гумусова – Я же сказал, что с тобой она разговаривать не станет!
– Я с самого начала говорила – не надо с ней договариваться! Уморить, и все! Пусть хоть сто лет тут просидит…
Голоса утихли. Ники перевела дух, опустилась на камень. Лешка обнял ее за плечи и притянул к себе. Ники этого даже не заметила. Она дрожала от возмущения.
– Старая карга! Слышать ее не могу! – сквозь зубы прошипела она.
Несколько минут они сидели, прижавшись друг к другу, и молчали.
– Как ты думаешь, они ушли? – прошептал Лешка.
– Черт их знает. А чего ты шепчешься-то?
– Не хочу, чтобы меня кто-то услышал, – еще тише прошептал Лешка. – Ты была права. Виктор – герой, а я нытик. Зато у меня есть Проводник.
– Что?
Лешка полез в карман, и в руку Ники скользнуло что-то маленькое и колючее.
– Оторвал в джипе, когда мы выходили на Киргофе. Помнишь, Арсан сказал – проводник для смертного по нижним мирам? Я еще подумал: вдруг пригодится. Может, испытаем?
– Ах, Проводник!
В памяти Ники всплыл черный проволочный клубок с мохнатой тушкой внутри.
– Мы же не умеем им пользоваться!
– Зачем усложнять! – сказал Лешка с уверенностью, которой не испытывал. – Берем эту штуку – и пошли, а она сама нас куда-нибудь выведет.
Лешка вспомнил слова Гумусова и добавил:
– Хуже-то уж точно не будет! Подумав, Ники с ним согласилась.
Начался долгий и странный путь в полной темноте, на ощупь, почти ползком. Крепко держась друг за друга, Ники и Лешка пробирались по зыбкой почве, то проваливаясь в холодную грязь, поскальзываясь на невидимых камнях, каждую секунду рискуя провалиться в какую-нибудь трещину или разбить голову о потолок. К счастью, скоро дорога пошла вверх. ¦ Лешка радостно заявил, что это начал действовать Проводник. Ники в этом сомневалась. Она вообще не понимала, где они находятся – не то на широком склоне, не то на тропинке над пропастью. Пещера, по которой они продвигались, была, наверно, огромной, потому что им ни разу не удалось нащупать ни стен, ни потолка. Если это была все еще пещера…
Неожиданно Ники замедлила шаги и сжала Лешкину руку.
– Что такое? – вздрогнул он.
– Ты что-нибудь слышишь?
Лешка прислушался, но не услышал ничего, кроме их собственного дыхания.
– Нет…
Ники двинулась дальше. Лешке показалось, что девочка испугалась, но не хочет говорить, чего именно. Через несколько минут Ники резко остановилась.
– Свет! – хрипло воскликнула она.
– Где?
Лешка повертел головой. Вокруг царила кромешая тьма.
– Да вот же! Прямо перед нами!
– Ники, там нет никакого света!
– Я его вижу, – упрямо сказала Ники. – И слышу голос. Пошли в другую сторону.
– Но почему? – удивился Лешка. – Если ты что-то слышала, надо наоборот идти на голос!
– На этот голос я не пойду.
– Да что за голос такой! Я ничего не слышу!
– Я еще тогда заподозрила, что оно меня подманивает, – прошептала Ники Лешке на ухо. – И оказалась права. Оно действительно меня зовет.
– Что за «оно »?
– Черное солнце.
– Тьфу, – с досадой сказал Лешка. – Дурацкие шутки.
– Я не шучу!
– Тогда дурацкие глюки.
– Ты правда ничего не видишь и не слышишь? Пожалуйста, давай пойдем в другую сторону! Это пение нельзя слушать людям, оно для них опасно!
– Ты-то чего боишься, ты же дочка бога.
– А ты?
– А я все равно ничего и не слышу. Пошли. Несмотря на нежелание Ники, они двинулись дальше. Через несколько минут Ники остановилась.
– Ну что еще? – устало спросил Лешка. – Опять свет и голоса?
– Дальше я не пойду.
– Почему?
– Прямо перед нами что-то есть.
От слов Ники у Лешки по спине пробежал холодок. Он поднял взгляд, но, разумеется, ничего там не увидел.
Ники нашарила в кармане куртки зажигалку, с которой ходила по Леннаучфильму, и сунула ему в ладонь. Лешка щелкнул зажигалкой, вытягивая перед собой руку. Огонек на миг разогнал темноту. Этого хватило, чтобы заметить четырехугольник надгробной плиты.
– Тут могила! – воскликнул Лешка. Ники прерывисто вздохнула.
– Так я и знала, – пробормотала она. – Сначала свет, потом пение, а теперь еще и это…
– Пошли посмотрим!
– Я не пойду. Мне кажется, мне нельзя.
– Тогда постой тут. Я схожу один.
Ники вцепилась ему в локоть.
– Разве ты не чувствуешь – там, наверху, что-то есть… оно поет…
– Я тупой и глухой, и музыкального слуха у меня нет. Я только гляну.
Лешка оставил Ники в темноте и пошел к гробнице. Вскоре его руки коснулись холодного камня. При свете пламени зажигалки он осмотрел поверхность плиты. Никаких знаков, кроме глубоких царапин, на ней не было.
– А черт его знает, что это за могила. На ней ничего не написано.
– Надо ее открыть, – донесся из темноты голос Ники. – Сдвинь крышку.
– Зачем?
– Я думаю, что это могила моего отца.
– А чья тогда могила на Киргофе?
– Вот мы и проверим.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – усомнился Лешка. – По гробам лазать… Там же покойник!
– Открывай! – приказала Ники.
Подчиняясь ее требовательному тону, Лешка навалился на плиту. Она оказалась не слишком тяжелой. Вскоре ему удалось сдвинуть ее в сторону и спихнуть на землю. В воздухе распространился странный тяжелый и кислый запах, показавшийся Лешке знакомым. Так пахнет влажная земля, удобрения и гниющее сено. «Как компостная куча», – подумал он.
– Что там? – крикнула Ники.
Лешка щелкнул зажигалкой, заглянул в могилу и вскрикнул от изумления.
Он даже не сразу понял, что перед ним человек. Ему показалось, что он видит нечто мохнатое и зеленое, вроде рассады. Далеко не сразу Лешка понял, что перед ним мумия. Но это была самая странная мумия на свете. Не было видно ни медяков на глазах, ни белых тапочек, ни связывающей руки колючей проволоки. Пробиваясь сквозь остатки погребального костюма, из мумии густо росла молодая трава.
– Вот это штука! – пробормотал Лешка, рассматривая мумию. Зажигалка нагрелась, обожгла ему пальцы, и свет погас.
– Ну? – донесся из темноты возглас Ники.
– Там мертвец, и из него растет трава.
– А венчик на нем есть?
«Ах вот зачем она просила меня снять крышку! – сообразил Лешка. – Ну конечно!»
Лешка снова нажал на колесико зажигалки и склонился над могилой.
– Есть, – сообщил он. – Такой серый, из искусственных цветов.
– Снимай, – сдавленным голосом приказала Ники.
– И что будет?
– Понятия не имею. Но надо его снять. Другого шанса не будет.
– Ладно, – и Лешка снял со лба мумии венчик.
В тот же миг мумия подняла веки и уставилась Лешке в лицо пронзительными ярко-зелеными глазами. Лешка отскочил и заорал от страха и неожиданности. Его крик подхватила Ники.
Ники не видела, как проснулась мумия. Но она увидела и услышала гораздо больше Лешки. Прямо у нее над головой вспыхнул невероятный черный свет и раздался беззвучный, но оглушающий нечеловеческий крик, от которого, казалось, содрогнулись стены подземелья. Заскрипели камни, забурлили подземные реки. От могилы пробужденного бога во все стороны пошла волна силы, сокрушая на своем пути зримое и незримое пространство.
– Бежим отсюда! – закричала Ники, хватая Лешку, который налетел на нее в темноте. Того долго уговаривать не пришлось. Они, спотыкаясь, кинулись прочь от гробницы. Вслед им летел грохот и шум воды. Постепенно он затих позади, и вокруг снова стало тихо и темно.
Глава 46
Фейерверк во всех мирах
Над горой Киргоф ярко сияла луна, заливая светом заброшенное немецкое кладбище. Рваной раной чернел провал, в нескольких шагах от него лежал бездыханный сянь. На всей горе не было ни единой живой души. Безмолвие, мороз, луна и звезды в глубоком небе, тихий свист ветра.
Внезапно из разрытой могилы послышался тихий шорох. Вскоре снег вокруг могилы потемнел, стал пористым и начал быстро таять. Шорох становился все плотнее и отчетливее, словно тысячи крошечных коготков скребли изнутри крышку заколоченного гроба. Над оттаявшей глинистой землей поднимался пар. Дрожа от холода, одна за другой в ночное небо потянулись травинки. Потом из ямы раздался звук, как будто из бутылки вытащили пробку, и сразу после этого – невнятное бормотание. Над краем могилы показалась голова. Вминая в глину молодую траву, человек оперся о край ямы, неловко подтянулся и выбрался наружу. Это был высокий, атлетически сложенный мужчина средних лет в черном траурном костюме, мокром и вымазанном в глине. Мужчина походя провел рукой по лбу, и на его лице промелькнуло удивление. Потом он с наслаждением выпрямился, потянулся и поглядел по сторонам.
– Не понял!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54