После обеда Лешка упросил отца дать ему на десять минут попользоваться ноутбуком – дескать, комп сдох, а надо срочно снять почту. Но, уединившись с ноутбуком в папином кабинете, и не подумал лезть в «аутлук». Мысленно обращаясь к сяню: «Думал, я не обратил внимания? Или забыл?» – Лешка вошел в Интернет и набрал в поисковой строке слово «Ямантака».
«Ямантака – в индуистском фольклоре герой – победитель Ямы (см.), одолевший его и прогнавший в подземный мир ».
– Яма, – напечатал Лешка. И прочел: «Яма – в индуистском фольклоре бог смерти, царь подземного мира».
– Бог смерти! – вслух повторил Лешка. – Так я и знал, что без него тут не обошлось!
Глава 26 Отравленный подвал
Рэндом и Нафаня уже давно сидели в студии. Они пили чай и ждали Ники с новостями.
– Полный облом, – горько сказала Ники, отдавая Нафане диск. – Эрлин даже слушать не захотел. И меня он не будет раскручивать. Сказал, типа, я неталантливая, а он занят. Извините, ребята.
Ребята восприняли новость на удивление равнодушно.
– Не переживай, – сказал Рэндом. – Обычное дело.
– Я узнавал: нет в Питере никакого продюсера Эрлина, – добавил Нафаня. – Да и в Москве тоже. Я поспрашивал ребят – никто его не знает. Так что, оно может и к лучшему.
– В шоу-бизнесе полно жулья, – подтвердил Рэндом. – Поманят девчонку в кино сниматься, а она и оглянуться не успеет, как угодила в подпольную порно-студию. Кто тебя свел с этим Эрлиным? Отец? Что еще за отец у тебя объявился?
– Да там, один, – махнула рукой Ники и погрузилась в глубокую печаль. Слова Нафани подтвердили ее подозрения. Не было никакой студии и продюсера, а была одна большая, непонятная разводка.
Рэндом, с сочувствием глядя на унылую Ники, протянул ей кружку с чаем. Нафаня подсел поближе и похлопал девочку по острым торчащим лопаткам.
– Да наплюй, – принялся он утешать ее, – на фига нам продюсер? Мы сами раскрутимся! Вон, Рэндома пригласили поучаствовать в общегородском фестивале «Рок против покемонов»…
– Семь минут нам дают, – с воодушевлением сказал Рэндом. – Теперь главное – надо решить, что сыграем, чтобы их сразу проперло…
– А ты будешь бас-гитаристкой, – подхватил Нафаня. – Слушай, говоришь, у тебя отец богатый – а пусть он тебе нормальную гитару купит! Вот, например, «фендер стратокастер» – мечта всех начинающих рокеров. У меня дома валялся каталог, я тебе принесу и покажу…
– Ты, вроде, сочинила какую-то песню? – вспомнил Рэндом. – Хочешь, помогу довести ее до ума? Сделаем стихотворную обработку, музыку сочиним, и выступишь с ней сольным номером.
– Ага! – обрадовался Нафаня. – Ты автор, ты же – исполнитель! Давай, Рэндом, подготовьте песню к следующей пятнице. У нас как раз наклевывается концерт в одном гадюшнике на Охте…
Ники мрачно зыркнула на Нафаню, однако на душе у нее потеплело. Честно говоря, она не ожидала от ребят такого сочувствия и поддержки. Ради этого стоило влипнуть в дурацкую историю с продюсером.
– Спасибо, ребята, не надо, – тем не менее отказалась она. – Мои песни петь нельзя. Они шизовые, бессмысленные, и рифмы нет…
– Песни? – насторожился Рэндом. – А у тебя еще какие-то есть?
– Это ж разве песни? Так, глюки.
– Ну-ка, давай!
Несколько минут Ники отнекивалась и ломалась. Потом сдалась и пересказала еще раз «песню про черное солнце». На этот раз Рэндом и Нафаня бурно ее одобрили. Повеселевшая Ники взяла гитару и под «три блатных аккорда» задушевно исполнила песню о танцующем дереве и улетающих листьях.
– А какой сон мне потом приснился! – перебила она сама себя.
Потом попыталась напеть мелодию подслушанной в подвале песни. Ничего не вышло – мелодию Ники напрочь забыла. Кстати уж рассказала и о самой песне.
– Помните, я тогда убежала, когда Нафаня меня детдомовкой обозвал? Помните, я говорила, что красивое пение в подвале слышала? А знаете, что со мной случилось, когда я решила ее спеть?
И Ники рассказала про обморок.
– Кровь из носа пошла, в голове все помутилось, и я упала… И что-то снилось страшное, а что – не помню…
Музыканты выслушали Ники и переглянулись.
– Слушай, Ники, а может, тебе не надо сочинять песни? – сказал Рэндом. – Если они на тебя так действуют? Я, между прочим, не шучу. Творчество, оно вообще вредно для психического здоровья. Вон, посмотри на иных рокеров – люди с ума сходят, на наркотики садятся не потому, что они такие порочные. Когда пишешь музыку сердцем, она из тебя всю кровь выпивает…
Ники внимательно выслушала Рэндома, потом перевела взгляд на Нафаню.
– А ты что скажешь?
Нафаня сидел, качал ногой и с рассеянным видом смотрел на носок ботинка.
– Есть такая байка тут, на Леннаучфильме, – проговорил он. – Типа, легенда. О песне, которую нельзя слушать. Все, кто ее слушал, умирают.
У Ники по спине пробежал холодок. Вот так новости… И от кого!
– А что такого в этой песне? – вкрадчиво спросила она.
– Одни говорят – она так прекрасна, что умираешь от восторга. Другие – так ужасна, что умираешь от ужаса.
– Ники, ты только ему не верь, – предупредил Рэндом. – Мало ли кто там в подвале пел!
Нафаня ухмыльнулся, вытянул ноги на полстудии и закурил.
– А третьи утверждают, что в словах этой песни скрыто что-то запретное…
– Что именно? – не обращая внимания на насмешки Рэндома, продолжала допытываться Ники.
– Этого никто не знает, – Нафаня выпустил дым к закопченному потолку, – кроме автора песни.
– Хорошо, слушать нельзя. А самому петь ее можно?
– Можно. Но только один раз.
– Почему? – купилась на старую шутку Ники.
– А догадайся.
– Ох, Нафаня, – вздохнул Рэндом, – хватит уже задурманивать ребенку мозги всякими смертельными песнями! Небось сам все выдумал.
– Он в это верит, – возразила Ники. – Я же вижу. Правда, Нафаня?
– Я верю в то, что весь мир – это музыка, – серьезно сказал Нафаня. – Я вообще по натуре религиозен. Даже фанатичен.
– Может, тебе в шаманы податься? – таким же серьезным тоном предложил Рэндом. – Будешь на бубне стучать, вызывать духов… Или наоборот, отпугивать. Главное – не перепутай.
– Ну хватит уже прикалываться, – перебила его Ники. – Нафаня, рассказывай дальше байку. Как все-таки узнать, о чем песня?
– Я-то откуда знаю. Автора спросить, наверно.
– А кто автор?
Нафаня несколько секунд помолчал, как будто вспоминая, и завел тоном сказителя:
– Была тут такая группа, «Каббала». Трое парней из «кулька», в смысле, Института культуры. Играли death-metal. О демонах, маньяках, покойничках. Вот и доигрались. Спустились однажды в подвал порепетировать, и больше их никто не видел. Только в полнолуние иногда вой до второго этажа долетает…
– Группа «Каббала», – заметил Рэндом, вставая и потягиваясь, – обитает слева от нас, через две двери. Кстати, Нафаня, – полчаса назад соседи звали нас к себе пить водку. Я думаю, самое время перестать трендеть и пойти в гости, заливать наш очередной облом с продюсером.
– Водку? В такую жару? На пляже? Из мыльницы? Конечно, буду!
Нафаня, развеселившись, любил цитировать старые анекдоты.
– Да ну вас, – разочарованно сказала Ники. – Я-то думала, вы серьезно.
– Конечно, серьезно. В подвале пропала совсем другая «Каббала», – громко прошептал Нафаня проходя мимо Ники к двери. Ники дрыгнула ногой попытавшись его пнуть, но не попала. Нафаня с хохотом выскочил в темный коридор.
– Ники, тебя с собой к «каббалистам» не зовем, – сказал Рэндом, тоже собираясь на выход. – Там скоро будет пьяное безобразие, для барышень ничего интересного.
– Ну и проваливайте.
– Ты не обидишься, что мы тебя тут одну бросили?
– Ясен-перец, обижусь. Но я тут сидеть не собираюсь.
– Домой поедешь?
– Не-а.
– Хочешь, на барабанах постучи. Мы Михалычу не скажем.
Рэндом оставил Ники фонарик и ключи от «точки».
– Потом занесешь их в студию «Каббалы». У них на дверях свастика и надпись «Jedem das zein». И свет выключить не забудь…
Дверь за музыкантом захлопнулась. Ники проводила Рэндома взглядом и равнодушно поглядела на барабанную установку.
– На фига мне ваши дырявые барабаны, – пробормотала она. – Я лучше пойду пошарю в подвале.
Ходить по Леннаучфильму с фонариком – совсем не то, что без него. Темнота поднимается над головой шатром, пространство становится загадочным и одновременно уютным. Кажешься себе кобольдом, гуляющим по рудничному забою. Пусть там шахтеры волнуются, боятся обвалов и взрывов, а для кобольда подземелье – дом родной. И чувствуешь – это не просто какие-то там грязные, вонючие развалины старой киностудии. Это твои развалины. Ты тут хозяин.
Ники без проблем добралась до первого этажа и спустилась в подвал. Она слегка нервничала. Подвал не входил в число исследованных территорий, там, в принципе, могло быть что угодно. А Ники сильно подозревала, что там были какие-то лаборатории. Первое же подвальное помещение, в которое она вошла, оказалось под завязку забитым древним, заросшим пылью оборудованием. Ники прошла через длинный зал с низким потолком, осторожно переступая через ворохи кинопленок. По сторонам виднелись зловещие штуковины непонятного назначения и металлические шкафы и ящики со стенками в пять сантиметров толщиной. «Это похоже на виселицу, – думала Ники, с опаской разглядывая оборудование. – А это на печь…» Смешно сказать, больше всего ее тревожила мысль, что какой-нибудь прибор очнется от вечного сна и внезапно заработает.
Длинный зал закончился тяжелой дверью с целой системой замков. Хорошо, дверь была приоткрыта – замки давно заржавели, и Ники бы ни за что не открыть дверь самой. Следующая комната была меньше предыдущей, и несгораемых шкафов с «виселицами» там не было. Зато вдоль и поперек комнаты стояли Длинные металлические столы, а на них – ряды стеклянных и фаянсовых бутылок разной формы и величины. Некоторые бутылки валялись на полу, от других остались одни осколки – Ники тут явно была не первым гостем. В спертом воздухе воняло какими-то ядовитыми химреактивами. У Ники сразу защипало в носу, запершило в горле. Чувствуя, что ее вот-вот стошнит, она начала дышать ртом. Стало легче. Ники прошла мимо столов, стараясь не касаться их изъеденной кислотами поверхности. «Тут все давным-давно протухло и выветрилось, – попыталась она себя успокоить. – У химии тоже свой срок годности. Чего я, вообще, распереживалась? Это же киностудия, а не военный завод!»
Ясно было одно – в этой морилке никто не смог бы петь. Да что там петь – вообще находиться дольше пары минут. «Может быть, дальше воздух будет посвежее?» – с надеждой подумала Ники. Она заметила, что ядовитая комнатка имеет второй выход. Задержав дыхание, она быстро миновала лабораторию, рывком распахнула дверь – и вошла в следующий отсек подвала.
Посветив фонариком по сторонам, Ники попыталась прикинуть, куда попала. Тут тоже была лаборатория. Прямоугольное помещение без окон. Столы, шкафы, стекляшки и пробирки. А вот сюда, кажется, до нее никто не добирался. Все стояло в идеальном порядке. Из-за густой нетронутой пыли все казалось серым – кроме стен. Стены были украшены липкими желтыми разводами. Ники попыталась вдохнуть и обнаружила, что кислорода тут, кажется, нет вообще. Мутно-пыльная, жгучая субстанция, которую вдохнула Ники, была каким-то другим газом, для дыхания не предназначенным.
Ники раскашлялась, у нее брызнули слезы из глаз. «Блин, да тут натуральная газовая камера!» – подумала она, отшатываясь к выходу. Подвал вдруг тронулся с места, наклонился и куда-то поплыл. Сотрясаясь от кашля, Ники прислонилась к дверному косяку. Через мгновение она обнаружила, что сидит на пятках, опираясь спиной о стену, фонарик валяется рядом с ней на полу, а в его луче виднеется что-то вроде старой войлочной стельки – дохлая крыса.
Увидев крысу, Ники на мгновение отключилась. Вернее, ей показалось, что она только закрыла и сразу открыла глаза. Жжение в горле прошло. Воздух стал ощутимо лучше, должно быть, газ понемногу выветривался. Ники перевела дух, потянулась за фонариком и увидела, что крыса исчезла. Ники медленно поднялась на ноги, цепляясь за косяк, посветила по сторонам и обнаружила, что в противоположной стене появилась дверь. Даже не дверь, а просто черный четырехугольный проем в стене. Над ним надпись: «Только для персонала ».
«Крыса ушла, – равнодушно подумала Ники. – А дверь откуда? Ее тут не было! Глюк? »
Пошатываясь, Ники приблизилась к двери. Дверь выглядела вполне реалистично. «Значит, я ее просто не заметила», – решила Ники. Однако когда она посветила внутрь фонариком, к ней вернулись сомнения. Густая темнота полностью поглощала свет. Казалось, что за дверью заканчивается пространство. И, кроме этой непроглядной тьмы, там ничего нет. Ники невольно представила, как делает шаг, срывается в пропасть и летит вниз… падает в бесконечность, – и отступила назад.
«Точно, газу надышалась», – сердито подумала она, не решаясь войти в темную дверь. Ей было страшно, и она злилась на свой страх. Нафаню бы с Рэндомом сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54