Глубоко в теле монстра. Чудовищное животное издало странный звук, словно сдавленно срыгнуло. Дернуло головой. Снова срыгнуло. От изумления сделало глотательное движение. Замахало своими вонючими мохнатыми руками над головой. Откинуло назад голову, пытаясь освободиться от руки Гаррета.
Гаррет крепко ухватился за горячий губкообразный орган в животе чудовища. И дернул за него изо всех сил. Он выдернул розовый, похожий на колбасу орган, покрытый густой блестящей слизью. С яростным криком Гаррет швырнул его далеко через улицу.
Животное завизжало. Упало на снег, словно куча темной шерсти. Поднялось и неверной походкой двинулось прочь, к плотной живой изгороди. Продираясь сквозь изгородь, оно скулило и свистело, потерпев поражение. Гаррет слышал, как оно срыгивает. Срыгивает и скулит.
Голые ветви изгороди дрожали, когда раненый монстр пробирался сквозь них.
Гаррет посмотрел на снег, где уже натекла лужица его собственной крови. Он чувствовал, как горячая кровь течет по его щеке. А в том месте, где было его ухо, Гаррет чувствовал все новые и новые приступы боли.
Боль была обжигающей, она казалась более горячей, чем кровь.
Он поднял руку, чтобы закрыть отверстие. Но ему было так больно, что он не мог дотронуться до этого места.
Гаррет упал на колени. Его удивило, как много крови вытекло из раненой головы. Удивила неожиданная слабость. Настолько сильная, что он оказался не в силах поднять руки от залитого кровью снега. Гаррета крайне удивило, что он до сих пор слышит свои собственные жуткие крики.
* * *
– Лайам! Маргарет! Кто-нибудь дома?
Молчание.
Сара прошла по темному дому, щелкнула выключателем. Повернула термостат и, пытаясь стряхнуть с себя холод, прошла в кухню, чтобы приготовить чай. В окно кухни монотонно барабанила снежная крупа и стучал ветер. Сара пробыла в библиотеке дольше, чем собиралась. Когда она уходила, уже стемнело. С неба сыпалась снежная крупа. Дорожки стали скользкими и очень опасными.
Сара налила в чайник воды и поставила его на плиту. Потом поспешила наверх, чтобы переодеться во что-нибудь теплое и более удобное. Щелкнув выключателем, она увидела в комнате тот же беспорядок, который оставила сегодня утром. Кровать не застелена, одеяла смяты, простыни до половины сползли. Ночная рубашка лежит на кресле, щетка для волос – на полу у туалетного столика.
Почему меня это удивляет? Я что, ожидала, что эльфы придут и приберут комнату в мое отсутствие?
Сара подошла к туалетному столику и, держась за его крышку, наклонилась, чтобы поднять щетку дляволос. Ее рука наткнулась на что-то мягкое. Она повернулась и увидела кисть манекена. Согнутые пальцы руки, включая большой палец, были покрыты расплавленным воском.
Сара не могла не улыбнуться, вспомнив предыдущую ночь и то, как замечательно они занимались любовью, как горела свеча и воск стекал по руке.
Она провела пальцем по расплавленному воску. Воск крошился и скользил под тяжестью пальца.
Сара подняла руку манекена. Нет, эта кисть вовсе не деревянная, как она думала. Твердая, но больше похожа на кожу.
Она повернула руку пальцами вверх, чтобы рассмотреть ладонь. Потом перевернула тыльной стороной вверх.
При этом крошечный кусочек воска отломился, и она увидела татуировку.
Маленький черный кинжал с крошечной капелькой голубой крови на кончике лезвия.
– О-о-о!
Рука упала на туалетный столик ладонью вниз. Пальцы медленно разжались.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Часть шестая
Глава 47
Как долго Сара смотрела на эту руку?
На раскрывшиеся пальцы. На крошечный черный кинжал с тыльной стороны, побледневший на потемневшей коже. На запястье, которое было очень аккуратно срезано, и не менее аккуратно зашито толстой черной ниткой.
Как долго? Как долго?
Пока кинжал не скрылся за пеленой слез. Пока рука не стала расплываться у нее перед глазами. Тогда Сара закрыла глаза. Она чувствовала, как кружится вокруг нее комната, как качается под ней пол, словно палуба корабля в сильный шторм.
Паника.
Такая жуткая паника, что стало трудно дышать. Паника, вызвавшая приступ тошноты. Паника, до боли напрягшая все мышцы. Напрягшая их до такой степени, что они, казалось, готовы взорваться. Все мое тело готово взорваться. Ноги стали тяжелыми. Такими тяжелыми, что я не в силах сдвинуться с места. Не в силах уйти от этого... предмета... от предмета, который я некогда держала в руках, который держал меня, который до меня дотрагивался... Эта рука.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Она сейчас лежит на моем туалетном столике. Эта рука держала свечу. Крепко держала свечу, пока мы с Лайамом занимались любовью.
Почему? О Господи, почему?
Почему, Лайам?
– Мне нужно отсюда выбраться, – сказала она вслух сквозь зубы, тихим и напряженным голосом.
Сара крепко сжала челюсти.
Резко отвернулась от туалетного столика. Заставила себя дышать. Заставила себя сделать один шаг. Потом другой.
Мэри Бет. Мне нужна Мэри Бет.
Мне нужна твоя помощь, Мэри Бет!
Мне нужно подумать. Мне нужно хорошенько подумать. Мне нужно разобраться, в чем тут смысл. Должен же быть в этом какой-то смысл!
Лайам. Милый Лайам.
Такой хороший. Такой умный. Такой замечательный.
Лайам ее любил.
Но...
Рука Чипа. Рука Чипа. Рука Чипа.
В этом вообще нет никакого смысла! Может быть, Мэри Бет сможет помочь.
Ты должна мне помочь, Мэри Бет!
Сара не помнила, как оказалась в гостиной. Двумя руками вытерла слезы. Открыла ящик стола. Как сильно дрожат руки!
В этом вообще нет никакого смысла.
Написала записку. Она не собиралась писать как курица лапой. Обычно у нее очень хороший почерк. Учителя всегда хвалили ее почерк.
Ее почерк. Ее рука. Почерк. Ее рука.
Рука Чипа. Рука Чипа.
Сколько раз я держала эту руку? Сколько раз я ее целовала?
УЖИНАЙТЕ БЕЗ МЕНЯ. БУДУ ДОМА ОЧЕНЬ ПОЗДНО.
Ее записка Лайаму. Она направилась с ней к холодильнику. Потом вернулась к столу. И добавила:
ЛЮБЛЮ. САРА.
Я действительно люблю тебя, Лайам. И я знаю, что ты любишь меня.
Я знаю, что на этот раз все получится. Я знаю, что на этот раз все правильно.
Но... Рука Чипа?
Мэри Бет разберется.
Сара прикрепила записку к холодильнику. Схватила пальто. Перчатки выпали из кармана на ковер. Она не остановилась, чтобы подобрать их.
Что, если бы Лайам сейчас пришел домой? Что, если бы он сейчас вошел в дверь и спросил, куда это она собирается?
Стала бы она спрашивать его о руке? Была бы она в состоянии спросить: «Лайам, почему рука Чипа лежит у нас на туалетном столике?»
Нет. До тех пор, пока не прекратится паника, она не сможет этого сделать. Она не сможет этого сделать до тех пор, пока у нее перед глазами будет стоять рука Чипа. Сейчас, закрывая глаза даже на мгновение, она видела эту зашитую руку с темным пятном татуировки. И эти пальцы, которые словно пытаются что-то схватить, схватить, схватить...
– О Господи, Лайам, почему?
Сара вышла на холод. Снежная крупа сменилась холодным дождем. Под слоем слякоти и льда тротуары блестели, словно тусклое серебро.
Игнорируя скользкую поверхность, Сара побежала. Она бежала прочь от дома. Она сказала себе, что бежит за помощью.
Я вернусь, Лайам! Я буду поздно, но я вернусь!
Она бежала всю дорогу, бежала через весь студенческий городок. Бежала, засунув руки в карманы. Холодные капли дождя падали ей на волосы. Сара бежала по льду, по слякоти. Скользила на ледяных дорожках. Добравшись до квартиры Мэри Бет, она тяжело дышала. Хватала ртом воздух. От ее дыхания поднимался пар. В боку болело, кровь стучала в висках.
Мэри Бет рывком открыла дверь и удивленно прищурилась. Волосы с подкрашенными прядками всклокочены. На ней линялые джинсы, порванные на коленях, и красно-серая теплая футболка с эмблемой Мур-колледжа с закатанными до локтей рукавами. Футболка ей слишком велика.
– Сара?
– Я... Мне нужно поговорить.
– Да ты отдышись! Ты вся промокла. Ты что, бежала всю дорогу? Что случилось? Сара, что происходит?
Сара прижала руки к груди, стараясь отдышаться. Она глубоко вдохнула. Потом еще, уже помедленнее. Еще медленнее. Прошла за Мэри Бет в квартиру. На столе стояла открытая коробка с пиццей, где оставалась еще половина. По стереопроигрывателю гремел Брюс Спрингстин. Мэри Бет подошла и выключила музыку.
Вихрем повернулась к Саре.
– В чем дело? Что случилось?
Сара начала дышать ровнее. Через открытую дверь она бросила взгляд в спальню, где заметила стоявший на кровати открытый чемодан.
– Ты – ты куда-то уезжаешь? – все еще с трудом проговорила она.
Мэри Бет поморщилась, почесала плечо.
– Мне придется съездить домой. Мой папа, кажется, откуда-то упал или просто поскользнулся. Короче, он сломал себе ногу. Мама в истерике. Для разнообразия! – Мэри Бет округлила глаза. – Можешь себе представить, что ты летишь ночью, вот так, как я? Очень надеюсь, что погода будет летной.
Она забрала у Сары мокрое пальто и положила его на скамейку у двери.
– Ты не хочешь чего-нибудь выпить? Чего-нибудь горячего?
Сара закрыла глаза. И снова увидела руку.
– У тебя есть вино?
Мэри Бет задумалась.
– Только красное. Подойдет?
– Прекрасно!
Мэри Бет наполнила красным вином два бокала для сока. Сара сделала большой глоток. В горле сразу стало горячо. Она согрелась и немного успокоилась. Сделала еще глоток.
– Так что же все-таки случилось? – Мэри Бет опустилась рядом с Сарой на диван, присев на край подушки.
Отбросила назад спутанные волосы.
– Что случилось, Сара?
Сара глубоко вздохнула. Выпила еще вина. Бокал был уже почти пуст.
– Это довольно трудно объяснить. Это связано с Лайамом.
Мэри Бет округлила глаза.
– Новые суеверия?
– Да. Нет. Я хотела сказать «Да».
С большим трудом она рассказала подруге о вчерашней церемонии. О том, как романтичен был Лайам. Каким он был нежным и заботливым. Сара рассказала подруге о коробке, о свече, о концерте для флейты, о том, что Лайам говорил нараспев по-гаэльски.
А потом о руке.
– Что? Он вложил свечу в руку? – Мэри Бет сжала плечо подруги.
Даже через свитер Сара чувствовала тепло ее руки.
Сара кивнула. И начала рассказывать самое ужасное. На одном дыхании выпалила жуткую правду:
– Это была рука Чипа!
Конечно, вначале Мэри Бет ей не поверила.
– Этому должно быть логическое объяснение. Ведь Лайам не вампир!
Вампир?
Сара мысленно повторила это слово, словно никогда прежде его не слышала.
– Вампир?
– Послушай, Сара... только от того, что на этой руке такая же татуировка... это ничего не значит.
Люди часто делают татуировки с кинжалами, ты же понимаешь. Кто-то нарисовал эту татуировку на руке манекена... просто пошутил...
У Сары вырвался сдавленный стон.
– Это не было рукой манекена. Я ее трогала. Я подняла ее с пола. Это было не дерево. Это была кожа.
Мэри Бет крепко взяла Сару за плечи обеими руками.
– Ты вся дрожишь! Бедная девочка! Ты сходишь с ума из-за ерунды. Я в этом уверена. Если мы позвоним Лайаму, я знаю, что он сможет...
Сара вдруг резко выпрямилась.
– Та женщина... Она пыталась меня предупредить.
– Что? Какая женщина?
– Анжела. Или Кристин. Каково бы ни было ее имя. Она звонила мне. Сказала, что прежде была с Лайамом. До меня.
– Да ну? – зеленые глаза Мэри Бет широко раскрылись, она с шумом выдохнула.
– Она сказала, что я в опасности. Конечно, я ей не поверила. Лайам сказал, что он ее не знает. Поэтому я не стала с нею встречаться. Но что, если... что если она говорила правду? Что, если она и в самом деле пыталась меня предупредить?
Мэри Бет откинулась назад на диване. Покрутила в руке прядь светлых волос.
– Тебе кто-то звонил? Чтобы предупредить тебя насчет Лайама?
Сара кивнула. Посмотрела вниз, на почти пустой бокал с вином, который держала двумя руками.
– Мне и до этого звонили. Еще до того, как мы поженились. Лайам сказал, что это, вероятно, его прежняя возлюбленная, у которой случился нервный срыв. Он велел мне не обращать внимания.
Мэри Бет покачала головой.
– Странно.
– Потом эта женщина позвонила снова. Два дня назад. Она сказала, что ее зовут Кристин. Сказала, что жила с Лайамом. Она меня очень напугала. Я хочу сказать, что я не знала, верить ей или нет. У меня не было оснований ей верить. Но зачем она мне звонит? Зачем?
Мэри Бет вновь наполнила бокал Сары.
– Выпей еще. Давай прикончим эту бутылку. Передохни. Мы разберемся, в чем тут дело. Тут не может быть ничего ужасного. Постарайся взять себя в руки, ладно? Посмотри на себя, ты дрожишь, как осиновый лист! Ты меня пугаешь!
– Ну, я-то и в самом деле напугана! – Сара резко откинулась назад, забарабанила пальцами по бокалу, не замечая этого; пролила немного вина себе на колени. – Я действительно напугана, Мэри Бет! Я не понимаю...
– Может быть, эта женщина еще в городе, – прервала ее Мэри Бет.
Она встала перед диваном, держа в одной руке бокал, в другой бутылку.
– Она оставила тебе номер телефона или адрес? Если ты поговоришь с ней, возможно, она все объяснит.
Сара тяжело вздохнула. Потерла свободной рукой стучащий висок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Гаррет крепко ухватился за горячий губкообразный орган в животе чудовища. И дернул за него изо всех сил. Он выдернул розовый, похожий на колбасу орган, покрытый густой блестящей слизью. С яростным криком Гаррет швырнул его далеко через улицу.
Животное завизжало. Упало на снег, словно куча темной шерсти. Поднялось и неверной походкой двинулось прочь, к плотной живой изгороди. Продираясь сквозь изгородь, оно скулило и свистело, потерпев поражение. Гаррет слышал, как оно срыгивает. Срыгивает и скулит.
Голые ветви изгороди дрожали, когда раненый монстр пробирался сквозь них.
Гаррет посмотрел на снег, где уже натекла лужица его собственной крови. Он чувствовал, как горячая кровь течет по его щеке. А в том месте, где было его ухо, Гаррет чувствовал все новые и новые приступы боли.
Боль была обжигающей, она казалась более горячей, чем кровь.
Он поднял руку, чтобы закрыть отверстие. Но ему было так больно, что он не мог дотронуться до этого места.
Гаррет упал на колени. Его удивило, как много крови вытекло из раненой головы. Удивила неожиданная слабость. Настолько сильная, что он оказался не в силах поднять руки от залитого кровью снега. Гаррета крайне удивило, что он до сих пор слышит свои собственные жуткие крики.
* * *
– Лайам! Маргарет! Кто-нибудь дома?
Молчание.
Сара прошла по темному дому, щелкнула выключателем. Повернула термостат и, пытаясь стряхнуть с себя холод, прошла в кухню, чтобы приготовить чай. В окно кухни монотонно барабанила снежная крупа и стучал ветер. Сара пробыла в библиотеке дольше, чем собиралась. Когда она уходила, уже стемнело. С неба сыпалась снежная крупа. Дорожки стали скользкими и очень опасными.
Сара налила в чайник воды и поставила его на плиту. Потом поспешила наверх, чтобы переодеться во что-нибудь теплое и более удобное. Щелкнув выключателем, она увидела в комнате тот же беспорядок, который оставила сегодня утром. Кровать не застелена, одеяла смяты, простыни до половины сползли. Ночная рубашка лежит на кресле, щетка для волос – на полу у туалетного столика.
Почему меня это удивляет? Я что, ожидала, что эльфы придут и приберут комнату в мое отсутствие?
Сара подошла к туалетному столику и, держась за его крышку, наклонилась, чтобы поднять щетку дляволос. Ее рука наткнулась на что-то мягкое. Она повернулась и увидела кисть манекена. Согнутые пальцы руки, включая большой палец, были покрыты расплавленным воском.
Сара не могла не улыбнуться, вспомнив предыдущую ночь и то, как замечательно они занимались любовью, как горела свеча и воск стекал по руке.
Она провела пальцем по расплавленному воску. Воск крошился и скользил под тяжестью пальца.
Сара подняла руку манекена. Нет, эта кисть вовсе не деревянная, как она думала. Твердая, но больше похожа на кожу.
Она повернула руку пальцами вверх, чтобы рассмотреть ладонь. Потом перевернула тыльной стороной вверх.
При этом крошечный кусочек воска отломился, и она увидела татуировку.
Маленький черный кинжал с крошечной капелькой голубой крови на кончике лезвия.
– О-о-о!
Рука упала на туалетный столик ладонью вниз. Пальцы медленно разжались.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Часть шестая
Глава 47
Как долго Сара смотрела на эту руку?
На раскрывшиеся пальцы. На крошечный черный кинжал с тыльной стороны, побледневший на потемневшей коже. На запястье, которое было очень аккуратно срезано, и не менее аккуратно зашито толстой черной ниткой.
Как долго? Как долго?
Пока кинжал не скрылся за пеленой слез. Пока рука не стала расплываться у нее перед глазами. Тогда Сара закрыла глаза. Она чувствовала, как кружится вокруг нее комната, как качается под ней пол, словно палуба корабля в сильный шторм.
Паника.
Такая жуткая паника, что стало трудно дышать. Паника, вызвавшая приступ тошноты. Паника, до боли напрягшая все мышцы. Напрягшая их до такой степени, что они, казалось, готовы взорваться. Все мое тело готово взорваться. Ноги стали тяжелыми. Такими тяжелыми, что я не в силах сдвинуться с места. Не в силах уйти от этого... предмета... от предмета, который я некогда держала в руках, который держал меня, который до меня дотрагивался... Эта рука.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Рука Чипа.
Она сейчас лежит на моем туалетном столике. Эта рука держала свечу. Крепко держала свечу, пока мы с Лайамом занимались любовью.
Почему? О Господи, почему?
Почему, Лайам?
– Мне нужно отсюда выбраться, – сказала она вслух сквозь зубы, тихим и напряженным голосом.
Сара крепко сжала челюсти.
Резко отвернулась от туалетного столика. Заставила себя дышать. Заставила себя сделать один шаг. Потом другой.
Мэри Бет. Мне нужна Мэри Бет.
Мне нужна твоя помощь, Мэри Бет!
Мне нужно подумать. Мне нужно хорошенько подумать. Мне нужно разобраться, в чем тут смысл. Должен же быть в этом какой-то смысл!
Лайам. Милый Лайам.
Такой хороший. Такой умный. Такой замечательный.
Лайам ее любил.
Но...
Рука Чипа. Рука Чипа. Рука Чипа.
В этом вообще нет никакого смысла! Может быть, Мэри Бет сможет помочь.
Ты должна мне помочь, Мэри Бет!
Сара не помнила, как оказалась в гостиной. Двумя руками вытерла слезы. Открыла ящик стола. Как сильно дрожат руки!
В этом вообще нет никакого смысла.
Написала записку. Она не собиралась писать как курица лапой. Обычно у нее очень хороший почерк. Учителя всегда хвалили ее почерк.
Ее почерк. Ее рука. Почерк. Ее рука.
Рука Чипа. Рука Чипа.
Сколько раз я держала эту руку? Сколько раз я ее целовала?
УЖИНАЙТЕ БЕЗ МЕНЯ. БУДУ ДОМА ОЧЕНЬ ПОЗДНО.
Ее записка Лайаму. Она направилась с ней к холодильнику. Потом вернулась к столу. И добавила:
ЛЮБЛЮ. САРА.
Я действительно люблю тебя, Лайам. И я знаю, что ты любишь меня.
Я знаю, что на этот раз все получится. Я знаю, что на этот раз все правильно.
Но... Рука Чипа?
Мэри Бет разберется.
Сара прикрепила записку к холодильнику. Схватила пальто. Перчатки выпали из кармана на ковер. Она не остановилась, чтобы подобрать их.
Что, если бы Лайам сейчас пришел домой? Что, если бы он сейчас вошел в дверь и спросил, куда это она собирается?
Стала бы она спрашивать его о руке? Была бы она в состоянии спросить: «Лайам, почему рука Чипа лежит у нас на туалетном столике?»
Нет. До тех пор, пока не прекратится паника, она не сможет этого сделать. Она не сможет этого сделать до тех пор, пока у нее перед глазами будет стоять рука Чипа. Сейчас, закрывая глаза даже на мгновение, она видела эту зашитую руку с темным пятном татуировки. И эти пальцы, которые словно пытаются что-то схватить, схватить, схватить...
– О Господи, Лайам, почему?
Сара вышла на холод. Снежная крупа сменилась холодным дождем. Под слоем слякоти и льда тротуары блестели, словно тусклое серебро.
Игнорируя скользкую поверхность, Сара побежала. Она бежала прочь от дома. Она сказала себе, что бежит за помощью.
Я вернусь, Лайам! Я буду поздно, но я вернусь!
Она бежала всю дорогу, бежала через весь студенческий городок. Бежала, засунув руки в карманы. Холодные капли дождя падали ей на волосы. Сара бежала по льду, по слякоти. Скользила на ледяных дорожках. Добравшись до квартиры Мэри Бет, она тяжело дышала. Хватала ртом воздух. От ее дыхания поднимался пар. В боку болело, кровь стучала в висках.
Мэри Бет рывком открыла дверь и удивленно прищурилась. Волосы с подкрашенными прядками всклокочены. На ней линялые джинсы, порванные на коленях, и красно-серая теплая футболка с эмблемой Мур-колледжа с закатанными до локтей рукавами. Футболка ей слишком велика.
– Сара?
– Я... Мне нужно поговорить.
– Да ты отдышись! Ты вся промокла. Ты что, бежала всю дорогу? Что случилось? Сара, что происходит?
Сара прижала руки к груди, стараясь отдышаться. Она глубоко вдохнула. Потом еще, уже помедленнее. Еще медленнее. Прошла за Мэри Бет в квартиру. На столе стояла открытая коробка с пиццей, где оставалась еще половина. По стереопроигрывателю гремел Брюс Спрингстин. Мэри Бет подошла и выключила музыку.
Вихрем повернулась к Саре.
– В чем дело? Что случилось?
Сара начала дышать ровнее. Через открытую дверь она бросила взгляд в спальню, где заметила стоявший на кровати открытый чемодан.
– Ты – ты куда-то уезжаешь? – все еще с трудом проговорила она.
Мэри Бет поморщилась, почесала плечо.
– Мне придется съездить домой. Мой папа, кажется, откуда-то упал или просто поскользнулся. Короче, он сломал себе ногу. Мама в истерике. Для разнообразия! – Мэри Бет округлила глаза. – Можешь себе представить, что ты летишь ночью, вот так, как я? Очень надеюсь, что погода будет летной.
Она забрала у Сары мокрое пальто и положила его на скамейку у двери.
– Ты не хочешь чего-нибудь выпить? Чего-нибудь горячего?
Сара закрыла глаза. И снова увидела руку.
– У тебя есть вино?
Мэри Бет задумалась.
– Только красное. Подойдет?
– Прекрасно!
Мэри Бет наполнила красным вином два бокала для сока. Сара сделала большой глоток. В горле сразу стало горячо. Она согрелась и немного успокоилась. Сделала еще глоток.
– Так что же все-таки случилось? – Мэри Бет опустилась рядом с Сарой на диван, присев на край подушки.
Отбросила назад спутанные волосы.
– Что случилось, Сара?
Сара глубоко вздохнула. Выпила еще вина. Бокал был уже почти пуст.
– Это довольно трудно объяснить. Это связано с Лайамом.
Мэри Бет округлила глаза.
– Новые суеверия?
– Да. Нет. Я хотела сказать «Да».
С большим трудом она рассказала подруге о вчерашней церемонии. О том, как романтичен был Лайам. Каким он был нежным и заботливым. Сара рассказала подруге о коробке, о свече, о концерте для флейты, о том, что Лайам говорил нараспев по-гаэльски.
А потом о руке.
– Что? Он вложил свечу в руку? – Мэри Бет сжала плечо подруги.
Даже через свитер Сара чувствовала тепло ее руки.
Сара кивнула. И начала рассказывать самое ужасное. На одном дыхании выпалила жуткую правду:
– Это была рука Чипа!
Конечно, вначале Мэри Бет ей не поверила.
– Этому должно быть логическое объяснение. Ведь Лайам не вампир!
Вампир?
Сара мысленно повторила это слово, словно никогда прежде его не слышала.
– Вампир?
– Послушай, Сара... только от того, что на этой руке такая же татуировка... это ничего не значит.
Люди часто делают татуировки с кинжалами, ты же понимаешь. Кто-то нарисовал эту татуировку на руке манекена... просто пошутил...
У Сары вырвался сдавленный стон.
– Это не было рукой манекена. Я ее трогала. Я подняла ее с пола. Это было не дерево. Это была кожа.
Мэри Бет крепко взяла Сару за плечи обеими руками.
– Ты вся дрожишь! Бедная девочка! Ты сходишь с ума из-за ерунды. Я в этом уверена. Если мы позвоним Лайаму, я знаю, что он сможет...
Сара вдруг резко выпрямилась.
– Та женщина... Она пыталась меня предупредить.
– Что? Какая женщина?
– Анжела. Или Кристин. Каково бы ни было ее имя. Она звонила мне. Сказала, что прежде была с Лайамом. До меня.
– Да ну? – зеленые глаза Мэри Бет широко раскрылись, она с шумом выдохнула.
– Она сказала, что я в опасности. Конечно, я ей не поверила. Лайам сказал, что он ее не знает. Поэтому я не стала с нею встречаться. Но что, если... что если она говорила правду? Что, если она и в самом деле пыталась меня предупредить?
Мэри Бет откинулась назад на диване. Покрутила в руке прядь светлых волос.
– Тебе кто-то звонил? Чтобы предупредить тебя насчет Лайама?
Сара кивнула. Посмотрела вниз, на почти пустой бокал с вином, который держала двумя руками.
– Мне и до этого звонили. Еще до того, как мы поженились. Лайам сказал, что это, вероятно, его прежняя возлюбленная, у которой случился нервный срыв. Он велел мне не обращать внимания.
Мэри Бет покачала головой.
– Странно.
– Потом эта женщина позвонила снова. Два дня назад. Она сказала, что ее зовут Кристин. Сказала, что жила с Лайамом. Она меня очень напугала. Я хочу сказать, что я не знала, верить ей или нет. У меня не было оснований ей верить. Но зачем она мне звонит? Зачем?
Мэри Бет вновь наполнила бокал Сары.
– Выпей еще. Давай прикончим эту бутылку. Передохни. Мы разберемся, в чем тут дело. Тут не может быть ничего ужасного. Постарайся взять себя в руки, ладно? Посмотри на себя, ты дрожишь, как осиновый лист! Ты меня пугаешь!
– Ну, я-то и в самом деле напугана! – Сара резко откинулась назад, забарабанила пальцами по бокалу, не замечая этого; пролила немного вина себе на колени. – Я действительно напугана, Мэри Бет! Я не понимаю...
– Может быть, эта женщина еще в городе, – прервала ее Мэри Бет.
Она встала перед диваном, держа в одной руке бокал, в другой бутылку.
– Она оставила тебе номер телефона или адрес? Если ты поговоришь с ней, возможно, она все объяснит.
Сара тяжело вздохнула. Потерла свободной рукой стучащий висок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48