Как?! Клыка-то по-любому из расклада не выкинуть, он с немцами и Хароном черт знает сколько времени! Давно уже наводил их, оказывается…
Леха не реагировал.
– И его никак не выкинешь, – все жаловался сатир, – и ты тут еще со своим благородством… Тут жопу рвешь, чтобы отсюда выбраться, все что угодно отдал бы! А он, видите ли, свое место какой-то бабе решил подарить. Гордый он, видите ли, и благородный, мать твою буйволову за щеку…
Леха молча разглядывал его морду. Вроде та же козлиная морда: бегающие глазенки, драная и грязная бородка, один рог целый, другой отбитый. Но что-то изменилось…
– Что? – нахмурился сатир. – Чего уставился?!
Ухо. Вот что изменилось.
– А-а, кольцо… Все, убрали кольцо. У Клыка тоже потерли. И у всех остальных, если вдруг кому-то еще модеры сувенирчики давали… У них там уже девять часов утра, через три часа у Харона смена кончается. Ну и вот… Он всем сразу и потер подарочки специальной программкой. Чтобы, если вдруг нагрянет проверка, никаких следов… Или если вдруг теперь тот же Янус услышит раньше времени, как все вышло, и бегом примчится обратно на фирму и начнет копать, как это так вышло да почему, ор поднимет… Чтобы не заложил никого со злости. Он прибежит – а колечек-то уже и нет.
Сатир замолчал, лишь тихонько болтал копытом. Но не уходил. Опять покосился на Леху.
– Да и на хрена они теперь, эти кольца? Четыре часа осталось. В час дня, по-ихнему, бригада хирургов подъедет, вытащит отсюда нас с этим кабаном…
Леха поднялся и побрел прочь.
Из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать. Ярость, отступившая было, снова была тут как тут – и душила. Ух скольких сил стоило сдержаться, не накинуться на этого козла…
Но нельзя. Нельзя!
И идти надо – вяло, понуро, побито…
Чтобы, не дай бог, сатир ничего не заподозрил. Карты у него нет, но немцы – вон они, неподалеку крутятся. Один знак – и они насторожатся. Сообразят, что что-то не так.
А если они еще и с Хароном свяжутся и он вернется в игру как модер…
Леха свернул и пошел к скальной стене, к проходу.
Медленно, медленно! Как побитая собака, у которой не осталось ни одной надежды…
В расщелину, в темноту прохода…
Дотерпел до ее конца. А по ту сторону – уже можно! Здесь сатир уже не увидит и не услышит дробного эха от торопливых шагов!
Леха крутанулся вбок и рванул. Понесся вдоль стены на юг, от души вколачивая копыта в песок.
Ну, господин Фавн без причиндалов, теперь-то недолго осталось…
Недолго!
Стена изменилась – стала переходить в Изумрудные горы, и тут же над головой зашелестело.
Алиса спикировала на землю прямо перед Лехой. Ждала.
Побежала навстречу, вскинув крылья будто руки, призывая ничего не говорить. Сама быстро-быстро заговорила, не давая вставить и слова:
– Леш, я все знаю! Ты только не кори себя, это ведь…
– Знаешь? – перебил Леха и раздраженно фыркнул. – Все?
Алиса грустно улыбнулась.
– Сарафанное радио никто не отменял, работает даже у монстров… – И тут же шагнула ближе и снова заговорила быстро-быстро и очень мягко, словно маленького ребенка уговаривала: – Леш, ты только успокойся, не кори себя так. Ты ведь сделал все, что мог. Кто же знал, что он предаст… Я, знаешь, даже… рада, что ли? Можно так сказать? Потому что, может быть, ты и прав, и кто знает, смогла бы я вытащить тебя, если бы выбралась отсюда… Может быть, ты и прав, и ничего бы у нас не вышло… А так – по крайней мере мы будем вместе. Я и ты… И знаешь, я…
Леха снова коротко выдохнул. От души! Бычья аватара громко фыркнула.
– Лешка, милый, ну не надо, пожалуйста… – почти взмолилась Алиса, и в ее глазах заблестели слезы. Шагнула еще ближе, заглядывая в глаза: – Ну не виноват ты, не кори себя так… Никто не выигрывает во всем и всегда…
Леха расхохотался.
Алиса нахмурилась. Горечь уходила из ее лица, сменяясь все большим удивлением, – Леха не переставал хохотать, просто не мог остановиться, – а потом на смену удивлению пришла обеспокоенность.
– Леш?…
Кажется, она решила, что и это – от нервов? Вроде срыва?
– Врет все ваше сарафанное радио! – с веселой злостью крикнул Леха.
– Но… – Вот теперь Алиса была действительно удивлена. – Но он же предал тебя… Разве не так? Он же убил каперов…
– Ему же хуже!
Алиса помотала головой:
– Ничего не понимаю… Но он ведь переметнулся к немцам? К тем, кто стоит за ними? Наше сарафанное радио много чего знает про местные нравы, жаль только, что с задержкой, как письма из Антарктиды… Он переметнулся, и он не дурак. Если переметнулся, то знал, к кому и зачем…
– Забудь! Глупости это все. Пойдем!
Леха дернул головой на север, приглашая.
– Куда?… Леш, я ничего…
– Хватит вопросов, девушка-паникерша. Время не ждет. За мной, и пошустрее!
Леха развернулся на север и припустил обратно вдоль стены, разгоняясь.
– Да куда ты, Леш? – Алиса засеменила следом, нагоняя. – Леш!
Но Леха лишь дернул головой – давай следом! – и рванул быстрее.
Алиса еще что-то сказала, но ветер унес ее слова… Потом она появилась справа. Уже не бежала, уже неслась над самой землей, широко раскинув крылья. Поравнялась с Лехой.
– Да подожди ты, Леш! Куда…
– Некогда, Лис! – бросил Леха не останавливаясь. – Слушай и запоминай…
– Все поняла?
– Все. Кроме самого важного. Откуда…
– Подожди… – пробормотал Леха.
Уже не бежал, уже шел. Все медленнее и медленнее. Ну где тот чертов выступ?! Где-то здесь был же…
– Леш?… – Алиса пыталась проследить за его взглядом, но Леха все крутил головой. – Что ты ищешь?
Ага, вон он!
– Пришли, – сказал Леха и шагнул к самой стене.
– Куда? Леш, да объясни ты по-человечески! Что…
Алиса осеклась.
Леха стукнул по валуну у стены копытом, и звук был вовсе не как копытом о камень.
Алиса пригнулась, разглядывая низ валуна.
– Леш?… Это то, о чем я думаю?…
– Все поняла, что надо сделать?
– Да… А откуда… Стой, Леш! Ты куда?
– Есть еще одно дельце.
Ночь вступила в свои владения.
Небо черное-черное, яркие точки звезд…
Леха пошел медленнее. Стена осталась далеко позади, вокруг только темные волны дюн.
Где-то здесь…
Да, вон та дюна. Над гребнем призрачное свечение, едва заметное.
Ветер стих, пыли в воздухе нет, он почти кристально прозрачный. И по ту сторону гребня, в лощинке между дюнами, явно что-то светится.
Леха вскарабкался по склону, перевалил через гребень…
Между дюнами темно, хоть глаз выколи. Луна еще не взошла, а от звезд… Метров на десять что-то видно, а дальше ни черта. И призрачное свечение в воздухе, что было здесь всего минуту назад, тоже пропало. Словно и не было ничего…
Да нет! Тут они. Где-то тут должны быть…
Леха медленно пошел-поехал вниз по склону дюны, нарочно погромче топая и шелестя копытами в песке. Даже тихонько замычал.
– Подожди… не стреляй… – чуть слышно раздалось из темноты.
Мелькнуло молочное пятно лица, и уже громче:
– Тотемчик? Ты, что ли? – Данькиным голосом.
– Он… – уже голос Кэпа. – Не стреляй.
Что-то клацнуло, и вспыхнул фонарь. Леха зажмурился. Ложбинку между дюнами залило желтоватым светом. Кэп, Данька, Молчун… Машина. Миноискатель, валяющийся на земле, саперная лопатка. Две ямки, из них виднеются мины…
– Ты что здесь делаешь? – спросил Кэп.
– Да может, просто посидеть пришел, – пожал плечами Данька.
Хлопнул Леху по броневому наросту на плече, подмигнул. Не очень-то весело, впрочем…
– Разговорчики! – оборвал его Кэп. – Ну-ка за дело, салага! Твое место вон, возле лопаты.
Данька вздохнул и поднял миноискатель. Молчун забросил автомат за плечо и взял лопатку.
Они медленно пошли вправо по лощинке – по прямой, если продолжить линию через две ямы. Пискнул миноискатель, и Данька встал, поводил миноискателем из стороны в сторону. Машинка заливалась тревожным писком, то чуть тише, то громче. И замолчала.
Данька положил миноискатель на песок, носком сапога очертил круг.
– Тут третья.
Молчун кивнул и принялся разгребать лопаткой песок.
Три мины, в ряд. Сами же их и закапывали – два дня и вечность тому назад. Когда еще искал схрон. Чтобы даже если их не будет, сам мог расправиться с охотниками за шкурой.
Награду за голову, кстати, до сих пор никто не отменял…
Молчун разгреб песок над третьей миной, Кэп с Данькой вытащили из ямы уже раскопанную, потащили к машине.
Осторожно уложили ее в багажник, пошли за второй.
Зачем им мины? Или они…
Леха перевел взгляд с каперов на машину. Вздохнул. Старенькая, обшарпанная… Даже не джип. Просто какая-то древняя малолитражка. Пикапчик.
Кэп с Данькой уложили в багажник вторую мину, Молчун уже волок по песку третью.
– Эту не сюда, – покачал головой Кэп. – Иначе отвалится багажник… На заднее сиденье его давайте…
Леха хмуро наблюдал, как они втискивают в салон тяжеленную противотанковую мину.
Сами мины им, наверно, и не нужны.
Надеются продать обратно? Какие-никакие, а деньги…
Да, теперь им придется последнюю копейку считать.
Сначала под обстрел хрюшек попали – потеряли по аватаре при полном боекомплекте и хороший джип, и специально прикупленные гранатомет и снайперку. Потом еще раз во время гонки – опять и джип, и полные боекомплекты…
Впрочем, это дело поправимое.
Леха тихо замычал.
– Ох, не надо, – покачал головой Кэп. – Не надо этих тоскливых песен, и без того всю душу кошки исскребли… А скоро и семейные подключатся: нет, чтобы найти себе нормальную работу, где платят раз в полмесяца и железно, так нет же, здоровенный лоб, а все в детские игрушки играет, как маленький ребенок… Так что не надо грусти, господин Юпитер в камуфляже. Иначе я сам сейчас завою… Осторожнее! А то эта бедная колымага развалится раньше, чем мы доедем до Гнусмаса.
До Гнусмаса…
Нет, ребятушки. До Гнусмаса вам пока рано. Леха покосился на север – вот куда вам нужно! – и снова тихонько замычал.
Пока каперы не отвлеклись от машины и мин. А когда они подняли удивленные взгляды, Леха развернулся на север и мотнул туда мордой. Вон куда вам надо! И неплохо бы пошевеливаться, фортуна девушка непостоянная, ждать не будет.
Но Молчун глядел каменным истуканом, совершенно невозмутимый и равнодушный. А Кэп лишь досадливо нахмурился.
– Ты чего? – спросил Данька.
Не понимают…
Леха вздохнул.
Оглянулся по сторонам и отошел к склону дюны. Туда, где следы не потревожили гладкость песка, вылизанного ветром. Поднял копыто и стал чертить.
– Что-то я тоже перестал вас понимать, признаюсь… – пробормотал Кэп.
Леха шагнул в сторону, открывая рисунок. Прямоугольник, в нем пара линий. Так, как в мультиках или комиксах изображают исписанный лист бумаги.
– Газета?…
– Форум? – увереннее предположил Данька.
Леха поморщился. Кивнул – но так, условно… соглашаясь, но не совсем.
Форум – да. Но можно бы и точнее угадать… Стал чертить рядом еще один рисунок – букву S, перечеркнутую вертикальной линией.
– Деньги?…
Леха фыркнул и дернул головой на первый рисунок. Оба рисунка используйте! Оба сразу! Что получится? Данька с Кэпом переглянулись.
– Кажется, я понял… – пробормотал Данька. – Но у меня язык не поворачивается…
Он замолчал, глядя на Кэпа.
– Что?
– Объявление… Награда… – пробормотал Данька.
Кэп нахмурился и вздохнул. Тяжело поглядел на Леху. Данька тоже повернулся к Лехе.
– Талисманчик… – вечно бойкий Даня замялся. – Ну Леш, ну что ты… В самом деле думаешь, будто мы… За какой-то жалкий «киловашингтон»…
– Тем более что штука баксов все равно не спасет отцов русской демократии… – мрачно покачал головой Кэп.
– Ты не расстраивайся так, талисманчик. – Даня ободряюще улыбнулся, снова хлопнул по бронированному боку. – Что мы, не понимаем, из-за кого так все вышло? Ты-то тут ни при чем. Ты свою часть отработал на «отл» с предоставлением к повышенной стипендии, тут и вопросов нет… Мы, кстати, тебя бросать не собираемся.
Кэп кашлянул, положил руку Даньке на плечо, но Данька перестал играть в покорного юнгу. Дернул плечом, сбрасывая руку. Даже не оглянулся.
– Если что-то будет в наших силах, мы тебя прикроем. Ну чего? – Он повернулся к хмурому Кэпу: – Что, не ради нас он их всех уделал там? Думаешь, они от него отстанут, простят? А в городе он сколько положил ради нас? Помнишь? Да даже если каждый десятый решит при случае поквитаться… Тем более еще и награда эта…
– Ты не увлекайся, благодетель. Еще посмотрим, как ты сейчас будешь пытаться продать эти мины в Гнусмасе. На форумах проскакивало что-то о бойкоте наглым русским свиньям, которые взялись опекать того монстра, из-за которого полгорода покрошили за один раз, не считая гостей.
– Когда дело касается чести семьи, разговор о деньгах неуместен! – театрально заявил Данька. Повернулся к Лехе: – Ты не смотри, что он из себя изверга строит. На самом деле он вполне себе нормальный мужик…
– Разговорчики!
Но Данька даже не оглянулся.
Леха вздохнул.
Все это хорошо, конечно… Только время-то идет! И может уйти.
Леха осторожно высвободился из-под руки Даньки, подошел к рисункам на песке и стал чертить копытом еще один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Леха не реагировал.
– И его никак не выкинешь, – все жаловался сатир, – и ты тут еще со своим благородством… Тут жопу рвешь, чтобы отсюда выбраться, все что угодно отдал бы! А он, видите ли, свое место какой-то бабе решил подарить. Гордый он, видите ли, и благородный, мать твою буйволову за щеку…
Леха молча разглядывал его морду. Вроде та же козлиная морда: бегающие глазенки, драная и грязная бородка, один рог целый, другой отбитый. Но что-то изменилось…
– Что? – нахмурился сатир. – Чего уставился?!
Ухо. Вот что изменилось.
– А-а, кольцо… Все, убрали кольцо. У Клыка тоже потерли. И у всех остальных, если вдруг кому-то еще модеры сувенирчики давали… У них там уже девять часов утра, через три часа у Харона смена кончается. Ну и вот… Он всем сразу и потер подарочки специальной программкой. Чтобы, если вдруг нагрянет проверка, никаких следов… Или если вдруг теперь тот же Янус услышит раньше времени, как все вышло, и бегом примчится обратно на фирму и начнет копать, как это так вышло да почему, ор поднимет… Чтобы не заложил никого со злости. Он прибежит – а колечек-то уже и нет.
Сатир замолчал, лишь тихонько болтал копытом. Но не уходил. Опять покосился на Леху.
– Да и на хрена они теперь, эти кольца? Четыре часа осталось. В час дня, по-ихнему, бригада хирургов подъедет, вытащит отсюда нас с этим кабаном…
Леха поднялся и побрел прочь.
Из последних сил сдерживаясь, чтобы не побежать. Ярость, отступившая было, снова была тут как тут – и душила. Ух скольких сил стоило сдержаться, не накинуться на этого козла…
Но нельзя. Нельзя!
И идти надо – вяло, понуро, побито…
Чтобы, не дай бог, сатир ничего не заподозрил. Карты у него нет, но немцы – вон они, неподалеку крутятся. Один знак – и они насторожатся. Сообразят, что что-то не так.
А если они еще и с Хароном свяжутся и он вернется в игру как модер…
Леха свернул и пошел к скальной стене, к проходу.
Медленно, медленно! Как побитая собака, у которой не осталось ни одной надежды…
В расщелину, в темноту прохода…
Дотерпел до ее конца. А по ту сторону – уже можно! Здесь сатир уже не увидит и не услышит дробного эха от торопливых шагов!
Леха крутанулся вбок и рванул. Понесся вдоль стены на юг, от души вколачивая копыта в песок.
Ну, господин Фавн без причиндалов, теперь-то недолго осталось…
Недолго!
Стена изменилась – стала переходить в Изумрудные горы, и тут же над головой зашелестело.
Алиса спикировала на землю прямо перед Лехой. Ждала.
Побежала навстречу, вскинув крылья будто руки, призывая ничего не говорить. Сама быстро-быстро заговорила, не давая вставить и слова:
– Леш, я все знаю! Ты только не кори себя, это ведь…
– Знаешь? – перебил Леха и раздраженно фыркнул. – Все?
Алиса грустно улыбнулась.
– Сарафанное радио никто не отменял, работает даже у монстров… – И тут же шагнула ближе и снова заговорила быстро-быстро и очень мягко, словно маленького ребенка уговаривала: – Леш, ты только успокойся, не кори себя так. Ты ведь сделал все, что мог. Кто же знал, что он предаст… Я, знаешь, даже… рада, что ли? Можно так сказать? Потому что, может быть, ты и прав, и кто знает, смогла бы я вытащить тебя, если бы выбралась отсюда… Может быть, ты и прав, и ничего бы у нас не вышло… А так – по крайней мере мы будем вместе. Я и ты… И знаешь, я…
Леха снова коротко выдохнул. От души! Бычья аватара громко фыркнула.
– Лешка, милый, ну не надо, пожалуйста… – почти взмолилась Алиса, и в ее глазах заблестели слезы. Шагнула еще ближе, заглядывая в глаза: – Ну не виноват ты, не кори себя так… Никто не выигрывает во всем и всегда…
Леха расхохотался.
Алиса нахмурилась. Горечь уходила из ее лица, сменяясь все большим удивлением, – Леха не переставал хохотать, просто не мог остановиться, – а потом на смену удивлению пришла обеспокоенность.
– Леш?…
Кажется, она решила, что и это – от нервов? Вроде срыва?
– Врет все ваше сарафанное радио! – с веселой злостью крикнул Леха.
– Но… – Вот теперь Алиса была действительно удивлена. – Но он же предал тебя… Разве не так? Он же убил каперов…
– Ему же хуже!
Алиса помотала головой:
– Ничего не понимаю… Но он ведь переметнулся к немцам? К тем, кто стоит за ними? Наше сарафанное радио много чего знает про местные нравы, жаль только, что с задержкой, как письма из Антарктиды… Он переметнулся, и он не дурак. Если переметнулся, то знал, к кому и зачем…
– Забудь! Глупости это все. Пойдем!
Леха дернул головой на север, приглашая.
– Куда?… Леш, я ничего…
– Хватит вопросов, девушка-паникерша. Время не ждет. За мной, и пошустрее!
Леха развернулся на север и припустил обратно вдоль стены, разгоняясь.
– Да куда ты, Леш? – Алиса засеменила следом, нагоняя. – Леш!
Но Леха лишь дернул головой – давай следом! – и рванул быстрее.
Алиса еще что-то сказала, но ветер унес ее слова… Потом она появилась справа. Уже не бежала, уже неслась над самой землей, широко раскинув крылья. Поравнялась с Лехой.
– Да подожди ты, Леш! Куда…
– Некогда, Лис! – бросил Леха не останавливаясь. – Слушай и запоминай…
– Все поняла?
– Все. Кроме самого важного. Откуда…
– Подожди… – пробормотал Леха.
Уже не бежал, уже шел. Все медленнее и медленнее. Ну где тот чертов выступ?! Где-то здесь был же…
– Леш?… – Алиса пыталась проследить за его взглядом, но Леха все крутил головой. – Что ты ищешь?
Ага, вон он!
– Пришли, – сказал Леха и шагнул к самой стене.
– Куда? Леш, да объясни ты по-человечески! Что…
Алиса осеклась.
Леха стукнул по валуну у стены копытом, и звук был вовсе не как копытом о камень.
Алиса пригнулась, разглядывая низ валуна.
– Леш?… Это то, о чем я думаю?…
– Все поняла, что надо сделать?
– Да… А откуда… Стой, Леш! Ты куда?
– Есть еще одно дельце.
Ночь вступила в свои владения.
Небо черное-черное, яркие точки звезд…
Леха пошел медленнее. Стена осталась далеко позади, вокруг только темные волны дюн.
Где-то здесь…
Да, вон та дюна. Над гребнем призрачное свечение, едва заметное.
Ветер стих, пыли в воздухе нет, он почти кристально прозрачный. И по ту сторону гребня, в лощинке между дюнами, явно что-то светится.
Леха вскарабкался по склону, перевалил через гребень…
Между дюнами темно, хоть глаз выколи. Луна еще не взошла, а от звезд… Метров на десять что-то видно, а дальше ни черта. И призрачное свечение в воздухе, что было здесь всего минуту назад, тоже пропало. Словно и не было ничего…
Да нет! Тут они. Где-то тут должны быть…
Леха медленно пошел-поехал вниз по склону дюны, нарочно погромче топая и шелестя копытами в песке. Даже тихонько замычал.
– Подожди… не стреляй… – чуть слышно раздалось из темноты.
Мелькнуло молочное пятно лица, и уже громче:
– Тотемчик? Ты, что ли? – Данькиным голосом.
– Он… – уже голос Кэпа. – Не стреляй.
Что-то клацнуло, и вспыхнул фонарь. Леха зажмурился. Ложбинку между дюнами залило желтоватым светом. Кэп, Данька, Молчун… Машина. Миноискатель, валяющийся на земле, саперная лопатка. Две ямки, из них виднеются мины…
– Ты что здесь делаешь? – спросил Кэп.
– Да может, просто посидеть пришел, – пожал плечами Данька.
Хлопнул Леху по броневому наросту на плече, подмигнул. Не очень-то весело, впрочем…
– Разговорчики! – оборвал его Кэп. – Ну-ка за дело, салага! Твое место вон, возле лопаты.
Данька вздохнул и поднял миноискатель. Молчун забросил автомат за плечо и взял лопатку.
Они медленно пошли вправо по лощинке – по прямой, если продолжить линию через две ямы. Пискнул миноискатель, и Данька встал, поводил миноискателем из стороны в сторону. Машинка заливалась тревожным писком, то чуть тише, то громче. И замолчала.
Данька положил миноискатель на песок, носком сапога очертил круг.
– Тут третья.
Молчун кивнул и принялся разгребать лопаткой песок.
Три мины, в ряд. Сами же их и закапывали – два дня и вечность тому назад. Когда еще искал схрон. Чтобы даже если их не будет, сам мог расправиться с охотниками за шкурой.
Награду за голову, кстати, до сих пор никто не отменял…
Молчун разгреб песок над третьей миной, Кэп с Данькой вытащили из ямы уже раскопанную, потащили к машине.
Осторожно уложили ее в багажник, пошли за второй.
Зачем им мины? Или они…
Леха перевел взгляд с каперов на машину. Вздохнул. Старенькая, обшарпанная… Даже не джип. Просто какая-то древняя малолитражка. Пикапчик.
Кэп с Данькой уложили в багажник вторую мину, Молчун уже волок по песку третью.
– Эту не сюда, – покачал головой Кэп. – Иначе отвалится багажник… На заднее сиденье его давайте…
Леха хмуро наблюдал, как они втискивают в салон тяжеленную противотанковую мину.
Сами мины им, наверно, и не нужны.
Надеются продать обратно? Какие-никакие, а деньги…
Да, теперь им придется последнюю копейку считать.
Сначала под обстрел хрюшек попали – потеряли по аватаре при полном боекомплекте и хороший джип, и специально прикупленные гранатомет и снайперку. Потом еще раз во время гонки – опять и джип, и полные боекомплекты…
Впрочем, это дело поправимое.
Леха тихо замычал.
– Ох, не надо, – покачал головой Кэп. – Не надо этих тоскливых песен, и без того всю душу кошки исскребли… А скоро и семейные подключатся: нет, чтобы найти себе нормальную работу, где платят раз в полмесяца и железно, так нет же, здоровенный лоб, а все в детские игрушки играет, как маленький ребенок… Так что не надо грусти, господин Юпитер в камуфляже. Иначе я сам сейчас завою… Осторожнее! А то эта бедная колымага развалится раньше, чем мы доедем до Гнусмаса.
До Гнусмаса…
Нет, ребятушки. До Гнусмаса вам пока рано. Леха покосился на север – вот куда вам нужно! – и снова тихонько замычал.
Пока каперы не отвлеклись от машины и мин. А когда они подняли удивленные взгляды, Леха развернулся на север и мотнул туда мордой. Вон куда вам надо! И неплохо бы пошевеливаться, фортуна девушка непостоянная, ждать не будет.
Но Молчун глядел каменным истуканом, совершенно невозмутимый и равнодушный. А Кэп лишь досадливо нахмурился.
– Ты чего? – спросил Данька.
Не понимают…
Леха вздохнул.
Оглянулся по сторонам и отошел к склону дюны. Туда, где следы не потревожили гладкость песка, вылизанного ветром. Поднял копыто и стал чертить.
– Что-то я тоже перестал вас понимать, признаюсь… – пробормотал Кэп.
Леха шагнул в сторону, открывая рисунок. Прямоугольник, в нем пара линий. Так, как в мультиках или комиксах изображают исписанный лист бумаги.
– Газета?…
– Форум? – увереннее предположил Данька.
Леха поморщился. Кивнул – но так, условно… соглашаясь, но не совсем.
Форум – да. Но можно бы и точнее угадать… Стал чертить рядом еще один рисунок – букву S, перечеркнутую вертикальной линией.
– Деньги?…
Леха фыркнул и дернул головой на первый рисунок. Оба рисунка используйте! Оба сразу! Что получится? Данька с Кэпом переглянулись.
– Кажется, я понял… – пробормотал Данька. – Но у меня язык не поворачивается…
Он замолчал, глядя на Кэпа.
– Что?
– Объявление… Награда… – пробормотал Данька.
Кэп нахмурился и вздохнул. Тяжело поглядел на Леху. Данька тоже повернулся к Лехе.
– Талисманчик… – вечно бойкий Даня замялся. – Ну Леш, ну что ты… В самом деле думаешь, будто мы… За какой-то жалкий «киловашингтон»…
– Тем более что штука баксов все равно не спасет отцов русской демократии… – мрачно покачал головой Кэп.
– Ты не расстраивайся так, талисманчик. – Даня ободряюще улыбнулся, снова хлопнул по бронированному боку. – Что мы, не понимаем, из-за кого так все вышло? Ты-то тут ни при чем. Ты свою часть отработал на «отл» с предоставлением к повышенной стипендии, тут и вопросов нет… Мы, кстати, тебя бросать не собираемся.
Кэп кашлянул, положил руку Даньке на плечо, но Данька перестал играть в покорного юнгу. Дернул плечом, сбрасывая руку. Даже не оглянулся.
– Если что-то будет в наших силах, мы тебя прикроем. Ну чего? – Он повернулся к хмурому Кэпу: – Что, не ради нас он их всех уделал там? Думаешь, они от него отстанут, простят? А в городе он сколько положил ради нас? Помнишь? Да даже если каждый десятый решит при случае поквитаться… Тем более еще и награда эта…
– Ты не увлекайся, благодетель. Еще посмотрим, как ты сейчас будешь пытаться продать эти мины в Гнусмасе. На форумах проскакивало что-то о бойкоте наглым русским свиньям, которые взялись опекать того монстра, из-за которого полгорода покрошили за один раз, не считая гостей.
– Когда дело касается чести семьи, разговор о деньгах неуместен! – театрально заявил Данька. Повернулся к Лехе: – Ты не смотри, что он из себя изверга строит. На самом деле он вполне себе нормальный мужик…
– Разговорчики!
Но Данька даже не оглянулся.
Леха вздохнул.
Все это хорошо, конечно… Только время-то идет! И может уйти.
Леха осторожно высвободился из-под руки Даньки, подошел к рисункам на песке и стал чертить копытом еще один.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65