Глаза открылись широко-широко. Тут же улыбнулась – но все-таки был момент, когда на ее лице был почти страх.
Леха сглотнул. На миг почувствовал себя палачом.
– Привет, Лис…
– Лешка…
Она замолчала, будто не знала, что говорить. Наконец, улыбнулась – но так, что выть хотелось от этой улыбки.
– Понимаешь, тут защита… Я думала, она так, для галочки, но… Такое ощущение, что ее всерьез делали, чтобы модераторы игры не шалили…
Леха вздохнул.
Да кому они нужны, слова… Она может уже ничего не говорить. И так все ясно.
– Но я еще не все перепробовала, – заговорила Алиса бодрее. – Настраивали защиту с умом, но система сложная, наверняка что-то пропустили. Или с ошибочкой сделали… Надо только найти. Должна быть какая-то забытая бэкдорина. Они всегда есть, если программка больше, чем на старую дискету…
Алиса опять попыталась улыбнуться, но в глазах у нее были почти слезы.
И не только у нее…
Ну-ка, подобрали нюни! Леха улыбнулся, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка не вышла вымученной.
– Ну, никто и не говорил, что будет легко. Быстро только мурки котятся…
Все-таки улыбка вышла так себе – Алиса кусала губы, и в глазах у нее заблестели слезы.
– Леш, еще не все потеряно… В крайнем случае, если уж так и не найду способа пролезть через защиту, все равно еще остается форум. До него-то я добралась. Может быть, в игре из наших никого уже нет – но на форумы-то они должны заглядывать?…
Леха кивнул, с трудом удерживаясь, чтобы не отвести взгляд от почти умоляющих глаз Алисы.
– Там форумов очень много, но… Но ведь могут заметить – если ищут?…
Леха кивнул. Уже не находя сил глядеть ей в глаза. Старательно разглядывал свои копыта.
– Ладно, Лис, пойду я…
– Уже? Так быстро?
– Да весь день бегал, голова как чужая…
– Ладно, иди… – Алиса вздохнула. И все же еще раз попыталась улыбнуться, на прощание: – Легкой смерти, Леш.
– Легкой смерти, – кивнул Леха.
Развернулся и побрел вдоль стены на север. Где-то там должен быть проход…
Даже не помнил, как добежал до Кремневой долины. На полном автопилоте. Ничего не хотелось. Ни-че-го.
Добрел до укромной площадки между двумя большими валунами, плюхнулся на плоский камень. Подобрал под себя ноги, сжался в комок…
Иногда так хочется, чтобы все вокруг оказалось сном…
А лучше – заснуть внутри этого сна и вообще никогда не просыпаться…
Разом навалилась вся тяжесть этого бесконечного дня, тянущегося с прошлой ночи, никак не кончаясь. От Пупса с его шестерками – к нефтяной вышке, к Гнусмасу и охранникам. Через объявления и то, что устроила Тхели, – к немцам и каперам. И бесконечные поиски на плато, погоня, перегоревшие надежды… Все это навалилось, утаскивая в сон. Мутный и душный, но хоть какое-то облегчение и забытье…
В бок ткнули.
Леха зашипел, не открывая глаз. Только же закрыл… Отвалите от меня все, ничего не хочу!
Не тут-то было. В бок ткнули еще раз, сильнее. И наконец просто пнули.
Спать хотелось ужасно, но пинок – это уж чересчур. Особенно под броневой нарост, куда программеры пришили бычьей аватаре комок нервов…
– Какого дьявола! – прошипел Леха и вскочил.
– О! – восхитился сатир. – Еще и огрызается, рогатое! Только посмотрите на него!
Черт бы его побрал! И чего его принесло, этого паразита…
– Давай вставай, парнокопытное. Давай… Хватит дрыхнуть без задних ног… Вставай…
Потрепаться захотелось, что ли? Нашел время, чтоб его! Перетопчется.
Леха повалился обратно на камень, закрыл глаза, но сатир тут же ткнул в бок обеими ручонками.
– Ну что тебе? – сказал Леха, моргая. – Дай поспать. Отвяжись…
– Ну ты наха-ал, паря!
Сатир покачал головой, отказываясь верить своим глазам. Даже прицокнул от возмущения. Упер руки в бока и сварливо заблеял:
– Значит, как позавтракать теплой немецкой кровушкой на халявку, так это мы завсегда, побольше и можно без хлеба. А как оттанцовывать угощение, так сразу дохлым бараном прикидываться, да?
– Слушай, я только лег…
– Ну ты суро-ок, – сказал сатир и махнул рукой на небо. Ковш Большой Медведицы успел сделать почти треть оборота. – Восемь часов уже дрыхнешь! А каперы тебя все охраняют!
– Охраняют?… – тупо пробормотал Леха.
Сон был тяжелый, и все вокруг – словно разбитая и перемешанная мозаика. Звезды, сатир, камни под ногами… Тевтоны, череп и молнии на эмблеме каперов, развороченный джип… Хрипловатый голос черной гарпии – и слезы в глазах Алисы…
– Да, представь себе, охраняют! Всю ночь с той стороны скалы сидят, в пустыню пялятся. Или ты думаешь, немцы отступятся? После того как они на форуме, на глазах у всех, сами же вызвали других на турнир, кто больше раз тебя замочит, а сами пока не то что ни разу тебя не прибили, так еще и два раза теплой кровушкой напоили? Своей же…
Леха мотнул головой, чтобы в голове прояснилось.
Кажется, была какая-то мысль, когда засыпал. И вот сейчас мелькнула – и пропала. Даже не мысль, а воспоминание о мысли. Что-то важное было. Эх, вспомнить бы…
– Давай, продирай глаза и вперед!
– Так темно же еще…
– Пока добежишь, как раз рассветет. Сколько каперы могут тебя охранять? Возьмут да и свалят отсюда отсыпаться! И опять один останешься. Они уже сутки тут безвылазно сидят! Или, думаешь, они железные?
Леха вздохнул – ну а что тут скажешь?
– Вот-вот. Так что вперед – и с песней! Они и так уже на гуманизме к тебе лишились штуки полторы баксов. Да еще и с немцами поцапались. А это еще никому просто так с рук не сходило… Так что ты им теперь должен оттанцевать так, что…
Сатир покачал головой. Видно, даже на его бескостный язык сразу не приходили слова, способные описать нужную степень признательности.
И вдруг нахмурился, разглядывая Леху.
– Ну чего стоим, кого ждем?
Леха тоже разглядывал сатира.
Отупение после жесткого пробуждения отступило, и…
Все-таки сон хорошо прочищает мозги. Раскладывает все по полочкам. И сразу видно, где чего не хватает.
Каперы за дело серьезно взялись, и их понять можно – пятьдесят штук на улице не валяются. А вот сатир? Он-то что с этого собирается получить? Он ведь иначе жизни не представляет, кроме как баш на баш.
За понижение уровня боли старается?
Да нет вроде. Это Клык за понижение боли наседкой подрабатывает, и что-то сатир без всякого уважения о нем… Но тогда – что?
Если размышлять логично, то если он старается не за отключение боли, то…
Леха сглотнул. Неужели…
Но как?!
– Эй! – Сатир пощелкал пальцами перед Лехиной мордой. – Чего это у тебя рожа такая задумчивая стала? Приснилось чего?
– Каперы понятно, за что не спят. А ты за что суетишься?
У сатира взлетели брови.
Он уставился на Леху, хлопая глазами, словно первый раз увидел. И вдруг довольно осклабился:
– Ха… А ты, гляжу, не такой бычок-однолетка, каким прикидываешься… – Сатир погрозил Лехе пальцем: – Значит, нашел вчера схрон все-таки?
Та-ак… Все-таки есть за что поторговаться?
– Когда нашел-то? Сразу? И весь день мне голову морочил?
Леха неопределенно мотнул мордой: как хочешь, так и понимай.
– Нашел, значит, и ни гу-гу? Поторговаться решил… – Сатир помолчал, разглядывая Леху. Опять хмыкнул: – Уважаю… Значит, начистоту хочешь?
Леха молчал.
Похоже, это лучший способ в разговоре с сатиром. Как в игре с гроссмейстером: единственный путь не дать игре закончиться через два десятка ходов – это иногда просить форы и переворачивать шахматную доску. Так и с сатиром – лучше многозначительно молчать. Пусть-ка сам с собой поиграет. Может, и перехитрит самого себя?
– Ну, давай начистоту… – сказал сатир. – Просто отключение боли тебя, как я понимаю, не устраивает?
– Как и тебя.
– Верно сечешь, рогатенький… – Сатир вздохнул. – Эти суки на модерах-то экономят, что уж про нас говорить… У тебя сколько? А, ладно, не важно. Меньше чем на год сюда не берут, а больше года здесь… То есть здесь-то что, можно вот боль отключить и нормально переканаться. А там – где твоя реальная тушка лежит? Сутками без движения, на внутривенном питании, с электродами в мозгу. И еще хорошо, если хотя бы раз в неделю ее тряпочкой с жидким мылом отирают… Тут и здоровяк недолго протянет, а если какие-то болячки были… – Сатир невесело усмехнулся.
Леха поежился.
– Ладно, не трясись. Мы-то с тобой отсюда слиняем через три дня. Давай показывай, где схрон, – сатир кивнул на Лехин браслет, – и…
– Как именно слиняем?
– Да не трясись ты, рогатое… Повезло тебе. Так уж сложилось, что подставлять тебя никому резона нет, и так все нормально складывается…
– Как именно? – терпеливо повторил Леха. Сатир пожал плечами, вскарабкался на валун и сел.
– Как, как… Пару раз в месяц медосмотры проводят. Ну, чтобы выловить тех, кто намылился стать жмуриком в ближайшие дни. Чтобы проблем с отчетностью не возникало, таких полужмуриков вытаскивают из игры, быстро заделывают черепушку титановой заплаткой, шов заращивают, и пинком под зад в тот же день. Типа, досрочник. За примерное поведение. Пусть на свободе дохнет, через недельку-другую. Там его смерть никому отчетности не портит… Загнанных монстров пристреливают, рогатый. Вот так.
– А нам-то это как поможет? Мы же еще здоровые вроде…
– Вот и я про то же. Им, выписываемым, уже все равно. Что неделя здесь, что две недели на свободе. Конец один и близко. А нам с тобой – еще нет, верно?
Леха неопределенно мотнул мордой.
– В зал с тушками тебя без всяких бумаг привозят. Ни имени, ни статьи, ничего – голый учетный номер.
– Зачем?
– Ну, типа, защита твоих прав, все такое: чтобы родственники пострадавших мстить не пытались. Но тебе-то уже все равно, ты своего помдепа уже получил, ага?…
Леха вздохнул.
– Ладно, это уже не важно. Схрон ты нашел, а значит, нам тут два дня осталось. Потому что у твоей тушки там, в реале, только четыре циферки, и все. Сечешь? Приходят медики, делают осмотр. Выбирают самых доходяг, которые помрут до следующего осмотра, и отсылают отчет. Приезжает бригада хирургов…
– Сразу? – нахмурился Леха.
– Сечешь… – довольно покивал сатир. – В том-то весь и цимус, что не сразу. Выбывающих надо кем-то заменить. Так что хирурги приезжают через неделю после осмотра, вместе с очередной партией новичков. Новичкам спиливают макушки и заряжают сюда, а доходяг вытаскивают из игры, залатывают черепушки платиновыми скобами, пришивают скальпы… Главное, что хирурги доходяг выбирают по голым номерам. Им глубоко по фигу, кому череп залатывать. Залезают в систему, глядят файл, который им оставили медики, делавшие осмотр… Сатир замолчал, выжидающе глядя на Леху.
– А за время между осмотром и приездом хирургов в этой базе данных может произойти маленький сбой… – в тон сатиру предположил Леха.
– Поспеваешь, – кивнул сатир.
Так… Осталось – два дня. Между осмотром и приездом хирургов – неделя…
– Последний осмотр был пять дней назад? – уточнил Леха.
– Ага. А через два дня приедет бригада.
– А… – Леха запнулся, но потом все же решился: – И сколько человек будут выпускать на этот раз?
– Двоих.
Леха опустил голову. Двоих… Сатир хлопнул Леху по плечу.
– Как раз, – бодро сказал он. – Тебе и мне. Хватит. Если… – если! – сатир многозначительно поднял палец, – в базе случится маленький сбой! Но только этот сбой надо еще заслужить. Так что… – Сатир ухмыльнулся, потирая щеку. – Это хорошо, что мы с тобой схрон так шустро нашли.
Наши каперы, конечно, не самая последняя команда тут, но… Если бы мы схрон так и не нашли и дело дошло бы до гонки, да на равных со всеми… Слабо каперам, – помотал он головой.
– Слабо… Я бы тогда уж на тевтонов ставил… Всего два места. И одно из них уйдет сатиру…
– Ну так где схрон? – спросил сатир.
– Да найду я твой схрон… – дернул мордой Леха.
– Что значит «найду»?!!
– Да то и значит, найду! Куда он денется…
– Ты же… – начал сатир, но задохнулся от переполнивших его эмоций.
А может, сообразил.
Никто и не говорил, что схрон уже найден. Лишь неопределенно мотали мордой. А уж кто как понял, так это его личные проблемы.
– Ах ты, зар-раза хвостатая! – Сатир не столько разозлился, сколько ему стало досадно. Явно не ожидал такого финта от бычка. – Шутки шутить еще мне тут будет… Учишь его тут, учишь уму-разуму… На свою голову! Он же тебе еще и на шею сядет! На нервах играет, как на балалайке! Во народ сволочной… А ну пошел на плато, гаденыш рогатый! И пока схрон не найдешь, чтоб я тебя тут не видел!
Пустыня, уже привычная, словно всю жизнь в ней прожил.
Темные волны дюн на начинающем светлеть небе, ветерок, поземка из песка и пыли. И даже четыре ноги уже не проблема. Больше не нужно сосредотачиваться на них, чтобы не запутаться и не рухнуть. Сами собой переставляются, без всяких усилий, ловко и точно.
Эх, если бы еще и мысли так же четко находили правильное русло!
Два места…
Неделю назад, когда только здесь появился, этого бы хватило. Но сейчас…
Ноги сами несли через дюны на юго-запад, к плато.
Всего два места. И про одно из них можно забыть – оно пойдет сатиру… Черт, черт, черт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Леха сглотнул. На миг почувствовал себя палачом.
– Привет, Лис…
– Лешка…
Она замолчала, будто не знала, что говорить. Наконец, улыбнулась – но так, что выть хотелось от этой улыбки.
– Понимаешь, тут защита… Я думала, она так, для галочки, но… Такое ощущение, что ее всерьез делали, чтобы модераторы игры не шалили…
Леха вздохнул.
Да кому они нужны, слова… Она может уже ничего не говорить. И так все ясно.
– Но я еще не все перепробовала, – заговорила Алиса бодрее. – Настраивали защиту с умом, но система сложная, наверняка что-то пропустили. Или с ошибочкой сделали… Надо только найти. Должна быть какая-то забытая бэкдорина. Они всегда есть, если программка больше, чем на старую дискету…
Алиса опять попыталась улыбнуться, но в глазах у нее были почти слезы.
И не только у нее…
Ну-ка, подобрали нюни! Леха улыбнулся, изо всех сил стараясь, чтобы улыбка не вышла вымученной.
– Ну, никто и не говорил, что будет легко. Быстро только мурки котятся…
Все-таки улыбка вышла так себе – Алиса кусала губы, и в глазах у нее заблестели слезы.
– Леш, еще не все потеряно… В крайнем случае, если уж так и не найду способа пролезть через защиту, все равно еще остается форум. До него-то я добралась. Может быть, в игре из наших никого уже нет – но на форумы-то они должны заглядывать?…
Леха кивнул, с трудом удерживаясь, чтобы не отвести взгляд от почти умоляющих глаз Алисы.
– Там форумов очень много, но… Но ведь могут заметить – если ищут?…
Леха кивнул. Уже не находя сил глядеть ей в глаза. Старательно разглядывал свои копыта.
– Ладно, Лис, пойду я…
– Уже? Так быстро?
– Да весь день бегал, голова как чужая…
– Ладно, иди… – Алиса вздохнула. И все же еще раз попыталась улыбнуться, на прощание: – Легкой смерти, Леш.
– Легкой смерти, – кивнул Леха.
Развернулся и побрел вдоль стены на север. Где-то там должен быть проход…
Даже не помнил, как добежал до Кремневой долины. На полном автопилоте. Ничего не хотелось. Ни-че-го.
Добрел до укромной площадки между двумя большими валунами, плюхнулся на плоский камень. Подобрал под себя ноги, сжался в комок…
Иногда так хочется, чтобы все вокруг оказалось сном…
А лучше – заснуть внутри этого сна и вообще никогда не просыпаться…
Разом навалилась вся тяжесть этого бесконечного дня, тянущегося с прошлой ночи, никак не кончаясь. От Пупса с его шестерками – к нефтяной вышке, к Гнусмасу и охранникам. Через объявления и то, что устроила Тхели, – к немцам и каперам. И бесконечные поиски на плато, погоня, перегоревшие надежды… Все это навалилось, утаскивая в сон. Мутный и душный, но хоть какое-то облегчение и забытье…
В бок ткнули.
Леха зашипел, не открывая глаз. Только же закрыл… Отвалите от меня все, ничего не хочу!
Не тут-то было. В бок ткнули еще раз, сильнее. И наконец просто пнули.
Спать хотелось ужасно, но пинок – это уж чересчур. Особенно под броневой нарост, куда программеры пришили бычьей аватаре комок нервов…
– Какого дьявола! – прошипел Леха и вскочил.
– О! – восхитился сатир. – Еще и огрызается, рогатое! Только посмотрите на него!
Черт бы его побрал! И чего его принесло, этого паразита…
– Давай вставай, парнокопытное. Давай… Хватит дрыхнуть без задних ног… Вставай…
Потрепаться захотелось, что ли? Нашел время, чтоб его! Перетопчется.
Леха повалился обратно на камень, закрыл глаза, но сатир тут же ткнул в бок обеими ручонками.
– Ну что тебе? – сказал Леха, моргая. – Дай поспать. Отвяжись…
– Ну ты наха-ал, паря!
Сатир покачал головой, отказываясь верить своим глазам. Даже прицокнул от возмущения. Упер руки в бока и сварливо заблеял:
– Значит, как позавтракать теплой немецкой кровушкой на халявку, так это мы завсегда, побольше и можно без хлеба. А как оттанцовывать угощение, так сразу дохлым бараном прикидываться, да?
– Слушай, я только лег…
– Ну ты суро-ок, – сказал сатир и махнул рукой на небо. Ковш Большой Медведицы успел сделать почти треть оборота. – Восемь часов уже дрыхнешь! А каперы тебя все охраняют!
– Охраняют?… – тупо пробормотал Леха.
Сон был тяжелый, и все вокруг – словно разбитая и перемешанная мозаика. Звезды, сатир, камни под ногами… Тевтоны, череп и молнии на эмблеме каперов, развороченный джип… Хрипловатый голос черной гарпии – и слезы в глазах Алисы…
– Да, представь себе, охраняют! Всю ночь с той стороны скалы сидят, в пустыню пялятся. Или ты думаешь, немцы отступятся? После того как они на форуме, на глазах у всех, сами же вызвали других на турнир, кто больше раз тебя замочит, а сами пока не то что ни разу тебя не прибили, так еще и два раза теплой кровушкой напоили? Своей же…
Леха мотнул головой, чтобы в голове прояснилось.
Кажется, была какая-то мысль, когда засыпал. И вот сейчас мелькнула – и пропала. Даже не мысль, а воспоминание о мысли. Что-то важное было. Эх, вспомнить бы…
– Давай, продирай глаза и вперед!
– Так темно же еще…
– Пока добежишь, как раз рассветет. Сколько каперы могут тебя охранять? Возьмут да и свалят отсюда отсыпаться! И опять один останешься. Они уже сутки тут безвылазно сидят! Или, думаешь, они железные?
Леха вздохнул – ну а что тут скажешь?
– Вот-вот. Так что вперед – и с песней! Они и так уже на гуманизме к тебе лишились штуки полторы баксов. Да еще и с немцами поцапались. А это еще никому просто так с рук не сходило… Так что ты им теперь должен оттанцевать так, что…
Сатир покачал головой. Видно, даже на его бескостный язык сразу не приходили слова, способные описать нужную степень признательности.
И вдруг нахмурился, разглядывая Леху.
– Ну чего стоим, кого ждем?
Леха тоже разглядывал сатира.
Отупение после жесткого пробуждения отступило, и…
Все-таки сон хорошо прочищает мозги. Раскладывает все по полочкам. И сразу видно, где чего не хватает.
Каперы за дело серьезно взялись, и их понять можно – пятьдесят штук на улице не валяются. А вот сатир? Он-то что с этого собирается получить? Он ведь иначе жизни не представляет, кроме как баш на баш.
За понижение уровня боли старается?
Да нет вроде. Это Клык за понижение боли наседкой подрабатывает, и что-то сатир без всякого уважения о нем… Но тогда – что?
Если размышлять логично, то если он старается не за отключение боли, то…
Леха сглотнул. Неужели…
Но как?!
– Эй! – Сатир пощелкал пальцами перед Лехиной мордой. – Чего это у тебя рожа такая задумчивая стала? Приснилось чего?
– Каперы понятно, за что не спят. А ты за что суетишься?
У сатира взлетели брови.
Он уставился на Леху, хлопая глазами, словно первый раз увидел. И вдруг довольно осклабился:
– Ха… А ты, гляжу, не такой бычок-однолетка, каким прикидываешься… – Сатир погрозил Лехе пальцем: – Значит, нашел вчера схрон все-таки?
Та-ак… Все-таки есть за что поторговаться?
– Когда нашел-то? Сразу? И весь день мне голову морочил?
Леха неопределенно мотнул мордой: как хочешь, так и понимай.
– Нашел, значит, и ни гу-гу? Поторговаться решил… – Сатир помолчал, разглядывая Леху. Опять хмыкнул: – Уважаю… Значит, начистоту хочешь?
Леха молчал.
Похоже, это лучший способ в разговоре с сатиром. Как в игре с гроссмейстером: единственный путь не дать игре закончиться через два десятка ходов – это иногда просить форы и переворачивать шахматную доску. Так и с сатиром – лучше многозначительно молчать. Пусть-ка сам с собой поиграет. Может, и перехитрит самого себя?
– Ну, давай начистоту… – сказал сатир. – Просто отключение боли тебя, как я понимаю, не устраивает?
– Как и тебя.
– Верно сечешь, рогатенький… – Сатир вздохнул. – Эти суки на модерах-то экономят, что уж про нас говорить… У тебя сколько? А, ладно, не важно. Меньше чем на год сюда не берут, а больше года здесь… То есть здесь-то что, можно вот боль отключить и нормально переканаться. А там – где твоя реальная тушка лежит? Сутками без движения, на внутривенном питании, с электродами в мозгу. И еще хорошо, если хотя бы раз в неделю ее тряпочкой с жидким мылом отирают… Тут и здоровяк недолго протянет, а если какие-то болячки были… – Сатир невесело усмехнулся.
Леха поежился.
– Ладно, не трясись. Мы-то с тобой отсюда слиняем через три дня. Давай показывай, где схрон, – сатир кивнул на Лехин браслет, – и…
– Как именно слиняем?
– Да не трясись ты, рогатое… Повезло тебе. Так уж сложилось, что подставлять тебя никому резона нет, и так все нормально складывается…
– Как именно? – терпеливо повторил Леха. Сатир пожал плечами, вскарабкался на валун и сел.
– Как, как… Пару раз в месяц медосмотры проводят. Ну, чтобы выловить тех, кто намылился стать жмуриком в ближайшие дни. Чтобы проблем с отчетностью не возникало, таких полужмуриков вытаскивают из игры, быстро заделывают черепушку титановой заплаткой, шов заращивают, и пинком под зад в тот же день. Типа, досрочник. За примерное поведение. Пусть на свободе дохнет, через недельку-другую. Там его смерть никому отчетности не портит… Загнанных монстров пристреливают, рогатый. Вот так.
– А нам-то это как поможет? Мы же еще здоровые вроде…
– Вот и я про то же. Им, выписываемым, уже все равно. Что неделя здесь, что две недели на свободе. Конец один и близко. А нам с тобой – еще нет, верно?
Леха неопределенно мотнул мордой.
– В зал с тушками тебя без всяких бумаг привозят. Ни имени, ни статьи, ничего – голый учетный номер.
– Зачем?
– Ну, типа, защита твоих прав, все такое: чтобы родственники пострадавших мстить не пытались. Но тебе-то уже все равно, ты своего помдепа уже получил, ага?…
Леха вздохнул.
– Ладно, это уже не важно. Схрон ты нашел, а значит, нам тут два дня осталось. Потому что у твоей тушки там, в реале, только четыре циферки, и все. Сечешь? Приходят медики, делают осмотр. Выбирают самых доходяг, которые помрут до следующего осмотра, и отсылают отчет. Приезжает бригада хирургов…
– Сразу? – нахмурился Леха.
– Сечешь… – довольно покивал сатир. – В том-то весь и цимус, что не сразу. Выбывающих надо кем-то заменить. Так что хирурги приезжают через неделю после осмотра, вместе с очередной партией новичков. Новичкам спиливают макушки и заряжают сюда, а доходяг вытаскивают из игры, залатывают черепушки платиновыми скобами, пришивают скальпы… Главное, что хирурги доходяг выбирают по голым номерам. Им глубоко по фигу, кому череп залатывать. Залезают в систему, глядят файл, который им оставили медики, делавшие осмотр… Сатир замолчал, выжидающе глядя на Леху.
– А за время между осмотром и приездом хирургов в этой базе данных может произойти маленький сбой… – в тон сатиру предположил Леха.
– Поспеваешь, – кивнул сатир.
Так… Осталось – два дня. Между осмотром и приездом хирургов – неделя…
– Последний осмотр был пять дней назад? – уточнил Леха.
– Ага. А через два дня приедет бригада.
– А… – Леха запнулся, но потом все же решился: – И сколько человек будут выпускать на этот раз?
– Двоих.
Леха опустил голову. Двоих… Сатир хлопнул Леху по плечу.
– Как раз, – бодро сказал он. – Тебе и мне. Хватит. Если… – если! – сатир многозначительно поднял палец, – в базе случится маленький сбой! Но только этот сбой надо еще заслужить. Так что… – Сатир ухмыльнулся, потирая щеку. – Это хорошо, что мы с тобой схрон так шустро нашли.
Наши каперы, конечно, не самая последняя команда тут, но… Если бы мы схрон так и не нашли и дело дошло бы до гонки, да на равных со всеми… Слабо каперам, – помотал он головой.
– Слабо… Я бы тогда уж на тевтонов ставил… Всего два места. И одно из них уйдет сатиру…
– Ну так где схрон? – спросил сатир.
– Да найду я твой схрон… – дернул мордой Леха.
– Что значит «найду»?!!
– Да то и значит, найду! Куда он денется…
– Ты же… – начал сатир, но задохнулся от переполнивших его эмоций.
А может, сообразил.
Никто и не говорил, что схрон уже найден. Лишь неопределенно мотали мордой. А уж кто как понял, так это его личные проблемы.
– Ах ты, зар-раза хвостатая! – Сатир не столько разозлился, сколько ему стало досадно. Явно не ожидал такого финта от бычка. – Шутки шутить еще мне тут будет… Учишь его тут, учишь уму-разуму… На свою голову! Он же тебе еще и на шею сядет! На нервах играет, как на балалайке! Во народ сволочной… А ну пошел на плато, гаденыш рогатый! И пока схрон не найдешь, чтоб я тебя тут не видел!
Пустыня, уже привычная, словно всю жизнь в ней прожил.
Темные волны дюн на начинающем светлеть небе, ветерок, поземка из песка и пыли. И даже четыре ноги уже не проблема. Больше не нужно сосредотачиваться на них, чтобы не запутаться и не рухнуть. Сами собой переставляются, без всяких усилий, ловко и точно.
Эх, если бы еще и мысли так же четко находили правильное русло!
Два места…
Неделю назад, когда только здесь появился, этого бы хватило. Но сейчас…
Ноги сами несли через дюны на юго-запад, к плато.
Всего два места. И про одно из них можно забыть – оно пойдет сатиру… Черт, черт, черт!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65