А потом возвращаться домой в пустую квартиру, где компанию вам составят только уборочные машины?
– Кто сказал, что я не могу жениться? – возразил Рейми. Фарадей вскинул брови. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно. – И может, они меня еще вылечат… – пробормотал Рейми. – Вдруг они окажутся способны…
– Вернуть вас к жизни? – спросил Фарадей.
Рейми закрыл глаза, чувствуя, как в них закипают слезы. Меньше всего ему хотелось, чтобы этот человек увидел его плачущим. Но даже вытереть слезы он не мог.
– Джанска предлагают вам редкий дар, Матвей, – негромко, убежденно произнес Фарадей. – На Юпитере вы сможете плавать, и резвиться, и, главное, не будете одиноки. Да, они чужеземцы, но в личностном плане во многих отношениях очень похожи на нас. У вас появятся приятели, друзья и, возможно, даже семья. Все то, чего вы лишены здесь.
– Почему, вы так уверены, что и в их теле я не останусь калекой? – пробормотал Рейми.
– Ни в коем случае, – заверил его Фарадей. – Поначалу у вас будет искусственный спинной мозг, с которым отпадут все проблемы, испытываемые вами сейчас. Но важнее всего то, что физиология джанска обладает замечательной способностью регенерации, что и довершит процесс исцеления. Собранные вами сведения, касающиеся одной только этой проблемы, помогут сотням людей, оказавшимся в ситуации, схожей с вашей.
Рейми перевел взгляд на потолок.
– А какую выгоду я с этого буду иметь? – Он посмотрел на Фарадея и увидел, что тот нахмурился.
– Что вы подразумеваете под словом «выгода»?
– Выгода, она и есть выгода. Не забывайте, я окончил бизнес-колледж. Выгода, ущерб; приток, отток; плюсы, минусы…
– Да, помню, – перебил его Фарадей. – И, как уже было сказано, вы сможете жить полноценной жизнью. Это достаточно «выгодно»?
– Сделки всегда кажутся стоящими, пока обсуждаются, – возразил Рейми. – Давайте поговорим о деталях. Начните, к примеру, со средней продолжительности жизни джанска.
Некоторое время Фарадей молча смотрел на него сверху вниз. Возможно, подумал Рейми, на результат его выбора повлияет, кто именно сделал ему это невероятное предложение.
– Исходя из предположения, что вы благополучно минуете период детства, – как бы нехотя ответил Фарадей, – у вас в запасе будет еще восемь лет. Может быть, девять.
Дыхание у Рейми перехватило.
– Восемь лет? И это все?
– Да, все. – Фарадей помолчал. – Разумеется, восемь юпитерианских лет, что эквивалентно девяноста шести земным.
Рейми саркастически улыбнулся.
– Умно. Обычная тактика коммийояжеров: сначала укажи на недостаток, потом подсласти пилюлю. В надежде, что я даже не замечу, что средняя продолжительность жизни в моем нынешнем положении на десять лет больше. Земных лет, конечно.
Фарадей покачал головой.
– Изучите статистику, – посоветовал он. – Вы парализованы, и ваши восприимчивость к любым заболеваниям и уязвимость повышены. Начиная с этого момента вы можете рассчитывать прожить лет тридцать, максимум. Скорее всего, меньше. Став джанска, вы утроите этот срок. – Он снова приподнял брови. – Занесите это в колонку «выгода».
Рейми отвернулся. Это было искушение. Да поможет ему Бог, но вся эта безумная идея и в самом деле представляла собой очень сильное искушение. Снова обрести способность двигаться, пусть даже в теле чужеземца.
Снова получить возможность жить.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал он, не глядя на Фарадея.
– Понимаю, сразу этого не решишь. – Послышались шаги и звук «бип», когда в больничный телефон Рейми вставили визитную карточку. – Мой номер в вашем аппарате, – добавил Фарадей. – Звоните в любое время.
– Не стоит ждать, затаив дыхание.
– Прощайте, мистер Рейми.
Снова послышались шаги, потом звук их стал глуше – Фарадей вышел за дверь и зашагал по коридору – и смолк совсем.
– Да, – пробормотал Рейми, обращаясь к самому себе. – Прощайте.
В этом-то и суть, верно? Прощайте. Он должен сказать «прощайте» всему, что когда-либо знал.
И что в таком случае у него осталось, если посмотреть жестокой правде в лицо?
Было три тридцать утра. Стиснутый со всех сторон больничной тишиной, Рейми в конце концов сдался.
Глава 2
Когда Фарадей вошел в Зону Контакта, как обычно называли это помещение, там все выглядело тихо и спокойно. И все же у него возникло четкое ощущение, что спокойствие это только кажущееся.
Или, может быть, ощущение беспокойства присутствовало исключительно внутри самого Фарадея?
Ненадолго он замер в дверном проеме, обегая взглядом полукруглый операторский терминал и спины сидящих перед ним четырех молодых людей. Насколько он мог судить, все выглядело в точности так, как ему показывали на Земле.
Что, по правде говоря, было очень приятно. «Скай-Лайт» всегда имел тенденцию менять тщательно разработанные планы по причинам всего лишь неожиданной прихоти кого-нибудь на уровне совета директоров.
Но, с другой стороны, эта операция не была эксклюзивным детищем «Скай-Лайт». Ни в коем случае, учитывая, что стояло на кону. Она проводилась непосредственно под эгидой Совета Пятисот, от и до.
И хотя никто ему об этом прямо не говорил, Фарадей не сомневался, что рано или поздно кто-то из Совета Пятисот появится на Юпитере и будет заглядывать ему через плечо.
А может, этот кто-то уже появился, поправил он себя, взглянув на командное кресло слева от своего. Там сидел высокий светловолосый молодой человек, напряженно вглядываясь в дисплеи над головами сидящих у терминала инженеров.
Фарадей негромко откашлялся. Человек поднял голову и мгновенно вскочил с кресла.
– Полковник Фарадей, – с придыханием сказал он. – Простите, сэр… Я не ожидал вас так скоро.
– Все в порядке, – успокоил его Фарадей. – А вы?..
– Альбрехт Гессе, полковник, – ответил молодой человек, протягивая руку. – Уполномоченный представитель Совета по проекту «Подкидыш». Приветствую ваше возвращение на «Юпитер-Главный».
– Спасибо. – Фарадей пожал протянутую руку. Значит, это представитель не просто главной палаты Совета Пятисот, которая ведет публичные дебаты и делает официальные сообщения для прессы, а самого высшего посреднического звена, где реально обсуждаются условия любой сделки и принимаются властные решения. Земля и в самом деле очень серьезно относится к проекту «Подкидыш». – Это хорошо – вернуться обратно.
– Насколько я понимаю, это ваша первая поездка сюда с тех пор, как вы ушли в отставку, – продолжал Гессе. – Думаю, вы обнаружите, что тут кое-что изменилось.
– Вообще-то все это крыло новое, – заметил Фарадей, оглядываясь по сторонам. – Когда я уходил, у нас была только одна вращающаяся секция.
– Правильно, – откликнулся Гессе. – Думаю, вы согласитесь, что наличие второго крыла, вращающегося в противоположную сторону по отношению к первому, существенно увеличивает устойчивость станции. Позвольте, однако, предостеречь: поначалу, переходя из крыла в крыло, следует внимательно прислушиваться к себе. Если вы не задержитесь надолго в связующем их коридоре, внутреннее ухо почувствует себя «сбитым с толку», когда вас начнет поворачивать в обратном направлении.
– Постараюсь запомнить, – сказал Фарадей. Совет имел вполне откровенный оскорбительный оттенок, если учесть, какую существенную часть своей жизни Фарадей провел в космосе. Либо Гессе хотел показать, кто тут главный, либо просто вываливал из себя первое, что приходило в голову, трепеща перед живой легендой.
Можно было без особых сложностей проверить, какой из двух вариантов имеет место.
– Ваши люди, похоже, целиком в курсе дела, – заметил Фарадей, сделав жест в сторону сидящих у терминала специалистов.
– Ваши люди, сэр, – торопливо и твердо поправил его Гессе. – Я здесь всего лишь наблюдатель. Да, они готовы.
– Хорошо.
Значит, все-таки вариант номер два: «живая легенда». Немного обременительно, но за двадцать лет Фарадей научился справляться с этим. Время и постоянный близкий контакт быстро сделают свое дело.
Времени у них в избытке. И, учитывая тесноту здешних помещений, близкий контакт тоже не проблема.
– Позвольте познакомить вас с командой «Альфа», – продолжал Гессе и сделал жест в сторону крупного темноволосого мужчины на дальнем конце терминала слева. – Эверет Бич, связист. Он отвечает за все технические аспекты при контактах с мистером Рейми. И еще он наш эксперт во всем, что касается языка джанска.
– Приветствую вас, полковник. – Бич помахал Фарадею рукой.
Указующий перст Гессе сместился к невысокой женщине, которая, наверно, доставала бы Бичу до плеча при условии, что он ссутулился бы.
– Джен Макколлам – биолог и эксперт в области ксенобиологии. Ответит вам на любой вопрос, касающийся физиологии джанска.
– Или, по крайней мере, могу рассказать, что нам известно о физиологии джанска, – бросила Макколлам через плечо. – Остается еще множество белых пятен, нуждающихся в прояснении.
– Но вы можете экстраполировать, – сказал Фарадей.
– В смысле высасывать из пальца? – спросила Макколлам. – Конечно. Без проблем.
Фарадей внутренне улыбнулся. Ох уж эти молодые ученые! Головы у них все еще затуманены академической наукой, и это обеспечивает им иммунитет к синдрому «живой легенды». Для разнообразия неплохо.
– А это Том Миллиган. – Гессе показал на следующего в ряду мужчину, не такого высокого и крупного, как Бич, со стянутыми на затылке волосами и жидкой «козлиной» бородкой. – Он имеет дело с датчиками и атмосферными зондами, с чьей помощью мы отслеживаем мистера Рейми. И еще он наш эксперт в области физики, если нам, непосвященным, вдруг понадобится разъяснение относительно чего-нибудь из этой таинственной сферы. – Он сделал жест в сторону четвертого инженера. – И, наконец, Ганс Спренкл, наш психолог.
Фарадей нахмурился. До прибытия сюда никто словом не обмолвился ни о каком психологе.
– Совет опасается, как бы мы тут не посходили с ума?
– Надо было раньше об этом думать, – жизнерадостно ответил Спренкл. По физическому типу он был близок к двум другим мужчинам, только вместо миллигановской бородки у него были аккуратно подстриженные усы. – По моему скромному мнению, конечно.
– Никогда не встречал психиатров, имеющих скромное мнение, – заметил Бич с другого конца полукруглого терминала.
– Это потому, что вы не читаете наших профессиональных журналов, – сухо возразил Спренкл. – Там это словосочетание встречается буквально на каждом шагу.
– Доктор Спренкл у нас также следит за погодой на Юпитере, – вклинился в их перепалку Гессе, явно испытывая некоторую неловкость. – Здесь часто бывают сильные атмосферные бури…
– Мистер Гессе? – перебил его Миллиган.
– Да? – сказал Гессе, явно недовольный тем, что его прервали.
– Готов поспорить, полковнику это известно.
Гессе залился краской.
– Да, конечно, – пробормотал он. – Спасибо, мистер Миллиган.
– Всегда пожалуйста. – Миллиган снова отвернулся к своему пульту.
Похоже, этих людей не впечатляют ни «живая легенда», ни власть в любой форме, подумал Фарадей.
– Интересная комбинация, доктор Спренкл, – заметил он. – Метеорология как-то плохо сочетается с психологией.
– На самом деле метеорология – всего лишь хобби, – ответил Спренкл. – Но она оказалась очень кстати, когда меня сюда пригласили.
– Как видите, места у нас немного, – вклинился Гессе. – Даже при наличии второго крыла размеры помещений на «Главном» такие, что едва развернешься. Это показалось нам неплохой идеей – чтобы работники имели две специализации.
– Разумно, – согласился Фарадей. – А команды «Бета» и «Гамма» обладают такими же талантами?
– Ха! – себе под нос пробормотал Миллиган. – Дилетанты, все как один.
– Да они просто дети, – вставила Макколлам.
– Хватит, я полагаю, – резко произнес Гессе, проявляя все признаки смущения. – Должен извиниться перед вами за их поведение, полковник. У команды «Альфа» почему-то сложилось впечатление, что они тут сливки общества.
– Все в порядке, мистер Гессе, – ответил Фарадей. Он и в самом деле так думал. Опыт подсказывал ему, что такой тип внешне непоказного товарищества является признаком хорошо функционирующей команды. Независимо от того, сложилась ли такая манера поведения в процессе обучения или они просто сошлись характерами на личностном уровне, это был хороший знак. – Значит, команды «Бета» и «Гамма» всего лишь дилетанты?
– Не думаю, – ответил Гессе, сверля взглядом затылок Миллигана. – Уровень их профессионализма не вызывает сомнений. Если хотите, мы можем изменить график дежурств, и при следующем вашем посещении здесь окажется другая группа.
– Нет, нет, эта команда меня вполне устраивает, – успокоил его Фарадей. – В крайнем случае всегда можно отправить их по своим комнатам. Вопрос к вам, доктор Спренкл. Если уже слишком поздно помешать этой команде сойти с ума, что вы здесь делаете?
– Главным образом отслеживаю психическое и эмоциональное состояние Рейми, – объяснил Спренкл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
– Кто сказал, что я не могу жениться? – возразил Рейми. Фарадей вскинул брови. Совсем чуть-чуть, но вполне достаточно. – И может, они меня еще вылечат… – пробормотал Рейми. – Вдруг они окажутся способны…
– Вернуть вас к жизни? – спросил Фарадей.
Рейми закрыл глаза, чувствуя, как в них закипают слезы. Меньше всего ему хотелось, чтобы этот человек увидел его плачущим. Но даже вытереть слезы он не мог.
– Джанска предлагают вам редкий дар, Матвей, – негромко, убежденно произнес Фарадей. – На Юпитере вы сможете плавать, и резвиться, и, главное, не будете одиноки. Да, они чужеземцы, но в личностном плане во многих отношениях очень похожи на нас. У вас появятся приятели, друзья и, возможно, даже семья. Все то, чего вы лишены здесь.
– Почему, вы так уверены, что и в их теле я не останусь калекой? – пробормотал Рейми.
– Ни в коем случае, – заверил его Фарадей. – Поначалу у вас будет искусственный спинной мозг, с которым отпадут все проблемы, испытываемые вами сейчас. Но важнее всего то, что физиология джанска обладает замечательной способностью регенерации, что и довершит процесс исцеления. Собранные вами сведения, касающиеся одной только этой проблемы, помогут сотням людей, оказавшимся в ситуации, схожей с вашей.
Рейми перевел взгляд на потолок.
– А какую выгоду я с этого буду иметь? – Он посмотрел на Фарадея и увидел, что тот нахмурился.
– Что вы подразумеваете под словом «выгода»?
– Выгода, она и есть выгода. Не забывайте, я окончил бизнес-колледж. Выгода, ущерб; приток, отток; плюсы, минусы…
– Да, помню, – перебил его Фарадей. – И, как уже было сказано, вы сможете жить полноценной жизнью. Это достаточно «выгодно»?
– Сделки всегда кажутся стоящими, пока обсуждаются, – возразил Рейми. – Давайте поговорим о деталях. Начните, к примеру, со средней продолжительности жизни джанска.
Некоторое время Фарадей молча смотрел на него сверху вниз. Возможно, подумал Рейми, на результат его выбора повлияет, кто именно сделал ему это невероятное предложение.
– Исходя из предположения, что вы благополучно минуете период детства, – как бы нехотя ответил Фарадей, – у вас в запасе будет еще восемь лет. Может быть, девять.
Дыхание у Рейми перехватило.
– Восемь лет? И это все?
– Да, все. – Фарадей помолчал. – Разумеется, восемь юпитерианских лет, что эквивалентно девяноста шести земным.
Рейми саркастически улыбнулся.
– Умно. Обычная тактика коммийояжеров: сначала укажи на недостаток, потом подсласти пилюлю. В надежде, что я даже не замечу, что средняя продолжительность жизни в моем нынешнем положении на десять лет больше. Земных лет, конечно.
Фарадей покачал головой.
– Изучите статистику, – посоветовал он. – Вы парализованы, и ваши восприимчивость к любым заболеваниям и уязвимость повышены. Начиная с этого момента вы можете рассчитывать прожить лет тридцать, максимум. Скорее всего, меньше. Став джанска, вы утроите этот срок. – Он снова приподнял брови. – Занесите это в колонку «выгода».
Рейми отвернулся. Это было искушение. Да поможет ему Бог, но вся эта безумная идея и в самом деле представляла собой очень сильное искушение. Снова обрести способность двигаться, пусть даже в теле чужеземца.
Снова получить возможность жить.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал он, не глядя на Фарадея.
– Понимаю, сразу этого не решишь. – Послышались шаги и звук «бип», когда в больничный телефон Рейми вставили визитную карточку. – Мой номер в вашем аппарате, – добавил Фарадей. – Звоните в любое время.
– Не стоит ждать, затаив дыхание.
– Прощайте, мистер Рейми.
Снова послышались шаги, потом звук их стал глуше – Фарадей вышел за дверь и зашагал по коридору – и смолк совсем.
– Да, – пробормотал Рейми, обращаясь к самому себе. – Прощайте.
В этом-то и суть, верно? Прощайте. Он должен сказать «прощайте» всему, что когда-либо знал.
И что в таком случае у него осталось, если посмотреть жестокой правде в лицо?
Было три тридцать утра. Стиснутый со всех сторон больничной тишиной, Рейми в конце концов сдался.
Глава 2
Когда Фарадей вошел в Зону Контакта, как обычно называли это помещение, там все выглядело тихо и спокойно. И все же у него возникло четкое ощущение, что спокойствие это только кажущееся.
Или, может быть, ощущение беспокойства присутствовало исключительно внутри самого Фарадея?
Ненадолго он замер в дверном проеме, обегая взглядом полукруглый операторский терминал и спины сидящих перед ним четырех молодых людей. Насколько он мог судить, все выглядело в точности так, как ему показывали на Земле.
Что, по правде говоря, было очень приятно. «Скай-Лайт» всегда имел тенденцию менять тщательно разработанные планы по причинам всего лишь неожиданной прихоти кого-нибудь на уровне совета директоров.
Но, с другой стороны, эта операция не была эксклюзивным детищем «Скай-Лайт». Ни в коем случае, учитывая, что стояло на кону. Она проводилась непосредственно под эгидой Совета Пятисот, от и до.
И хотя никто ему об этом прямо не говорил, Фарадей не сомневался, что рано или поздно кто-то из Совета Пятисот появится на Юпитере и будет заглядывать ему через плечо.
А может, этот кто-то уже появился, поправил он себя, взглянув на командное кресло слева от своего. Там сидел высокий светловолосый молодой человек, напряженно вглядываясь в дисплеи над головами сидящих у терминала инженеров.
Фарадей негромко откашлялся. Человек поднял голову и мгновенно вскочил с кресла.
– Полковник Фарадей, – с придыханием сказал он. – Простите, сэр… Я не ожидал вас так скоро.
– Все в порядке, – успокоил его Фарадей. – А вы?..
– Альбрехт Гессе, полковник, – ответил молодой человек, протягивая руку. – Уполномоченный представитель Совета по проекту «Подкидыш». Приветствую ваше возвращение на «Юпитер-Главный».
– Спасибо. – Фарадей пожал протянутую руку. Значит, это представитель не просто главной палаты Совета Пятисот, которая ведет публичные дебаты и делает официальные сообщения для прессы, а самого высшего посреднического звена, где реально обсуждаются условия любой сделки и принимаются властные решения. Земля и в самом деле очень серьезно относится к проекту «Подкидыш». – Это хорошо – вернуться обратно.
– Насколько я понимаю, это ваша первая поездка сюда с тех пор, как вы ушли в отставку, – продолжал Гессе. – Думаю, вы обнаружите, что тут кое-что изменилось.
– Вообще-то все это крыло новое, – заметил Фарадей, оглядываясь по сторонам. – Когда я уходил, у нас была только одна вращающаяся секция.
– Правильно, – откликнулся Гессе. – Думаю, вы согласитесь, что наличие второго крыла, вращающегося в противоположную сторону по отношению к первому, существенно увеличивает устойчивость станции. Позвольте, однако, предостеречь: поначалу, переходя из крыла в крыло, следует внимательно прислушиваться к себе. Если вы не задержитесь надолго в связующем их коридоре, внутреннее ухо почувствует себя «сбитым с толку», когда вас начнет поворачивать в обратном направлении.
– Постараюсь запомнить, – сказал Фарадей. Совет имел вполне откровенный оскорбительный оттенок, если учесть, какую существенную часть своей жизни Фарадей провел в космосе. Либо Гессе хотел показать, кто тут главный, либо просто вываливал из себя первое, что приходило в голову, трепеща перед живой легендой.
Можно было без особых сложностей проверить, какой из двух вариантов имеет место.
– Ваши люди, похоже, целиком в курсе дела, – заметил Фарадей, сделав жест в сторону сидящих у терминала специалистов.
– Ваши люди, сэр, – торопливо и твердо поправил его Гессе. – Я здесь всего лишь наблюдатель. Да, они готовы.
– Хорошо.
Значит, все-таки вариант номер два: «живая легенда». Немного обременительно, но за двадцать лет Фарадей научился справляться с этим. Время и постоянный близкий контакт быстро сделают свое дело.
Времени у них в избытке. И, учитывая тесноту здешних помещений, близкий контакт тоже не проблема.
– Позвольте познакомить вас с командой «Альфа», – продолжал Гессе и сделал жест в сторону крупного темноволосого мужчины на дальнем конце терминала слева. – Эверет Бич, связист. Он отвечает за все технические аспекты при контактах с мистером Рейми. И еще он наш эксперт во всем, что касается языка джанска.
– Приветствую вас, полковник. – Бич помахал Фарадею рукой.
Указующий перст Гессе сместился к невысокой женщине, которая, наверно, доставала бы Бичу до плеча при условии, что он ссутулился бы.
– Джен Макколлам – биолог и эксперт в области ксенобиологии. Ответит вам на любой вопрос, касающийся физиологии джанска.
– Или, по крайней мере, могу рассказать, что нам известно о физиологии джанска, – бросила Макколлам через плечо. – Остается еще множество белых пятен, нуждающихся в прояснении.
– Но вы можете экстраполировать, – сказал Фарадей.
– В смысле высасывать из пальца? – спросила Макколлам. – Конечно. Без проблем.
Фарадей внутренне улыбнулся. Ох уж эти молодые ученые! Головы у них все еще затуманены академической наукой, и это обеспечивает им иммунитет к синдрому «живой легенды». Для разнообразия неплохо.
– А это Том Миллиган. – Гессе показал на следующего в ряду мужчину, не такого высокого и крупного, как Бич, со стянутыми на затылке волосами и жидкой «козлиной» бородкой. – Он имеет дело с датчиками и атмосферными зондами, с чьей помощью мы отслеживаем мистера Рейми. И еще он наш эксперт в области физики, если нам, непосвященным, вдруг понадобится разъяснение относительно чего-нибудь из этой таинственной сферы. – Он сделал жест в сторону четвертого инженера. – И, наконец, Ганс Спренкл, наш психолог.
Фарадей нахмурился. До прибытия сюда никто словом не обмолвился ни о каком психологе.
– Совет опасается, как бы мы тут не посходили с ума?
– Надо было раньше об этом думать, – жизнерадостно ответил Спренкл. По физическому типу он был близок к двум другим мужчинам, только вместо миллигановской бородки у него были аккуратно подстриженные усы. – По моему скромному мнению, конечно.
– Никогда не встречал психиатров, имеющих скромное мнение, – заметил Бич с другого конца полукруглого терминала.
– Это потому, что вы не читаете наших профессиональных журналов, – сухо возразил Спренкл. – Там это словосочетание встречается буквально на каждом шагу.
– Доктор Спренкл у нас также следит за погодой на Юпитере, – вклинился в их перепалку Гессе, явно испытывая некоторую неловкость. – Здесь часто бывают сильные атмосферные бури…
– Мистер Гессе? – перебил его Миллиган.
– Да? – сказал Гессе, явно недовольный тем, что его прервали.
– Готов поспорить, полковнику это известно.
Гессе залился краской.
– Да, конечно, – пробормотал он. – Спасибо, мистер Миллиган.
– Всегда пожалуйста. – Миллиган снова отвернулся к своему пульту.
Похоже, этих людей не впечатляют ни «живая легенда», ни власть в любой форме, подумал Фарадей.
– Интересная комбинация, доктор Спренкл, – заметил он. – Метеорология как-то плохо сочетается с психологией.
– На самом деле метеорология – всего лишь хобби, – ответил Спренкл. – Но она оказалась очень кстати, когда меня сюда пригласили.
– Как видите, места у нас немного, – вклинился Гессе. – Даже при наличии второго крыла размеры помещений на «Главном» такие, что едва развернешься. Это показалось нам неплохой идеей – чтобы работники имели две специализации.
– Разумно, – согласился Фарадей. – А команды «Бета» и «Гамма» обладают такими же талантами?
– Ха! – себе под нос пробормотал Миллиган. – Дилетанты, все как один.
– Да они просто дети, – вставила Макколлам.
– Хватит, я полагаю, – резко произнес Гессе, проявляя все признаки смущения. – Должен извиниться перед вами за их поведение, полковник. У команды «Альфа» почему-то сложилось впечатление, что они тут сливки общества.
– Все в порядке, мистер Гессе, – ответил Фарадей. Он и в самом деле так думал. Опыт подсказывал ему, что такой тип внешне непоказного товарищества является признаком хорошо функционирующей команды. Независимо от того, сложилась ли такая манера поведения в процессе обучения или они просто сошлись характерами на личностном уровне, это был хороший знак. – Значит, команды «Бета» и «Гамма» всего лишь дилетанты?
– Не думаю, – ответил Гессе, сверля взглядом затылок Миллигана. – Уровень их профессионализма не вызывает сомнений. Если хотите, мы можем изменить график дежурств, и при следующем вашем посещении здесь окажется другая группа.
– Нет, нет, эта команда меня вполне устраивает, – успокоил его Фарадей. – В крайнем случае всегда можно отправить их по своим комнатам. Вопрос к вам, доктор Спренкл. Если уже слишком поздно помешать этой команде сойти с ума, что вы здесь делаете?
– Главным образом отслеживаю психическое и эмоциональное состояние Рейми, – объяснил Спренкл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54