Вот и скажи ему, что ты хочешь встретиться с
Лордом Протектором. Думаю, что больше ничего и не понадобится. Разве что
подождать неделю или две. Если Мемток откажет тебе, дай мне знать. Я
уверен, что смогу добиться от него этой аудиенции. А потом, когда
предстанешь перед Лордом Протектором, просто спроси его, напрямую.
- И мне солгут в глаза. Да если я когда-нибудь окажусь рядом с этой
черной обезьяной, я убью ее.
Мистер Фарнхэм вздохнул.
- Дьюк, у меня просто в голове не укладывается, что один человек
может ошибаться в таком множестве вещей. Если тебя удостоят аудиенции, то
рядом с тобой будет находиться Мемток. Со своим хлыстом. Лорд Протектор
будет на расстоянии футов пятьдесят от тебя. К тому же, хлыст, который
висит у него на поясе - не обычная игрушка-погонялка, а смертоносное
оружие. Старик прожил долгую жизнь и убить его не так-то просто.
- Ничего, я попробую!
- Возможно. Но с таким же успехом кузнечик может попытаться напасть
на газонокосилку. Можно восхищаться его отвагой, но не его
рассудительностью. Но ты так же ошибаешься и в том, что считаешь Их
Милость способным солгать тебе. Если он действительно сделал то, что ты
предполагаешь - то есть изнасиловал твою мать, силой заставил ее отдаться
ему - он ничуть не постыдится этого, равно как и не постыдится дать тебе
честный ответ. Дьюк, пойми, он так же не станет лгать тебе, как не
подумает, например, уступить тебе дорогу. К тому же... а своей матери ты
поверишь?
- Конечно, поверю.
- Тогда попроси его дать тебе возможность увидеться с ней. Я почти
уверен, что он не откажет. Позволит тебе встретиться с ней на несколько
минут и только в его присутствии. Правила гарема он нарушает только если
сам захочет. Если у тебя хватит смелости заявить ему, что ты хочешь
услышать из ее собственных уст подтверждение того, что он уже сказал тебе,
то думаю, что он будет удивлен. Но потом, скорее всего, рассмеется и
согласится. Так что, на мой взгляд, это единственная возможность увидеть
мать и убедиться, что она в безопасности и хорошо устроена. Другого
способа встретиться с ней нет. То, с чем ты придешь к нему, настолько
необычно, что должно ошеломить его - в этом вся твоя надежда.
Дьюк был озадачен.
- Слушай, а какого черта ты сам его не спросишь? Ведь ты видишься с
ним почти каждый день. По крайней мере я слышал такое.
- Я? Да, мы видимся довольно часто. Но спрашивать его об
изнасиловании? Ты ведь это имеешь в виду?
- Да, если ты предпочитаешь это выражение.
- "Изнасилование" - это то, что беспокоит тебя. Я же ни в коей мере
не подозреваю его в этом. И не собираюсь служить выразителем твоих грязных
подозрений. Если нужно спросить, то имей смелость сделать это сам. - Хью
поднялся. - Мы и так потеряли уже массу времени. Так что, или принимайся
за работу или иди и повидайся с Мемтоком.
- Я еще не кончил.
- Нет, кончил. Это приказ, а не предложение.
- Если ты думаешь, что я боюсь твоего хлыста...
- Господи, Дьюк, не стану же я наказывать тебя сам. Если ты доведешь
меня, я попрошу Мемтока наказать тебя. Говорят, он крупный специалист. А
теперь выметайся. Ты отнял у меня половину утра.
Дьюк ушел. Хью некоторое время пытался собраться с мыслями. Стычки с
Дьюком всегда выводили его из себя, даже когда мальчишке было всего
двенадцать. Но его беспокоило и кое-что еще. Он использовал все свои
возможности убедить сына отказаться от избранного им пути. Его абсолютно
не беспокоило то, что составляло основной предмет беспокойства для Дьюка.
Что бы ни случилось с Грэйс, он был уверен, что дело не в изнасиловании.
Но он с сожалением отметил то, чего, очевидно, не осознал Дьюк -
древнего Закона Побежденных, гласившего, что их женщины должны подчиняться
победителю и обычно по своей воле.
Подчинилась его бывшая жена или нет, было вопросом скорее
академическим. Он подозревал, что ей просто не представилось возможности.
В любом случае она, очевидно, была довольна своей судьбой - чисто
по-обывательски. Но это ни в коей мере не беспокоило его. Он честно
старался исполнить свой долг по отношению к ней, и она сама отдалилась от
него. Ему только не хотелось бы, чтобы Барбаре когда-нибудь пришлось
испытать на себе гнет этой безнадежности, которая способна была - и
превращала на всем протяжении истории - женщин в добровольных наложниц.
Хоть он и любил ее, но не испытывал никаких иллюзий по поводу того, ангел
Барбара или святая. Даже сабинянки не выдержали выпавшего на их долю
испытания и сдались, сдастся и она в случае чего. "Лучше смерть, чем
бесчестие" было всегда не очень популярным лозунгом. Чаще всего, его
сменяло добровольное сотрудничество, подчас счастливое.
Он достал бутыль Счастья, посмотрел на нее... и поставил на место.
Нет, он никогда не будет решать своих проблем таким путем.
Хью не пытался узнать, виделся ли Дьюк с Мемтоком. Он вернулся к
своей бесконечной работе, имеющей цель умаслить Их Милость любым доступным
способом, будь то бридж, прибыльные идеи или просто переводы. Он больше не
надеялся на то, что босс позволит ему взять к себе Барбару и близнецов. В
этом вопросе старый Понс был тверд как кремень. Но быть в фаворе все равно
было полезно, даже необходимо, что бы ни случилось. Кроме того, это
позволяло ему хоть изредка видеться с Барбарой.
Он ни на миг не забывал о возможности побега. По мере того, как лето
подходило к концу, он все больше укреплялся в мысли, что бежать в этом
году - всем четверым, да еще с грудными младенцами на руках - невозможно.
Вскоре все хозяйство переедет обратно в город, а он понимал, что
единственный шанс бежать - это бежать в горы. Ничего. Пусть еще год, пусть
два, и даже больше. Может быть, лучше подождать до тех пор, пока мальчишки
не научатся ходить. Даже и тогда побег будет более чем труден, но с
грудными детьми на руках он вообще невозможен. Он должен сказать все это
Барбаре торопливым шепотом, когда их еще хотя бы раз на минуту оставят
одних, чтобы она не вешала носа и ждала.
Он не осмелился написать ей все это. Понс смог бы получить перевод
его записки - ведь где-то были ученые, знавшие английский язык, даже если
Джо и не выдаст его. А Грэйс? Он надеялся, что нет, но судить было трудно.
Возможно, Понс и так все знал об этой переписке, каждый день получал
переводы записок, смеялся над ними и не обращал на них внимания.
Может быть, разработать код - что-нибудь вроде первого слова в первой
строчке, второе слово во второй и так далее. Можно рискнуть.
К тому же, он сообразил, что у них есть еще одно преимущество,
которое может здорово помочь им, невзирая на их неискушенность в жизни
этого общества. Беглецы редко достигали своей цели просто потому, что их
выдавала внешность. Белую кожу еще можно было скрыть, но слуги всегда были
на несколько дюймов ниже и на несколько фунтов легче, чем их Избранные.
И Барбара и Хью были высокого роста. В этом отношении они вполне
могли сойти за Избранных. Черты лица? У Избранных лица тоже отличались
значительным разнообразием черт. Индусские черты смешивались с негроидными
и многими другими. Проблему представляла собой его лысость. Значит,
придется украсть парик. Или сделать его. Но если у них будет краденная
одежда, припасенная пища, хоть какое-нибудь оружие (пусть даже руки) и
грим, они вполне могут сойти за "нищее черное отребье" и отправиться в
путь.
Если путь только не окажется слишком длинным. Если их не настигнут
собаки. Если только они по неведению не допустят какого-нибудь дурацкого
ляпсуса. Но слуги, которых сразу выдает телосложение, не имеют права хоть
на шаг выходить за пределы имения, фермы, ранчо или своего рабочего места
вообще, без пропуска своего повелителя.
Возможно, ему удастся увидеть такой пропуск и даже подделать его. Но
ни он, ни Барбара не могли путешествовать в качестве слуг по поддельному
пропуску по той же причине, которая позволяла им смутно надеяться сойти за
Избранных: у них были слишком крупные габариты, и их сразу же задержали
бы.
Чем больше Хью размышлял, тем больше приходил к мысли, что побег
следует отложить по крайней мере до следующего лета.
Если бы только они оказались среди слуг, которых отберут для поездки
в Летний Дворец на будущий год... Если бы они все четверо оказались... Об
этом-то он и не подумал. Господи Исусе! Да ведь их маленькая семья может
никогда и не собраться больше под одной крышей. И возможно, что из-за
этого им придется бежать сейчас, в тот короткий промежуток времени,
который отделял их от переезда. Бежать, несмотря на собак, на медведей, на
этих злобных мелких леопардов... бежать, да еще с двумя младенцами на
руках. Боже! Было ли когда-нибудь у мужчины меньше шансов спасти свою
семью?
Да. У него самого... когда он строил убежище.
Подготовиться, насколько это возможно... и молить о чуде. Он начал
припасать еду из тех блюд, которые ему приносили в комнату - то, что можно
было хранить. Он стал присматриваться, где бы украсть нож, или что-нибудь,
из чего его можно изготовить. Все эти приготовления он тщательно скрывал
от Киски.
Гораздо раньше, чем он ожидал, ему удалось достать грим. Праздник
всегда означал оргию слуг в большом зале, на которой рекой лилось Счастье.
Настал праздник, в который устраивались силами слуг небольшие
представления. Хью выпало играть комическую роль Лорда Протектора в
небольшой веселой пьесе. Он не колеблясь согласился, потому, что даже сам
Мемток отметил, что его комплекция делает его самой подходящей
кандидатурой на эту роль. Хью проревел свою роль, размахивая жезлом, раза
в три большим, чем тот, который носила Их Милость.
Он имел успех. Он заметил, что Понс наблюдает за его игрой с
балкончика, где они с Мемтоком как-то наблюдали за раздачей Счастья
слугам. Понс смотрел и смеялся. И Хью, будучи повелителем, пусть даже и на
сцене, крикнул:
- Эй, там, на балконе! Потише! Мемток, а ну-ка всыпь этому
насмешнику!
Тут Их Милость расхохотался пуще прежнего, слуги чуть ли не катались
по полу от восторга, и на следующий день за бриджем Понс похлопал его по
плечу и сказал, что лучшего Лорда Чепухи он еще не видывал.
Результат: украденный пакетик краски, которую достаточно было смешать
с обыкновенным ароматным кремом, чтобы он стал точной копией Их Милости;
парик, который отлично скрывал его лысый череп под копной черных волнистых
волос. Это был не тот парик, в котором он играл - тот он вернул Главному
Управляющему, даже попросив померить его на себя. Нет, этот парик он
выбрал из нескольких, из года в год накапливавшихся после представлений,
он тоже отлично подходил ему. Он примерил его, бросил, даже поддал ногой,
а затем украдкой подобрал и сунул под балахон, где и держал несколько
дней, не зная, хватятся его или нет. Когда стало ясно, что пропажа
осталась незамеченной, он спрятал его под стеллажом в рабочем кабинете
вечером, задержавшись там немного дольше своих помощников.
Он продолжал подыскивать что-нибудь, из чего можно было бы выточить
нож.
После их встречи прошло уже три недели и за это время он ни разу не
видел Дьюка. Иногда от него поступали переводы, иногда день или два ничего
не было. Хью прощал ему эти перерывы. Но когда прошла целая неделя, а от
Дьюка не поступило ни одного перевода, Хью решил проверить.
Хью подошел к комнате, которая была одной из "привилегий" Дьюка, как
"исследователя истории". Постучав в дверь, он не получил ответа.
Он постучал еще и решил, что Дьюк или спит, или отсутствует. Тогда он
приоткрыл дверь и заглянул внутрь.
Дьюк, хоть и не спал, но витал совершенно в ином мире. Он растянулся
на постели совершенно голый, пребывая в самом сильном опьянении Счастьем,
которое только приходилось когда-нибудь видеть Хью. Когда открылась дверь,
Дьюк поднял голову, глупо хихикнул, взмахнул рукой и произнес:
- Приэтт, старый мшшенник! Кээк тыи ддделла?
Хью приблизился к нему, чтобы получше рассмотреть то, что, как он
подумал, ему просто показалось, и тут, когда он убедился, что глаза его не
обманывают, его чуть не стошнило.
- Сынок! Сынок!
- Все нноешшш, Хьюги? Старрый ппдлюка Хью, выжжига чертофф!
Судорожно сглатывая, Хью попятился и чуть не налетел спиной на
главного ветеринара. Хирург улыбнулся и спросил:
- Пришли навестить моего пациента? Сейчас он вряд ли в этом
нуждается. - Пробормотав извинение, он проскользнул мимо Хью, подошел к
кровати и поднял Дьюку веко, затем обследовал его еще несколькими
способами, шутливо похвалил его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53