С той лишь разницей, что в ней находилось мерцающее зеркало, на деле оказавшееся никаким не зеркалом, а порталом. Черезнего в город и проходило плановое нашествие Чеар*рэ. Тихое, и пока вроде никем не замеченное.
- Астр*эль, Одиффэ, Къетри идут со мной сейчас. Сиэлла и Изин*фрэс, пойдете за Эллоис*Сэнтом через полсклянки. И без самодеятельности. Ясно?
Вслед за Зако*ларом мы спустились на узкие улочки Хэй*на- Рив.
Казалось, мы перенеслись совершенно в другой мир. В этом мире с залива не переставая дули дикие, холодные ветра, застревая в узких улочках. Они свирепо пытались расшвырять упрямый камень в стороны, завывая и угрожающе, утробно воя.
Дома стояли к друг другу впритирку, так тесно, что их крыши смыкались над головами случайных прохожих, пока бедолаги пытались увернуться и не попасть в капканы и ловушки, сотканные из бесчисленных протянутых в разные стороны веревок с бельем.
Возможно, не весь город выглядел подобным образом. Лишь только те улицы, по которым нам посчастливилось протащиться.
Люди, на которых мы наталкивались по дороге, спешили убраться с дороги в сторону, делая «рожки» – оберег, непонятно почему распространенный в простонародье против сглаза.
Дурные запахи въелись прямо в стены. Запах бедности, запах тлена и болезней.
Я остановилась около одной из женщин. Она подняла тяжелый равнодушный взгляд. Обоняние улавливало запах перегара от дешевого бэрта .впрочем, довольно слабый. Выражение её лицо мне было хорошо знакомо. Безнадежность, вялое равнодушие и тупая покорность судьбе, которую все равно не осилить. Взгляд замерзающего, умирающего от голода животного. Взгляд одичавшей одинокой собаки.
Не знаю, что она прочла у меня в глазах, но вдруг неожиданно улыбнулась.
- Подай, милая. Подай. Да благословят тебя Двуликие
Я подала. Целый четвертак.
- Да хранят тебя Благие! – поклонилась она, торопясь уйти. Неужели же боялась, что я передумаю?
Капюшон моего манто упал и пронизывающий холодный ветер, подхватив, начал рвать волосы, плетью бросая мне в глаза.
Я забыла. Все забыла. Забывала среди роскоши и довольства богатых подлинную сущность нищеты, уничтожающей в людях горячие искры жизни. Неужели прекрасные Чеар*рэ тоже ничто иное, как порождение Тьмы? Сколько существ должно сгинуть бесследно во имя того, чтобы мы процветали? И можно ли быть богатой и не быть за это обязанной Тьме? Неужели же она везде? Тьма…
- Одиф*фэ? – позвала Астр*эль.
Нельзя дать им прочесть мои мысли. Чувства пусть читают. По ним правды не скажешь.
- Иду, - отозвалась я.
Зако*лар двигался быстро.
По улицам тянуло незнакомыми и резкими, не приятными запахами моря. Не знаю, как пахнет море для других. Может быть, для кого-то оно полно просторов и надежд? Но я чувствовала только запах прокислой тухлятины. Как если бы некто взял, и сложил, сугубо мне назло, под открытым небом груды рыбы. «Рыба», не стесняясь, распространяла по округе чудовищные, сладко-гнусные ароматы. К ним присоединялся запах заморских специй, канавных нечистот, просмоленного морской солью дерева и гниющих водорослей.
- Двуликие, - выдохнула я, прикладывая к носу надушенный платок, будто и впрямь была врожденной аристократкой-капризулей. – Какая мерзость!
Как только выбрались к докам, где со стороны горизонта временами набегал свежий ветерок, дышать стало немного легче. Дурнота потихоньку ослабевала. И я с любопытством осматривала стоящие на рейде корабли.
Волнение на волнах заставляло вздрагивать верхушки мачт и раскрашенные деревянные фигуры под бушпритами судов. Невообразимое переплетение канатов, снастей и мачт, туго скатанные полотнища парусов на реях, колышущиеся палубы составляли зыбкий плавучий деревянный караван.
Зак вывел нас к большому трехмачтовому судну. Нос его, супротив всяких правил, украшала не женская, а мужская фигура. За плечами мужчины, как крылья, развивался темный плащ. Судя по настроению, фигура вряд ли могла служить оберегом. Скорее уж привлекала неприятности.
«Потусторонний Скиталец». Ну, и название!
Мы с Астр*эль переглянулись.
– На корабле с таким оберегом и таким названием у нас довольно много шансов оказаться на Той Стороне Реки, - шепнула она мне.
Нас проводили в каюту, - одну на нас троих. В восторг от этого, мы, понятное дело, не пришли, поскольку одинаково любили уединение. Но капризничать не приходилось. И выбирать – тоже.
Прошло два часа. Потом ещё час. И ещё. Изинфр*эса, Сиэл*лы и Эллоис*сэнта все не было.
К пяти часам мы с Астр*эль начали волноваться. Сомнений в том, что ребята «во что-то влипли» не оставалось.
Мы вышли на палу и для успокоения нервов принялись наблюдать, как матросы бегали туда и сюда, перетаскивая корабельные снасти, перекидывая ящики с неизвестным содержанием в трюм корабля.
- О чем только Зако*лар думал, доверяя Элоису Сиа и Фрэ*са. Эллоис головой пользоваться вообще не умеет, - вздыхала Астр*эль. - У него мыслив выше пояса подниматься не умеют.
- Что, по-твоему? - вскинулась я, – Они шли, шли, в бордель зашли и теперь оттягиваются по-полному?
- С Элоисом, кстати, такой вариант не особо исключен, - пожал плечами Изин*фрэс.
Время шло. Вокруг сгущались сумерки.
Астр*эль, устав в волнении ходить по маленькому пространству туда и сюда, свернулась на своей кровати клубочком.
Изин*фрэс, спустившись к нам, поведал, что Зак лично отправился в город.
Поначалу меня слегка мутило от мелкого и беспрестанного «подрагивания» корабельного корпуса. Волнение только усиливало неприятные ощущения. За мальчишек я, кстати, нисколько не переживала. Оба, особенно Эллоис*сэнт были скользкими типами, способными выйти сухими из любой воды.
А вот Сиэл*ла, - ранимая, доверчивая и светлая, была уязвима. Как все доброе и светлое.
В тихом напряжении прошло ещё три часа. По истечении которых дверь распахнулась, и матрос с незнакомой и совершенно не интересной наружностью, передал просьбу (читай, приказ) Зака подняться нам на палубу.
- Одиф*фэ, я тебя прошу, можно сказать, умоляю, - возьми на себя труд попридержать норов, ладно? – наставляла меня подруга, пока мы поднимались на верхнюю палубу. - Не дерзи Зако*лару, чтобы там не случилось. Ладно? Я же свой придерживаю.
- Потому что ты трусиха, - отмахнулась я.
Мы поспешили на полубак, где в сумраке, четко вырисовывались человеческие силуэты. Ветер был пронизывающе холодным, особенно с учетом влажности. Видимо о том, каким должно быть лето, местные жители знают лишь понаслышке.
Сиэл*ла напомнила мне испуганного растрепанного котёнка, который тщетно пытается храбриться. Къёт*ри стоял, опустив глаза в пол и упрямо выдвигая вперед подбородок. Зако*лар что-то тихо выговаривал Эллоис*сэнту.
Бросив на нас беглый взгляд, Зак удовлетворенно кивнул:
- Вот и зрители подоспели.
- Что здесь происходит? – не удержала я тревожного любопытства.
- Разбор полетов и работа над ошибками, - Прозвучало в ответ. – Изинф*рэс, отведи глаза матросам. Показательные выступления я даю только для вас. Людям это видеть ни к чему. Не будем травмировать психику простонародья. Къ*ер, сделай так, чтобы на полубак никто не поднимался в течение двадцати минут.
Вроде бы никто и ничего не делал, но воздух вокруг вздрогнул. По коже побежали мурашку, что под ледяным ветром вовсе не чудо.
- Напомни мне, племянник, - обратился Зако*Лар к Эллоис*сэнту, - что я велел тебе сделать?
- Следовать за тобой через полсклянки.
- Верно. И без чего я рекомендовал обойтись?
- Без самодеятельности.
- А ты?
Эллоис с улыбкой развел руками:
- Занялся запрещенной самодеятельностью. Зак, давай перейдем поскорее к делу. Холодно же! И девчонки совсем замерзли.
- Как пожелаешь.
В следующее мгновение Эллоис медленно стал раздеваться.
Несколько удивленная таким поворотом событий, я с удовольствием наблюдала за движениями тонких пальцев, высвобождающих антальские пуговицы из тонких прорезей камзола, выпуская на свободу пену кружевных манжеток и жабо. За них страстно ухватился ветер.
Эллоис перехватил мой взгляд и с вызовом, обещающе улыбнулся, облизнув губы. Взгляд его стал глубоким и томным. Я даже не старалась удержать ответную улыбку, насмешливую и плотоядную. Кровь прилила к щекам так, что стало горячо. Камзол полетел на палубу. Следом обескрылившим альфом спланировала мужская сорочка. Белоснежная и гладкая кожа, отливающая легким перламутром, замерцала в сгущающемся мраке. Эллоис снова улыбнулся и подмигнув, отступил к грот-мачте, прислонившись к ней спиной.
Ветер усилился и, растрепав черные, вьющиеся волосы вокруг нереально красивого, кукольного лица, вдруг затвердел в руках Зара, превращаясь в гибкий и жестокий, прозрачный, но даже на вид более грозный, чем настоящий, бич.
- Нет! – крикнула Сиэл*ла, но порывом ветра её бросило на грубые, плохо обструганные доски, протащило и недвижным кулем оставило лежать у наших ног.
Астр*эль присела рядом, обнимая кузину. Сиэл*ла вздрагивала от рыданий.
Бич развернулся, прочерчивая в сгустившихся сумерках белые кристаллики льда. Коснулся белой кожи, оставив на той алые темнеющие разрезы, набухающие алыми горячими каплями.
Бич снова и снова касался плоти. Мелкие кровяные брызги слабым облачком взвивались над ним и гасли в воздухе, словно багряный туман.
Эллоис вздрагивал от ударов. Но продолжал неподвижно стоять. Хотя никакая сила, кроме собственной воли его не удерживала. И не поддерживала тоже.
Бич мелькал чаще и чаще. Плечи и торс уже были изрезаны до такой степени, что ещё немного и, казалось, выступят кости.
«Иди к Слепому Ткачу», - пожелала я Зако*Лару от всего сердца.
Плохо контролируя себя от переполнявших душу эмоций, я послала в сторону экзекутора черную удушливую волну. Я не думала, о том, что делаю.
Чеар*рэ дернулся, качнулся, словно чей-то невидимый кулак врезался ему под ребра и отлетев на несколько метров, кулем повалился на пол.
- Оди! – ахнула за моей спиной Астрэ*ль, зажимая рот ладошкой.
С холодным любопытством я наблюдала за тем, как Зако*Лар, пошатываясь, поднимается на ноги. Из носа у него стекала тоненькая струйка крови, алая же, густая жидкость пузырилась на губах. Он поднял на меня потемневший взгляд. Глаза на белом лице казались черными провалами.
А затем мы будто перемесились. Яростно искаженное лицо Зака вспыхнуло прямо надо мной. Было ощущение, что его руки больно впиваются мне в предплечья, до синяков, вжимаясь в плоть.
«Кто?! – выдохнула жуткая маска. – Кто ты?! Отвечай?! Ты – не Чеар*рэ! Порождение Тьмы…»
Я отпрянула, только по чистой случайности не ответив очередным огненным запалом.
Морок мгновенно распался.
Зако*Лар успел подняться на ноги, не сводя с меня пустого, словно задурманенного наркотиком, взгляда.
- Одевайся, - кивнул он Эллоис*сенту, отходя в сторону.
Не оборачиваясь, я спустилась на среднюю палубу.
- Что это было? – настиг голос Аста*рэль. Она следовала по пятам.
Я не хотела ни о чем говорить, желая остаться одна. С досадой понимая, что в замкнутом пространстве это не осуществимо.
- Куда вас понесло? – досаждала Аста*рэль Сиэл*ле вопросами.
- Они меня не слушали. Что я могла поделать? – всхлипывала блондинка.
Укрывшись с головой одеялом, я против воли прислушивалась к голосам.
Ничего в жизни не меняется. Я по-прежнему одинока.
Если бы кому-то из Вышних пришло в голову справиться о желаниях, живущих в моем сердце, я бы призналась, что больше всего хочу, чтобы меня любили. Просто – любили. По-детски глупое, по-женски наивное желание, в котором умная и могущественная я не призналась бы ни одному смертному.
За тонкой перегородкой задувал коварный, сухой норд.
Подхваченная множеством потоков, я, подобно щепке, влеклась неведомо куда.
Часть III
Врата Иферно
169707
Глава 1
В м оре
Делая не менее двенадцати узлов в час, то опуская, то задирая нос, корабль величаво перебирался с гребня волны на гребень. Облокотившись на поручни, щурясь от яркого закатного солнца, я наблюдала за колыхающимися волнами.
- Надеешься кракена увидеть? – шутил за спиной Къет*ри.
- Не сегодня, - огрызнулась я.
Мы находились в море вторую неделю. Успев смириться с непрерывной качкой, избавившись от тошноты, я почти восстановила душевное равновесие. Но настроение портили вежливое равнодушие Эллоис*Сента и холодная, неприкрытая враждебность Зака.
Последнее было опаснее. Первое огорчало сильнее.
Матросы, как трудолюбивые муравьи, сновали по неподвижному рангоуту, манипулируя парусами.
Къёт*ри, увлеченный мореходством, толковал про трюм – стеньги, бом-брам-стеньги.
Я неприкрыто демонстрировала, что тема сия меня не вдохновляет, из опасения, что, оседлав любимого конька, он забудет остановиться.
Опасения оправдались. Пришлось бесконечно выслушивать, что гафели и гики относятся к подвижному такелажу. Что рангоут, в свой черед, может быть подвижным и неподвижным. Что галсом называют движение судна относительно ветра, и различается галс, подобно рукам, на правый и левый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Астр*эль, Одиффэ, Къетри идут со мной сейчас. Сиэлла и Изин*фрэс, пойдете за Эллоис*Сэнтом через полсклянки. И без самодеятельности. Ясно?
Вслед за Зако*ларом мы спустились на узкие улочки Хэй*на- Рив.
Казалось, мы перенеслись совершенно в другой мир. В этом мире с залива не переставая дули дикие, холодные ветра, застревая в узких улочках. Они свирепо пытались расшвырять упрямый камень в стороны, завывая и угрожающе, утробно воя.
Дома стояли к друг другу впритирку, так тесно, что их крыши смыкались над головами случайных прохожих, пока бедолаги пытались увернуться и не попасть в капканы и ловушки, сотканные из бесчисленных протянутых в разные стороны веревок с бельем.
Возможно, не весь город выглядел подобным образом. Лишь только те улицы, по которым нам посчастливилось протащиться.
Люди, на которых мы наталкивались по дороге, спешили убраться с дороги в сторону, делая «рожки» – оберег, непонятно почему распространенный в простонародье против сглаза.
Дурные запахи въелись прямо в стены. Запах бедности, запах тлена и болезней.
Я остановилась около одной из женщин. Она подняла тяжелый равнодушный взгляд. Обоняние улавливало запах перегара от дешевого бэрта .впрочем, довольно слабый. Выражение её лицо мне было хорошо знакомо. Безнадежность, вялое равнодушие и тупая покорность судьбе, которую все равно не осилить. Взгляд замерзающего, умирающего от голода животного. Взгляд одичавшей одинокой собаки.
Не знаю, что она прочла у меня в глазах, но вдруг неожиданно улыбнулась.
- Подай, милая. Подай. Да благословят тебя Двуликие
Я подала. Целый четвертак.
- Да хранят тебя Благие! – поклонилась она, торопясь уйти. Неужели же боялась, что я передумаю?
Капюшон моего манто упал и пронизывающий холодный ветер, подхватив, начал рвать волосы, плетью бросая мне в глаза.
Я забыла. Все забыла. Забывала среди роскоши и довольства богатых подлинную сущность нищеты, уничтожающей в людях горячие искры жизни. Неужели прекрасные Чеар*рэ тоже ничто иное, как порождение Тьмы? Сколько существ должно сгинуть бесследно во имя того, чтобы мы процветали? И можно ли быть богатой и не быть за это обязанной Тьме? Неужели же она везде? Тьма…
- Одиф*фэ? – позвала Астр*эль.
Нельзя дать им прочесть мои мысли. Чувства пусть читают. По ним правды не скажешь.
- Иду, - отозвалась я.
Зако*лар двигался быстро.
По улицам тянуло незнакомыми и резкими, не приятными запахами моря. Не знаю, как пахнет море для других. Может быть, для кого-то оно полно просторов и надежд? Но я чувствовала только запах прокислой тухлятины. Как если бы некто взял, и сложил, сугубо мне назло, под открытым небом груды рыбы. «Рыба», не стесняясь, распространяла по округе чудовищные, сладко-гнусные ароматы. К ним присоединялся запах заморских специй, канавных нечистот, просмоленного морской солью дерева и гниющих водорослей.
- Двуликие, - выдохнула я, прикладывая к носу надушенный платок, будто и впрямь была врожденной аристократкой-капризулей. – Какая мерзость!
Как только выбрались к докам, где со стороны горизонта временами набегал свежий ветерок, дышать стало немного легче. Дурнота потихоньку ослабевала. И я с любопытством осматривала стоящие на рейде корабли.
Волнение на волнах заставляло вздрагивать верхушки мачт и раскрашенные деревянные фигуры под бушпритами судов. Невообразимое переплетение канатов, снастей и мачт, туго скатанные полотнища парусов на реях, колышущиеся палубы составляли зыбкий плавучий деревянный караван.
Зак вывел нас к большому трехмачтовому судну. Нос его, супротив всяких правил, украшала не женская, а мужская фигура. За плечами мужчины, как крылья, развивался темный плащ. Судя по настроению, фигура вряд ли могла служить оберегом. Скорее уж привлекала неприятности.
«Потусторонний Скиталец». Ну, и название!
Мы с Астр*эль переглянулись.
– На корабле с таким оберегом и таким названием у нас довольно много шансов оказаться на Той Стороне Реки, - шепнула она мне.
Нас проводили в каюту, - одну на нас троих. В восторг от этого, мы, понятное дело, не пришли, поскольку одинаково любили уединение. Но капризничать не приходилось. И выбирать – тоже.
Прошло два часа. Потом ещё час. И ещё. Изинфр*эса, Сиэл*лы и Эллоис*сэнта все не было.
К пяти часам мы с Астр*эль начали волноваться. Сомнений в том, что ребята «во что-то влипли» не оставалось.
Мы вышли на палу и для успокоения нервов принялись наблюдать, как матросы бегали туда и сюда, перетаскивая корабельные снасти, перекидывая ящики с неизвестным содержанием в трюм корабля.
- О чем только Зако*лар думал, доверяя Элоису Сиа и Фрэ*са. Эллоис головой пользоваться вообще не умеет, - вздыхала Астр*эль. - У него мыслив выше пояса подниматься не умеют.
- Что, по-твоему? - вскинулась я, – Они шли, шли, в бордель зашли и теперь оттягиваются по-полному?
- С Элоисом, кстати, такой вариант не особо исключен, - пожал плечами Изин*фрэс.
Время шло. Вокруг сгущались сумерки.
Астр*эль, устав в волнении ходить по маленькому пространству туда и сюда, свернулась на своей кровати клубочком.
Изин*фрэс, спустившись к нам, поведал, что Зак лично отправился в город.
Поначалу меня слегка мутило от мелкого и беспрестанного «подрагивания» корабельного корпуса. Волнение только усиливало неприятные ощущения. За мальчишек я, кстати, нисколько не переживала. Оба, особенно Эллоис*сэнт были скользкими типами, способными выйти сухими из любой воды.
А вот Сиэл*ла, - ранимая, доверчивая и светлая, была уязвима. Как все доброе и светлое.
В тихом напряжении прошло ещё три часа. По истечении которых дверь распахнулась, и матрос с незнакомой и совершенно не интересной наружностью, передал просьбу (читай, приказ) Зака подняться нам на палубу.
- Одиф*фэ, я тебя прошу, можно сказать, умоляю, - возьми на себя труд попридержать норов, ладно? – наставляла меня подруга, пока мы поднимались на верхнюю палубу. - Не дерзи Зако*лару, чтобы там не случилось. Ладно? Я же свой придерживаю.
- Потому что ты трусиха, - отмахнулась я.
Мы поспешили на полубак, где в сумраке, четко вырисовывались человеческие силуэты. Ветер был пронизывающе холодным, особенно с учетом влажности. Видимо о том, каким должно быть лето, местные жители знают лишь понаслышке.
Сиэл*ла напомнила мне испуганного растрепанного котёнка, который тщетно пытается храбриться. Къёт*ри стоял, опустив глаза в пол и упрямо выдвигая вперед подбородок. Зако*лар что-то тихо выговаривал Эллоис*сэнту.
Бросив на нас беглый взгляд, Зак удовлетворенно кивнул:
- Вот и зрители подоспели.
- Что здесь происходит? – не удержала я тревожного любопытства.
- Разбор полетов и работа над ошибками, - Прозвучало в ответ. – Изинф*рэс, отведи глаза матросам. Показательные выступления я даю только для вас. Людям это видеть ни к чему. Не будем травмировать психику простонародья. Къ*ер, сделай так, чтобы на полубак никто не поднимался в течение двадцати минут.
Вроде бы никто и ничего не делал, но воздух вокруг вздрогнул. По коже побежали мурашку, что под ледяным ветром вовсе не чудо.
- Напомни мне, племянник, - обратился Зако*Лар к Эллоис*сэнту, - что я велел тебе сделать?
- Следовать за тобой через полсклянки.
- Верно. И без чего я рекомендовал обойтись?
- Без самодеятельности.
- А ты?
Эллоис с улыбкой развел руками:
- Занялся запрещенной самодеятельностью. Зак, давай перейдем поскорее к делу. Холодно же! И девчонки совсем замерзли.
- Как пожелаешь.
В следующее мгновение Эллоис медленно стал раздеваться.
Несколько удивленная таким поворотом событий, я с удовольствием наблюдала за движениями тонких пальцев, высвобождающих антальские пуговицы из тонких прорезей камзола, выпуская на свободу пену кружевных манжеток и жабо. За них страстно ухватился ветер.
Эллоис перехватил мой взгляд и с вызовом, обещающе улыбнулся, облизнув губы. Взгляд его стал глубоким и томным. Я даже не старалась удержать ответную улыбку, насмешливую и плотоядную. Кровь прилила к щекам так, что стало горячо. Камзол полетел на палубу. Следом обескрылившим альфом спланировала мужская сорочка. Белоснежная и гладкая кожа, отливающая легким перламутром, замерцала в сгущающемся мраке. Эллоис снова улыбнулся и подмигнув, отступил к грот-мачте, прислонившись к ней спиной.
Ветер усилился и, растрепав черные, вьющиеся волосы вокруг нереально красивого, кукольного лица, вдруг затвердел в руках Зара, превращаясь в гибкий и жестокий, прозрачный, но даже на вид более грозный, чем настоящий, бич.
- Нет! – крикнула Сиэл*ла, но порывом ветра её бросило на грубые, плохо обструганные доски, протащило и недвижным кулем оставило лежать у наших ног.
Астр*эль присела рядом, обнимая кузину. Сиэл*ла вздрагивала от рыданий.
Бич развернулся, прочерчивая в сгустившихся сумерках белые кристаллики льда. Коснулся белой кожи, оставив на той алые темнеющие разрезы, набухающие алыми горячими каплями.
Бич снова и снова касался плоти. Мелкие кровяные брызги слабым облачком взвивались над ним и гасли в воздухе, словно багряный туман.
Эллоис вздрагивал от ударов. Но продолжал неподвижно стоять. Хотя никакая сила, кроме собственной воли его не удерживала. И не поддерживала тоже.
Бич мелькал чаще и чаще. Плечи и торс уже были изрезаны до такой степени, что ещё немного и, казалось, выступят кости.
«Иди к Слепому Ткачу», - пожелала я Зако*Лару от всего сердца.
Плохо контролируя себя от переполнявших душу эмоций, я послала в сторону экзекутора черную удушливую волну. Я не думала, о том, что делаю.
Чеар*рэ дернулся, качнулся, словно чей-то невидимый кулак врезался ему под ребра и отлетев на несколько метров, кулем повалился на пол.
- Оди! – ахнула за моей спиной Астрэ*ль, зажимая рот ладошкой.
С холодным любопытством я наблюдала за тем, как Зако*Лар, пошатываясь, поднимается на ноги. Из носа у него стекала тоненькая струйка крови, алая же, густая жидкость пузырилась на губах. Он поднял на меня потемневший взгляд. Глаза на белом лице казались черными провалами.
А затем мы будто перемесились. Яростно искаженное лицо Зака вспыхнуло прямо надо мной. Было ощущение, что его руки больно впиваются мне в предплечья, до синяков, вжимаясь в плоть.
«Кто?! – выдохнула жуткая маска. – Кто ты?! Отвечай?! Ты – не Чеар*рэ! Порождение Тьмы…»
Я отпрянула, только по чистой случайности не ответив очередным огненным запалом.
Морок мгновенно распался.
Зако*Лар успел подняться на ноги, не сводя с меня пустого, словно задурманенного наркотиком, взгляда.
- Одевайся, - кивнул он Эллоис*сенту, отходя в сторону.
Не оборачиваясь, я спустилась на среднюю палубу.
- Что это было? – настиг голос Аста*рэль. Она следовала по пятам.
Я не хотела ни о чем говорить, желая остаться одна. С досадой понимая, что в замкнутом пространстве это не осуществимо.
- Куда вас понесло? – досаждала Аста*рэль Сиэл*ле вопросами.
- Они меня не слушали. Что я могла поделать? – всхлипывала блондинка.
Укрывшись с головой одеялом, я против воли прислушивалась к голосам.
Ничего в жизни не меняется. Я по-прежнему одинока.
Если бы кому-то из Вышних пришло в голову справиться о желаниях, живущих в моем сердце, я бы призналась, что больше всего хочу, чтобы меня любили. Просто – любили. По-детски глупое, по-женски наивное желание, в котором умная и могущественная я не призналась бы ни одному смертному.
За тонкой перегородкой задувал коварный, сухой норд.
Подхваченная множеством потоков, я, подобно щепке, влеклась неведомо куда.
Часть III
Врата Иферно
169707
Глава 1
В м оре
Делая не менее двенадцати узлов в час, то опуская, то задирая нос, корабль величаво перебирался с гребня волны на гребень. Облокотившись на поручни, щурясь от яркого закатного солнца, я наблюдала за колыхающимися волнами.
- Надеешься кракена увидеть? – шутил за спиной Къет*ри.
- Не сегодня, - огрызнулась я.
Мы находились в море вторую неделю. Успев смириться с непрерывной качкой, избавившись от тошноты, я почти восстановила душевное равновесие. Но настроение портили вежливое равнодушие Эллоис*Сента и холодная, неприкрытая враждебность Зака.
Последнее было опаснее. Первое огорчало сильнее.
Матросы, как трудолюбивые муравьи, сновали по неподвижному рангоуту, манипулируя парусами.
Къёт*ри, увлеченный мореходством, толковал про трюм – стеньги, бом-брам-стеньги.
Я неприкрыто демонстрировала, что тема сия меня не вдохновляет, из опасения, что, оседлав любимого конька, он забудет остановиться.
Опасения оправдались. Пришлось бесконечно выслушивать, что гафели и гики относятся к подвижному такелажу. Что рангоут, в свой черед, может быть подвижным и неподвижным. Что галсом называют движение судна относительно ветра, и различается галс, подобно рукам, на правый и левый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46