Дуглас Эвелит многозначительно поднял палец.
- Я сказал только, что существует такая возможность. Но три или
четыре года тому назад, читая дневник семьи Эмери из Грейнитхед, - как вы
знаете, эта семья занималась навигационными справочниками и таблицами - я
наткнулся на удивительное упоминание, касающееся "мужчины с дикими
глазами", которого прадед Рэндольфа Эмери нашел на побережье Грейнитхед,
"полуутопленного", осенью 1691 года. Этот дневник, дневник семьи Эмери,
писался в 1881-1885 годы, так что трудно сказать, в какой степени эта
история правдива. Но прадед Рэндольфа Эмери частенько рассказывал о
"мужчине с дикими глазами", наставляя своих потомков, как устанавливать
свое положение на море по ближайшим ориентирам, видимым на суше, поскольку
"мужчина с дикими глазами" твердил, что его корабль затонул не далее
четверти мили от берега, спасавшийся же, ухватившись за сломанную балку,
очутился во власти обезумевших волн, однако сумел определить свое
положение на основании ориентиров, которые заметил сквозь туман. Слева с
северной стороны он видел морской маяк на восточном краю острова Винтер,
находящийся на одной линии с морским маяком на восточном берегу
Джунипер-Пойнт. Подхваченный приливом и сносимый в сторону побережья, он
видел перед собой высокое дерево, которое моряки прозвали Несчастной
Девицей, поскольку искривленный ствол напоминал стиснутые женские бедра, а
распростертые ветки казались протянутыми руками. Спасшийся видел верхушку
этого дерева, находящуюся на одном уровне с вершиной Холма Квакеров.
Конечно же, "Несчастной Девицы" уже давно нет, но можно достаточно точно
установить, где это дерево росло, по гравюрам и картинам Салемского залива
и побережья Грейнитхед, написанным в те времена. Значит... достаточно
знать основы тригонометрии, чтобы установить, где затонул "Дэвид Дарк".
- Но если вы все это знали, то почему же до сих пор ничего не
сделали? - спросил Эдвард.
- Уважаемый, разве вы считаете меня таким глупцом? - ответил Дуглас
Эвелит. - У меня не было ни денег, ни нужного оборудования, а к тому же я
уже слишком стар, чтобы лично пускаться на поиски корабля, который,
вероятнее всего, уже давно сгнил. Но несмотря на все это, я не хотел бы
обнародовать мое открытие ввиду отсутствия законодательства, регулирующего
право собственности на легендарные корабли. Если бы я объявил о положении
"Дэвида Дарка", тут же объявилась бы свора свихнувшихся любителей нырять,
искателей памятников, вандалов и обычных уголовников. Если там на дне есть
что-то ценное, я не собираюсь допустить, чтобы оно попало в лапы невежд и
преступников.
- Наверно, вы правы, - улыбнулся Эдвард. - Точно так же поступали в
Англии, помните? Притворялись, будто ныряют за "Ройял Джорджем", в то
время как в действительности искали "Мэри Роуз". Это был единственный
способ надуть любителей сувениров. Торговцы ведь взорвали бы корабль
динамитом, чтобы добыть корабельные орудия из бронзы.
Дуглас Эвелит кивнул Энид и попросил ее охрипшим голосом:
- Принеси, пожалуйста, нам карту из столика, хорошо?
- Энид - ваша внучка? - спросил Форрест, когда девушка вышла за
картой.
Дуглас Эвелит вытаращил на него глаза.
- Моя внучка? - повторил он таким тоном, как будто был застигнут
врасплох вопросом.
Форрест побагровел от смущения.
- Извините, - пробурчал он. - Просто пришло в голову.
Старый Эвелит кивнул, но так и не ответил, кем на самом деле была для
него Энид. Служанкой? Любовницей? Подругой? Собственно, нас это не
касалось, но, тем не менее, все мы умирали от любопытства.
- Пожалуйста, - сказала Энид. Она принесла большую карту побережья
Салемского залива и разложила ее на столе. Мне снова подмигнули
темно-красные соски, просвечивающие сквозь туго натянутую черную ткань:
удивительно возбуждающее, но одновременно и тревожащее зрелище. Энид
перехватила мой взгляд и посмотрела мне прямо в глаза, без улыбки и без
тени симпатии. В бледных лучах солнца ее волосы блестели черной диадемой.
Дуглас Эвелит вытащил из ящика стола большой лист кальки, на который
уже были нанесены ориентиры и координаты. Он наложил кальку на карту;
правда, только он знал, как это следует делать, поэтому и карта, и калька
были бесполезны для кого-то другого. Одна координата вела через вершину
Джунипер-Пойнт, наиболее выдвинутый к югу край острова Хинтер, другая
пересекала Холм Квакеров, деля мой дом ровно на две части. Примерно в
четырехстах двадцати метрах от берега большое "Х" обозначало место, где,
вероятно, затонул "Дэвид Дарк" почти триста лет тому назад.
Эдвард бросил на меня взволнованный взгляд. "Х" был не далее, чем в
двухстах пятидесяти метрах к юго-западу от места, где мы проводили поиски
вчера утром. Но в этих мутных, илистых, беспокойных водах двести пятьдесят
метров были равнозначны миле.
Дуглас Эвелит наблюдал за нами со скрытым весельем. Потом он сложил
карту, отодвинул ее и кинул кальку назад в ящик стола.
- Вы получаете эту информацию при нескольких условиях, - заявил он. -
Во-первых, если вы никогда не упомянете моего имени в связи с этим делом.
Во-вторых, если будете меня информировать о ходе работ и покажете мне все,
что вытянете из воды, любую мелочь. В-третьих, и самое важное, если вы
найдете этот медный ящик, в котором якобы заключен демон, то не откроете
его, а немедленно запакуете в лед и доставите сюда в
грузовике-холодильнике.
- Вы хотите, чтобы мы привезли ящик вам?
- А вы считаете, что вы сами справитесь? - бросил Дуглас Эвелит. -
Если это чудовище действительно проснулось и вернуло себе старую ужасающую
мощь, то сможете ли вы дать ему то, чего демон желает?
- Не нравится мне все это, - буркнул Форрест.
Но Эдвард поспешно сказал:
- В принципе я не имею ничего против, при условии, что мы будем иметь
свободный доступ к этому созданию, когда перевезем его сюда. Мы собираемся
провести все возможные тесты, обычные и паранормальные. Анализ костной
структуры, установление возраста с помощью изотопов радиоактивного
углерода, рентген, просвечивание ультрафиолетом. Потом мы, возможно,
захотим провести тест на кинетическую энергию и исследовать
восприимчивость к гипнозу.
Дуглас Эвелит подумал об этом, потом пожал плечами.
- Как вам будет угодно, если только не превратите мой дом в полигон.
- Я хочу с вами быть совершенно искренним, - выдавил Эдвард. - Нам
все еще не хватает денег. Прежде всего, нам нужно локализовать этот
корабль. Затем потребуется полностью очистить его от ила, собрать и
закаталогизировать все отломавшиеся куски и установить, какие фрагменты
корабля удастся вытащить на поверхность без ущерба для них. Наконец, нам
нужно будет нанять три большие баржи, несколько понтонов и плавучий
подъемный кран. Так что потребуется не менее пяти-шести миллионов
долларов, и все это только начало.
- Это значит, что наверняка пройдет достаточно времени, прежде чем вы
сможете вытянуть корабль на свет Божий?
- Вот именно. Уж наверняка мы не сможем извлечь его на следующей
неделе, даже если сумеем точно локализовать.
Дуглас Эвелит снял очки.
- Что ж, очень жаль, - со вздохом сказал он. - Чем дольше будет
тянуться вся ваша подготовка, тем меньше у меня шансов дождаться окончания
работ.
- Разве вам на самом деле так хочется оказаться лицом к лицу с
ацтекским демоном? - прямо спросил я его.
Старый Эвелит презрительно фыркнул.
- Владыка Митклампы совсем не обычный демон, - наставительно сказал
он мне.
- Митклампы?
- Вы не знали? Это мексиканское название Страны Мертвых.
- Так может, вам известно, и как зовут этого демона? - спросил
Эдвард.
- Конечно. Владыка Митклампы упомянут еще в "Кодекс Ватиканус А",
который был написан гаитянскими монахами в шестнадцатом веке. В нем даже
находится иллюстрация, изображающая, как он выныривает из ночной темноты
головой вперед, точно паук, спускающийся по паутине, чтобы схватить и
опутать души живых. Он обладает властью над всеми ацтекскими демонами
подземного мира, включая даже Тецкатлипоку, или "дымящееся зеркало", и он
один-единственный, кроме Тонакатекутли, владыки солнца, имеет право носить
корону. Обычно его представляли с совой, трупом и сосудом, полным людских
сердец, которые и служат ему основной пищей. А зовут его Микцанцикатли.
Мороз пробежал у меня по спине. Я быстро посмотрел на Эдварда и
повторил:
- Микцанцикатли.
- Да, - серьезно ответил Эдвард. - Мик зе катлер. По-английски -
"Мик-ножовщик".

22
Я высадил моих товарищей рядом с домом Эдварда на улице Стори, а
потом поехал прямо в городской госпиталь Салема. Это был комплекс серых
приземистых бетонных блоков рядом с аллеей Джефферсона, неподалеку от
Милл-Понд, где когда-то жил Дэвид Дарк. Небо посветлело, и бледный
рассеянный свет заходящего солнца отражался в лужах на стоянке. Я прошел
по подъездной аллее к дверям госпиталя, засунув руки глубоко в карманы
пиджака. Я надеялся, что Констанс Бедфорд чувствует себя лучше. Я не
должен был позволять им обоим входить в мой дом. Одного остережения не
хватило. Теперь Констанс потеряла зрение, и в этом была только моя вина.
Я нашел Уолтера в зале ожидания на третьем этаже. Он сидел, опустив
голову, всматриваясь в отполированный виниловый пол. За ним на стене
висела фотография Бэйзила Эда - пеликана. Уолтер не поднял взгляда даже
когда я сел рядом. Зазвенел мелодичный гонг, и соблазнительный голос
телефонистки проворковал: "Доктора Моррея просят к белому телефону.
Доктора Моррея просят к белому телефону".
- Уолтер? - обратился я.
Он поднял голову. Его глаза покраснели от усталости и от слез. Он
выглядел значительно старше своих лет, и мне неожиданно припомнилось, что
Дуглас Эвелит рассказывал об экипаже "Арабеллы". Он открыл рот, но из
пересохшего горла не вырвалось ни звука.
- Есть новости? - спросил я его. - Констанс лучше? Ты видел ее?
- Да, - ответил он. - Видел.
- Ну и что?
- Теперь ей, конечно же, лучше.
Я хотел сказать ему что-то утешительное, но в то же мгновение
осознал, что его голос звучит как-то неестественно, невыразительно и
глухо, как будто он через силу лгал.
- Уолтер, - повторил я.
Неожиданно он схватил меня за руку и изо всех сил сжал ее.
- Ты опоздал, - сказал он. - Она умерла каких-то двадцать минут
назад. Обширные повреждения черепа вследствие интенсивного охлаждения. Не
говоря уже о потрясении и физических повреждениях глаз и лица. Собственно,
не было почти никакой надежды.
- О Боже, Уолтер, как мне жаль.
Он глубоко печально вздохнул.
- У меня немного кружится голова. Мне дали какое-то успокоительное.
Но все это так измучило меня, что у меня не осталось ни на что сил.
- Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?
- Домой? - он вопросительно посмотрел на меня, как будто перестал
понимать смысл этого слова. "Дом" для него был лишь зданием, полным вещей,
которые уже никому не принадлежат. Висящие рядами платья, которые уже
некому надевать. Шеренги туфель, хозяйка которых уже никогда не появится.
Да и что делать одинокому мужчине с кучами косметики, рейтуз и
бюстгальтеров? Наиболее же болезненное переживание после неожиданной
смерти жены, как я сам убедился, это наведение порядка в ванной. Даже
похороны - мелочь в сравнении с уборкой в ванной. Я стоял над корзиной для
мусора, полной бутылочек от лака для ногтей, шампуня для волос, и
заливался слезами.
- Ты не должен себя винить, - заговорил Уолтер. - Ты достаточно
внятно предупреждал меня. Мне просто казалось... казалось, что Джейн будет
дружелюбно настроена. По крайней мере к матери.
- Уолтер, я ее видел потом. Она и меня пыталась убить. Это не Джейн,
именно от этого я предостерегал. Это не та Джейн, какую мы оба знали. Она
теперь в определенной мере под властью каких-то сил, понимаешь? Пока она
не найдет следующую жертву, чтобы накормить ту мощь, во власти которой она
очутилась, ее душа не узнает покоя.
- Мощь? Какая мощь? О чем это ты говоришь?
- Уолтер, - заявил я. - Это не подходящее место и время для
объяснений. Я отвезу тебя домой, хорошо? Поспишь, а завтра мы обо всем
поговорим.
Уолтер оглянулся через плечо на комнату, в которой, видимо, лежала
Констанс.
- Она там? - спросил я, а он кивнул.
- Я не должен ее оставлять, - сказал он. - Это нехорошо с моей
стороны.
- Ты не оставляешь ее, Уолтер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56