Перрис
привез с собой двух рабов из Вест-Индии, мужчину по имени Джон Индус и его
жену Тетубу. Оба могли гадать по руке, предсказывать будущее и показывать
карточные фокусы. Они охотно забавляли местных детей россказнями о чарах и
колдуньях. Однако из-за этой болтовни дети стали вести себя удивительным
образом - или притворялись, что кто-то их сглазил, или делались
подверженными детской истерии. Во всяком случае, у них бывали ужасные
приступы, дети кричали, бились в судорогах и катались по земле. Доктор
Григгс, местный врач, исследовал "больных" детей и сразу же заявил, что
они околдованы.
Перепуганный преподобный Перрис пригласил духовенство со всей округи
в свой дом на целодневный пост и молитвы. Это духовенство помогало ему во
время пыток, каким подвергали "больных" детей. Когда они увидели, что дети
вырываются и визжат, они подтвердили диагноз врача: на детей, несомненно,
наведена порча.
Следующий вопрос был таков: а кто же их околдовал? Во время
интенсивного допроса дети называли три имени: "Гуд", "Осборн" и "Тетуба".
Так первого марта, в присутствии Джона Готорна и Джонатана Корвина,
двух высших по рангу судей в Салеме, Сара Гуд, Сара Осборн и Тетуба были
обвинены в колдовстве. Сара Гуд, несчастная женщина, почти не имевшая
друзей, решительно все отрицала, но дети при виде ее визжали и кричали,
поэтому ее быстро признали виновной. Сара Осборн была насильно приведена в
суд, хотя она еще не встала после тяжелых родов; когда же она появилась,
на детей напали корчи, поэтому в ее возражения не поверили. Тетуба,
суеверная и запуганная, сама призналась, что сдалась на нашептывания
Сатаны и что она и другие обвиняемые летали по воздуху на метлах. Этого
было достаточно в качестве доказательства: всех трех женщин тут же
заковали в цепи и бросили в подвал.
"Больные" дети продолжали обвинения. Восьмидесятидвухлетний Джордж
Якобс, благородной внешности, седой как лунь старец, следующими словами
ответил на обвинения в колдовстве: "Вы обвиняете меня в том, что я колдун.
Вы с таким же успехом вы можете ставить мне в вину то, что я ловлю мышей.
Я не сделал за свою жизнь ничего плохого". Джордж Якобс тоже был признан
виновным и брошен в подвал.
Расправа началась и длилась все лето 1692 года в атмосфере
нарастающего напряжения и истерии. Вся деревушка Салем была, казалась,
охваченной горячкой "охоты на ведьм". В следующие годы поселяне часто
вспоминали этот период как "злой сон" или "кошмар", от которого они не
могли очнуться.
Тринадцать женщин и шестеро мужчин были повешены на Виселичном Холме
- первой жертвой была Бриджит Вишоп, казненная десятого июня, последней -
Мари Паркер, казненная двадцать второго сентября. Точнее говоря, 22
сентября было повешено восемь ведьм и колдунов. Когда их тела заболтались
в воздухе, преподобный Нойс заметил: "Что же, это грустное зрелище, восемь
висельников, танцующих на виселице".
Однако два дня спустя произошла казнь такая жестокая, что потрясенные
жители Салема начали пробуждаться от своего "Великого безумия". Старый
Жюль Кори из Салем-фарм не признал достаточными показания "больных" детей.
Его вызвали на суд, но он не хотел ничего говорить. Трижды его вызывали
перед лицом судьи, и трижды Кори отказывался давать показания. Его отвели
на пустырь между секторами кладбища, раздели догола, заставили лечь на
спину, после чего на его тело начали устанавливать тяжести. По мере того,
как тяжесть увеличивалась, язык Кори высовывался изо рта, а шериф своей
тростью вталкивал его назад. Кори был первым гражданином Новой Англии, к
которому применили староанглийскую казнь раздавливания до смерти.
Судья Салтонстол писал: "Кажется, будто буря наконец утихла, а люди
пробудились от сна. Никогда до сих пор в истории я не видел такой быстрой,
неожиданной и полной смены чувств". Казней больше не было, а в мае
следующего года все обвиняемые, ожидавшие суда, были освобождены.
Но отчет судьи Салтонстола не заканчивался на этом. Он писал дальше:
"Меня мучило любопытство, как же это Безумие началось и почему оно ушло
так неожиданно. Действительно ли дети болели или злобно подшутили над
нами? И стал я доискиваться правды об этих злосчастных случаях, и со
значительной помощью Майки Бэрроуза, который был секретарем у Эйсы
Хаскета, собрал я вести столь же необычные, сколь и страшные, но за
истинность и достоверность которых готов своим словом ручаться".
Дуглас Эвелит позвонил в маленький серебряный колокольчик, и появился
индеец-слуга Квамус. Квамус смерил нас взглядом, впрочем, равнодушным,
однако Эвелит еще раньше дал нам понять, что индейцу не составило бы труда
сбросить нас с лестницы или поломать нам кости.
- Квамус, - заговорил Эвелит, - эти джентльмены останутся на ленч.
Достаточно холодного паштета. Принеси, пожалуйста, и бутылку "Пуильи
Фьюм", нет, две бутылки, и поставь их в ведерко со льдом.
- Да, сэр.
- Квамус...
- Да, сэр?
- Эти джентльмены приехали поговорить о "Дэвиде Дарке". Их визит
может иметь для нас очень большое значение.
- Да, сэр. Понимаю, сэр.
Квамус вышел, а старый Эвелит придвинул к себе одно из высоких кресел
и уселся в него.
- Прошу вас, садитесь, - поощрил он нас. - Последняя часть дневника
Салтонстола крайне интересна, но не совсем упорядочена, и лучше я сам
расскажу вам об этих событиях. Если хотите, можете сделать копию этих
страниц, особенно тех, которые вас заинтересуют; но если бы вы сами
попытались расшифровать записки судьи Салтонстола, боюсь, это заняло бы у
вас очень много времени, так же, как и у меня.
Мы все придвинули кресла, а Дуглас Эвелит поставил локти на
разделявший нас стол и, поглядывая на нас по очереди, начал рассказ. Я
никогда не забуду этот час в библиотеке Эвелита, когда я слушал
таинственную историю "Дэвида Дарка". Мне казалось, я был вырван из
современного мира и перенесен в семнадцатый век, когда люди верили в
дьяволов, ведьм и оборотней. Дождь снаружи постепенно стихал, через
витражные стекла в комнату заглянули бледные лучи солнца и озарили нас
светом, который казался таким же старым, как и услышанный рассказ.
- События, имевшие место в Салеме летом 1692 года, начались не с
мистера Перриса, как утверждают работы современных историков, а
значительно раньше, с Дэвида Иттэя Дарка, пламенного проповедника, жившего
вначале в Нью-Данвиче, а потом в Милл-Понд, неподалеку от деревни Салем.
Согласно описаниям свидетелей, видевших его, Дэвид Дарк был высоким
мрачным мужчиной с длинными, черными, сальными волосами, спадающими до
плеч. Он глубоко верил, что только добродетельная, праведная жизнь дает
право печься о месте на небе, и потому его прихожанам следовало быть
готовыми к тому, что почти наверняка они попадут на целую вечность в ад. В
марте 1682 года Дэвид Дарк заявил своей пастве, что на поле за
Динс-Корнерс он встретился с самим Сатаной, и что Сатана дал ему
пергамент, на котором были выжжены имена всех крестьян из Салема,
приговоренных к вечным мукам. Конечно же, это произвело огромное
впечатление на поведение упомянутых лиц. Судья Салтонстол отметил, что
годы 1682 и 1683 были "крайне моральными годами" в Салеме и окрестных
поселениях.
- Вы думаете, он на самом деле видел Сатану или что-то в этом роде? -
спросил Эвелита Эдвард.
- Судья Салтонстол проводил следствие по этому делу, - ответил Дуглас
Эвелит. - Он узнал только, что Дэвид Дарк в предшествующем упомянутому
событию году подружился с несколькими индейцами из племени наррагансет, а
особенно с одним из них, который в своем племени считался
могущественнейшим чудотворцем и шаманом из живущих. Судья не был склонен
делать поспешные выводы; он предпочитал представлять полный и точный
перечень фактов. Однако он все же осторожно выразил мнение, что, возможно,
Дэвид Дарк и индейский шаман вызвали духа, и что одно из древних и злых
индейских божеств Дарк мог принять за Сатану или кого-то из помощников
Сатаны.
Темноволосая девушка по имени Энид снова вошла в библиотеку, неся
серебряный поднос с хрустальным графином, и спросила, нет ли у нас желания
выпить еще по одному бокалу шерри. Я лично мечтал о тройной порции виски,
но и шерри принял с большой благодарностью.
- В 1683-1689 годы о Дэвиде Дарке было слышно очень мало, - продолжал
Дуглас Эвелит. - Видимо, он на какое-то время отказался от обязанностей
пастыря и посвятил себя учебе. Ни у кого не было ни малейшего
представления, что именно изучал Дэвид Дарк, но судья Салтонстол отметил,
что по ночам над его домом был виден свет на небе, а окрестные жители не
приближались к лесу, окружающему его усадьбу, поскольку оттуда доносился
вой неизвестных бестий.
Однако в 1689 году Дэвид Дарк появился снова и начал произносить
проповеди, нередко в церкви в центре Салема. После одной особенно
пламенной проповеди к нему подошел купец Эйса Хаскет, на которого речи
Дарка произвели большое впечатление. Хаскет, который сам был своего рода
религиозным фанатиком, заявил Дарку, что они оба должны начать кампанию за
исправление морали и мыслей жителей Салема.
В этом месте в записи включено признание Майки Бэрроуза. Майка
Бэрроуз работал у Эйсы Хаскета пятнадцать лет и относился к его самым
доверенным помощникам. Потому он и присутствовал при разговоре, во время
которого Дэвид Дарк предложил Хаскету послать в Мексику корабль для очень
особенной цели.
- В Мексику? - повторил Эдвард. - Но что все это имеет общего с
Мексикой?
- Мексика - центральный и ключевой пункт во всей истории "Дэвида
Дарка", - ответил Дуглас Эвелит. - Потому что все духи и демоны, которых
Дэвид Дарк заклинал в своей усадьбе Милл-Понд, служили грозному демону,
когда-то властвовавшему на всем американском континенте. Я говорю о живом
скелете, которому воздавали почести ацтеки на острове Теночтитлан,
впоследствии - Мехико-сити. Как Дэвид Дарк узнал об этом демоне, судья
Салтонстол не объясняет, но очень правдоподобно, что ему сказал о нем
шаман-наррагансет. Во всяком случае, Дэвид Дарк убедил Эйсу Хаскета, что
необходимо послать в Мехико-сити экспедицию, найти останки демона и
привезти их в Салем, чтобы напугать и принудить к послушанию местное
население. Именно так использовали этого демона сами ацтеки - чтобы
склонить религиозных отступников поклоняться Тецкатлипоке и Кетцалькоатлю.
- Но в те времена в Мехико-сити наверняка правили испанцы, - вмешался
Форрест. - Когда Кортес покорил ацтеков? В 1520 году, так?
- В 1519, - поправил его Дуглас Эвелит. Но вы должны помнить, что
ацтеки были великолепно организованным народом. Еще задолго до того, как
Кортес добрался до острова Теночтитлан, живой скелет был вывезен из города
по дороге, соединяющей остров с сушей, и скрыт на склонах вулкана
Икстакивуатль. Снова судья Салтонстол не смог объяснить, как Дэвид Дарк
узнал об этом, но Дарк в этот период, с 1683 по 1689 годы, выезжал из
Салема несколько раз, значит, очень возможно, что он ездил в Мексику. Он
мог встретиться с кем-нибудь из потомков ацтекских жрецов, которые из
поколения в поколение охраняли демона от испанских захватчиков, и
заключить с ним договор о тайной перевозке демона из Мексики в
Массачусетс. С другой стороны, он мог просто приказать убить их вместо
того, чтобы убеждать их в своем проекте. Так считает судья Салтонстол.
- Значит, Эйса Хаскет все же выслал корабль, чтобы привезти демона в
Салем? - уверился Эдвард.
- Именно так и было. Корабль назывался "Арабелла" и всеми считался
одним из лучших кораблей, заплывающих в Салем. Командовал этим рейсом
Дэвид Дарк, а капитаном был Чарльз Фиск, старший брат Томаса Фиска,
исполнявшего позже обязанности судьи в процессах ведьм.
"Арабелла" исчезла почти на год, а когда, наконец, вернулась, экипаж
не хотел ничего говорить об этом рейсе, и даже Дэвид Дарк выглядел
пришибленным. Все сильно постарели, что отметил судья Салтонстол, а в
течение следующего года из экипажа в семьдесят человек тридцать умерло от
болезней, несчастных случаев или горячки. Таинственный груз "Арабеллы"
выносило шесть человек, которые были для этой цели привезены из Бостона и
получили за работу тройное вознаграждение. Затем груз фургоном перевезли в
дом Дэвида Дарка в Милл-Понд.
Вначале ничего не происходило. Дэвид Дарк несколько раз посещал Эйсу
Хаскета в его кабинете и утверждал, что демон кажется погруженным в
летаргию или просто мертвым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56