Он
чувствовал себя одиноким, хотя вокруг собралось все население Раздола. Но
те, что находились с ним рядом, молча и внимательно слушали музыку и ни на
что не обращали внимания... Фродо тоже начал слушать.
Как только он начал слушать, красота мелодии и благозвучных слов
эльфийского языка, хотя он плохо понимал его, очаровали его. Постепенно
слова начали приобретать какое-то значение, и перед ним открылись далекие,
никогда не виденные земли и удивительные прекрасные предметы. Огонь очага
покрывал все золотистой дымкой, подобной морской пене на краю мира.
Очарование все больше и больше охватывало его. Он начал дремать и
почувствовал себя на берегу бесконечной реки из расплавленного золота и
серебра. Слишком сложен был рисунок ее поверхности, он не мог понять его и
все глубже и глубже погружался он в сон.
Долго блуждал он в королевстве сна, потом внезапно услышал голос. Это
был голос Бильбо, читающего стихи. Вначале слабо, потом все яснее
раздавались слова.
Песня кончилась. Фродо открыл глаза и увидел, что Бильбо сидит на
стуле в кольце слушателей, которые смеялись и аплодировали.
- А теперь послушаем еще раз, - сказал эльф.
Бильбо встал и поклонился.
- Я польщен, Линдир, - сказал он. - Но повторять всю песню слишком
утомительно - и для меня, и для всех.
- Но не для вас, - возразили эльфы со смехом. - Мы знаем, что вы
никогда не устаете повторять собственные стихи. Но мы не можем дать ответ
на ваш вопрос, лишь один раз прослушав это.
- Что! - воскликнул Бильбо. - Вы не можете сказать, какая часть моя,
а какая дунадана?
- Для нас не очень просто установить разницу между двумя смертными, -
сказал эльф.
- Ерунда, Линдир, - фыркнул Бильбо. - Если вы не видите разницы между
человеком и хоббитом, значит у вас нет или меньше рассудительности, чем я
считал. Они различаются, как горошина и яблоко.
- Может быть. Овце каждая овца кажется другой, - засмеялся Линдир. -
Или пастуху... Но мы не интересуемся смертными. У нас хватает своих дел.
- Не буду спорить с вами, - сказал Бильбо. - Я хочу спать после
такого количества музыки и пения.
Он встал и подошел к Фродо.
- Ну, с этим покончено, - сказал он тихо. Получилось лучше, чем я
ожидал. Не часто меня просят повторить. Что ты об этом думаешь?
- Не могу догадаться, - улыбаясь, сказал Фродо.
- И не нужно. В сущности песня вся моя. Арагорн настоял лишь, чтобы
там был сильмариль. Он считал это очень важным. Не знаю, почему. Он лишь
прослушал все и сказал, что если я хочу читать стихи о Эрендиле в доме
Элронда, то это мое дело. Я думаю, он прав.
- Не знаю, - сказал Фродо. - Чем-то оно мне нравится, хотя и не могу
объяснить - чем. Я дремал, когда вы начали читать, и мне показалось, что
мой сон продолжается. Я не понимал до самого конца, что это вы читаете.
- Тут трудно не уснуть, пока не привыкнешь, - заметил Бильбо. -
Хоббит никогда не будет иметь аппетита эльфов к музыке, поэзии и сказкам.
Они любят их, как еду, и даже больше. Согласны слушать сколько угодно. Не
ускользнуть ли нам для более спокойного разговора?
- А можно?
- Конечно. Это веселье, а не дело. Пока не шумишь, делай что угодно.
Они встали, тихо отошли в тень и направились к двери. Сэм продолжал
спать со счастливой улыбкой на лице. Несмотря на свою радость от
присутствия Бильбо, Фродо почувствовал внезапное сожаление, когда они
покинули зал огня. Когда они ступили на порог, сзади ясный сильный голос
начал песню:
Элберет Гилтониэль,
Силивен пенна мириель
О менел аглар элепат!
На-чаеред палан-дириель
О галадреимин эппорат,
Фануилок, ле линнатон
Неф аер, си неф аэрон!
Фродо оглянулся. Элронд сидел в своем кресле, и огонь освещал его
лицо, как летнее солнце деревья. Рядом с ним сидела леди Арвен. К своему
удивлению, Фродо увидел, что рядом с ней стоит Бродяжник. Он отбросил свой
темный плащ и был одет как эльф: на груди его сияла звезда. Они говорили о
чем-то, и Фродо показалось, что Арвен взглянула на него, и свет ее глаз
пронзил его сердце.
Он стоял в очаровании, а мягкие звуки эльфийской песни падали, как
драгоценные камни.
- Это песня Элберет, - сказал Бильбо. - И они будут петь ее и другие
песни благословенного королевства всю ночь напролет. Идем!
Он провел Фродо в свою маленькую комнату. Она выходила в сад и
смотрела на юг, на каньон Бруинена. Некоторое время они сидели, глядя на
яркие звезды над круто вздымающимися лесами, и тихонько разговаривали.
Больше они не говорили ни о маленьких новостях Удела, ни о тени и
опасностях, окруживших их, но о прекрасных вещах, которые они вместе
видели в мире, об эльфах, о звездах, о деревьях и о мягком падении листвы
в лесу.
Наконец послышался стук в дверь.
- Прошу прощения, - сказал, просовывая в дверь голову, Сэм, - но я
просто хотел узнать, не нужно ли вам чего-нибудь.
- А я прошу твоего прощения, Сэм Скромби, - ответил Бильбо. - Я
решил, что ты желаешь, чтобы твой хозяин отправился в постель.
- Ну, сэр, завтра рано утром Совет, а он сегодня впервые встал с
постели.
- Совершенно верно, Сэм, - рассмеялся Бильбо. - Можешь отправиться и
сказать Гэндальфу, что он пошел спать. Доброй ночи, Фродо! Как хорошо было
снова увидеть тебя! Никто, кроме хоббита, не поймет, что такое хороший
разговор. Я становлюсь стар и задумываюсь, увижу ли я твои главы нашей
истории. Доброй ночи! Я прогуляюсь и посмотрю на звезду Элберет из сада.
Спи спокойно!

2. СОВЕТ ЭЛРОНДА
На следующее утро Фродо проснулся рано, чувствуя себя здоровым и
освеженным. Он прошел на террасу над громкозвучным Бруиненом и оттуда
следил за бледным, холодным солнцем, восходящим над далекими горами и
посылающим свои лучи сквозь тонкий серебряный туман. Роса сверкала на
желтых листьях, и тонкие сети осенней паутины дрожали на каждой ветви. Сэм
шел за Фродо, ничего не говоря, но принюхиваясь к воздуху и с удивлением
снова и снова поглядывая на огромные пики на востоке. На них белел снег.
У поворота дороги они увидели вырезанную из камня скамью. На ней,
погрузившись в разговор, сидели Гэндальф и Бильбо.
- Доброе утро! - сказал Бильбо. - Ты чувствуешь себя готовым к
большому Совету?
- Я готов ко всему, - ответил Фродо. - Но больше всего мне хотелось
бы сегодня побродить по долине. Хочу пройти вон в ту сосновую рощу, - он
указал на дальний склон Раздола к северу.
- У тебя будет такая возможность позже. Пока не стоит строить планы,
- сказал Гэндальф. - Нам многое нужно выслушать и обсудить сегодня.
В это время послышался чистый звон колокольчика.
- Это призывный колокол Совета Элронда. Идемте! - воскликнул
Гэндальф. - Вы оба, с Бильбо, приглашены.
Фродо и Бильбо быстро пошли по вьющейся тропе вслед за магом назад к
дому, за ними, не приглашенный и в данный момент забытый, шел Сэм.
Гэндальф провел их к порогу, где накануне вечером Фродо нашел своих
друзей. В долине теперь царил свет ясного осеннего утра. От пенящейся реки
доносилось журчание воды. Пели птицы, и всеобъемлющий мир лежал на земле.
Для Фродо его опасное бегство и разговоры о Тьме, сгущающейся в мире,
превратились теперь в воспоминания о беспокойном сне, но лица собравшихся
на Совет были серьезны.
Здесь был Элронд, вокруг него молча сидело еще несколько. Фродо
увидел Всеславура и Глоина. В углу одиноко сидел Бродяжник, вновь одетый в
свою старую изношенную одежду. Элронд пригласил Фродо сесть рядом с собой
и представил его собравшимся, сказав:
- Это, друзья мои, хоббит Фродо, сын Дрого. Мало кто прибывал сюда
сквозь большие опасности и с более важным делом.
Затем он назвал тех, кого Фродо не встречал раньше. Рядом с Глоином
сидел молодой гном, это был его сын Гимли. Возле Всеславура было несколько
членов Совета из дома Элронда, главным среди них был Эрестор, был здесь и
Гилдор, эльф из Серебристых гаваней, прибывший с поручением от Сирдана
Корабела. Здесь был также незнакомый эльф, одетый в зеленое и коричневое,
- Леголас, вестник от своего отца Трандуила, короля эльфов северного
Лихолесья. А немного в стороне сидел высокий человек с красивым и
благородным лицом, темноволосый и сероглазый, гордый и строгий на взгляд.
Он был в плаще и сапогах, как будто приготовился к путешествию
верхом, и хотя его одежда была богатой, а плащ подбит мехом, они несли на
себе следы долгого путешествия. На нем было серебряное ожерелье с
единственным белым камнем, локоны его спускались на плечи, на перевязи
висел большой рог, отделанный серебром, теперь этот рог лежал у него на
коленях. Он с внезапным удивлением взглянул на Фродо и Бильбо.
- Это, - сказал Элронд, поворачиваясь к Гэндальфу, - Боромир, человек
с юга. Он прибыл сегодня утром и просит совета. Я же просил его
присутствовать, потому что он здесь получит ответы на свои вопросы.
Не все, о чем говорилось и что обсуждалось на Совете, нужно
пересказывать. Многое было сказано о событиях в мире, особенно на юге и
землях к востоку от гор. Фродо слышал об этом многое, но рассказ Глоина
был новым для него, и когда гном заговорил, он слушал его внимательно.
Очевидно, несмотря на занятость великолепными работами, сердца гномов
Одинокой Горы были обеспокоены.
- Много лет назад, - сказал Глоин, - тень беспокойства легла на наш
народ. Откуда она пришла, мы вначале не могли понять. По секрету
передавались слова: говорили, что мы закрылись в ограниченном
пространстве, а в широком мире можно найти большие богатства и
великолепие. Некоторые говорили о Мории: о подземельях, сделанных трудами
отцов, в нашем языке они называются Казад-Дум, утверждали, что сейчас мы
достаточно сильны, чтобы вернуться туда.
Глоин вздохнул.
- Мория! Мория! Чудо северного мира! Слишком глубоко мы зарылись там
и разбудили Огненное Лихо. Долго лежали пустыми ее обширные дворцы после
бегства детей Дьюрина. Теперь мы вновь говорили о ней с желанием, но в то
же время со страхом: ни один гном не осмеливался пройти в двери Казад-Дума
на протяжении жизни многих королей, ни один, кроме Трора, да и тот погиб.
Наконец, однако, Балин, послушался шепчущих и решил идти: и хотя Дейн дал
разрешение очень неохотно, Балин взял с собой Ори и Оина и многих других
гномов, и они отправились на юг.
Это было почти тридцать лет назад. Некоторое время мы получали от них
известия, и новости казались хорошими: в сообщениях говорилось, что они
достигли Мории и начали там большие работы. Затем наступило молчание, и с
тех пор из Мории не пришло ни слова.
Примерно с год назад к Дейну прибыл вестник, но не из Мории, а из
Мордора. Ночью всадник вызвал Дейна. Великий Саурон, так он сказал, желает
дружить с нами. За это он даст нам Кольца, как давал когда-то. Всадник
расспрашивал о хоббитах - кто они и где живут.
- Ибо Саурон знает, - сказал он, - что одного из хоббитов вы в свое
время знавали.
Мы были сильно обеспокоены и не дали никакого ответа. А он понизил
голос, как бы желая смягчить его. "Как свидетельство вашей дружбы, Саурон
просит, - сказал он, - чтобы вы отыскали этого вора - таковы были его
слова, - и отобрали у него, силой или добровольно, маленькое Кольцо,
украденное им. Это всего лишь каприз Саурона и доказательство вашей доброй
воли. Найдите его, и три Кольца, которыми в древности владели короли
гномов, снова будут вашими, вашим будет и королевство Мория. Сообщите
только сведения об этом воре - где он сейчас живет, - и получите большую
награду и дружбу повелителя. Если откажетесь, скоро пожалеете об этом. Вы
отказываетесь?
Последние слова его напоминали свист змеи, и все стоявшие рядом
содрогнулись, но Дейн сказал: "Я не говорю ни "да", ни "нет". Я должен
обдумать сообщение и понять, что скрывается под его прекрасной
наружностью".
"Обдумывайте, но не слишком долго", - был ответ.
"Сколько времени я буду думать, это мое дело", - заметил Дейн.
"Пока", - сказал всадник и отъехал в темноту.
Тяжелыми были сердца наших вождей этой ночью. Не нужно было
вслушиваться в слова посланника, чтобы расслышать в них угрозу и обман. Мы
знали силу Мордора и то, что ее характер не изменился: много раз в прошлом
Мордор предавал нас. Дважды возвращался вестник и не получал ответа. В
третий и в последний раз, как он это отметил, он сказал, что вернется в
конце года.
Тогда я был послан Дейном, чтобы предупредить Бильбо, что за ним
охотится враг, и узнать, если возможно, почему это враг так желает это
Кольцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74