Когда за ним приплыли, он уже пол-острова крестил. Вот смеху было! Сам после этого суди: хорош ли бог, у которого такие слуги?
— Ну так расскажи тогда свою какую-нибудь историю, — бесцветным голосом сказал вдруг травник. — Твоя-то в таком разе, наверное, интересней будет.
Яльмар с некоторым недоумением покосился на него, затем оглядел остальных своих спутников.
— Вы что, правда хотите послушать?
Гном не ответил. Тил пожал плечами. Герта и дракошка спали. Жуга махнул рукой: рассказывай, мол, все равно делать нечего. Варяг воспринял общее молчание как знак согласия,
— Ну, хорошо, — сказал он. — Хорошо. Я расскажу вам историю про двух братьев. Про двух братьев и того, кто скрыл лицо. Слушайте.
Он уселся поудобней у стены, прикрыл глаза и начал свой рассказ.
— То был холодный год. Осеннее море с грохотом сотрясало гранитные скалы. Ветер подхватывал брызги и нес над ущельями фиордов, над каменными перевалами, мимо снеговых шапок вершин. И даже орлы, гнездившиеся на неприступных утесах, с трудом могли разглядеть далеко в море маленькую рыбацкую лодку. Шторм давно сломал мачту, сорвал парус и утащил куда-то в низкие тучи. Двое мореходов сперва пытались грести, но тяжелые волны выхватывали весла из рук, да и силы кончились быстро — ведь старшему из гребцов едва минуло десять зим, а младшему и того менее — восемь. Это были Агнар и Гайрред, сыновья Храудунга, одного из самых знаменитых вождей Северных Стран. Буря уносила их лодку от родного берега прочь. Братья едва успевали вычерпывать холодную воду, хлеставшую через борта. «Держись, Гайрред!» — крикнул тогда старший брат младшему. — «Мы же викинги! Дымные очаги и теплые постели — это не для мужчин!»
Сам Агнар был доброго и веселого нрава: все ждали, что он сделается хорошим вождем, справедливым и щедрым. Отцовские воины охотно пойдут за ним, когда он подрастет.
А Гайрред отвечал ему так: «Пусть другие плачут или просят пощады». Судьба младшего сына — все в жизни добывать самому, и богатство, и славу, и преданную дружину. Что ж, Гайрред обещал стать замечательным воином. Кровавое Копье — вот что значило его имя.
Двое промокших мальчишек упрямо сражались с волнами, чувствуя, как понемногу стынет кровь в жилах, как ледяной ветер высасывает последние силы… Но они были сыновьями вождя. Они хотели стать викингами. Они не привыкли сдаваться…
— Гайрред… — вдруг пробормотал Жуга, чувствуя, как вспыхивают в мозгу смутные проблески догадки. — Гайрред… Красное копье… Так что же, «ред» выходит, значит «красный»?
— Красный, ну, — кивнул варяг, намереваясь продолжать. — Так вот…
— А «гайр» по-вашему — «копье»?
— Ага. Так вот, плыли они, пока наконец, уже в ночной тьме, впереди не заревел прибой…
— Яльмар, — глядя викингу в глаза, холодным голосом сказал Жуга, — ответь мне: «гайрфугл», случаем, не означает «копье-птица»?
Яльмар посмотрел на травника с недоумением. Поскреб в затылке.
— Ну, да. Мы так их и зовем, пингвинов этих. А как их еще звать? Клювы острые, как копья, мать их… Эй, ты чего? Чего вскочил-то? Да погоди ты, дай дорассказать!
— Потом дорасскажешь! — вскричал Жуга, схватился за голову и быстро заходил по пещере туда и обратно. — Вот оно! Гайрфугласкер!
В этот миг Жуга так походил на сумасшедшего, что Тил и Яльмар невольно отшатнулись.
— Остров пингвинов! — тем временем шумел он, разбудив и Герту и дракона. — Место, где гнездятся копья! Чертов Олле, вот что он хотел сказать, как же я сразу не догадался! Вулкан — вот истинный Драконов Ключ!
Он обернулся, блестящими глазами оглядел по очереди всех и объявил:
— Мы плывем на Остров пингвинов.
— Сначала надо выбраться отсюда, — рассудительно сказал варяг. — Ты вот что, ты это… сядь пока, угомонись. Подумаем, решим, а после…
— А знаешь, — вдруг сказал Телли, — может, ты и прав.
— Конечно прав! Все ж сходится! — внезапно травник перестал шагать и поднял руку: — Тихо! Слышите?
Сквозь толщу камня еле слышно доносился странный звук, похожий издали на комариный писк. Звуки становились то выше, то ниже, Жуга напряг слух и вдруг с радостным изумленьем распознал в них заунывные переборы марша Кемпбелов.
Услышали их и остальные.
— Что это?
— Рой-Рой! — вдруг просиял варяг. — Один и Фрея, это Рой-Рой, это его волынка. Стало быть, они все-таки сумели нас найти!
Все не сговариваясь зашумели и задвигались, торопливо подбирая вещи, а через минуту уже шли по коридорам, всякий раз сворачивая туда, откуда доносилась музыка. Звуки становились все отчетливей и громче, а менее чем через полчаса ходьбы вдруг впереди забрезжил свет, и путешественники оказались в горловине старого вулкана.
Волынка сорвалась на визг, заклекотала, забулькала и смолкла, обвиснув у шотландца на руках всеми своими рожками и трубочками. Сидевшие рядом викинги вскочили, обнажив мечи, но тотчас опустили их, завидев, кто пришел.
Рой-Рой оторвался от мундштука. Щеки его были такими красными, что чуть ли не светились в темноте.
— Будь я проклят! — прохрипел он, облизывая растрескавшиеся губы. — Наконец-то! Еще немного, и я наверное бы лопнул от натуги. Где вас носило?
— Когда мы вышли, было уже холодно. Погода поменялась. Вильям оказался молодцом — он не только дошел до фермы и привел людей, но и догадался, где можно нас найти. Это он придумал играть на волынке. Они нашли нашу веревку, но не полезли в туннели, а просто ждали день за днем. Они могли бы не поверить нашему рассказу, но они поверили. Когда же Яльмар заявил, что мы собираемся плыть на Гайрфугласкер, то все ответили согласием, хоть Яльмар никого не стал неволить. Вильям — тот и вовсе готов был на себе волосы рвать от того, что пропустил такое приключение. Викинги же просто были злы на гномов — они все выздоровели, стоило лишь нам уйти, и теперь считали, что виной тому двараги, которые и навели порчу. Вдобавок, мореходам надоело сидеть на берегу и ничего не делать. Один лишь Бранд поинтересовался, почему плыть надо именно туда. Тут Яльмара поддержал Хельг; «Гайрфугласкер ничем не хуже прочих мест», — так сказал он, и на этом споры кончились.
Ты помнишь это плавание — день, ночь, и еще часть дня, когда мы добирались до вулкана? Ты киваешь, значит, помнишь. Это хорошо. Ты умная, хорошая девочка и быстро учишься. Кто знает, сколько знания тебе досталось от… А впрочем, не надо об этом.
Ты не спишь? Ну тогда слушай дальше.
Неровные утесы Острова пингвинов подходили к самому берегу. С легким шорохом на камни набегал прибой. Огромный серый конус поднимался к облакам, вершина огненной горы курилась дымом. Впрочем, это был, скорее, пар — густой, белесый, он вздымался вверх и уносился ветром. Воздух острова был горек и удушлив, как после взрыва пороха. Земля под ногами ощутимо подрагивала. Самих птиц, в честь которых остров получил свое название, здесь оказалось не так уж и много — на зиму гагарки «расплывались» по разным странам и морям.
— Кто с тобой пойдет?
Жуга поправил нож за поясом. Задумчиво взглянул на девочку, на Рика, после перевел взгляд на варяга.
— Тил, — сказал он, — и Рик. Больше никого не надо.
Яльмар нахмурился.
— Одних я вас не отпущу.
— Не надо, Яльмар. Это ни к чему. Кто знает, что там может с нами случиться? Мы пойдем втроем.
— Тогда тем более не отпущу. Еще чего! Мальчишка с ящерицей… Тоже мне, помощники. Если там и вправду дракон, вы с ним не справитесь. Я с вами.
— Если там дракон, — сказал спокойно травник, глядя Яльмару в глаза, — то с ним не справится и вся твоя дружина. Потом, ведь кто-то должен привести домой корабль. И кто-то должен присмотреть за девочкой… если что. Ты понимаешь?
Тот молчал.
— Ты понимаешь? — повторил Жуга.
— Понимаю, — наконец сказал варяг. — Все я понимаю, не дурак. И все равно не могу с этим смириться. Нельзя вам идти одним, даже дрова вместе лучше горят. Возьми тогда хотя бы Сигурда. Или Веревку.
— Не возьму.
— А меня? — вдруг подошел к нему Вильям. — Меня возьмешь?
— Вильям…
— Не говори, сначала выслушай! — пылко прервал его бард. — Я помогал тебе, я видел всю игру от самого начала. Моя вина, что Олле стал… тем, кем он стал. Ты помнишь наш уговор? Я не прощу себе, если не увижу, чем все кончится, я должен… Если вы меня не возьмете, я пойду один!
— Яльмар, — холодно сказал Жуга. Налетавший ветер взметнул его рыжие волосы. — Возьми веревку и свяжи его. А лучше сразу привяжи к мачте.
— Не имеете права! — вскричал бард, отступая. — Вы клятву давали! Ты… Ты же обещал, Жуга. И ты, Яльмар, тоже обещал, что я пойду с вами!
— А может, пусть его идет? — сказал вдруг Яльмар.
Жуга с сомнением наклонил голову:
— Ты думаешь?
— Там, где сильным делать нечего, сойдет и слабый. Он же скальд, а для них незнанье хуже смерти. И потом… — он посмотрел на Рика и закончил: — И потом мне кажется, что вы вернетесь. Все. И скоро.
Жуга колебался недолго. Махнул рукой.
— Что ж, раз так… Ладно. Пусть идет. Ждите нас два дня.
— А что потом?
— Решайте сами. Тил, ты идешь?
— Иду, — тот мягко высвободил руку из пальцев девочки, встал и принялся собираться. Широко раскрытыми глазами та смотрела ему вслед. В сундучке Гертруды отыскались платья, одно из них, зеленое с коричневым, Жуга укоротил ножом и подогнал для девочки. Оно было ей почти впору.
Оружия с собою почти не взяли. Все трое быстро собрались и двинулись вперед, доверившись драконьему чутью. Рик ловко пробирался меж огромных валунов, распугивая птиц; поспеть за ним было нелегко. Дракон, похоже, в самом деле знал, куда идет. Путь их шел все вверх и вверх. Кнорр вскоре превратился в маленькую лодочку, отсюда, с высоты было видно, как варяги разбрелись вдоль берега и принялись бить птицу: порожних рейсов Яльмар не одобрял. А вскоре каменистый выступ мыса заслонил корабль, и путники остались наедине со скалами, слепыми пятнами снегов и скудными подушками растительности. Никто не говорил. Шли молча. Вдалеке внизу шумел прибой.
Наверное, прошел час, или все два, прежде чем дракон привел их к небольшой расселине меж скал и уверенно скользнул туда, не дожидаясь остальных. Жуга достал из сумки припасенные загодя факелы из тряпок, пропитанных смолой, добыл огонь и покосился на Вильяма.
— Может, все-таки передумаешь?
Тот решительно помотал головой.
— Нет. Я пойду. Дай мне тоже факел.
— Пока обойдемся одним.
Он оглядел своих спутников.
— Ну, вперед, что ли?
И первым вошел под узкие своды пещеры.
Лаз петлял. Вел в глубину горы. Чад факельного пламени щипал глаза. Вильяму выпало идти вторым, и он не слишком различал, куда идет и видел только спину травника. Трещина была вполне широкая и достаточно высокая, чтоб не приходилось нагибаться. Дракон, во всяком случае, пролез здесь без труда. В лицо тянуло теплым сквозняком, который вскоре превратился в настоящий жар. Вильям вспотел. Куда мог вывести туннель? В глубины раскаленных недр? К подножию исполинского кузнечного горна? Вильям не знал и не хотел об этом думать. Но думал все равно. Он шел и размышлял о всех событиях последних месяцев, об Олле, об Арнольде. О плавании варягов через океан. О собственных задумках, о набросках и черновиках незаконченной пиесы. В голове вертелись фразы, сталкивались рифмы. Не было только времени, чтобы остановиться, достать карандаш и записать их. «Ничего, — рассеяно подумал Вильям. — Ничего. Вернемся — запишу».
За размышленьями бард пропустил момент, когда все трое вышли в полумрак пещеры. Он остановился и огляделся по сторонам.
Отблески мерцающего красноватого сияния скользили по стене и освещали потолок. Свет шел снизу, из длинного широкого разлома, уходившего куда-то вдаль и там терявшегося в темноте. Пещера была огромна. Справа, слева высились нагромождения камней. Воняло серой. Этот молодой вулкан был жив и яростен. Вильям помедлил, вслед за травником и Телли подошел к обрыву и несколько мгновений там стоял, оцепенело глядя под ноги, туда, где далеко внизу остервенело клокотало варево подземного котла. Изломанные трещины удушливо краснели на поверхности темной, лениво колеблющейся лавы. Сухой и ровный жар вздымался в высоту и бил в лицо. Глаза у всех троих мгновенно заслезились, бард закашлялся. Вдоль стен ползли и извивались струйки пара — где-то через трещины в подножии вулкана внутрь просачивалась вода.
— Черт… — вдруг выругался Жуга так хрипло и так неожиданно, что Вильям вздрогнул, в первый момент не узнав его голос. — Где же Рик? Куда он мог деваться? Тил, ты не чувствуешь его?
Эльф на мгновение закрыл глаза. Лицо его окостенело.
— Он здесь, — сказал он наконец. — Он где-то здесь. Пошел вперед.
— Раз так, пойдем за ним. Ты взял доску?
— Да, взял. Ты хочешь посмотреть?
— Нет. После, может быть. Вильям, запоминай дорогу. Может быть, придется возвращаться одному.
Бард промолчал.
Травник огляделся, выбирая путь, ткнул факел меж камней и затоптал ногой: пока что света от вулкана было предостаточно. Жара снедала. Жуга и Вильям сбросили плащи, но все равно были оба потные и красные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
— Ну так расскажи тогда свою какую-нибудь историю, — бесцветным голосом сказал вдруг травник. — Твоя-то в таком разе, наверное, интересней будет.
Яльмар с некоторым недоумением покосился на него, затем оглядел остальных своих спутников.
— Вы что, правда хотите послушать?
Гном не ответил. Тил пожал плечами. Герта и дракошка спали. Жуга махнул рукой: рассказывай, мол, все равно делать нечего. Варяг воспринял общее молчание как знак согласия,
— Ну, хорошо, — сказал он. — Хорошо. Я расскажу вам историю про двух братьев. Про двух братьев и того, кто скрыл лицо. Слушайте.
Он уселся поудобней у стены, прикрыл глаза и начал свой рассказ.
— То был холодный год. Осеннее море с грохотом сотрясало гранитные скалы. Ветер подхватывал брызги и нес над ущельями фиордов, над каменными перевалами, мимо снеговых шапок вершин. И даже орлы, гнездившиеся на неприступных утесах, с трудом могли разглядеть далеко в море маленькую рыбацкую лодку. Шторм давно сломал мачту, сорвал парус и утащил куда-то в низкие тучи. Двое мореходов сперва пытались грести, но тяжелые волны выхватывали весла из рук, да и силы кончились быстро — ведь старшему из гребцов едва минуло десять зим, а младшему и того менее — восемь. Это были Агнар и Гайрред, сыновья Храудунга, одного из самых знаменитых вождей Северных Стран. Буря уносила их лодку от родного берега прочь. Братья едва успевали вычерпывать холодную воду, хлеставшую через борта. «Держись, Гайрред!» — крикнул тогда старший брат младшему. — «Мы же викинги! Дымные очаги и теплые постели — это не для мужчин!»
Сам Агнар был доброго и веселого нрава: все ждали, что он сделается хорошим вождем, справедливым и щедрым. Отцовские воины охотно пойдут за ним, когда он подрастет.
А Гайрред отвечал ему так: «Пусть другие плачут или просят пощады». Судьба младшего сына — все в жизни добывать самому, и богатство, и славу, и преданную дружину. Что ж, Гайрред обещал стать замечательным воином. Кровавое Копье — вот что значило его имя.
Двое промокших мальчишек упрямо сражались с волнами, чувствуя, как понемногу стынет кровь в жилах, как ледяной ветер высасывает последние силы… Но они были сыновьями вождя. Они хотели стать викингами. Они не привыкли сдаваться…
— Гайрред… — вдруг пробормотал Жуга, чувствуя, как вспыхивают в мозгу смутные проблески догадки. — Гайрред… Красное копье… Так что же, «ред» выходит, значит «красный»?
— Красный, ну, — кивнул варяг, намереваясь продолжать. — Так вот…
— А «гайр» по-вашему — «копье»?
— Ага. Так вот, плыли они, пока наконец, уже в ночной тьме, впереди не заревел прибой…
— Яльмар, — глядя викингу в глаза, холодным голосом сказал Жуга, — ответь мне: «гайрфугл», случаем, не означает «копье-птица»?
Яльмар посмотрел на травника с недоумением. Поскреб в затылке.
— Ну, да. Мы так их и зовем, пингвинов этих. А как их еще звать? Клювы острые, как копья, мать их… Эй, ты чего? Чего вскочил-то? Да погоди ты, дай дорассказать!
— Потом дорасскажешь! — вскричал Жуга, схватился за голову и быстро заходил по пещере туда и обратно. — Вот оно! Гайрфугласкер!
В этот миг Жуга так походил на сумасшедшего, что Тил и Яльмар невольно отшатнулись.
— Остров пингвинов! — тем временем шумел он, разбудив и Герту и дракона. — Место, где гнездятся копья! Чертов Олле, вот что он хотел сказать, как же я сразу не догадался! Вулкан — вот истинный Драконов Ключ!
Он обернулся, блестящими глазами оглядел по очереди всех и объявил:
— Мы плывем на Остров пингвинов.
— Сначала надо выбраться отсюда, — рассудительно сказал варяг. — Ты вот что, ты это… сядь пока, угомонись. Подумаем, решим, а после…
— А знаешь, — вдруг сказал Телли, — может, ты и прав.
— Конечно прав! Все ж сходится! — внезапно травник перестал шагать и поднял руку: — Тихо! Слышите?
Сквозь толщу камня еле слышно доносился странный звук, похожий издали на комариный писк. Звуки становились то выше, то ниже, Жуга напряг слух и вдруг с радостным изумленьем распознал в них заунывные переборы марша Кемпбелов.
Услышали их и остальные.
— Что это?
— Рой-Рой! — вдруг просиял варяг. — Один и Фрея, это Рой-Рой, это его волынка. Стало быть, они все-таки сумели нас найти!
Все не сговариваясь зашумели и задвигались, торопливо подбирая вещи, а через минуту уже шли по коридорам, всякий раз сворачивая туда, откуда доносилась музыка. Звуки становились все отчетливей и громче, а менее чем через полчаса ходьбы вдруг впереди забрезжил свет, и путешественники оказались в горловине старого вулкана.
Волынка сорвалась на визг, заклекотала, забулькала и смолкла, обвиснув у шотландца на руках всеми своими рожками и трубочками. Сидевшие рядом викинги вскочили, обнажив мечи, но тотчас опустили их, завидев, кто пришел.
Рой-Рой оторвался от мундштука. Щеки его были такими красными, что чуть ли не светились в темноте.
— Будь я проклят! — прохрипел он, облизывая растрескавшиеся губы. — Наконец-то! Еще немного, и я наверное бы лопнул от натуги. Где вас носило?
— Когда мы вышли, было уже холодно. Погода поменялась. Вильям оказался молодцом — он не только дошел до фермы и привел людей, но и догадался, где можно нас найти. Это он придумал играть на волынке. Они нашли нашу веревку, но не полезли в туннели, а просто ждали день за днем. Они могли бы не поверить нашему рассказу, но они поверили. Когда же Яльмар заявил, что мы собираемся плыть на Гайрфугласкер, то все ответили согласием, хоть Яльмар никого не стал неволить. Вильям — тот и вовсе готов был на себе волосы рвать от того, что пропустил такое приключение. Викинги же просто были злы на гномов — они все выздоровели, стоило лишь нам уйти, и теперь считали, что виной тому двараги, которые и навели порчу. Вдобавок, мореходам надоело сидеть на берегу и ничего не делать. Один лишь Бранд поинтересовался, почему плыть надо именно туда. Тут Яльмара поддержал Хельг; «Гайрфугласкер ничем не хуже прочих мест», — так сказал он, и на этом споры кончились.
Ты помнишь это плавание — день, ночь, и еще часть дня, когда мы добирались до вулкана? Ты киваешь, значит, помнишь. Это хорошо. Ты умная, хорошая девочка и быстро учишься. Кто знает, сколько знания тебе досталось от… А впрочем, не надо об этом.
Ты не спишь? Ну тогда слушай дальше.
Неровные утесы Острова пингвинов подходили к самому берегу. С легким шорохом на камни набегал прибой. Огромный серый конус поднимался к облакам, вершина огненной горы курилась дымом. Впрочем, это был, скорее, пар — густой, белесый, он вздымался вверх и уносился ветром. Воздух острова был горек и удушлив, как после взрыва пороха. Земля под ногами ощутимо подрагивала. Самих птиц, в честь которых остров получил свое название, здесь оказалось не так уж и много — на зиму гагарки «расплывались» по разным странам и морям.
— Кто с тобой пойдет?
Жуга поправил нож за поясом. Задумчиво взглянул на девочку, на Рика, после перевел взгляд на варяга.
— Тил, — сказал он, — и Рик. Больше никого не надо.
Яльмар нахмурился.
— Одних я вас не отпущу.
— Не надо, Яльмар. Это ни к чему. Кто знает, что там может с нами случиться? Мы пойдем втроем.
— Тогда тем более не отпущу. Еще чего! Мальчишка с ящерицей… Тоже мне, помощники. Если там и вправду дракон, вы с ним не справитесь. Я с вами.
— Если там дракон, — сказал спокойно травник, глядя Яльмару в глаза, — то с ним не справится и вся твоя дружина. Потом, ведь кто-то должен привести домой корабль. И кто-то должен присмотреть за девочкой… если что. Ты понимаешь?
Тот молчал.
— Ты понимаешь? — повторил Жуга.
— Понимаю, — наконец сказал варяг. — Все я понимаю, не дурак. И все равно не могу с этим смириться. Нельзя вам идти одним, даже дрова вместе лучше горят. Возьми тогда хотя бы Сигурда. Или Веревку.
— Не возьму.
— А меня? — вдруг подошел к нему Вильям. — Меня возьмешь?
— Вильям…
— Не говори, сначала выслушай! — пылко прервал его бард. — Я помогал тебе, я видел всю игру от самого начала. Моя вина, что Олле стал… тем, кем он стал. Ты помнишь наш уговор? Я не прощу себе, если не увижу, чем все кончится, я должен… Если вы меня не возьмете, я пойду один!
— Яльмар, — холодно сказал Жуга. Налетавший ветер взметнул его рыжие волосы. — Возьми веревку и свяжи его. А лучше сразу привяжи к мачте.
— Не имеете права! — вскричал бард, отступая. — Вы клятву давали! Ты… Ты же обещал, Жуга. И ты, Яльмар, тоже обещал, что я пойду с вами!
— А может, пусть его идет? — сказал вдруг Яльмар.
Жуга с сомнением наклонил голову:
— Ты думаешь?
— Там, где сильным делать нечего, сойдет и слабый. Он же скальд, а для них незнанье хуже смерти. И потом… — он посмотрел на Рика и закончил: — И потом мне кажется, что вы вернетесь. Все. И скоро.
Жуга колебался недолго. Махнул рукой.
— Что ж, раз так… Ладно. Пусть идет. Ждите нас два дня.
— А что потом?
— Решайте сами. Тил, ты идешь?
— Иду, — тот мягко высвободил руку из пальцев девочки, встал и принялся собираться. Широко раскрытыми глазами та смотрела ему вслед. В сундучке Гертруды отыскались платья, одно из них, зеленое с коричневым, Жуга укоротил ножом и подогнал для девочки. Оно было ей почти впору.
Оружия с собою почти не взяли. Все трое быстро собрались и двинулись вперед, доверившись драконьему чутью. Рик ловко пробирался меж огромных валунов, распугивая птиц; поспеть за ним было нелегко. Дракон, похоже, в самом деле знал, куда идет. Путь их шел все вверх и вверх. Кнорр вскоре превратился в маленькую лодочку, отсюда, с высоты было видно, как варяги разбрелись вдоль берега и принялись бить птицу: порожних рейсов Яльмар не одобрял. А вскоре каменистый выступ мыса заслонил корабль, и путники остались наедине со скалами, слепыми пятнами снегов и скудными подушками растительности. Никто не говорил. Шли молча. Вдалеке внизу шумел прибой.
Наверное, прошел час, или все два, прежде чем дракон привел их к небольшой расселине меж скал и уверенно скользнул туда, не дожидаясь остальных. Жуга достал из сумки припасенные загодя факелы из тряпок, пропитанных смолой, добыл огонь и покосился на Вильяма.
— Может, все-таки передумаешь?
Тот решительно помотал головой.
— Нет. Я пойду. Дай мне тоже факел.
— Пока обойдемся одним.
Он оглядел своих спутников.
— Ну, вперед, что ли?
И первым вошел под узкие своды пещеры.
Лаз петлял. Вел в глубину горы. Чад факельного пламени щипал глаза. Вильяму выпало идти вторым, и он не слишком различал, куда идет и видел только спину травника. Трещина была вполне широкая и достаточно высокая, чтоб не приходилось нагибаться. Дракон, во всяком случае, пролез здесь без труда. В лицо тянуло теплым сквозняком, который вскоре превратился в настоящий жар. Вильям вспотел. Куда мог вывести туннель? В глубины раскаленных недр? К подножию исполинского кузнечного горна? Вильям не знал и не хотел об этом думать. Но думал все равно. Он шел и размышлял о всех событиях последних месяцев, об Олле, об Арнольде. О плавании варягов через океан. О собственных задумках, о набросках и черновиках незаконченной пиесы. В голове вертелись фразы, сталкивались рифмы. Не было только времени, чтобы остановиться, достать карандаш и записать их. «Ничего, — рассеяно подумал Вильям. — Ничего. Вернемся — запишу».
За размышленьями бард пропустил момент, когда все трое вышли в полумрак пещеры. Он остановился и огляделся по сторонам.
Отблески мерцающего красноватого сияния скользили по стене и освещали потолок. Свет шел снизу, из длинного широкого разлома, уходившего куда-то вдаль и там терявшегося в темноте. Пещера была огромна. Справа, слева высились нагромождения камней. Воняло серой. Этот молодой вулкан был жив и яростен. Вильям помедлил, вслед за травником и Телли подошел к обрыву и несколько мгновений там стоял, оцепенело глядя под ноги, туда, где далеко внизу остервенело клокотало варево подземного котла. Изломанные трещины удушливо краснели на поверхности темной, лениво колеблющейся лавы. Сухой и ровный жар вздымался в высоту и бил в лицо. Глаза у всех троих мгновенно заслезились, бард закашлялся. Вдоль стен ползли и извивались струйки пара — где-то через трещины в подножии вулкана внутрь просачивалась вода.
— Черт… — вдруг выругался Жуга так хрипло и так неожиданно, что Вильям вздрогнул, в первый момент не узнав его голос. — Где же Рик? Куда он мог деваться? Тил, ты не чувствуешь его?
Эльф на мгновение закрыл глаза. Лицо его окостенело.
— Он здесь, — сказал он наконец. — Он где-то здесь. Пошел вперед.
— Раз так, пойдем за ним. Ты взял доску?
— Да, взял. Ты хочешь посмотреть?
— Нет. После, может быть. Вильям, запоминай дорогу. Может быть, придется возвращаться одному.
Бард промолчал.
Травник огляделся, выбирая путь, ткнул факел меж камней и затоптал ногой: пока что света от вулкана было предостаточно. Жара снедала. Жуга и Вильям сбросили плащи, но все равно были оба потные и красные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90