Пришлось плыть. Зато теперь не жалею. Ведь недаром сказано:
Крюк большой
к неверному другу,
хотя под боком живет.
А к доброму другу
Дорога легка,
хотя до него далече.
— Олле? — Золтан вопросительно взглянул на травника. Тот кивнул. — Вот тебе и ладья. Все сходится.
— Стойте, стойте, — Вильям непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — Олле-то тут при чем? Он что, и к нему… тоже?..
Золтан уже хотел ему ответить, но в этот миг дверь распахнулась и в комнату буквально ворвалась Агата. Жуга впервые видел хозяйку корчмы в таком смятении.
— Золтан! — выпалила та с порога. — Там, в комнате, Линора…
— Что? — травник вскочил.
— Я сейчас проверить пошла, как она. Бульону ей принесла…
— Да что с ней, наконец?!
— Нет ее!
Золтан переменился в лице, затем, пораженный внезапной догадкой, сорвался с места и выскочил в коридор. Через секунду хлопнула дверь комнаты, в которой спал Арнольд. Травник опрометью кинулся за ним, Яльмар с гномами — за травником. В итоге все застали Хагга стоящим посредине комнаты над грудой свернутых вещей, с которой он только что сдернул одеяло.
Арнольд исчез.
— Так вот отчего он так долго не вставал… — пробормотал Вильям.
Золтан разразился проклятиями.
— Нет, каково? — он отшвырнул одеяло и принялся нервно ходить из угла в угол. — Удрал! И девчонку с собой уволок. Ладно, — он сорвал с гвоздя свой плащ и обернулся на пороге. — Ждите здесь, я скоро вернусь. Быть может, мы их еще найдем.
Яльмар нахмурился.
— Может мне кто-нибудь объяснить, что тут происходит? А, Жуга?
Травник потер лоб с такой силой, что на коже осталось красное пятно. Взгляд, брошенный им на викинга, был усталым и каким-то беспомощным.
— Не сейчас, — сказал он. — Чуть попозже. Черт, как голова болит… Мне срочно нужно протрезветь.
Викинг хмыкнул.
— Будь мы в море, я бы посоветовал тебе сесть погрести.
— Я знаю способ не хуже.
— Резче, Тил, резче! Замах короче, ладонь… Я те' понагибаю голову, я те' понагибаю! На меня смотри! Ладонь свободней, пальцы крепче сжимай. Серединой палки отбивайся, концом… бей… вот… так.
— Ай!
— Что, не нравится? Уж если вертишься, так спину прикрывай. Так. Хорошо! Хоро… Гм!
Ладонь мальчишки вывернулась, посох звонко загремел по мерзлой земле.
— У, ч-черт… не успел. Посох дальше не двигается…
— А он и не двинется. Тил, не должно быть остановок. Ты бьешь, потом уходишь в сторону, делаешь отскок, а посох убираешь за плечо. Приходится вертеть его обратно, ты теряешь время. Смотри сюда: шаг правой, разворот и дальше на перехват, только не через плечо, а через голову… Следи за ногами! А дальше — или перехватом снизу, или сбоку, или с разворота, если нужно трахнуть посильней.
Тил шмыгнул носом. Потер ушибленный локоть.
— А если левая?
— Что — левая?
— Нога. Если я с левой ноги начну?
— Все так же, но в другую сторону, а то тебя занесет. И двигайся спокойней, ты теряешь равновесие.
— Да это… Палка в сторону ведет.
— Тил, не мели чепухи! Сто раз тебе говорил: бьет не дубинка, а рука, посох лишь ее продолжение. Держи за середину — два конца уравновесят друг дружку. Удар получится слабее, зато быстрее и короче.
В морозной тишине раннего утра слышался отрывистый стук палок — кружась, подскакивая и скользя в застывших лужах, травник и мальчишка разминались в узком промежутке заднего двора. По мнению Жуги, лучшего средства от похмелья не существовало, вдобавок, Телли не мешало вспомнить кое-что из пройденного. На заиндевелых веревках, натянутых с забора до стены, парусами задубели простыни и наволочки. Тил подозревал, что травник нарочно выбрал для тренировки это место, ибо Агата пригрозила им всеми карами, если они запачкают белье, а грязная палка, которую он умудрился уронить уже раз пять, то и дело норовила засветить поперек висящего полотнища.
— Легко тебе говорить, — буркнул Тил, лизнул разбитые костяшки пальцев и перехватил палку поудобнее. — Сам так, вон, мечом рубишься…
— Умеешь посохом, сумеешь и мечом, — сказал Жуга. — А впрочем, в чем-то ты прав… Но меч — это всегда вызов, а враг не должен знать заранее, на что ты способен. У нас в горах говорят так: «Умеешь считать до десяти — остановись на восьми». Клинок для тебя пришлось бы делать на заказ, а подходящую палку ты найдешь где угодно. К тому же, меч не игрушка…
— Им убивают, — сказал Золтан, подойдя так тихо, что оба вздрогнули от неожиданности. — Кончайте прыгать и идемте со мной.
— Дай хоть обсохнуть. Ты нашел Арнольда?
— Нет, но это подождет. Сейчас есть дело поважнее.
— Тилу тоже надо идти?
— Ему — тем более.
Ходить по городу с драконом было бы слишком опрометчиво. Поразмыслив, Рика оставили в «Пляшущем Лисе» под присмотром Орге и его приятелей, и вскоре уже шагали вверх по узким улочкам, направляясь к окраине города. Телли нервничал, но Золтан заверил его, что все будет в порядке. Яльмар идти не захотел, сославшись на неотложные дела.
— Напрасно ты затеял поселиться в Лиссе, — рассуждал вслух Золтан. — «Городской воздух делает свободным» — это только поговорка. Ты не еврей, чтобы тебе позволили жить в еврейской общине, не купец и не имеешь земельного надела… На что ты вообще надеялся?
— Я купил там дом, — напомнил ему Жуга. — А по закону жителем города считается тот, кто владеет там хотя бы восьмой частью городского дома.
Золтан покачал головой:
— Это всего лишь закон, он ничего не меняет. Нормального бюргера из тебя бы все равно не вышло: в гильдию мастеров тебя не приняли, пошлину ты тоже не платил… Напрасно улыбаешься, Жуга, цех — большая сила. Они повязаны с патрициатом и монастырями, устанавливают цены, арендуют склады, дома. Нецеховой ремесленник не сможет выжить в городе, а чтобы постороннему вступить в цех, одних денег недостаточно — нужна еще хорошая родословная. Даже если бы тебе это удалось, ты все равно считался бы поденщиком без права заводить собственный очаг, «вечным» подмастерьем… В общем, дурацкая была затея.
— Знаю, — отмахнулся травник. — Мне Рудольф об этом тоже говорил. Хм… — он с интересом огляделся. — Здесь я еще не бывал. Куда мы идем?
— К одной гадалке. У нее здесь дом.
— К гадалке? — переспросил Вильям, который, прослышав о походе в город, таки увязался за ними следом. — Зачем нам к гадалке?
— Это только так зовется, — рассеянно ответил Золтан. — На самом деле она занимается всем помаленьку — волшебством, гаданьем, собирает редкости, морские раковины, книги… Ее зовут Герта, ее здесь многие знают. У меня с ней давнее знакомство.
— Она нам сможет чем-нибудь помочь?
— Надеюсь, что сможет. Она очень много знает.
С этими словами Золтан остановился возле кирпичной ограды, проход в которой закрывала маленькая дверца, и разговор прервался сам собой. Золтан ухватил массивное железное кольцо, с усилием потянул его и дверца со скрипом отворилась. Травник с удивленьем поднял бровь:
— Она не запирает дверь?
— Нас ждут.
Дома на северной окраине Цурбаагена стояли не так плотно, как в центре или около порта. Улицы здесь были шире, иногда попадались деревья. Кабаки и постоялые дворы остались далеко внизу. Здешние жители предпочитали уединение — каждый дом был окружен забором или каменной стеной, кое-где были даже небольшие сады. У Герты тоже был не особняк, но маленький, вполне приличный двухэтажный дом с разбитым подле цветником с дорожками и небольшой беседкой из камней, похожей издали на грот. Взгляд травника с любопытством скользнул по беспорядочной мозаике цветных квадратных плиток под ногами и задержался на крашеной под бронзу скамейке. Рядом возвышалась мраморная тумба солнечных часов с торчащим кверху треугольником гномона. Увядший и присыпанный снежком, цветник выглядел однообразно и уныло, но летом, наверное, был довольно уютен. Телли больше всего заинтересовали часы, Вильям тоже был не прочь их рассмотреть поближе, но Золтан уже стучался в дверь, да и небо было слишком серое, чтоб время узнавать.
Послышались шаги, звякнула щеколда. Жуга в душе ожидал чего-то необычного — что дверь откроется сама или чего-то в этом роде, но открыла им хозяйка дома. Это была высокая — почти с Золтана ростом, темноволосая женщина лет тридцати, совершенно не походившая на привычных рыночных гадалок из цыган. Одета она была небрежно, можно даже сказать, неряшливо — какая-то накидка с широкими рукавами и теплый платок поверх ночной рубашки. На шее в три петли свивалась нить речного жемчуга. Травник принял бы ее за служанку, не заговори с ней Золтан.
— Здравствуй, Герта. Впустишь нас?
Мигая от дневного света, гадалка поежилась от холода и поплотнее закуталась в шаль.
— А, это ты… — хрипло сказала она. Оглядела остальных. — Что ж вас так много-то?
— Я же сказал, что приду не один. Так нам войти, или как?
— Ну заходите, раз пришли… Ноги только вытирайте. И на лестнице не упадите — у меня темно.
Сказавши так, она повернулась и скрылась в доме. Остальные направились следом за ней.
— Неважное начало, — шепнул травнику на ухо Вильям. Жуга пожал плечами и ничего не ответил — он давно уже привык не судить о людях с ходу.
Ступеньки скрипели. Дом был темен и тих, в застоявшемся воздухе витал сладковатый запах жженых благовоний. Вдоль лестницы, на стенах, отражая свет, блестела дюжина тарелок красной меди; на них была чеканка, но рисунки пропадали в мешанине символов и букв. Травнику уже доводилось видеть такое. То был звериный круг — небесный календарь, любимая игрушка колдунов и звездочетов. Он обернулся указать на них Вильяму, но вовремя сообразил, что тот их не увидит — уж слишком здесь было темно.
Тил вошел последним и теперь неловко топтался на пороге, стряхивая с башмаков налипший снег. Потянулся закрыть дверь. Жуга услышал, как за его спиной зашуршала юбками и тихо вскрикнула Герта, как замедлил шаг, а затем остановился Золтан, а после замерли все остальные. Травник обернулся.
Гадалка стояла, ухватившись за перила, глядя вниз, куда-то за спину травника. На ее бледном лице с широко раскрытыми глазами медленно проступала улыбка — появлялась и вновь пропадала, как недоверчивый зверек. Рука бездумно теребила ожерелье, как будто ей вдруг стало трудно дышать.
— Светлый… — тихо выдохнула Герта.
Нить лопнула и белый дождь жемчужных зерен, сухо щелкая, запрыгал по ступенькам.
— Элен сила люммен омэнтиэльво, мэллон…
Слова срывались с губ гадалки торопливо, но при этом все равно звучали плавно, даже когда она время от времени сбивалась. Это был язык певучий, легкий, с придыханием на гласных, смутно бередящий память своей похожестью на все другие языки. Золтан с интересом наблюдал за происходящим, не пытаясь вмешаться. Наконец Герта умолкла и Тил, все это время неловко переминавшийся у основания лестницы, угрюмо покосился на Жугу:
— Я что — должен ей что-то ответить? — спросил он.
Тот пожал плечами. Гадалка растерянно переводила взгляд с Золтана на Телли и обратно.
— Не понимаю… — она нахмурилась. — Не может быть, чтоб я ошиблась… У меня плохое произношение, Золтан? Или же, он все-таки не ситха? Кто он? Просто альб?
— Да нет, не альб, — ответил тот. — И произношенье у тебя, наверное, хорошее. Он просто тебя не понимает.
Герта удивленно заморгала:
— Совсем-совсем не понимает?
— То есть — абсолютно. Тил потерял память. Вот потому-то я и просил тебя помочь.
— Ах, так… Ну, тогда — пройдемте.
В комнате наверху был круглый стол, накрытый малиновой бархатной скатертью, четыре стула и камин, в котором теплился огонь. С окна свисали легкомысленного бежевого цвета занавески, отделанные по краям голландским кружевом и кисточками, у стены примостился погребец с застекленными дверцами. Больше здесь не было ничего, даже традиционного хрустального шара. Все это совершенно не походило на обычное жилище гадателей, и Жуга слегка растерялся. Гадалка меж тем подошла к буфету, без лишних предисловий нацедила в бокал вина и, осушив его одним глотком, кивнула на стулья:
— Садитесь, — потерла виски, подняла взгляд на мальчика. — Как твое имя?
— Тил.
— О, нет, не Тил, а…
— Телли, — поправился тот. — Меня зовут Телли.
— Ты один?
— У него живет дракон, — вмешался Золтан. — Крылатый, золотой, шести шагов в длину. Зовется Рик.
— Крылатый?! — обернулась Герта. — Ты сказал: «крылатый»?
— Да.
— Шести шагов… — задумалась она. — Маленький, летать еще не может… Странно. Он с вами? — Все четверо дружно помотали головами. — Жаль, жаль. Ну, хорошо, взгляну на него как-нибудь в другой раз.
Она опять остановилась возле шкафчика и вновь наполнила бокал. Золтан нахмурился.
— Не пей вина, Гертруда, — с неудовольствием сказал он. — Нам нужно точное предсказание. Если мы не вовремя, то…
— Замолкни, Хагг! — резко бросила та, не дав ему договорить. — Что ты понимаешь в предсказаниях?! Мне впервые в жизни повстречался настоящий эльф, а память вернуть и людям не всегда удается… Ладно, — она обернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Крюк большой
к неверному другу,
хотя под боком живет.
А к доброму другу
Дорога легка,
хотя до него далече.
— Олле? — Золтан вопросительно взглянул на травника. Тот кивнул. — Вот тебе и ладья. Все сходится.
— Стойте, стойте, — Вильям непонимающе переводил взгляд с одного на другого. — Олле-то тут при чем? Он что, и к нему… тоже?..
Золтан уже хотел ему ответить, но в этот миг дверь распахнулась и в комнату буквально ворвалась Агата. Жуга впервые видел хозяйку корчмы в таком смятении.
— Золтан! — выпалила та с порога. — Там, в комнате, Линора…
— Что? — травник вскочил.
— Я сейчас проверить пошла, как она. Бульону ей принесла…
— Да что с ней, наконец?!
— Нет ее!
Золтан переменился в лице, затем, пораженный внезапной догадкой, сорвался с места и выскочил в коридор. Через секунду хлопнула дверь комнаты, в которой спал Арнольд. Травник опрометью кинулся за ним, Яльмар с гномами — за травником. В итоге все застали Хагга стоящим посредине комнаты над грудой свернутых вещей, с которой он только что сдернул одеяло.
Арнольд исчез.
— Так вот отчего он так долго не вставал… — пробормотал Вильям.
Золтан разразился проклятиями.
— Нет, каково? — он отшвырнул одеяло и принялся нервно ходить из угла в угол. — Удрал! И девчонку с собой уволок. Ладно, — он сорвал с гвоздя свой плащ и обернулся на пороге. — Ждите здесь, я скоро вернусь. Быть может, мы их еще найдем.
Яльмар нахмурился.
— Может мне кто-нибудь объяснить, что тут происходит? А, Жуга?
Травник потер лоб с такой силой, что на коже осталось красное пятно. Взгляд, брошенный им на викинга, был усталым и каким-то беспомощным.
— Не сейчас, — сказал он. — Чуть попозже. Черт, как голова болит… Мне срочно нужно протрезветь.
Викинг хмыкнул.
— Будь мы в море, я бы посоветовал тебе сесть погрести.
— Я знаю способ не хуже.
— Резче, Тил, резче! Замах короче, ладонь… Я те' понагибаю голову, я те' понагибаю! На меня смотри! Ладонь свободней, пальцы крепче сжимай. Серединой палки отбивайся, концом… бей… вот… так.
— Ай!
— Что, не нравится? Уж если вертишься, так спину прикрывай. Так. Хорошо! Хоро… Гм!
Ладонь мальчишки вывернулась, посох звонко загремел по мерзлой земле.
— У, ч-черт… не успел. Посох дальше не двигается…
— А он и не двинется. Тил, не должно быть остановок. Ты бьешь, потом уходишь в сторону, делаешь отскок, а посох убираешь за плечо. Приходится вертеть его обратно, ты теряешь время. Смотри сюда: шаг правой, разворот и дальше на перехват, только не через плечо, а через голову… Следи за ногами! А дальше — или перехватом снизу, или сбоку, или с разворота, если нужно трахнуть посильней.
Тил шмыгнул носом. Потер ушибленный локоть.
— А если левая?
— Что — левая?
— Нога. Если я с левой ноги начну?
— Все так же, но в другую сторону, а то тебя занесет. И двигайся спокойней, ты теряешь равновесие.
— Да это… Палка в сторону ведет.
— Тил, не мели чепухи! Сто раз тебе говорил: бьет не дубинка, а рука, посох лишь ее продолжение. Держи за середину — два конца уравновесят друг дружку. Удар получится слабее, зато быстрее и короче.
В морозной тишине раннего утра слышался отрывистый стук палок — кружась, подскакивая и скользя в застывших лужах, травник и мальчишка разминались в узком промежутке заднего двора. По мнению Жуги, лучшего средства от похмелья не существовало, вдобавок, Телли не мешало вспомнить кое-что из пройденного. На заиндевелых веревках, натянутых с забора до стены, парусами задубели простыни и наволочки. Тил подозревал, что травник нарочно выбрал для тренировки это место, ибо Агата пригрозила им всеми карами, если они запачкают белье, а грязная палка, которую он умудрился уронить уже раз пять, то и дело норовила засветить поперек висящего полотнища.
— Легко тебе говорить, — буркнул Тил, лизнул разбитые костяшки пальцев и перехватил палку поудобнее. — Сам так, вон, мечом рубишься…
— Умеешь посохом, сумеешь и мечом, — сказал Жуга. — А впрочем, в чем-то ты прав… Но меч — это всегда вызов, а враг не должен знать заранее, на что ты способен. У нас в горах говорят так: «Умеешь считать до десяти — остановись на восьми». Клинок для тебя пришлось бы делать на заказ, а подходящую палку ты найдешь где угодно. К тому же, меч не игрушка…
— Им убивают, — сказал Золтан, подойдя так тихо, что оба вздрогнули от неожиданности. — Кончайте прыгать и идемте со мной.
— Дай хоть обсохнуть. Ты нашел Арнольда?
— Нет, но это подождет. Сейчас есть дело поважнее.
— Тилу тоже надо идти?
— Ему — тем более.
Ходить по городу с драконом было бы слишком опрометчиво. Поразмыслив, Рика оставили в «Пляшущем Лисе» под присмотром Орге и его приятелей, и вскоре уже шагали вверх по узким улочкам, направляясь к окраине города. Телли нервничал, но Золтан заверил его, что все будет в порядке. Яльмар идти не захотел, сославшись на неотложные дела.
— Напрасно ты затеял поселиться в Лиссе, — рассуждал вслух Золтан. — «Городской воздух делает свободным» — это только поговорка. Ты не еврей, чтобы тебе позволили жить в еврейской общине, не купец и не имеешь земельного надела… На что ты вообще надеялся?
— Я купил там дом, — напомнил ему Жуга. — А по закону жителем города считается тот, кто владеет там хотя бы восьмой частью городского дома.
Золтан покачал головой:
— Это всего лишь закон, он ничего не меняет. Нормального бюргера из тебя бы все равно не вышло: в гильдию мастеров тебя не приняли, пошлину ты тоже не платил… Напрасно улыбаешься, Жуга, цех — большая сила. Они повязаны с патрициатом и монастырями, устанавливают цены, арендуют склады, дома. Нецеховой ремесленник не сможет выжить в городе, а чтобы постороннему вступить в цех, одних денег недостаточно — нужна еще хорошая родословная. Даже если бы тебе это удалось, ты все равно считался бы поденщиком без права заводить собственный очаг, «вечным» подмастерьем… В общем, дурацкая была затея.
— Знаю, — отмахнулся травник. — Мне Рудольф об этом тоже говорил. Хм… — он с интересом огляделся. — Здесь я еще не бывал. Куда мы идем?
— К одной гадалке. У нее здесь дом.
— К гадалке? — переспросил Вильям, который, прослышав о походе в город, таки увязался за ними следом. — Зачем нам к гадалке?
— Это только так зовется, — рассеянно ответил Золтан. — На самом деле она занимается всем помаленьку — волшебством, гаданьем, собирает редкости, морские раковины, книги… Ее зовут Герта, ее здесь многие знают. У меня с ней давнее знакомство.
— Она нам сможет чем-нибудь помочь?
— Надеюсь, что сможет. Она очень много знает.
С этими словами Золтан остановился возле кирпичной ограды, проход в которой закрывала маленькая дверца, и разговор прервался сам собой. Золтан ухватил массивное железное кольцо, с усилием потянул его и дверца со скрипом отворилась. Травник с удивленьем поднял бровь:
— Она не запирает дверь?
— Нас ждут.
Дома на северной окраине Цурбаагена стояли не так плотно, как в центре или около порта. Улицы здесь были шире, иногда попадались деревья. Кабаки и постоялые дворы остались далеко внизу. Здешние жители предпочитали уединение — каждый дом был окружен забором или каменной стеной, кое-где были даже небольшие сады. У Герты тоже был не особняк, но маленький, вполне приличный двухэтажный дом с разбитым подле цветником с дорожками и небольшой беседкой из камней, похожей издали на грот. Взгляд травника с любопытством скользнул по беспорядочной мозаике цветных квадратных плиток под ногами и задержался на крашеной под бронзу скамейке. Рядом возвышалась мраморная тумба солнечных часов с торчащим кверху треугольником гномона. Увядший и присыпанный снежком, цветник выглядел однообразно и уныло, но летом, наверное, был довольно уютен. Телли больше всего заинтересовали часы, Вильям тоже был не прочь их рассмотреть поближе, но Золтан уже стучался в дверь, да и небо было слишком серое, чтоб время узнавать.
Послышались шаги, звякнула щеколда. Жуга в душе ожидал чего-то необычного — что дверь откроется сама или чего-то в этом роде, но открыла им хозяйка дома. Это была высокая — почти с Золтана ростом, темноволосая женщина лет тридцати, совершенно не походившая на привычных рыночных гадалок из цыган. Одета она была небрежно, можно даже сказать, неряшливо — какая-то накидка с широкими рукавами и теплый платок поверх ночной рубашки. На шее в три петли свивалась нить речного жемчуга. Травник принял бы ее за служанку, не заговори с ней Золтан.
— Здравствуй, Герта. Впустишь нас?
Мигая от дневного света, гадалка поежилась от холода и поплотнее закуталась в шаль.
— А, это ты… — хрипло сказала она. Оглядела остальных. — Что ж вас так много-то?
— Я же сказал, что приду не один. Так нам войти, или как?
— Ну заходите, раз пришли… Ноги только вытирайте. И на лестнице не упадите — у меня темно.
Сказавши так, она повернулась и скрылась в доме. Остальные направились следом за ней.
— Неважное начало, — шепнул травнику на ухо Вильям. Жуга пожал плечами и ничего не ответил — он давно уже привык не судить о людях с ходу.
Ступеньки скрипели. Дом был темен и тих, в застоявшемся воздухе витал сладковатый запах жженых благовоний. Вдоль лестницы, на стенах, отражая свет, блестела дюжина тарелок красной меди; на них была чеканка, но рисунки пропадали в мешанине символов и букв. Травнику уже доводилось видеть такое. То был звериный круг — небесный календарь, любимая игрушка колдунов и звездочетов. Он обернулся указать на них Вильяму, но вовремя сообразил, что тот их не увидит — уж слишком здесь было темно.
Тил вошел последним и теперь неловко топтался на пороге, стряхивая с башмаков налипший снег. Потянулся закрыть дверь. Жуга услышал, как за его спиной зашуршала юбками и тихо вскрикнула Герта, как замедлил шаг, а затем остановился Золтан, а после замерли все остальные. Травник обернулся.
Гадалка стояла, ухватившись за перила, глядя вниз, куда-то за спину травника. На ее бледном лице с широко раскрытыми глазами медленно проступала улыбка — появлялась и вновь пропадала, как недоверчивый зверек. Рука бездумно теребила ожерелье, как будто ей вдруг стало трудно дышать.
— Светлый… — тихо выдохнула Герта.
Нить лопнула и белый дождь жемчужных зерен, сухо щелкая, запрыгал по ступенькам.
— Элен сила люммен омэнтиэльво, мэллон…
Слова срывались с губ гадалки торопливо, но при этом все равно звучали плавно, даже когда она время от времени сбивалась. Это был язык певучий, легкий, с придыханием на гласных, смутно бередящий память своей похожестью на все другие языки. Золтан с интересом наблюдал за происходящим, не пытаясь вмешаться. Наконец Герта умолкла и Тил, все это время неловко переминавшийся у основания лестницы, угрюмо покосился на Жугу:
— Я что — должен ей что-то ответить? — спросил он.
Тот пожал плечами. Гадалка растерянно переводила взгляд с Золтана на Телли и обратно.
— Не понимаю… — она нахмурилась. — Не может быть, чтоб я ошиблась… У меня плохое произношение, Золтан? Или же, он все-таки не ситха? Кто он? Просто альб?
— Да нет, не альб, — ответил тот. — И произношенье у тебя, наверное, хорошее. Он просто тебя не понимает.
Герта удивленно заморгала:
— Совсем-совсем не понимает?
— То есть — абсолютно. Тил потерял память. Вот потому-то я и просил тебя помочь.
— Ах, так… Ну, тогда — пройдемте.
В комнате наверху был круглый стол, накрытый малиновой бархатной скатертью, четыре стула и камин, в котором теплился огонь. С окна свисали легкомысленного бежевого цвета занавески, отделанные по краям голландским кружевом и кисточками, у стены примостился погребец с застекленными дверцами. Больше здесь не было ничего, даже традиционного хрустального шара. Все это совершенно не походило на обычное жилище гадателей, и Жуга слегка растерялся. Гадалка меж тем подошла к буфету, без лишних предисловий нацедила в бокал вина и, осушив его одним глотком, кивнула на стулья:
— Садитесь, — потерла виски, подняла взгляд на мальчика. — Как твое имя?
— Тил.
— О, нет, не Тил, а…
— Телли, — поправился тот. — Меня зовут Телли.
— Ты один?
— У него живет дракон, — вмешался Золтан. — Крылатый, золотой, шести шагов в длину. Зовется Рик.
— Крылатый?! — обернулась Герта. — Ты сказал: «крылатый»?
— Да.
— Шести шагов… — задумалась она. — Маленький, летать еще не может… Странно. Он с вами? — Все четверо дружно помотали головами. — Жаль, жаль. Ну, хорошо, взгляну на него как-нибудь в другой раз.
Она опять остановилась возле шкафчика и вновь наполнила бокал. Золтан нахмурился.
— Не пей вина, Гертруда, — с неудовольствием сказал он. — Нам нужно точное предсказание. Если мы не вовремя, то…
— Замолкни, Хагг! — резко бросила та, не дав ему договорить. — Что ты понимаешь в предсказаниях?! Мне впервые в жизни повстречался настоящий эльф, а память вернуть и людям не всегда удается… Ладно, — она обернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90